Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Часть 13
Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Часть 13
Проблемы с покойничками
И вот как-то очень спонтанно в лагере ахейцев образовалось ажно два проблемных трупа. Первый — это который несвежий, но пока что еще не похороненный Патрокл. Второй — это свежий, который в прошлом назывался Гектором, а в лагерь ахейцев приехал за колесницей Ахилла в качестве такого античного «Педигри» (мои собаки кушают Гектора, у них игривый нрав и блестящая шерсть!). Теперь-то можно было разгуляться, уменьшить количество проблемных трупаков в истории и хоть кого-то пафосно схоронить.
Так что народ вскоре отлично отдохнул на похоронах Патрокла. Были жертвы, были стенания до утра у моря («Это снова стонут чайки в жутком страхе перед бурей?» — «Нет, опять Ахилл рыдает, а уж лучше б глупый пингвин»), были костры, торжественные шествия, опять рыдания (Ахилл на это дело был прямо-таки неистощим), обрезания волос в знак скорби, торжественные игры с призами, мордобоем и выпивкой — ну, словом, все чин чинарем, приличные похороны.
Недовольными остались разве что собаки, которым ценного «Гекторгри» не перепало, поскольку над трупом Гектора, сурово бдя, стояли Афродита и Аполлон, первая — с драгоценными маслами, второй — хмуро бормоча «я тучка-тучка-тучка» и образуя для трупа приятный тенечек.
Надо думать, Афродита и Аполлон программой торжеств тоже не были особенно осчастливлены. А, да, Ахилл тоже оставался стабильно недоволен, поскольку после игр сначала опять рыдал, а потом решил развеяться, пошел среди ночи, потаскал еще труп Гектора вокруг погребального кургана на колеснице (о том, бегали ли за колесницей Афродита и Аполлон, сурово бдя, аэдами так и не было сказано).
В общем-то, положение «труп Гектора лежит бесхозный, собаки не едят, Ахилл таскает за колесницей» примерно на одиннадцатый день уже начало серьезно напрягать богов на светлом Олимпе. Потому что неэстетично, неэтично, и вообще, вон Аполлон уже негодует, потому что ему надоело изображать тучку.
— А давайте Гермес его просто сопрёт? — выдвинулся какой-то генератор идей.
— Во, спасибочки, — приуныл Гермес, воображая себя с одиннадцатидневным кадавром Гектора в объятиях.
— А это вообще нормально? — призадумались Гера, Афина и Посейдон. — То Зевс гоняет Таната с Гипносом своего сынка смертного хоронить, то теперь Аполлон в роли тучки. Может, как бы, уже и сказать герою, что он поступает нехорошо?
— Ша, народ, — выдал Громовержец, — сейчас сделаем.
После чего к Ахиллу была отправлена его мама, а к Приаму — Ирида, обе с похожими вестями.
— Сыночка, — сказала Фетида. — Твои покатушки с Гектором на колеснице Олимпу как-то уже и фу. Так что придет к тебе Приам, а ты… нет, не за ногу и об стенку. Нет, не привязать к колеснице. Нет, там другая воля богов. Да, сыночка, разговор будет долгий…
— Бери шинель, пошли домо… э-э, бери дары, пошли к Ахиллу, — сказала тем временем Ирида Приаму. — И это. У тебя тут вокруг трона куча громко рыдающих сыновей, до них только сейчас дошло, или они за все одиннадцать дней не охрипли?
Приам внял воле богов, наготовил даров, отцепился от жены и громко рыдающих сыновей и поехал в стан греков. По дороге отряд из Приама и даров усилился еще и Гермесом (который, видимо, все же решил поучаствовать). Гермес провёл Приама в лагерь мирмидонян — и се, великая встреча состоялась.
— Ой, какой ты трогательный, — сказал Ахилл, глядя, как Приам рыдает у его ног. — Чот я сам папку вспомнил. Ну, хватит уже валяться, я сегодня гостеприимный, вставай, садись, поговорим.
Робкий вяк Приама на тему «да я не встану, пока ты мне тело сына не вернешь» был пресечен насупленными бровями и четким:
— Если я сказал, что я гостеприимный — значит я гостеприимный! Тело — отдам, потому что надо. А ты давай меня не зли, а то опять сорвусь в ярость и депрессию, отправлю тебя вслед за сыном, неудобно получится.
Уяснив себе глубины милосердия Ахилла, старец глубоко офигел и даже попировал с убийцей сына (продолжая офигевать — насколько же тот богоподобен). Гектора тем временем, отмыли, приодели и положили на повозку — жених женихом.
Ахилл же до того расчувствовался, что таки показал себя с хорошей стороны и обещал не начинать боевых действий, пока Гектора не похоронят (а то скорбь, шествия, отрезания волос, опять скорбь, стенания у моря — плавали, знаем). И даже приказал соорудить для Приама роскошное ложе, чтобы тот мог выспаться, поскольку царь Трои уверял, что не спал со дня смерти сына («Но это же… одиннадцать дней?» — «Пф! Ты слышал, сколько у меня детей? Ты думаешь, мне вообще сон нужен?»).
Пока Приам почивал, Гермес думал. Думал он о том, что спать среди вражеского лагеря — это как-то даже немножко неосмотрительно. Опять же, вдруг кто мимо будет идти, приберет и кадавр Гектора, и Приама, а там опять кто-нибудь приедет за выкупом, опять ляжет спать… так и Троя в лагерь переедет. В общем, Гермес растолкал царя Трои и велел досыпать в Трое.
Приам внял и поехал к Трое. Где все очень начали скорбеть по Гектору, рыдать, рвать на себе волосы, а потом… ну, в общем погребальный костер, скорбь, пиры… да-да, где-то мы это уже слышали.
Античный форум
Аполлон: Нет, почему это я должен был держать тень над телом Гектора?
Афродита: А почему меня туда с маслами послали?!
Афина: Ну-у, отец пытался привлечь к делу Таната и Гипноса, но, во-первых, тогда у тела была бы слишком хтоничная тучка и слишком дебильный помазыватель…
Арес: Ага, во-вторых после первого же дня тучка пошла бы разбираться с Ахиллом насчет «Ну, и сколько он тут будет валяться?!»
Гермес: Есть мнение, что после этого Приаму были бы выданы скопом все троянские покойники, в том числе уже похороненные.
Афина: Да, и ещё кое-кто начал свой ответ с «Проблемы нужно решать в корне! Знаете, в пятку можно ткнуть многими подручными средствами…»
А ну-ка девушки, а ну-ка Мемнон
— А что будем делать с Пентесилеей?
— Так это… сжечь!
— Но она же красивая…
— Но она же мертвая.
— Но она же красивая!
— Ну ладно… но потом сжечь!
Предположительно, беседа Ахилла с эллинами
После того как Гектор не убежал от Ахилла, троянцы сразу впали в скорбь и депрессию и за стены города выходить перестали (потому что за стенами города был Ахилл). Но Елену не отдали и денег Менелаю не вернули, потому что кто там знает греков, вон они какие внезапные, вдруг они устанут и уйдут.
И как раз в этот момент троянцам привалило внезапное счастье в виде союзников, которые девять лет спешили на помощь и вот, доспешили.
Первыми на помощь явилась плотная толпа феминисток, в смысле, амазонок. Царица амазонок Пентесилея сходу поинтересовалась, в какой стороне тут нарушаются права женщин и, получив неопределенный ответ «Да тут античность, тут вообще везде нарушаются… но корабли греков вон там» — побежала давать представителям сильного пола пинков.
При этом очень может быть, что Пентесилея брала регулярные мастер-классы у Артемиды и Афины. Или запаслась какими-то особыми тряпками, которыми и прогнала храбрых греков из-под стен Трои до кораблей.
Античные герои реагировали очень достойно:
— Там войско троянцев.
— Видали мы войска троянцев…
— Там троянские герои.
— Пф, мы тоже тут все такие герои.
— Там бешеная баба, которая обещает спалить ваши корабли.
— О, эта раз сказала — сделает. Хлопцы, бежим!!
Позорный забег взад к кораблям проходил без участия Ахилла и Аякса. Ахилл, как мы помним, уже совершил не так давно эпический кросс вокруг Трои, а потом еще долго таскал Гектора за колесницей — ну, словом, герой вернулся в свое привычное состояние. В смысле, да, он лежал у кургана Патрокла и громко стенал. Аякс решил составить компанию, потому что кто там знает, может, стенания — это такие новые античные стероиды, которые придают Ахиллу его непобедимость.
Постепенно до скорбящих героев начали доноситься задорные женские выкрики: «Пинай по бубенцам!» и «Кто тут хотел Елены, можем заменить!» Скорбь оказалась вытесненной сильномогучей мыслью «Там же бабы!»
Герои пришли в неудержимое состояние. Герои устремились в бой.
Пентесилея, конечно, пыталась вскрыть могучую и неуязвимую ахиллоконсерву своим копьем, но доспехи Гефеста ей шансов не оставили. Ахилл подождал, пока амазонка в него потычет тут и там, потом сказал: «Шашлык из тебя будет» — и приготовил оригинальное блюдо из конины и амазонщины, нанизав на копье царицу вместе с конем.
А потом снял с царицы шлем и очень, очень расстроился, потому что оказалось, что под шлемом хороший такой экстерьер. С которым не худо было бы и задружиться. И вообще, какие-то высокие чувства переполняют, и жениться бы не прочь…
Где-то в небесах кипела разборка между Танатом и Эротом. («Ты вообще куда стреляешь, Афродита твоя мать? Это моя добыча!» — «Да ладно, не успел пальнуть малость… ну, что может случиться?!»).
Пока что возле внезапно влюбленного в мертвую амазонку Ахилла случился Терсит. Терсит — это такой эллинский Квазимодо, который, судя по описанию у Гомера, взят был эллинами к Трое только чтобы послать его на троянцев в психологическую атаку. Ну, и еще для поднятия боевого духа, потому что «Жизнь отстой, девять лет сидим у Трои, корабли горят, все раненые…, а нет, вон идет Терсит, жизнь прекрасна». Терсит был кривоног и хром, как Мойдодыр, лыс как пятка Ахилла и постоянно пребывал в настроении Геры, которой Зевс вот только что изменил, три раза. За свой нрав Терсит однажды получил от Одиссея целительную мотивацию скипетром по спине.
Мотивации одного раза и скипетром показалось мало, потому что Терсит попёр насмехаться над Ахиллом в духе «эй, я остался жив после скипетра Одиссея, так что ничего ты мне не сделаешь, и вообще, сейчас я этой амазонке в глаз потычу».
Ахилл от души размахнулся… и всем стало хорошо, кроме Гермеса, которому «бррр, вот эту образину еще и в Аид провожать».
А дальше Ахилл поднял царицу амазонок на руки и бережно вынес с поля боя. Скромные аэды говорят, что — чтобы похоронить. Остальные утверждают, что похоронить-то, конечно, имело место, но у Ахилла и Пентесилеи, вроде бы, после выноса с поля боя родился сын. На вопрос — КАК — аэды ответов не дают, бормочут что-то насчет бедра Зевса, «да и вообще, нравы античности такие античные».
В общем, кроме пробежки и греков до кораблей и осложнения семейного положения Ахилла вылазка амазонок особенных результатов не принесла. Кроме похорон в Трое, но это однозначно результатом не считалось.
Ну, и поскольку история уже заключает в себе суровую фемину, но пока еще не полностью толерантна — в историю добавился следующий союзник. Он же эфиопы. Он же царь Мемнон, который был сыном богини зари Эос и забавно рифмовался с предводителем эллинов Агамемноном.
Последний, здраво рассудив, что в бою следует избегать передозировки мемнонов, на передовую не совался. Ахилл внезапно тоже не спешил на встречу с эфиопом, ибо было предсказано: «На очереди к Танату ты за Мемноном следующий». Остальные герои решили, что с Мемноном должен драться кто-то равный по толерантности, потому выдвинули вперед старца Нестора. Потому что пенсионер и вообще, не жалко.
Эллинский аксакал быстро смекнул, что дело пахнет асфоделями, и стал звать на помощь сына с говорящим именем Антилох. Антилох начал бросаться в Мемнона камнями и вообще вести себя так, будто у него в слове нет приставки анти-. За что и был сокрушительно ликвидирован копьем.
Тут Ахилл вспомнил, что Антилох ему как бы друг, забыл о пророчествах и вышел с эфиопским царём стенка на стенку.
Бой длился долго, но на Олимпе привычно решили, что «первым умирают чёрные». Эфиоп тоже получил копьём, Эос оказалась в горе, а Ахилл наконец-то встал в очередь на фатальный укол в пятку.
Античный форум
Афина: Персефона, на каком языке посланник твоего мужа говорил с Эротом?
Персефона: Э-э, непереводимый подземный диалект.
Эрот: Ну, а чего, нормально же получилось.
Танат:?!
Эрот покинул форум.
Афина: Мне бы все-таки было интересно узнать — в чем секрет рождения ребенка у Пентесилеи. Исключительно в теоретическом аспекте. Если она была мертва…
Гера: Вот ради нашего блага — давай не будем раскрывать этот секрет, а?
Афина: Почему?
Зевс: Упущенные возможности. Упущенные возможности. Упущенные возможности.
Афина: А-а, снимаю вопрос.
Всё через левую пятку
— Ау-у… это моё… больное место!
— Это ваше… пустое место!
(Предположительно, Ахилл и Аполлон)
Если в отношении других античных героев худо-бедно действовал принцип «Танат подкрался незаметно», то в случае с Ахиллом сначала раздались фанфары, потом включились прожектора, потом прибыл сам чрезвычайный уполномоченный Аида по летальным делам – в парадном хламисе и с непарадным выражением лица.
Но обо всем по порядку. Сначала троянцы в очередной раз испугались неистовства Ахилла и побежали прятаться в домике. Ахилл, пылая страшной мстёй за убитых друзей, побежал за троянцами, чтобы быть для них злым и страшным серым волком, всехубитьодиностаться и вообще взять Трою в гордом одиночестве.
Эти намерения сильно не устраивали Аполлона, который был мало того что защитником Трои, так еще и покровителем прорицателей, а предсказано было, что Трою возьмет не Ахилл, а Ахилл об этом как-то не догадывался и подрывал божественный авторитет. Потому Аполлон дождался, пока герой добежит до ворот, а потом посоветовал заворачивать оглобли, «и вообще, в сад, все в сад».
Но Ахилл уже дошел до стадии гнева «немножко Диомед и уже почти даже Геракл» (она же «боги по колено», она же «лупи богов треножником»). Потому собрался нанести красоте Аполлона нескоро поправимый ущерб посредством тыкания в красоту Аполлона копьем с размаху. Стрел бога герой опасался не особенно, поскольку был весь из себя неуязвимый, да еще в доспехах ковки Гефеста, да еще со щитом ковки Гефеста.
Тогда Аполлон задействовал свои божественные способности и сделал стрелу Париса самонаводящейся. Стрела коварно подкралась к Ахиллу с тыла и нанесла фатальный тык в уязвимое место. Оно же пятка. Оно же рычаг, за который Фетида держала сына при оздоровительном макании в Стикс.
Ахиллес такому ходу дел очень огорчился, а потому наговорил Аполлону много неприятного. Потом сходил на прощание в психологическую атаку и обеспечил Таната работой еще на полдня. Потом испустил вопль в духе «Да я вас с того света достану» — отчего опять бежали робкие грузины троянцы.
Потом Ахилл решил, что основные дела на сегодня закончены, вытянулся и помер. Чем вселил в троянцев смутные подозрения – потому что вдруг он таким оригинальным образом в засаду залег, кто его знает.
Но понемногу троянцы все же осознали, что на поле опять внезапно объявился ценный кадавр. Мало того – еще и в золотых доспехах ковки Гефеста, отчего труп Ахилла в ряду других павших героев сразу как-то выиграл и перешел в разряд «Суперприз».
И троянцы сразу воодушевились, а эллины сразу как-то поняли, что мертвого Ахилла могут разобрать на сувениры, а он вообще-то нужен как главный персонаж предстоящих похорон, и вообще, золотые доспехи тоже пригодятся. Потому труп был героически эвакуирован силами Аякса (Большого) и Одиссея (хитрого). Аякс кантовал груз, Одиссей же выполнял роль конвоя-прикрытия, отбивался от троянцев и пугал их своей мудростью.
А потом настало время всеобщей скорби. Правда, Фетида, увидев, что сыночка отбыл к Аиду, слишком активно показала родственные гены: издала вопль и перешла на ультразвук так эффектно, что многих эллинов пришлось ловить уже у кораблей.
Но в целом всё было пристойно: боги плакали, Фетида плакала, были соревнования, костер, пиры, дары – в общем, почти что всеобщий праздник, аж заканчивать не хочется.
А потом Аякс Большой решил прогуляться в Аид за Ахиллом. Так что заканчивать и не пришлось.
Античный форум
Афина: Я думала, Аполлон клялся Фетиде присматривать за Ахиллом.
Аполлон: …ну, можно сказать, я с него глаз не спускал.
Арес: Самонаводящиеся стрелы? Серьезно?
Аполлон: Новшество. Могут проползти даже в труднодоступные места!
Одиссей: Ну почему, почему он не приложил подорожник?!
источник: https://pikabu.ru/story/zabavnaya_mifologiya_trolliada_i_idisseya_ch_13_5112892