Как и в случае с Т-50, плавающий танк-разведчик Т-40 появился слишком поздно и в серию его толком запустить до начала войны не успели. А машина была очень хорошая – для своей концепции, разумеется!
Причина опоздания – та же, что и в случае с Т-50 – заказчик слишком долго решал, что ему собственно нужно (то колёсно-гусеничный плавающий, то не плавающий, то гусеничный плавающий, то с пулемётами, то с пушкой, то с двумя членами экипажа, то с тремя), а разработчики, распыляли ресурсы и теряли время, пытаясь угодить всевозможным хотелкам заказчика, а когда угодить было сложно (а то и невозможно), сами предлагали ему то, что считали правильным, исходя из своих предпочтений и возможностей. К консенсусу шли слишком долго!
Если честно (в полном соответствии с названием цикла), мне не нравится не только то, что Т-40 появился слишком поздно (ничего личного против Т-40 я не имею – особенно в плане его перспективы в виде Т-60), но мне кажется не правильной сама концепция малого плавающего танка-разведчика.
Малый танк-разведчик, как это не прозвучит парадоксально – сам по себе плохой разведчик. Его, как и любой танк, ревущий двиглом и лязгающий гуслями, далеко слышно. При этом, экипаж в движении абсолютно глух. У него плохой обзор – что-то толком разглядеть, командир танка-разведчика может только на остановке. Связь – если она есть(!) ещё одна «профессия» для и без того перегруженного обязанностями командира. Добавьте сюда не очень хорошую проходимость малого танка и в принципе неизбежную околонулевую защищённость и слабое вооружение. Первая же встреча с противником, скорее всего, увы для него же неожиданная, станет последней.
Вывод? Дрянной из него разведчик. Даже плавающий. Тем более что и плавает малый танк не важно – слишком уж мал запас той самой плавучести. (Как раз Т-40 – первый, у которого с плаванием, всё было более-менее доведено до ума – включая и тот самый запас плавучести).
В любом случае, функцию разведчика, гораздо успешнее выполнял бы лёгкий бронетранспортёр с разведгруппой на борту. В идеале, конечно, плавающий.
Но, столь радикально спорить с общепринятой в то время доктриной (даже в АИ!), всё равно что писать против ветра. Поэтому рассмотрим такой вариант: летом 1937 года, АБТУ предложило КБ 37-го з-да, разработать не только плавающий танк-разведчик, а ещё и максимально с ним унифицированный лёгкий плавающий бронетранспортёр-разведчик. Последний, С ВООРУЖЕНИЕМ и БРОНЕЗАЩИТОЙ не хуже чем у танка-разведчика.
Вот о нём я и буду дальше рассказывать, пока история обычного Т-40 разворачивается в близком к РИ ключе. Не считая того, что проблемы с определением облика перспективного танка-разведчика в АИ нет и, соответственно, все события, будут иметь место, как минимум на полгода раньше чем в РИ, КРОМЕ отработки Подольским заводом специально для Т-40 цементованной брони – або – РАНО! Нет НАЧАТЬ работать по этой теме раньше – благое дело. Но вот на положительный результат раньше чем в РИ я не рассчитываю и, если с цементовкой случится какая-то заминка – не побрезгуем и обычной гомогенной бронькой. Тоже самое касается и торсионов. С ними тоже была та ещё «эпопея», но тут, как и в случае с РИ Т-40, начнём с привычной, а затем, и до торсионов дело дойдёт. И в итоге, параллельно будут испытываться два варианта – с тележками на пружинках и независимой торсионной.
Ну, «с Богом»!
В качестве исходника, взяли опытный плавающий танк Горьковского автозавода ТМ и наработки по модернизации оказавшегося не слишком удачным (что выяснилось в ходе летних манёвров войск Киевского военного округа) Т-38.
(Т-38 вверху и ТМ внизу)
Модернизированный Т-38 (Т-38М) должен был получить тележки подвески, унифицированные с новым лёгким арттягачём «Комсомолец», более мощный 50-сильный двигатель ГАЗ-М и увеличенное водоизмещение корпуса.
Но, «скрестить ужа и ежа» в виде плавающего бронетранспортёра, оказалось сложно. Шасси ТМ хоть и было удлинено на целую двухкатошную тележку с каждого борта, для размещения десанта в виде разведгруппы (до 6 человек!), было всё-таки совершенно недостаточно вместительно и необходимого запаса плавучести не имело. Да и силовая установка ТМ в виде спарки ГАЗ-овских моторов, изначально никого категорически не устраивала. Даже 50-сильных.
Не добавляла оптимизма и подвеска в виде тех самых тележек от «Комсомольца». Для короткого и не слишком динамичного арттягача она, может, и не плохо подходила, но явно не для трёхтележечного разведчика, для которого скорость – в т. ч. по пересечённой местности, параметр жизненно важный!
Вот тогда и вспомнили про давно признанную неудачной и заброшенную разработку плавающего колёсно-гусеничного малого танка-разведчика Т-43.
Точнее про его достаточно динамичную подвеску на довольно крупных катках-колёсах. И примерно в то же время, в СССР заинтересовались торсионной («торзионной», как тогда говорили) подвеской. И как в РИ прототип Т-40 разрабатывался в двух вариантах – на тележечно-пружинной подвеске и независимой торсионной (которая в конце концов и победила).
Так же было и с бронетранспортёром.
Главной проблемой, как и ожидалось, оказался двигатель для значительно более тяжёлого, чем малый танк-разведчик, бронетранспортёра. Точнее отсутствие двигателя подходящей мощности. На предварительных прикидках, «сухая» масса бронетранспортёра, с надёжной противопульной бронёй (т. е. не менее 9 мм) и мощном вооружении в виде спарки крупнокалиберного ДК и ДТ, однозначно уходила за 6 тонн. Плюс десант! Полная масса снаряжённой машины будет не менее 7 тонн (в процессе разработки подтянулась к аж 10 тоннам!). О спарке ГАЗ-овским моторов никто и не помышлял. Соответственно, ЗиС-овского тоже не хватит.
Пожалуй, единственным вариантом, относительно удовлетворяющим по мощности (первый эскизный вариант), и который был под рукой, был «старый добрый» мотор лёгкого танка Т-26, который как раз в 1936 году форсировали до 97 л.с.
От того же Т-26 вполне можно было взять и трансмиссию, и даже гусеницы! В конце концов, Т-26 – изначально «шеститонник», «распухший» почти до 10 тонн. А полная масса гусеничного плавающего БТР (первая версия) будет не меньше 7 тонн! Понятно, что для высокой динамики и 14 л.с. на тонну веса будет маловато. Но, больше пока взять просто негде.
Сказано – сделано!
Внешне, машина напоминала что-то среднее между «длинным» ТМ и «ранним» Т-40. Вот компоновка агрегатной части БТР была не очень оригинальной. Она просто копировала таковую Т-26, не считая того, что отделение управления было совмещено с боевым (командир-башнёр и механик-водитель размещались как на Т-38 и ТМ – рядом друг с другом), трансмиссия впереди (как на Т-26) двигатель со всей обвязкой в середине, десантное отделение (шесть полностью экипированных разведчиков), в корме, через которое проходил длинный (но не такой тяжёлый как кардан) вал привода на гребной винт.
Испытания БТР-а, начавшиеся осенью 1937 года, принесли кучу неприятных сюрпризов. Во-первых, полученный со 174-го танкового завода новенький 97-сильный двигатель Т-26-1 подтвердил свою репутацию – сломался в первом же достаточно продолжительном забеге. Массовый выход из строя форсированных двигателей на танках Т-26 летом 1937 года стал причиной жесточайших разборок и репрессий на 174-ом танковом заводе. Итогом разборок стало понимание, что имеющиеся в распоряжении 174-го з-да материалы не выдерживали повышенных нагрузок форсированного с 80 до 97 л. с. мотора. И как следствие – ради достижения приемлемого ресурса, помимо мер по усилению слабых мест в конструкции двигателя, мощность форсированного мотора пришлось ограничить 92 л.с. Пять лошадок — вроде мелочь, но когда машине не хватало и тех 97 л.с., это чувствительно!
Поэтому, в конце 1937 года, руководством АБТУ было принято принципиальное решение о срочной разработке нового мотора. Причём заказ был выдан сразу двум организациям в надежде, что хоть у одной что-то получится в нужном качестве и в приемлемое время!
Во-первых, двигательный отдел 174-го танкового з-да им. Ворошилова, получил заказ на 6-цилиндровую версию «четырёхгоршкового» двигателя Т-26-1, желаемой мощностью, соответственно, до 140 л.с.
Во вторых, двигательный отдел 185-го опытного з-да им. Кирова, на базе уже отработанного для Т-46 восьмицилиндрового 320-сильного МТ-5, должен был «оперативненько» выдать его 4-х-цилиндровую половинку мощностью 150 л. с. А ещё лучше – шестицилиндровую, мощностью 240 л.с.
Предполагалось, что эта работа, хоть и не простая, всё-таки не займёт слишком много времени – благо, делаться будет не на пустом месте и не абы кем! Кто-то даже выдвинул идею устроить между заводами социалистическое соревнование с жирным премированием победителя!
Тему поддержало и руководство НАТИ, обещавшее всемерную теоретическую помощь. Оно было крайне заинтересовано в мощном двигателе для тяжёлых грузовиков и бронеавтомобилей.
Поэтому, испытания бронетранспортёра с чистым сердцем продолжили с 92-сильным Т-26-1, как сугубо временным вариантом, заранее предусмотрев запас и «жилплощади» для более мощного мотора и прочности узлов и аргегатов.
А испытания не так чтоб радовали. Машина в процессе разработки и доводки постепенно тяжелела и мощности 92-сильного двигла уже катастрофически не хватало. Даже со специально переделанной для БТР-амфибии трансмиссии, максимальная скорость едва-едва превышала 35 км/ч. Но и при них двигатель перегревался и норовил выкинуть какуюнить пакость. Проходимость признали удовлетворительной, но крутые подъёмы на берег, тем более по вязкому грунту, машина преодолевала с большим трудом. На косогорах и при резких манёврах, иногда теряла гусеницы.
Самая большая неприятность выявилась на плаву – без груза в 400 кг в десантном отсеке, машина имела заметный дифферент на нос и чтоб его парировать, приходилось использовать балласт. А при полной полезной нагрузке (до 750 кг), дифферент уже был на корму.
Но, эту проблему армия вдруг объявила не критичной. Пустая машина плавала нормально даже при дифференте на нос – благо приподнятая форма корпуса с большим водоизмещением, вкупе с оперативно придуманным и внедрённым волноотбивающим щитом, не позволяла воде захлёстывать отделение управления. А при перевозке по воде десанта (штатно четыре разведчика, в перегруз шесть), как минимум троим, при полной нагрузке, просто предписывалось располагаться в центральной части машины – на крыше, над двигательным отсеком.
Чуть позже, эту проблему решили при помощи большого дополнительного топливного бака, размещённого снаружи, прямо за кормовым листом корпуса – при большой загрузке машины на плаву, он служил дополнительным поплавком, а при малой – грузом-противовесом.
Вооружение тоже доставило не мало хлопот – в маленькой башне, едва ДК начинал бить очередями, тут же возникала опасная загазованность и приходилось открывать верхний люк. Башня вообще была слишком тесной.
Ещё одной проблемой было отсутствие места в отделении управления (оно же боевое, забитое боеприпасами башенных пулемётов) для установки радиостанции. Да и командиру, одновременно вести наблюдение, управляться с вооружением, да ещё и обслуживать радиостанцию, было весьма затруднительно.
Проблему решили кардинально (потеряв аж несколько месяцев!). Убрав боекомплект, радиостанцию утрамбовали-таки впереди – там, где располагалась трансмиссия – так, чтоб командир мог без проблем ею пользоваться. Башню командира заменили на общую с водителем рубку (как на Т-40, но двухместная – благо более широкий корпус позволял) с хорошим обзором и большими люками в крыше, чтоб водитель мог вести машину вне боевой обстановки наблюдая за местностью из того люка, а командир имел возможность вообще высовываться из своего люка настолько, насколько считал необходимым – хоть до пояса и даже ещё больше, встав ногами на своё сиденье. А вот башню – усовершенствованную (больше по размеру, новой, конической формы), унифицированную и для Т-40 и для БТР, установили в передней части десантного отсека, который пришлось ради этого оснастить лёгкой крышей (прежде, крыши над десантным отсеком не было вовсе).
Зато, машина получилась более сбалансированной для движения по воде, а угол возвышения спарки пулемётов, без проблем довели до 55 градусов – чтоб иметь возможность вести огонь по гребню крутого берега реки. Таким образом, экипаж машины увеличился до трёх человек, а максимальное количество десанта, соответственно, сократилось до всего четырёх разведчиков.
В целом, к концу испытаний и всех доработок, машину признали удовлетворяющей требованиям РККА и в середине 1938 года условно (при исправлении выявленных недостатков) приняли на вооружение под маркой БТА-39 (бронетранспортёр-амфибия обр. 39 г.) «Тритон». Её главным производителем был назначен Ярославский автозавод.
Почему? Потому что в РИ не было достаточной мотивации для масштабной реконструкции этого автозавода. А в АИ – благодаря перспективному «Тритону», такая мотивация будет!
37-й з-д от привилегии выпускать БТА-39 избавили – завод был загружен программой выпуска лёгких арттягачей (в АИ – НЕ бронированная и благодаря этому, более эффективная и значительно более дешёвая версия «Комсомольца»), плюсом, унифицированный с ним, тот самый малый танк-разведчик Т-38М (в качестве временной меры, пока принципиально новая машина ещё не готова) – поскольку концепцию малого танка-разведчика как такового, никто не отменял.
Но, чудес не бывает. ЯГАЗ, как и ожидалось, оказался не готов к серийному выпуску БТА-39. Ему требовалось время для «создания условий» благоприятствующих запуску столь сложной машины в серию. Да и сам БТА, выпущенный на 37-ом з-де (едва не кустарной) малой партией, полностью провалился в условиях опытной армейской эксплуатации.
И было с чего! Двигатель – до сих пор тот самый Т-26-1 – слабый. Подвеска до сих пор тележечно-пружинная – слабая. Развесовка машины с фактически грузовым отсеком в корме – бесила необходимостью СЛЕДИТЬ за размещением «груза» перед форсированием водных преград. В армии вообще не любят за чем-то «следить»…
Но, «нет худа без добра» и «заминка» обернулась всем во благо!
ЯГАЗ за полгода прошёл столь необходимую модернизацию (которая пошла на пользу и автопроизводству) и получил собственный двигательный кластер, готовый освоить любой не слишком сложный мотор (не о дизелях, само собой речь!), двойного назначения – и для боевых машин и для тяжёлых грузовиков.
(Для перспективного малого танка-разведчика, а так же для тяжёлых грузовиков и бронеавтомобилей, ЯГАЗ осваивал четырёхцилиндровую «половинку» МТ-5 мощностью 160 л.с. а для перспективного плавающего БТР-а – его же шестицилиндровую версию, мощностью 240 л.с.).
На рубеже 39-40 г.г. на БТА-39 были испытаны и торсионная подвеска и тот самый 240-сильный двигатель, под которые пришлось капитально переработать трансмиссию – благо высокий и достаточно крупный корпус позволял и осуществить и разместить эту доработку. Двигатель, наконец-то, вместе с трансмиссией перенесли в корму, поменяв местами с десантным отсеком, что заметно улучшило сбалансированность амфибии. Так же, перекомпоновка и существенное увеличение мощности двигла, позволили увеличить толщину брони передней проекции до 15 мм.
И в итоге, машина получилась очень приличная! Которую, ЯГАЗ (точнее его специально заточенное подразделение) начало серийно выпускать одновременно с предельно унифицированными 240 и 160-сильными моторами. Под последний же, немедленно началась разработка и нового тяжёлого армейского трёхмостового грузовика – аж десятитонника!
Новый БТА-40 оказался настолько «в тему», что на его базе буквально за несколько месяцев, были разработаны ещё сразу пять боевых машин:
- Платформа для установки ЗПУ или МЗА. Корпус аналогичный машине разведчиков, но без башни. В десантном (точнее над ним на специальной турели кругового вращения), открыто устанавливается ЛЮБАЯ лёгкая зенитная установка – от спарки ДШК до АП калибром 20-25 мм). Вот только при установке 25 мм АП (с большим БК и полным расчётом), машина теряла возможность плавать…
- Лёгкая САУ. На крыше десантного отсека устанавливается штатная башня от среднего бронеавтомобиля БА-10 (той же конструкции, что и коническая башня танка Т-26 обр. 39 г., но изготавливалась из брони толщиной 9 мм и без кормовой ниши).
- Самоходный миномёт. Причём для установки выбрали наиболее подходящий по соотношению мощность/вес 107 мм полковой миномёт обр. 1938 года, который разрабатывался для горно-стрелковых и горно-кавалерийских частей. (82 мм миномёт не стоит того, чтоб использовать под него ЛЮБОЕ самоходное бронешасси, а 120 мм для такой лёгкой машины избыточен – и сам тяжёлый и возимый БК будет мал).
- Машина управления – десантный отсек достаточно просторен для размещения личного мобильного КП-НП уровня командира батальона.
- Санитарно-эвакуационная машина линии фронта. В десантном отсеке, можно было разместить четырёх лежачих раненых, и ещё как минимум столько же легкораненых бойцов на крыше корпуса, оборудованной специальными поручнями.
Но, разработка разработкой, а в серию до начала ВОВ пошла одна лишь базовая модель, которая, тем не менее, практически повсеместно использовалась как универсальное шасси на все случаи жизни.
В разведподразделениях механизированных частей РККА (танковых бригад и моторизованных дивизий), в разведроте штатно полагалось иметь два взвода по 5 машин Т-40 (всего 10), и один взвод БТА-40 (5 машин).
Плохо лишь то, что объёмы выпуска на ЯАЗ-е были не большими. До начала войны, БТА-40 успели выпустить чуть более 250 машин. (Т-40, учитывая запас времени в АИ – не менее 500). А вот потом, с началом войны, программу выпуска и Т-40 и БТА-40 резко увеличили.
На базе Т-40 немедленно разработали не плавающую версию с 25 мм экранированием передней проекции и 20 мм автоматической пушкой. И это было лишь начало – благо, 160-сильный двигатель и прочная конструкция позволяли оперативно создать мобилизационный танк сильнее старикана Т-26! С аналогичным вооружением, но лучшей бронезащитой и подвижностью.
БТА-40, армия готова была принимать в исходном виде в любых количествах! Но, вскоре, особенно актуальной, стала модификация в виде противотанковой САУ.
Лишив машину способности плавать, её лобовую проекцию защитили дополнительными 25 мм бронеэкранами с приличным зазором от основной брони, а над десантным отсеком разместили новую 57 мм пушку ЗиС-2. Впрочем, на фоне быстро разворачивающегося выпуска сотен «Тритонов» в виде привычных машин-универсалов (спрос на которые был огромен), таких САУ выпустили всего полторы сотни.
Так же небольшой партией, была выпущена модификация не плавающего БТР с реактивной установкой БМ-82.
Ниже, «паноптикум» некоторых представителей «семейства» боевых машин на базе Т-40/БТА-40.
Сверху вниз: Т-40 (АИ немного крупнее, чем РИ), БТА-40, плавающая САУ с башней от БА-10, ЗСУ (с ДШК – плавающая, с 25 мм АП 72К обр. 40 г. – уже не плавающая). Не плавающая ПТ-САУ с 57 мм пушкой ЗиС-2. Лёгкий не плавающий танк на базе Т-40 (двигло 160 л.с., броня: 30+25 мм лоб, 25 мм борт-корма) с башней РИ танка Т-80, который в АИ мог бы появиться раньше.
Последние две машины оснащены с лобовой проекции дополнительными 25 мм бронеэкранами. С изначальной 15 мм основной бронёй в сумме 40 мм. Маловато, но если уж будет решение производить чисто сухопутную версию, ничто не мешает ту самую основную броню изначально ставить уже 30 мм, которая с теми экранами в сумме даст уже вполне приличные 55 мм. А бортовую, так же можно усилить до 25 мм – против немецких противотанковых ружей на острых курсовых углах вполне хватит. И двигатель и трансмиссия вполне такую нагрузку потянут. Торсионы только попрочнее поставить.
