Виталий Пенской. О бедном сыне боярском замолвите слово-1
Начало интересного цикла статей из ВК историка-медиевиста Виталия Пенского, который, думаю, заинтересует читателей и коллег.
Всплыл как-то сам по себе в ходе одной дискуссии вопрос о роли служилых людей в политической жизни при последних Рюриковичах. Вопрос любопытный и занимательный, особенно в свете того, что, как принято считать, на Руси не было сословий, а дальше начинаются всякого рода умопостроения о том, что не было противовесов самодержавной власти, а дальше смерть, гроб, кладбище, тирания и прочие страшилки.
Политическая роль той или иной социальной группы определяется, в первом приближении, ее организованностью, структурированностью и, что немаловажно, более или менее четким осознанием своих коллективных интересов. Но вот что любопытно — говоря о дворянстве как о сословии, отметим, что оно суть порождение верховной власти, которая целенаправленно конструировала с начала XVIII необходимую ей в рамках регулярного полицейского государства социальную структуру.
Можно ли говорить о такой политике применительно к более ранним временам? Вряд ли. Тут нужна некая рефлексия, теория, если хотите, а ее, похоже, все-таки не было — какие-то наброски как будто были, но насколько они оказывали влияние на действия властей — тот еще вопрос.
Ergo, стоит вести речь о неких естественных процессах, продиктованных столь же естественным ходом вещей, которые власть пыталась с разной степенью успеха корректировать в своих интересах, не переступая за рамки традиции, но утверждая своим авторитетом то, что более или менее устоялось — по преимуществу, ибо некая доля эксперимента все-таки присутствовала как результат своего рода обратной связи.
Возвращаясь о общих слов к конкретике. Говоря о политической роли и амбициях служилого «чина», в качестве опорных точек я бы выделил время «Войны из-за золотого пояса» 2-четв. XV в., Смутное время и сер. XVII в.
В первом случае провинциальные служилые «корпорации»-«протогорода», выступая на той или иной стороне, сыграли важную (но насколько решающую?) роль в исходе борьбы между Василием Темным и его «партией» и Юрьевичами. Однако неясно, насколько самостоятельными эти «корпорации» были в политическом отношении и можно ли вести речь о том, что они действовали относительно независимо от боярства. Я пока склоняюсь к тому, что боярство все же определяло ход борьбы, а провинциальные «протогорода» были той опорой, которая позволяла боярству выставлять свои условия.
Главная же проблема, которая проявилась в ходе этого конфликта — регионализм и партикуляризм. Каждая группировка, каждый «протогород» рассматривали вопрос с точки зрения своих местных интересов. Было ли это неожиданностью — нет, конечно, наоборот, этого и следовало ожидать. И этот партикуляризм/провинциализм/регионализм станет характернейшей чертой участия раздробленного на десятки отдельных провинциальных «корпораций» служилого «чина» на последующие полтора века — да самой Смуты.
Пока все, не будем краткие заметки превращать в лонгрид, продолжим через день говорить о временах двух Иванов и одного Василия.
