Великая Греция (Μεγάλη Ελλάδα). Глава III. Вторжение египетской армии (1824-1825)

Великая Греция (Μεγάλη Ελλάδα)

Продолжаю публикацию первой части темы «Великая Греция», посвященной Греческой революции 1821 года и войне за независимость 1821-1829 годов. Во третьей главе повествуется о вторжении в Грецию египетской армии, в том числе кампаниях 1824 и 1825 годов. Глава подготовлена на основании исторических источников и энциклопедий. Исторические события представлены в хронологической последовательности и взаимосвязи. Так как, в данный период событий, связанных с альтернативным развитием истории не происходит, статья отнесена к рубрике «реальная история».

Предидущие части

Глава III. Вторжение египетской армии (1824-1825)

Содержание:

Кампания 1824 года

После побед греческих повстанцев на суше и на море в период 1821-1823 годов Турция заключила мир с Персией в 1824 году. Османский султан Махмуд II был вынужден вовлечь в войну против восставших греков правителя номинально вассального Египта хедива Мухаммеда Али, который располагал армией и флотом организованными французами по европейским образцам. Султан обещал Мухаммеду Али Крит, Морею, и пост командующего султанской армией, если Али поможет подавить восстание греков. Мухаммед принял предложение, что соответствовало его далеко идущим планам. Он объявил, что задействует в экспедиции 20 тысяч солдат и весь свой флот. В итоге Мухаммед Али послал флот с войсками и своего приемного сына Ибрагима. Дервиш-паша виддинский был отправлен султаном в Пелопоннес, паше Негропонтскому было приказано усмирить восточные области Греции, а Омеру-Врионе – западные, но все турецкие отряды были греками оттеснены. Египетский флот в это время занял Кандию (Крит) и разрушил остров Касос, а турецкий – остров Псара, но Миаулис отогнал турецкий флот Митилене (Лесбос). Египетский флот, соединившись с турецким, сразился с греческим при Самосе. Греческие брандеры нанесли большой вред турецким кораблям, отплывшим в Константинополь. Ибрагим-паша укрылся в Родосе.

Турецкое вторжение в Среднюю Грецию в 1824 году

30 мая 1824 года египетский флот сломил сопротивление жителей острова Касос, после чего последовала резня населения, а в июне султанский флот опустошил остров Псара. Одновременно турецким гарнизонам и мусульманскому населению материковой Греции было приказано координировать свои действия с высаживающимися на Пелопоннесе египетскими войсками и предпринять наступательные действия на регионы Средней Греции контролируемые повстанцами. Между тем военно-политическая междоусобица среди восставших греков, имевшая место с самого начала восстания, к 1823 году приняла угрожающие размеры и не прекращалась, несмотря на мобилизацию всех сил Османской империи и её вассалов. Отстранив ещё в 1821 году от руководства войной революционную организацию «Филики Этерия» подготовившую восстание, греческие землевладельцы и судовладельцы вступили в конфликт с видными военачальниками, главным образом с Теодором Колокотронисом на Пелопоннесе и Одиссеем Андруцосом и Георгием Караискакисом в Средней Греции. Одновременно судовладельцы и политики, возглавляемые фанариотом Александром Маврокордатосом стали ориентировать восставшую Грецию на Британию. В феврале 1824 года, временное греческое правительство заключило в Лондоне заём в 800 тысяч фунтов, что стало шагом вхождения воссоздаваемого государства в сферу влияния Британии, но одновременно заём стал инструментом междоусобной борьбы. Караискакис был вынужден покинуть лагерь повстанцев у Амблиани, расположенный на горной дороге, ведущей из Гравьи в Салона и прикрывавший этот город c севера от возможного турецкого нашествия в восточную Среднюю Грецию. Примечательно также, что А. Маврокордатос 3 июля настаивал, чтобы отряды военачальников сулиотского клана Дзавеласов были распущены, и это, как отмечает историк Д. Фотиадис, «когда всего лишь через одиннадцать дней, при Амблиани, Дзавеласы, вместе с другими военачальниками Средней Греции, подарят восставшей стране одну из самых блестящих побед Освободительной войны».

Руководство кампанией в Средней Греции султан поручил новому «Румели валеси» (правителю европейской части Османской империи) Дервишу-паше (1765-1837), бывшему визире (1818-1820). Согласно приказу султана, Дервиш-паша должен был организовать вторжение паши Янин албанца Омер Вриони в Акарнанию на западе Средней Греции, высадку паши острова Эвбея Омера Каристского на побережье Аттики, с целью занятия Афин, в то время как сам Дервиш-паша должен был соединиться с войсками Юсуфа-паши и Абаз-паши Дибра, и во главе армии в 15 тысяч человек вторгнуться в восточную Среднюю Грецию и занять Салона, а затем Навпакт на побережье Коринфского залива, рассекая таким образом Среднюю Грецию на две части.

Первым выступил Омер Каристский, который высадился в Аттике, но при пятикратном численном превосходстве его войск над отрядами Янниса Гураса 6 июля он потерпел поражение на Марафонском поле, отступил к Капандритиону, но преследуемый здесь повстанцами был вынужден перебраться на остров Эвбея. Дервиш-паша, не дожидаясь результатов турецких операций на востоке и западе Средней Греции, выступил из Ларисы, дошёл до Ламии, но не решаясь пройти через Фермопилы, расположился со своей ставкой в селе Лианоклади, в нескольких километрах от Зитуни (Зейтун), как именовали турки Ламию в силу её многочисленных и больших оливковых рощ. Дервиш-паша не выразил особого желания принять непосредственное участие в военных действиях, но оставил при своей ставке 2,500 пехотинцев и 500 кавалеристов, аргументируя своё решение необходимостью обеспечения контроля над линией коммуникаций и снабжения Фессалия-Средняя Греция.

Юсуф-паша Беркофджали, он же Юсуф-паша Серезли (то есть из восточномакедонского города Серре – непосредственный командующий турецких войск в сражении при Амблиани) своим приказом направил колонну войск, за вычетом 3 тысяч оставленных при ставке, на покорение Фокиды и переложил непосредственное командование колонной на Юсуфа-пашу Беркофджали и его заместителя Абас-пашу Дибра. Юсуф-паша выступил с 6 тысячами пехотинцев и 3 тысячами кавалеристов, через Гравья в направлении Салона. Однако по прибытии в Гравью силы Юсуфа-паши насчитывали 14 тысяч пехотинцев и 2 тысячи кавалеристов (4 тысячи албанцев, 5 тысяч мусульман Македонии и Фракии, земляков Юсуфа-паши, остальные азиаты). 6 июля авангард Юсуфа-паши занял подворье Гравии и пленил около 300 греческих семей в окружающих сёлах. В тот же вечер отряды Контоянниса, Скалцодимаса, и Сиафакаса внезапно напали на турок и в переполохе сумели освободить все 300 семей. 8 июля большие турецкие силы оставили Гравью и направились к городку Лидорики. На их пути встал Скалцас с немногими бойцами, чья участь была бы предрешена, если бы к ним не успел бы подойти Сиафакас с 350 бойцами. Три раза турки занимали греческие позиции три раза бойцы Сиафакаса и Скалцаса выбивали их из них. Турки в конечном итоге отступили и их единственным успехом в этом бою стал угон около 8 тысяч коз и овец. Военачальник Кицос, Дзавелас находился на островке Тризониа, Дорида, в Коринфском заливе. Получив информацию о том, что турки приближаются к Салона, 10 июля он со своим отрядом направился навстречу врагу.

Резня на острове Касос в мае 1824 года

Касос – крохотный остров архипелага Додеканес, расположенный северо-восточнее острова Крит. Скалистый островок со скудной природой, практически ничего не производивший. Море кормило остров, а большинство его жителей были моряками. Десятилетиями воюя на море с алжирскими пиратами, касиоты приобрели тем самым и боевой морской опыт. Остров населялся только греками и к началу Греческой революции (1821 год) его население достигало 3500 человек. Флот этого крошечного острова был четвёртым по размеру и значению после флотов островов Идра, Спеце и Псара, насчитывая 15 вооруженных бригов с 1 тысячей моряков. Касос восстал первым среди Додеканесских островов. Восстание возглавил капитан Теодор Кантарцоглу. В отличие от флотов трёх других островов, касиоты, за редкими исключениями, предпочитали действовать самостоятельно, совершая дерзкие налеты на корабли и побережье всего Восточного Средиземноморья. Касиоты долгие годы досаждали Египту, включая их смелый налёт в сентябре 1822 года на Дамиетту, где они захватили 13 египетских кораблей. В октябре того же года касиоты захватили 6 турецких кораблей возле острова Кипр и 5 – возле египетской Александрии. Касиоты не ограничивали себя только мусульманскими кораблями, но захватывали и европейские суда, шедшие с грузами в османские порты.

В начале 1824 года к населению острова прибавились и 2000 беженцев с Крита. 500 беженцев, под командованием Д. Курмулиса и Астриноса, были вооружены. Так население острова достигло на тот момент 6000 человек. Египетский флот под командованием Измаил-Гибралтара, появился у острова 14 мая. Египетская эскадра насчитывала 4 фрегата, 6 корветов и 10 бригов. Это была пока что только разведка. В своем письме от 17 мая «все жители Касоса, слезно просили правительство об оказании помощи». Ответное письмо правительства от 27 мая гласило: «в казне нет денег для жалованья экипажам, как только будут получены деньги займа». Однако Измаил-Гибралтар не ждал, пока у греческого правительства появятся деньги, чтобы оказать помощь Касосу. Флот Измаил-Гибралтара появился снова 27 мая, на этот раз на борту кораблей было 3000 солдат Хусейн-бея. Касиоты и критяне ждали их за наспех сооруженными бастионами на побережье Святой Марины – самом удобном месте для высадки. Двое суток корабли Измаил-Гибралтара обстреливали касиотов, выпустив в общей сложности около 4000 ядер. К концу вторых суток 14 шлюпов с войсками предприняли высадку. Все касиоты, и критяне ринулись отражать высадку. Но с наступлением сумерек Хусейн-бей с 2000 солдат на 24 шлюпах высадился у скал Антиперато, которые защищали только 6 касиотов. Разделавшись с ними, турки, ведомые жившим на Родосе предателем-касиотом, на заре вышли в тыл защитникам Святой Марины. Никакой надежды у защитников не осталось. Часть из них разбежалась, пытаясь каждый в отдельности спасти свою семью, часть сдалась. Только 40 защитников под командованием Маркоса Маллиаракиса, он же Дьяк Марк, сражались до конца и пали до последнего. Резня населения острова продолжалась 24 часа и прекратилась только по приказу Измаил-Гибралтара. Половина касиотов и беженцев была вырезана. Погрузив на свои и захваченные 15 касиотских кораблей 2000 жителей и беженцев, Измаил отправил их на невольничьи рынки Египта. Кроме того, у Измаила не хватало моряков и 500 касиотам пришлось принять предложение служить на его кораблях в обмен на право выкупа своих семей. Остров стал практически необитаемым. Касос остался вне пределов воссозданного Греческого государства.

Марафонское сражение 1824 года

Марафонское сражение (греч. Η Μάχη του Μαραθώνα) произошло на поле, где в 490 году до н. э. состоялась битва при Марафоне, участники события придали ему символическое значение, но в силу политической междоусобицы тех лет преувеличивали его значение, противопоставляя его победам одержанным раннее их противниками.

Летом 1824 года Омер-паша был одним из самых влиятельных мусульманских землевладельцев и военачальников на юге острова Эвбея и держал под своим контролем крепость города Каристос. Как и другие турецкие военачальники Средней Греции, Эпира, Фессалии и Македонии, Омер-паша получил указание султана воспользоваться высадкой египтян на Пелопоннесе и продвинуться на юг, на территории, остававшиеся под контролем повстанцев. Омер-паша выступил сразу после получения подкреплений, представленных 2 тысячами янычар и артиллерией. Вместе с его личной тысячей и кавалерией силы Омера-паши превышали 3 тысячи человек и были переправлены османским флотом через Южный Эвбейский залив в Оропос на северо-восточном побережье Аттики. Омер-паша начал свою деятельность разорением и грабежом прибрежных сёл восточной Аттики и только после этого направился к Афинам. Получив эту информацию, командир повстанцев Янис Гурас[1] решил не отсиживаться на Акрополе, вместе с военачальниками И. Мамурисом, Рукисом и Превезианосом наспех собрал около 600 вооружённых человек и, несмотря на пятикратное численное превосходство турок, направился к Марафону.

3 июля в ожидании Омер-паши Гурас разбил лагерь у древнего кургана, где были захоронены афиняне, погибшие в битве при Марафоне, и который в те годы был окружён низкой стеной. Силы Омера-паши подошли к Марафонскому полю 4 июля. Утром 5 июля артиллерия турок начала обстрел греческих позиций, после чего в атаку пошли янычары и турецкая кавалерия. Все многократные турецкие атаки были отражены с большими потерями для турок. В ходе боя в общем малограмотный Гурас пытался воодушевить своих бойцов, напоминая им о подвиге, совершённом предками на этом же поле двумя тысячами лет раннее. И именно в этот момент, в полном соответствии с фразой «ως από μηχανής θεός» (Deus ex machina) из древнего греческого театра, к полной неожиданности как для турок, так и для греков, на поле боя появился отряд старого гетериста Дионисия Эвморфопулоса (1780-1861). Как часто случалось в годы Освободительной войны Греции, командиры иррегулярных отрядов действовали по своему усмотрению и на свой страх и риск. Эвморфопулос, который со своим отрядом находился в регионе Коринфа, сразу по получении информации о высадке Омер-паши на восточном побережье Аттики и не информируя Гураса, совершил марш-бросок и появился на Марафонском поле в критический момент сражения. Непредвиденное появление отряда Эвморфопулоса воодушевило греческих повстанцев и внесло панику в ряды турок. Гурас и тысячник Рукис возглавили контратаку. Турки бежали, оставив на поле боя 260 убитых, в том числе командира янычар Ибрагима. В числе трофеев, взятых греками, были два боевых турецких знамени. В горячке победы Гурас «опустился до подражания варварским турецким триумфальным традициям», отправив старейшинам в Афины, кроме двух турецких знамён, и 30 отрубленных турецких голов. Полный гордости и противопоставляя свою победу победе при Гравье в марте 1821 года, в которой он также принял участие, но где командиром был Одиссей Андруцос, Гурас писал старейшинам, что нынешняя победа охарактеризована бόльшим героизмом, нежели победа при Гравье, и при всей своей малограмотности писал, что «(мы) победили там, где когда-то победил Мильтиад».

После своего поражения на Марафонском поле Омер-паша отступил к Капандритиону на севере Аттики, где 8 июля силы Омера-паши подверглись атаке преследовавших его при всей их малочисленности сил Гураса и Эвморфопулоса, после чего турецкие пехотинцы были спешно переправлены на Эвбею, в то время как кавалеристы отошли к Фивам. Через неделю после Марафонского сражения, 14 июля, 12 тысяч турок Юсуф-паши Серезли попытались вступить в Восточную Среднюю Грецию с севера, но избегая другого места греческой воинской славы – Фермопил, и были остановлены и разбиты у села Амблиани 2 тысячами греческих повстанцев. Гурас и Эвморфопулос вернулись в Афины и, поскольку угроза нового турецкого нашествия ещё не миновала, начали готовиться к обороне города. Омер-паша вновь попытался вступить в Афины в августе того же года и вновь потерпел неудачу.

Сражение при Амблиани 13 июля 1824 года

Сражение при Амблиани (греч. Μάχη της Άμπλιανης), по словам Димитриса Фотиадиса стало «одной из самых блестящих побед Освободительной войны».

Клефтская (партизанская) тактика ведения боя, по объективным причинам, вместо каких-либо фортификационных работ предусматривала лишь временные низкие стенки из сложенных камней, за которыми укрывались обороняющиеся. Бойцы греческого лагеря в Амблиани следовали этой традиции, но многомесячное существование лагеря позволило им усилить эти стенки стволами высокогорных елей. Сам лагерь не имел постоянного состава и иерархии, и был местом сбора иррегулярных отрядов. Негласным начальником лагеря был признан местный военачальник Панурьяс, расположившийся здесь со своими 600 земляками. Сил Панурьяса было явно недостаточно чтобы сдержать многотысячную колонну турок, но к его счастью к нему успели подойти подкрепления сулиотов под командованием Георгиса Дракоса, Йоргиса Данглиса, Диамантиса Зерваса и Христофора Перревоса с 250 бойцами, а затем отряды Кицоса Дзавеласа, Нотараса возглавившего 200 бойцов посланных Андреасом Лондосом, и местного военачальника Димоса Скалцаса. В общей сложности, ожидая турецкую колонну, у Амблиани заняли десять позиции около 2 тысяч греческих повстанцев: I – Панурьяс, II и III – Василис Данглис, Йоргис Данглис, Диамантис Зервас и Христофор Перревос, IV – Георгиос Дракос, V – Тусас Зервас, VI – Панайотис Нотарас и Кицос Дзавелас, VII, VIII, IX, X – на этих высоких позициях расположились местные ополченцы, которые не приняли участие в сражении, а лишь в преследовании турок, после их бегства с поля боя. Ламброс Зарбас, Георгиос Зику Дзавелас, Яннусис Паномарас и Тасулас, во главе 100 бойцов, отказались вести бой за укрытием и сражались против македонских мусульман на левом фланге в открытом поле.

13 июля из Гравьи вышли все турецкие силы (8-16 тысяч и 2 орудиями). Ещё три тысячи турок, остались при ставке Дервиша-паши. Подойдя к Амблиани турки обнаружили, что дорога на Салона была перекрыта завалом из стволов елей парнасского высокогорья, за которыми, на разных позициях, расположились от двух до трёх тысяч повстанцев. Турки начали атаку 14 июля, три часа после рассвета. Албанцы, сопровождаемые тремя тысячами солдат Абаза-паши образовали правый фланг направившийся к греческой позиции I и засели в лесу, на расстоянии выстрела. Левый фланг был образован македонскими мусульманами и азиатами и направился к позиции VI. Остальная пехота и кавалерия турок, расположенная в центре, где Юсуф-паша установил свой шатёр и два орудия, направились к позициям II и III. Сражение началось с перестрелки, в которой участвовали и 2 единственных турецких полевых орудий, но вскоре турки, размахивая саблями, пошли в атаку, пытаясь открыть заблокированную повстанцами дорогу. Греческие повстанцы оборонялись стойко и отразили первую, а затем вторую и третью атаки. Сражение продолжалось и после полудня, но после того как к повстанцам подошёл отряд 200 жителей Салона под командованием военачальника Георгиоса Калмукиса, который атаковал левый фланг турок, победа начала склоняться на сторону греков. Георгиос Дзавелас, Ламброс Зарбас, Яннусис Паномарас и Тасулас, увидев сумятицу в турецких рядах, повели своих бойцов в контратаку на турецкий фланг. Турки с фланга побежали к центру. Видя что левый фланг турок сломлен, своих бойцов повели в атаку Кицос Дзавелас, Георгиос Дракос, Христофор Перревос, Д. Зервас. Правый фланг турок ещё держался, но вскоре бегство турок приняло всеобщий и панический характер. В панике они бежали дорогой и тропами в сторону Гравьи, многие были убиты преследовавшими их повстанцами, другие в своём паническом бегстве срывались со скал. Перревос пишет, что было странным видеть людей, «несколькими часами до того грозно размахивавшими саблями, склонявшими сейчас без сопротивления свои шеи как на заклание, но умолявших о пощаде, обращаясь к небесам со словами Аллах, Аллах, Аллах». Потери турок были большими. Д. Фотиадис пишет, что «греки отправили в ад в тот день пять сотен турок», в то время как участник сражения Перревос пишет, что было убито до трёх тысяч турок и что «и половина турецкого войска не спаслась бы, если бы солнце подарило грекам ещё час своего света». Перревос ограничивает греческие потери 9 человек убитыми и 12 раненными. Среди захваченных греками трофеев были брошенное турками оружие и боеприпасы, их 2 орудия, 23 знамён, кони и шатёр Юсуфа-паши.

Поражение турок при Амблиани, стало причиной того что летом 1824 года турки не смогли достичь ничего существенного в Средней Греции. Остатки турецкой колонны вернулись в Ламию. Несмотря на то, что повстанцы вышли из сражения победителями, зная, что потенциал Османской империи не исчерпывается войском Юсуфа-паши, в ожидании нового вторжения они стали вновь укреплять позиции в Амблиани. Вскоре было получено сообщение, что 4 тысячи албанцев были направлены из Фессалии, в качестве подкрепления Юсуфу-паше.

14 сентября повстанцы перешли в наступление. На этот раз с ними был и Караискакис, вернувшийся из Нафплиона. Атаке подвергся лагерь на Парнасе, который к тому времени был усилен 4 тысячами албанцев. Бой был тяжёлым, с потерями с двух сторон, но опять завершился победой греков. Не предпринимая никаких последующих действий, войска Дервиша-паши были распущены в начале октября. Дервиш-паша был отозван и сослан в Калиполь. В июне 1826 года, за поддержку восстания янычар и по приказу султана, ему отрубили голову.

Самосское морское сражение 17 августа 1824 года

Самосское сражение (греч. Ναυμαχια της Σαμου) – морское сражение между флотом восставшей Греции и флотом Османской империи и её североафриканских вассалов, в ходе которого греки попытались предотвратить высадку турок на остров Самос, дабы избежать повторения резни, подобной хиосской. Сражение завершилось победой греческого флота.

В 1821 году остров Самос восстал и изгнал турецкий гарнизон и немногочисленных турецких жителей. Восстанием и военными действиями руководил Ликург Логофет. Самиоты высадились на острове Хиос и подняли знамя восстания и на нём, не встретив, однако, особой поддержки среди хиосцев. Воспользовавшись распрями во временном греческом правительстве и вытекающим отсюда бездействием греческого флота, в апреле 1822 года турки переправились на остров с малоазийского берега и устроили на острове массовую резню, не беря во внимание неучастие большей части хиосцев в восстании. Позже, в июне 1824 года, турки подвергли блокаде находящийся вблизи Хиоса остров Псара – один из основных оплотов греческого флота. После героической обороны псариотов туркам удалось высадиться на острове и подвергнуть резне гражданское население. Оплакав погибших и поселив выживших женщин и детей в городе-крепости Монемвасия, псариоты стали готовить свои уцелевшие корабли к выходу. Все расходы на гражданское население и флот взял на себя вернувшийся к тому времени из России уже седой ветеран Орловских событий, псариот Иоаннис Варвакис. Флот псариотов, вышедший к Самосу под командованием адмирала Николиса Апостолиса, насчитывал 10 вооружённых торговых судов и 5 брандеров под командованием капитанов Константина Канариса, Папаниколиса, Константиса Никодимоса, Врацаноса, Врулоса. Флот острова Идра был разделён на две эскадры: Первая, насчитывающая 29 вооруженных кораблей, пошла на юг, на перехват египетского флота. Вторая пошла к Самосу под командованием Георгиоса Сахтуриса, имея в составе 21 вооруженный корабль и 4 брандера под командованием капитанов Цапелиса, Рафалиаса, Роботиса и Ватикиотиса. Третьим к Самосу направился флот острова Спеце под командованием адмирала Георгиоса Коландруцоса. Флот специотов насчитывал 15 вооруженных кораблей и 2 брандера под командованием капитанов Мусоса и Матрозоса.

30 июля флот идриотов обнаружил турецкую флотилию западнее Самоса, между островками Фурни и островом Икария. В то время как высадка ожидалась с востока, флотилия шла с запада, скорее всего, к городу Карловаси. Турецкая флотилия насчитывала 20 не линейных судов и 30 каиков с солдатами. Незамедлительно Сахтурис скомандовал идти на перехват и, как в древности, на таран. Турецкие суда были потоплены или захвачены. Погибло около 2 тысяч турецких солдат. После этого успеха флот идриотов прошёл вдоль северного берега острова и, проходя через внешний рейд столицы острова города Вати, обменялся с самиотами пушечным салютом. Обогнув Вати, флот идриотов вошёл в пролив Самос (Микале), где на азиатской стороне около 5 тысяч турок готовились к посадке на лёгкие суда. Увидев приближение греческого флота, турецкие суда спешно ушли за мыс Святая Марина, под прикрытие турецкого флота. Флот идриотов приблизился к азиатскому берегу и открыл огонь по скоплению турок.

Флот Идры встал на якоря в проливе. В полдень 18 турецких фрегатов и корветов вошли в пролив. Греческие суда продолжали стоять в проливе, поскольку Сахтурис считал, что большим турецким судам здесь трудно маневрировать. Турки прошли вдоль греческого флота и обменялись с ним огнём. Сахтурис дал сигнал брандерам идти в атаку, но капитаны брандеров не решаются медлии. После личного вмешательства Сахтуриса, брандеры капитанов Анастасия Робоциса и Цапелиса атаковали: первый – турецкий фрегат, второй – корвет. Турки, опасавшиеся греческих брандеров, вышли из пролива. 1 августа Сахтурис написал горькое письмо самиотам, поскольку он не видел, чтобы самиоты занимали позиции на берегах пролива: «Мы здесь не для того чтобы отведать ваш виноград, а чтобы защитить вас». В полдень турецкий флот снова вошёл в пролив. Безрезультатная канонада продолжалась 3 часа. Но после того как 4 брандера пошли в атаку, турки спешно вышли из пролива.

2 августа Ликургос Логофетис, и другие вожди самиотов поднялись на борт флагмана для согласования действий. В полдень того же дня 8 кораблей флота острова Спеце и один острова Псара вошли в пролив и встали рядом с идриотами.

4 августа в 10:30 40 турецких кораблей, из них 22 линейных, включая флагманский корабль Хосрефа Паши, вошли в пролив и начали обстрел греческих кораблей, крепости и позиций самиотов на Белом мысе (Άσπρος Κάβος). Первые из 16 греческих кораблей начали сниматься с якорей, но капитаны брандеров медлии и не решались атаковать. В этот критический момент, когда решалась судьба греческого флота и Самоса, с севера в пролив вошёл одинокий брандер. Это был Константин Канарис. Флот острова Псара задержался у острова Миконос из-за безветрия. Но Канарис, без приказа своего командира, адмирала Апостолиса, как только ветер чуть посвежел, поспешил идти к Самосу и успел вовремя. Сахтурис обратился к нему и Канарис немедля подготовил брандер к атаке и через полчаса атаковал турецкий флот. Большие линейные корабли турок отчаянно маневрировали, опасаясь единственного атакующего их брандера. После того как в бой вошли и другие греческие суда, и брандеры, Хосреф вывел свой флот из пролива, а Сахтурис приказал своим судам прекратить преследование и оставаться в проливе.

5 августа, на рассвете, весь турецкий флот при попутном ветре вошёл в пролив. Но на этот раз психологическая ситуация в греческом флоте была иной. Кроме традиционного антагонизма между моряками разных греческих островов, сюда примешалось такое трудно переводимое греческое слово и понятие как «филотимо», которое приблизительно можно перевести как благочестие, честь. Капитаны греческих брандеров были пристыжены вчерашними действиями Канариса и своим бездействием, и сами рвались в бой. Возле мыса Святой Марины шёл турецкий фрегат с двухпалубной артиллерийской батареей. Именовался он «Бурлот Коркмаз», что на турецком означало «Не боящийся брандеров». На нём также находилось около 1 тысячи солдат. Канарис повел свой брандер на этот фрегат, но его опередил идриот Цапелис. Канарис повернул свой брандер на соседний корвет. Цапелис под огнём вел свой брандер к фрегату. С фрегата к нему на перехват пошли 4 фелюги. Цапелису удалось подойти к фрегату, он поджег брандер, но в спешке плохо закрепил его. В это время Канарис, слыша победные крики турок и видя, что брандер Цапелиса горит без пользы, развернул свой брандер и сквозь дым пошел к фрегату. Фелюги перекрыли брандеру путь, но он шел под огнём, временами ведя рукопашный бой. Фрегат, видя опасность, пытался выброситься на мыс Святой Марины, однако не успел сделать это: греческий брандер уже закреплен к фрегату и Канарис поджег его с криком «Псара жгут вас». В 17:30 фрегат взлетел в воздух вместе с экипажем и солдатами. Этот третий подвиг Канариса был также ответом своим и иностранным завистникам, которые ссылались на то, что в двух предыдущих случаях на островах Хиос и Тенедос Канарис сжёг неприятельские корабли ночью, да ещё и стоящими на якоре. Тем временем идриот Ватикиотис прикрепил свой брандер к тунисскому бригу и взорвал его. Специот Матрозос и идриот Рафалиас прикрепили свои брандеры с разных бортов к корвету из Триполи и сожгли его. Идриот Робоцис бросил свой брандер на турецкий фрегат, однако туркам удалось погасить огонь на фрегате и открепить брандер, который всё же внес панику в строй турецкого флота. В течение трёх часов греческие брандеры уничтожили 3 линейных корабля, на которых, помимо экипажей, погибло и 2 тысячи солдат. Турецкий флот бежал из пролива на юг к острову Агатонисион.

Самосское сражение подтвердило тот факт, что для флота восставшей Греции, состоявшего из вооруженных торговых судов, брандеры были основным оружием для противостояния линейным турецким кораблям, имевшим к тому же и численное превосходство. Никогда до этого сражения брандерам не удавалось сжигать боевые корабли на ходу и в дневное время. Это был новый греческий огонь, но если для Византии греческий огонь был оружием сильного и технологического превосходства, то греческие брандеры Освободительной войны 1821-1829 годов были оружием слабого, и с этого момента стали широко использоваться вплоть до окончания войны. После Самосского сражения и победы греческого флота при Геронтасе 29 августа 1824 года турки предприняли ещё одну попытку высадиться на острове (6 сентября 1824 года), однако мобилизация греческого флота и островитян и разразившийся шторм сорвали высадку. Остров остался свободным до конца войны. По решению «Великих держав» и, в особенности, Великобритании, пытавшейся ограничить территорию возрождающегося греческого государства, остров остался вне пределов Греческого королевства. Однако при этом острову была предоставлена автономия и власть султана была только номинальной.

Морское сражение в заливе Геронтас 10 сентября 1824 года

Сражение в заливе Геронтас (греч. Μάχη του Κόλπου του Γέροντα) – крупнейшее морское сражение Освободительной войны Греции 1821-1829 годов, состоявшееся между флотом греческих повстанцев и объединёнными флотами Османской империи и её вассалов Египта, Алжира, Туниса и Триполи (Ливии) в заливе Геронтас в Эгейском море к западу от Лероса.

С 1821 по 1824 годы, Османская империя пыталась безуспешно подавить Греческую революцию. В 1824 году турецкий султан был вынужден обратится за помощью к своему вассалу Мухамеду Али, правителю Египта, который располагал армией и флотом, организованными европейскими, в основном бывшими наполеоновскими офицерами. К войне на море, ещё в больших масштабах по сравнению с начальным периодом войны, были привлечены также флоты Алжира, Туниса и Триполи. 27-29 мая 1824 года египетский флот разрушил остров Касос. Запоздавшая мобилизация греческого флота и ошибочные действия греческого правительства дали возможность османскому флоту блокировать остров Псара. После героической обороны псариотов туркам удаётся высадится на острове и подвергнуть резне население. Однако уже мобилизованный греческий флот не позволил османам высадится на остров Самос и устроить резню подобной той, что случилась на острове Хиос. В морском сражении возле острова Самос, длившемся с 30 июля по 5 августа 1824 года греческий флот одержал победу и вынудил османский флот уйти к Архипелагу Додеканес. В Самосском сражении приняли участие 1-я эскадра острова Идра, под командованием адмирала Георгиоса Сахтуриса и 1-я эскадра острова Спеце под командованием адмирала Коландруцоса. Флот острова Псара запоздал и не успел принять участие в сражении.  20 августа 1824 года у островка Липсо, что лежит между островами Патмос и Калимнос, встретились 1-я и 2-я эскадры Идры, 1-я и 2-я эскадры Спеце и флот Псара. Это было самое большое соединение флота с начала революции: 70 вооружённых кораблей, 5 тысяч моряков и 800 пушек. В то же время, османский флот соединился на Додеканеских островах с флотами Египта, Алжира, Туниса и Триполи и насчитывал более 100 боевых кораблей: флагманский линейный корабль Хосрефа-паши, 25 фрегатов, 50 корветов и бригов, голеты и др. Согласно французскому адмиралу Жюрьену де ла Гравьеру, сюда следует добавить и 400 транспортов. На борту объединённого мусульманского флота было 8 тысяч моряков, 2 тысячи пушкарей. Европейцы, в основном французы, составляли значительную часть офицеров египетского флота. В дополнении к этому, на борту транспортов находилось 16 тысяч солдат. Хосреф-паша уяснил Ибрагиму, приёмному сыну правителя Египта, который возглавлял египетскую армию и флот, что целью экспедиции по-прежнему остаётся Самос – последний оплот греческой революции в восточной части Эгейского моря.

Ещё 17 августа, Яковос Томбазис, со своим голетом захватил австрийский транспорт, от которого была получена информация о том, что османский и египетский флоты находятся напротив острова Кос. Совет адмиралов островов принял решение не дожидаться неприятеля, а атаковать его в проливе между островом Кос и Галикарнасом (Бодрумом). Впереди шли 6 брандеров: капитаны Пипинос, Роботис, Теохарис с острова Идры, капитан Кастелиотис с острова Спеце, капитан Димитриос Папаниколис, и капитан Вурлос с острова Псара. Как только турки обнаружили приближение греческого флота, Хосреф и Ибрагим дали приказ своим кораблям поднять паруса. Командующий греческим флотом Миаулис Андреас-Вокос поднял сигнал: всему флоту войти в пролив. И опять победу греческому флоту подарили брандеры, гонявшиеся за турецкими судами в проливе. Адмирал Г. Сахтурис писал в своём дневнике: «брандеры – душа нашего флота. Без них мы не смогли бы достичь ничего, или совсем малого, с неприятелем имевшем корабли несравнимые с нашими ни числом, ни возможностями». Брандер псариота Вурлас получил 5 ядер в ватерлинию, а после столкновения с греческим бригом стал неуправляемым. Экипаж был вынужден сжечь его. Пропал и брандер капитана Манезаса. За флагманом Хосрефа гонялся брандер капитана Константиса Никодимоса. Турецкий флагман скрылся в Бодруме, получив в спешке от столкновений повреждения. Но и знаменитый египтянин Измаил-Гибралтар, который сжёг город Галаксиди и разрушил остров Касос, чудом спасся от брандера капитана Пипиноса. С наступлением ночи греческий флот вышел из пролива. «Мы поняли, что не добились ничего» (из дневника капитана Цамадоса). Утром ветер посвежел и Миаулис поднял сигнал флоту становится на якоря в заливе Геронтас (греч. Γέροντας «старик») на ионийском (малоазийском) побережье, севернее Бодрума. В проливе остались только 2 дозорных брига. Греческий флот оставался в заливе 2 дня, готовый перехватить турецкий флот, если тот направится к Самосу. 28 августа 7 турецких кораблей вышли из Бодрума, с целью обнаружения расположения греческого флота. Весь греческий флот встал под паруса, полагая что это османский авангард. Но турки, выпустив несколько ядер, развернулись и ушли в Бодрум. Греческий флот находился у скал Гидия (греч. Γίδια «козы»). Было принято решение вернутся и снова встать в заливе Геронтас, но слабый ветер позволил встать в заливе только 15 кораблям. Среди них флагман Идры, под командованием Миаулиса, и флагман Спеце, под командованием Коландруцоса. Остальной флот, включая все корабли острова Псара, встал на рейде между островками Фармакониси и Гайдурониси.

На рассвете 29 августа из Бодрума, в северном направлении, вышли османский и египетский флоты, в общей сложности 86 кораблей. Флоты шли двумя линиями: во главе левой линии шёл флагманский корабль Хосрефа, с целью охватить справа греческий флот. Вторую линию возглавлял флагманский корабль Ибрагима, с целью поразить стоящие в заливе греческие корабли. Находящиеся с Ибрагимом французские офицеры сразу оценили предоставившуюся им возможность уничтожить греческие корабли в заливе. Сражение началось для греков при самых неблагоприятных обстоятельствах. Турки шли при благоприятном для них ветре, в то время как почти полное безветрие в заливе не давало возможность греческим кораблям выйти из него. Сложилась критическая, просто отчаянная, ситуация для блокированных в заливе кораблей. Греческие экипажи, не уповая только на веление судьбы, спустили шлюпки и, задействовав их концами к своим кораблям, буксировали их гребя изо всех сил. Было мало вероятности что они успеют вывести корабли из залива до подхода турецкого флота, но это была их последняя надежда. Идущие впереди корветы Измаил-Гибралтара уже открыли огонь. В этот критический час адмирал псариотов Николис Апостолис, находившийся на дальнем рейде, дал команду своим брандерам атаковать. Папаниколис и Никодимос ринулись в атаку. Папаниколис, герой Эрессоса, снова отличился и как пишет идриот Сахтурис «бросившись на два впереди идущих фрегата, обратил их в бегство». Немедленно сразу за брандерами в бой вступили и другие греческие корабли с рейда. Воспользовавшись замешательством турок, греческие корабли стали выходить один за другим из залива. Первым вышел флагманский корабль Миаулиса и стал маневрировать, чтобы принять участие в сражении. Флоты двух сторон вели огонь из 3 тысяч пушек. Но теперь ветер благоприятствовал грекам. Идриот, капитан Яннис Матрозос, прикрепил свой брандер на египетский бриг, но его европейский экипаж потушил огонь. К этому же бригу пристал идриот, капитан Андреас Пипинос, но после ранения Пипиноса экипаж поджег брандер раньше времени. Третьим к бригу пристал специот, капитан Лазарос Мусус и поджег его. Экипаж бросился в море. Миаулис поднял сигнал всем оставшимся брандерам: «С помощью Креста, атакуйте!». Идриот, капитан Теохарис, пристал к 44 пушечному фрегату, тунисскому флагману, построенному в Марселе. На его борту кроме 500 моряков было 800 солдат и европейских офицеров. Многие попадали в море, но ветер не благоприятствовал огню. Миаулис дал команду капитану Ватикиотису пристать к этому же фрегату. Вскоре огонь обнял фрегат и через полчаса он взлетел на воздух. После этого турки потеряли дух и флагманские корабли Хосрефа, Ибрагима, Измаил-Гибралтара и Алжира спешно покинули сражение.

Победу в этом самом большом морском сражении Освободительной войны подарили Греции выучка и способность греческих моряков маневрировать и, в очередной раз, брандеры. Адмирал специотов в своём рапорте, посланном на Спеце писал: «они будут прятаться на Косе и в Галикарнасе, пока не найдут возможность уйти, одни в Константинополь, а другие в Египет». Миаулис писал на свой остров: «Братья, мы дважды победили врага, но именно из-за этих побед, мы в опасности. Наши 3 острые сегодняшние необходимости это: продовольствие боеприпасы и брандеры…. Нам по-прежнему противостоят более 70 боевых кораблей. Мы нуждаемся в большом количестве брандеров. Брандеры присылайте как можно скорее».

Опасность для Самоса ещё не миновала. Греческий флот расположился между островками Липсо и Аркиус. 6 сентября появились 200 турецких кораблей, из которых 90 больших. Было очевидно, что турки идут высаживаться на Самос. При минимальных запасах боеприпасов и без брандеров, Миаулис дал приказ отойти и встать перед Самосом, у побережья от Марафокампо до Святой Марины, самого удобного для высадки. Было поднято для обороны и все население острова. К вечеру разразилась гроза. Турецкий флот оказался в открытом море и стал искать убежище. Турецкие корабли разбежались, многие вернулись в Бодрум. Самос был спасён в очередной раз. 9 сентября флот Хосрефа был замечен у острова Патмос и шёл курсом на Тинос. Флот Хосрефа сильно отличался от того, что вышел в Эгейское море 6 месяцев тому назад. Он потерял при осаде Псара, в Самосском сражении, в Сражении при Геронтас десятки кораблей, тысячи моряков и пушечников. Оставшиеся корабли были сильно потрёпаны. Оставив Ибрагиму 15 лучших кораблей, Хосреф торопился скрытся в Дарданеллах, убегая от посланных Миаулисом вдогонку нескольких греческих кораблей.

Корабли Идры встали у Волисос, на западном побережье Хиоса, а специоты и псариоты на разрушенном острове Псара. 22 сентября была получена информация о том, что корабли Ибрагима показались у мыса Карабурну, севернее Чесмы. Псариоты однако направились к острову Сирос, за провиантом. Лишь брандерист Никодимос отказался идти с ними: «Я служу своей нации, а не адмиралу псариотов. Последую за Миаулисом, который вышел на поиски врага». Миаулис боялся новой попытки турок высадится на Самос и пошёл к нему, но не найдя турок у Самоса, прошёл проливом между островом Хиос и Ионией (Малой Азией) и обнаружил что турки идут к острову Лесбос. В полночь, с 24 на 25 сентября Миаулис настиг турко-египетский флот который шёл вывесив огромное количество фонарей. Вперёд пошли греческие брандеры, и турки отстреливались от них кормовыми пушками. Но вот два идриота, капитаны Т. Теофанис и Д. Калояннис пристали с двух бортов к тунисскому бригу. Теофанису ветер не благоприятствовал, но огонь с брандера Калоянниса перебросился на бриг. Через 15 минут бриг взлетел на воздух. Никодимос пристал к египетскому корвету, когда случилось непредвиденное. Огонь через орудийный порт сразу дошёл до погреба и экипаж брандера, только-что отвязавший шлюпку, чудом остался в живых. У греков оставалось только 2 брандера. К рассвету капитан А. Робоцис пристал к египетскому корвету, но сжёг брандер без видимого результата. Однако флот Ибрагима был уже в панике, в результате которой многие корветы и бриги были выброшены или разбились на побережье Лесбоса. После этого сражения греческий флот вернулся к Самосу, и Ибрагим был вынужден вернутся в Кос. Здесь он не только отнял командование у струсивших капитанов, но привязав их к мачтам дал приказ высечь их. Когда на Кос прибыли транспорты из Александрии с ещё 5 тысячами солдат, Ибрагим принял решение прекратить затею с Самосом и идти на Крит, а оттуда высаживаться на Пелопоннес, который с самого начала был основной целью его экспедиции.

19 октября к греческому флоту прибыл Константин Канарис который наконец получил новый брандер. 28 октября была получена информация о том, что флот Ибрагима оставил Кос и Бодрум. 52 греческих корабля встали под парус. От впереди идущих была получена информация, что турки были замечены у острова Нисирос. Было очевидно, что Ибрагим шёл к Криту. У острова Астипалея впереди идущие греческие корабли обнаружили 200 турецких кораблей, боевых и транспортов, но безветрие не давало возможность греческому флоту нагнать Ибрагима. Ночью греческий флот продолжал идти по стопам Ибрагима и нагнал его на рассвете 1 ноября у города Ираклион на Крит. Греки могли атаковать либо боевые корабли, либо транспорты. Предпочтение было отдано боевым кораблям. «Было странным видеть, как 200 кораблей убегали от 45». Первым из брандеров атаковал Т. Вокос, но шлюп с 40 турками попытался взять его на абордаж и высадился на корме брандера. Экипажу брандера удалось сбросить их в море. Миаулис приказал капитану Робоцису атаковать тот же фрегат, но при подходе вражеское ядро попало в открытый порт брандера и экипаж спасся в последний момент. Канарис и ещё один брандер с Идры погнался за другим фрегатом, но не в состоянии догнать его. К закату, Ибрагим во главе 12 фрегатов предпринял артиллерийский бой с греческим кораблями. Греческие корабли приняли бой, и Ибрагим теперь думал только о спасении. Греческие корабли нарушили линию египетских, после чего турко-египтяне боялись вести пушечный огонь, чтобы не топить свои транспорты. Фрегаты потушили свой фонари, боясь греческих брандеров. В 11 вечера капитан Стипас, и капитан Матрозос пристали один за другим к египетскому бригу и хотя бриг не сгорел, картина горящих брандеров вынудила Ибрагима поднять сигнал «salva chi salva» (спасайся кто может). С этого момента флот Ибрагима обуяла паника. Корабли Ибрагима разбежались кто куда: на островок-крепость Спиналога, Крит, на острова Касос, Карпатос, Родос, а некоторые дошли до Александрии. Возле острова Касос, «Афина» Сахтуриса, «Арес» Миаулиса и «Фемистокл» Томбазиса нагнали и захватили 4 из 5 транспортов под европейскими флагами.

После Самосского сражения, Сражения при Геронтас и последующих сражениях при Митилини и Ираклионе, турки не предпринимали больше никаких попыток захватить Самос. Остров оставался под контролем греков до окончания войны. По решению «Великих держав» и в особенности Великобритании, пытавшейся ограничить территорию возрождающегося греческого государства, остров остался вне пределов Греческого королевства. Однако при этом острову была предоставлена автономия и власть султана была только номинальной.

Кампания 1825 года

2 февраля 1825 года Ибрагим, воспользовавшись греческой междоусобицей, высадился беспрепятственно в городе Метони. 18 февраля Ибрагим снял осаду с крепости Корони, которую осаждали немногочисленные греческие повстанцы под командованием Ятракоса. Но ни Метони, ни Корони не располагали достаточно большими бухтами. Было очевидно, что для ведения войны и обеспечения базы флота и армии, будет необходима бухта близлежащего Пилоса.

Бой при Креммиди 7 апреля 1825 года

Повстанцы заняли позиции в Креммиди, в двух часах от Метони, чтобы помешать Ибрагиму подойти к Ньокастро с юга. Ибрагим атаковал сначала, силами одного батальона, стоящего особняком Каратассоса с его македонянами. Хотя у последнего было всего 300 бойцов, Каратассос отбил атаку и пошёл в контратаку. Египтяне оставили на поле боя около 100 ружей. Первый успех вселил уверенность. 6 апреля в лагерь прибыл Маврокордатос, греческий лагерь образовал полумесяц: правый фланг в селе Креммиди удерживали Караискакис и Дзавелас. Левый фланг держали Костас Боцарис со своими сулиотами и Хадзихристос со своими болгарами и сербами. Центр занимал далёкий от войны на суше, но назначенный идриотом Кунтуриоти по политическим соображения командующим капитан Скуртис, с островитянами с островов Идра и Спеце. На флангах горцы, как всегда, стали готовить бастионы, но Скуртис ответил на совет горцев: «Наши груди – наши бастионы».

7 апреля Ибрагим выступил с 3400 солдат, шедшими в европейском порядке. Ему противостояли 3250 повстанцев. Силы были равными. Турки пошли в атаку. Фланги греческого лагеря отбили атаку, но в центре сразу образовалась брешь. Сам капитан Скуртис попал бы в плен если бы его не спас мужественный критянин Козонис. Сулиоты ринулись закрыть брешь, образовавшуюся после бегства Скуртиса и его островитян, но в тыл им вышла кавалерия Ибрагима. Сулиоты были окружены. Им не оставалось ничего другого, как сдаться или прорываться. Сулиоты в рукопашном бою прорвались, но оставили на поле боя 500 человек убитыми. Это было самое большое поражение повстанцев, с начала Греческой революции. Более того: в результате этого поражения и как следствие предыдущих политических интриг и бездарного руководства, большинство повстанцев из Средней Греции вернулись на родину.

Сражение при Сфактерии 26 апреля 1825 года

В ожидании флота Ибрагима на Сфактерию или Хелонаки, как тогда именовался из-за своей формы этот островок, высадились около 1 тысячи греческих повстанцев, под командованием уже старого Анагностараса, одного из первых апостолов Филики Этерия, который в этот момент нёс громкий титул военного министра, идриота Сахиниса и итальянского филэллина Санторре ди Санта Роса. Для моральной поддержки прибыл и Маврокордатос, генеральный секретарь правительства и негласный правитель, которому снились военные лавры. Наконец адмирал Миаулис Андреас-Вокос оставил в бухте пять кораблей, под командованием адмирала Анастасиоса Цамадоса. К ним примкнул и собственный корабль Цамадоса, бриг «Арес» гружённый боеприпасами и снабжением для несостоявшейся экспедиции в Патры. Но греческий флот не мог противостоять эскадре Ибрагима и держался на расстоянии, выискивая момент для атаки. 20 апреля эскадра Ибрагима встала у Метони и высадила остаток сил и снабжение.

После своей победы при Креммиди, Ибрагим с юга уже осадил Ньокастро, который усилили своими отрядами братья Иоаннис и Георгиос Мавромихалисы. 14 марта Иоаннис Мавромихалис был тяжело ранен и скончался через восемь дней. В северную крепость Пальокастро прибыл для усиления отряд румелиотов (жителей Средней Греции), под командованием Макрияннис. Но Ньокастро, находившийся под бомбёжкой французских артиллеристов, запросил Макриянниса к себе и тот с 150 бойцами перебрался туда. 26 апреля в 8:30, при благоприятном ветре, две эскадры турецко-египетского флота, насчитывающего 97 кораблей, подошли к внешнему рейду. Задачей первой эскадры было противостоять возможному вмешательству греческого флота. Вторая эскадра, насчитывающая 57 кораблей, включая 4 фрегата и 3 больших корвета, направилась к Сфактерии. Адмирал Цамадос и около 100 моряков и офицеров высадились на Сфактерии с целью усилить южную батарею в ведении ею и батареей Ньокастро перекрёстного огня. В 10:00 турецкие суда начали обстрел всеми своими 700 пушками. В 11:00 50 фелюг с десантом, под командованием Сулейман Бея (то есть французского полковника де Шеф) направляются к острову. Под давлением турецкого флота и десанта защитники острова начали отступать. Старик Анагностарас держал оборону у входа в одну из пещер, пока не получил ранение ядром в ногу. Его попытались спасти, но он был не в состоянии двигаться. Турки убили его штыками и отсекли голову, поскольку по одежде решили, что он знатное лицо. Адмирал Цамадос, капитан Ставрос Сахинис и граф Сантароса держали оборону в течение часа, а затем попытались прорваться и добраться к греческим кораблям. Все трое погибли при прорыве. Наконец, румелиот Кирцалис, последний защитник острова, обороняясь один в церквушке, где находился пороховой погреб, взорвал погреб, себя и окружающих его турок. Немногим из греков, пытавшихся вплавь перебраться к Ньокастро, удалось выжить. Больше повезло тем, кто перебрался через северный проход. При поддержке гарнизона им удалось укрыться в Пальокастро. В этом сражении греки потеряли 350 человек убитыми и 200 пленными. Видя исход сражения на Сфактерии, греческие корабли (6) стали выходить из бухты. Всем удалось уйти. Последним прорвался с боем, через строй всего турко-египетского флота, бриг «Арес», написав одну из славных страниц в истории греческого флота.

Оборона крепости Пальокастро 30 апреля 1825 года

Крепость Пальокастро прикрывала с материка северный, мелководный, выход из бухты Пилоса. Осаждённые в крепости греческие повстанцы оставались без боеприпасов и провианта. Был послан гонец, который влавь выбрался на берег и добрался до Филиатра. По просьбе осаждённых, Ятракос собрал около 500 человек и подошёл к крепости ночью. По согласованному выстрелу, осаждённые стали прорываться. Но прорваться удалось примерно сотне бойцов. Убитых и пленённых было около 400. Среди попавших в плен оказался, и белградский болгарин Хадзихристос. Оставшиеся 1525 бойцов отбили ещё одну атаку турок, что вынудило Ибрагима, не желавшего простаивать у крепости, начать переговоры. Клятвами были закреплены условия беспрепятственного выхода осаждённых: сдача оружия и ценностей. Уходя из крепости, осаждённые прошли между двумя линиями турок, держащих оголёнными свои сабли и ятаганы, как знак повиновения повстанцев.

Оборона крепости Ньокастро 6 мая 1825 года

После сдачи Пальокастро, начался обстрел Ньокастро с моря и с суши. Одновременно Ибрагим начал переговоры. Но греческие условия (уход с оружием в руках, на европейских судах) не были приняты. Обстрел возобновился и на следующий день Ибрагим послал пленных – епископа, Хадзихристос и своего Сулейман Бея (то есть французского полковника де Шеф) убедить осаждённых сдаться. Осаждённые отказываются в очередной раз. Ибрагим дал команду своему флоту войти в южный проход. Туркам сразу повезло: после первых залпов взлетела на воздух береговая батарея. Уже без риска быть обстрелянными, фрегаты четвёрками проходили у крепости и расстреливали её. Среди осаждённых образовалось два лагеря: сторонников продолжения обороны и тех, кто предпочитали либо сдаться, либо прорываться. Был послан Макрияннис на переговоры к Ибрагиму. В результате переговоров были зафрахтованы 5 кораблей (3 английских, 1 французский и 1 австрийский). Фрахт был оплачен Ибрагимом. Осаждённые ушли на кораблях. Ибрагим оставил заложниками Пан. Ятракос и Георгия Мавромихалис, которых хотел обменять на двух пашей, пленённых греками при взятии крепости Нафплион. Однако, при посадке осаждённых на корабли, турки незаметно выкрали одного за другим 63 повстанцев. Все 63 были принесены в жертву («курбан») при входе турок в Ньокастро. Ибрагим взял крепости Пилоса, закрепился на юго-западе Пелопоннеса и готовился к походу в центр полуострова, к Триполи, чтобы нанести последний (как он полагал) смертельный удар революции. Дорога была открыта. 20 мая, сразу по выходе из Пилоса, на его пути в Маньяки встал Папафлессас. «Леонидово сражение», которое дал Папафлессас, лишили Ибрагима и его европейских советников их первоначальных иллюзий, что им удастся легко и быстро добиться того, что не удалось туркам и албанцам в течение четырёх лет – усмирить восставшую Грецию.

Рейд на Метони

Греческий город Метони на юго-западе полуострова Пелопоннес после взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году попал в руки венецианцев, которые именовали его Модон. Венецианцы построили здесь крепость Модон, их город-крепость стал оплотом венецианского, а затем турецкого контроля над полуостровом.

12 февраля 1825 года Ибрагим, воспользовавшись греческой междоусобицей, высадился беспрепятственно в Метони. 26 апреля флот Ибрагима с боем взял остров Сфактерия, прикрывающий с запада бухту города Пилос. 6 греческих кораблей, оказавшихся в бухте, сумели выйти из неё. После этого турецко-египетский флот встал в бухте на якоря. Флот греческих повстанцев, под командованием Миаулиса Андреаса-Вокоса, состоящий из вооруженных коммерческих судов, избегал боя с линейными египетскими кораблями и наблюдал за событиями на расстоянии, довольствуясь только перехватом транспортов и выискивая случай для атаки брандерами. На тот момент Миаулис располагал только двумя брандерами. 29 апреля Миалис пригласил капитанов брандером кап. Пипинос и кап. Рафалиас и спросил их согласие на попытку атаковать турецкий флот в бухте Пилоса. Пипинос согласился Рафалиас отказался, утверждая, что нет никаких шансов на успех и что посему риск неоправдан. После чего Миаулис передал командование брандером «безусому юнцу» Георгиос Политис. На следующий день с острова Идра прибыло ещё 4 брандера под командованием капитанов Бикоса, Спахиса, Цапелиса и Димамаса. Между тем капитан Антониос Криезис задержал транспорт, под флагом находившихся тогда под британским контролем Ионических островов. От греческого капитана транспорта была получена информация, что в Метони собралось более 20 турецких кораблей, фрегатов, корветов и транспортов. Миаулис немедленно принял решение атаковать Метони, вместо Пилоса.

Рейд на Метони (греч. Ναυμαχία της Μεθώνης). Около 20:00 30 апреля греческий флот прошёл проливом Сапьендза-Метони. Увидев приближение греческих кораблей, капитаны турецких кораблей и австрийских транспортов турецкой флотилии дали команду рубить якорные канаты. Нескольким судам удалось снятся и уйти с попутным ветром, но основная часть турецких кораблей оказалась запертой в Метони. Все шесть брандеров пошли в атаку одновременно. Пламя пожаров в течение пяти часов освещало ночью Метони. В какой-то момент показалось что взрывы охватили и саму крепость, но это взлетела на воздух двух-палубная «Азия» с её 60-ю орудиями. В своем рапорте Миаулис доложил, что было сожжено 2 фрегата, 3 корвета и все находившиеся в Метони бриги и транспорты. Никогда ранее флоту повстанцев не удалось в один вечер нанести такой урон турецкому флоту, но, будучи реалистом, Миаулис дописал в своем рапорте: «будем считать, что нам ничего не удалось, что опасность для Греции остаётся опасностью, если мы не продолжим наносить многократные удары по нашему сильному врагу». С другой стороны, этот рейд, как и «Леонидово сражение», которое дал Папафлессас при Маньяки через 20 дней, лишили Ибрагима и его европейских советников их первоначальных иллюзий, что им удастся легко и быстро добиться того, что не удалось туркам и албанцам в течение четырёх лет – усмирить восставшую Грецию.

Битва при Маньяки 20 мая 1825 года

30 апреля повстанцы сдали крепость Пальокастро, а 6 мая крепость Ньокастро. Ибрагим взял крепости Пилоса, закрепился на юго-западе Пелопоннеса и готовился к походу в центр п-ва, к Триполи, чтобы нанести последний (как он полагал) смертельный удар революции.

Оставив, уже коррумпированную, временную столицу город Нафплион, Папафлессас[2] направился вглубь полуострова, поднимать народ на войну с Ибрагимом. Одновременно, он запросил правительство прекратить гонения на военачальником, таких как Никитас Стамателопулос и освободить политических противников, среди которых был Теодорос Колокотрони. Перед выездом он встретился с французским генералом де Рос, который прибыл с секретной миссией убедить греков, чтобы они запросили для себя короля в лице дюка Немура. Папафлессас был категорически против идеи короля-иностранца, но по выезду его сопровождал безымянный адъютант генерала, которому было суждено погибнуть героически рядом с Папафлессасом. По пути к Триполи он сумел организовать с нуля ядро своего корпуса. К нему примкнули малые военачальники, включая его племянника Димитриса Флессаса. Но от брата Никиты было получено письмо с советами. Ответ Папафлессаса: «Никита… я вам пишу, чтобы вы ускорили ваше прибытие, а вы мне пишите муру. Никита, это мое первое и последнее письмо. Храни его, читай иногда, вспоминай меня и плачь». Из письма очевидно, что Папафлессас шёл сознательно на смерть. Папфлессас не стал ждать прибытия дополнительных сил и как только получил информацию, что Ибрагим выступил из Наварина, пошёл ему навстречу.

«Леонидово сражение». Собрав вокруг себя 2 тыс. повстанцев, Папафлессас 19 мая занял позиции у села Маньяки, на склоне холма. Позиция не давала никаких стратегических преимуществ. Папафлессас просто встал на пути у Ибрагима, как бы говоря ему: я здесь и не боюсь тебя. 20 мая, с рассветом, повстанцы спешно стали сооружать 3 бастиона. Первый, самый северный, занял Пафлессас. Второй – его племянник Димитрис Флессас. 3-й, самый южный, Воидис Пьерос со своими маниатами. Войска Ибрагима появились через 3 часа. Примкнувшие повстанцы и крестьяне, при появлении армии Ибрагима, стали разбегаться. Силы Ибрагима обхватили греческие позиции двумя колоннами, третья заняла позицию, препятствующую возможным греческим подкреплениям. Но Папафлессас счёл это положительным событием считая, что так его люди будут драться решительнее и перестанут разбегаться. Пересчёт показал, что под командованием Папфлессаса осталось менее 1 тыс. повстанцев. Папафлесас держал речь, но сразу по её окончанию военачальники послали к нему Кефаласа, которого никто не смел упрекнуть в трусости, дабы убедить Папафлессаса прорываться. Ответом было: «мы победим, но если не дай бог будем побеждены, то обескровим силы врага, и история назовёт это бой Леонидовым сражением». Этот последний оборот говорил о том, что он уже принял решение следовать традиции, которую начал спартанский царь Леонид I, и всего 4 годами ранее, в 1821 году, продолжили Афанасиос Карпенисиотис (Битва при Скулень) и Афанасий Дьяк (Битва при Аламане). После этого, выслушав обращение Папафлессаса к предкам, маниат Воидис сказал: «пошли по своим бастионам, а если кто выживет, пусть слушает плач жен».

Не успели повстанцы разойтись по своим бастионам, как Ибрагим начал свою атаку. Папафлессас надел свой, античного стиля шлем, и командовал боем. Египтяне атаковали непрерывно 4 часа, но безуспешно. В полдень трубачи сыграли отбой, и египтяне присели перекусить. Была предпринята ещё одна безуспешная попытка убедить Папафлессаса идти на прорыв. После обеда египтяне дважды доходили до греческих позиций, но откатывались. Наконец Ибрагим бросил все свои силы на бастион Папафлессаса. Его племянник Димитрис, оставив свой бастион, бросился на выручку дяде, но Папфлессас вернул его назад. Но к тому времени и во втором бастионе уже шла рукопашная. В этой рукопашной и погиб Димитрис Флессас. Бастион Папафлессаса заполнили красные египетские мундиры. Знаменосец Папафлессаса, выживший в резне хиосец Димитрис, сорвал полотнище флага, спрятал его на своей груди, отламил крест с флагштока и с клинком в руке пробился сквозь египетские ряды. Последним пал бастион Воидиса. Последние из защитников бросились прорываться по сухому руслу, но на выходе их ждал батальон египетской пехоты. Лишь немногим удалось прорваться, все остальные погибли.

Турко-египтяне приступили к отрезанию ушей погибших, чтобы получить от Ибрагима обещанный «бакшиш». После молитвы Ибрагим посетил бастион Папафлессаса. По его приказу был найден обезглавленный труп Папафлессаса. Рядом с ним лежал труп безымянного французского адъютанта. Затем была найдена голова Папафлессаса. По приказу Ибрагима, голову отмыли и соединили с телом, привязав их на шесте. Ибрагим обращаясь к своим офицерам сказал: «Это действительно был способный и мужественный человек. Он бы мог оказаться нам более полезным, если бы нам удалось взять его в плен». Далее эта сцена обросла в народе такими подробностями, как поцелуй Ибрагима в лоб Папафлессаса, как признак уважения, и фразой: «если у греков много таких как он, то нам никогда их не победить». Но подобные подробности не подтверждены присутствовавшими при этой сцене французскими офицерами Ибрагима. Маньяки встало в ряд «Леонидовых сражений» греческой нации и вызвало соответствующую мобилизацию её сил и подъём морального духа. Войну против Ибрагима возглавил в очередной раз только что выпущенный из тюрьмы Теодором Колокотронис. Останки погибших героев этого сражения хранятся в часовне Святой Анастасии, у села Маньяки.

Морское сражение при Андросе 20 мая 1825 года

13 мая из Константинополя вышел османский флот, под командованием капудан-паши (командующего флотом) Хосрефа-паши, со снабжением для армии Кютахьи, осаждавшего город Месолонгион, в западной Средней Греции, и с задачей блокировать Месолонгион с моря. Флот насчитывал 4 фрегата, 10 корветов, 38 бригов и 8 транспортов под австрийским и сардинским флагами. Хосреф помнил свои поражения в 1824 году (Самосское сражение и Битва при Геронтас) и пытался избежать встречи с греческим флотом.

18 мая 2-я эскадра греческого флота (10 кораблей острова Идра, под командованием Георгиоса Сахтуриса, 10 острова Спеце, под командованием Коландруцоса и 9 острова Псара, под командованием Николиса Апостолиса) находилась у острова Скирос. Командовал эскадрой, согласно рангу островов (первая Идра, затем Спеце, затем Псара), Сахтурис. В полдень эскадра получила сообщение от, стоявшего у выхода из Дарданелл, капитана Пиноциса, что турки вышли в Эгейское море. Сахтурис принял решение атаковать ночью, но неблагоприятный ветер не позволял приблизится к османскому флоту. На рассвете 20 мая греки уже видели османский флот, медленно идущий между мысом Кафиреас или Каво д’Оро (остров Эвбея) и островом Андрос. Сахтурис поднял сигнал к «бою». Османские бриги, многие из которых были захвачены турками на острове Псара выстроились в линию. Сахтурис пошел на турецкие корабли, направившиеся к эвбейскому заливу и городу Каристос. Специоты, ведомые своим флагманом Панкратионом, последовали за ним. Псариоты направились к двупалубному линейному кораблю Хосрефа.

Начался бой. Флагманский корабль Сахтуриса, бриг «Афина», получил большие повреждения. Но вот один из 4-х турецких фрегатов, получив серьёзные повреждения рангоута и парусов, остался практически без движения. Это был «Хазине гемиши», двупалубный фрегат, 64 пушки, экипаж 650 человек. На борту фрегата также находились 150 артиллеристов, посланных на осаду Месолонгиона, большое количество боеприпасов для завершения осады и плоты, для войны в лагуне Месолонгиона. На борту фрегата находилась и казна флота. Хотя «Хазине гемиши» нес вымпел флагманского корабля, сам Хосреф находился на другом фрегате, опасаясь греческих брандеров. Сахтурис не упустил момент и атаковал фрегат, имея рядом с собой брандер идриота капитана Матрозоса со зловещим именем Харон и брандер специота капитана Лазароса Мусью. На помощь «Хазине гемиши» бросились один османский фрегат и корвет. В 15:00 брандеры, под огнём, пристали к фрегату с двух бортов. Не прошло и 10 минут как фрегат, полный боеприпасов, взлетел на воздух. Экипажи брандеров оплатили свой подвиг тремя убитыми и пятью раненными. Хосреф продолжал бой, когда брандер Цербер псариота капитана Манолиса Бутиса пристал к корвету (26 пушек, 300 человек экипажа) и взорвал его. После этого Хосреф потерял хладнокровие и отступил. Османская эскадра вышла из пролива и разбежалась. Несколько турецких кораблей, в основном транспортов, стали искать убежище в эвбейском Каристосе. На них набросились корабли специотов. Специоты захватили 5 австрийских транспортов с боеприпасами и сапёрным оборудованием для осады Месолонгиона. За одним османским корветом была устроена погоня до острова Сирос. Когда экипаж корвета увидел, что ему не избежать захвата, то выбросил корвет на песчаное побережье Де ла Грация и сжег его. Жители Сироса взяли в плен 200 человек экипажа. Обнаружив среди экипажа 25 европейцев, сиросцы «обласкали» их, но не убили.

Эта греческая победа на море задержала морскую блокаду Месолонгиона и доставку подкреплений, боеприпасов и продовольствия турецкой армии. Когда новость о победе флота дошла до гарнизона Месолонгиона, то пушки бастионов произвели салют в честь флота с криками «турки не ждите свою эскадру, наши моряки послали её на дно». Но ликование было преждевременным. Эскадра потерпела поражение, но не была разгромлена. Собравшись в заливе Суда, на острове Крит, эскадра Хосрефа дошла до Патраского залива, доставила подкрепления, боеприпасы и продовольствие и приступила к своей основной задаче, блокаде Месолонгиона с моря.

Лернейское битва 24 июня 1825 года

Лернейское битва или Сражение у Лернейских мельниц, более известное в греческой историографии как Сражение у Мельниц (греч. Μάχη τών Μύλων), сражение между греческими повстанцами и египетской армией Ибрагима-паши произошло, у Мельниц (Арголида), недалеко от Лернейского озера.

Закрепившись на юго-западе Пелопоннеса, Ибрагим-паша пошёл в центр полуострова, к Триполи, чтобы нанести последний смертельный удар революции. Папафлессас встал 1 июня на пути Ибрагима-паши (Битва при Маньяки), его смерть подняла моральный дух повстанцев, но не смогла остановить Ибрагима-пашу. Возникшая реальная угроза революции и давление со стороны населения Пелопоннеса, вынудили правительство прекратить гонения своих политических противников и объявить амнистию. 16 мая Теодор Колокотронис был выпущен на свободу из тюрьмы на острове Идра. 17 мая он прибыл во временную столицу, город Нафплион, приветствуемый населением как спаситель. 20 мая, в тот же день, когда Папафлессас погиб при Маньяки, Колокотронис выступил без войск из Нафплиона к Триполи. В течение последующих 8 дней он рассылал письма из Триполи. Около 3 тысяч повстанцев встали на пути Ибрагима-паши у местечка Трамбала. Выдержав в первый день атаку армии Ибрагима-паши, повстанцы на второй день отступили в горы, по приказу Колокотрониса и после того, как Ибрагим-паша ввёл в бой горную артиллерию, а подходившие силы Ибрагима-паши начали обходить фланги повстанцев. К тому же в планы Колокотрониса не входило открытое противостояние с армией Ибрагима-паши. Колокотронис готовился к затяжной партизанской войне. Дорога на Триполи была открыта для Ибрагима-паши. С первого дня своего пребывания в Триполи, Колокотронис настаивал на разрушении стен города, мотивируя это тем, что когда Ибрагим-паша возьмёт город, ему может не удаться организовать снова осаду, подобную осаде 1821 года. Но не только стены не пали, но и план оставить город мёртвым и без припасов не был осуществлён. Получив 7 июня вечером известие о том, что Ибрагим-паша идёт к городу, население в панике бежало из города, оставив нетронутыми склады и запасы продовольствия и фуража. 10 июня Ибрагим-паша вступил в Триполи. Ибрагим-паша не стал задерживаться в Триполи ни на минуту. Оставив в городе гарнизон в 4 тысячи солдат, он выступил с 6 тысячами, надеясь внезапным налетом взять Нафплион, временную столицу революционной Греции. 14 июня, обозревая уже с перевала Аргосскую равнину и море и вдалеке остров Идру, Ибрагим-паша заметил: «Эта маленькая Англия недолго будет ускользать от меня».

9 июня из Нафплиона к Триполи на помощь к Колокотронису выступили Андреас Метаксас, ставший военным министром, и Макрияннис, Иоаннис. Узнав о том, что Ибрагим-паша уже в Триполи, Метаксас повернул назад, но Макрияннис занял позицию у Мельницы с дюжиной бойцов, надеясь, что к нему подойдут подкрепления. Позиция была недалеко от побережья, и представляла собой одну каменную башню и каменную ограду. Макрияннис принялся укреплять её. Вскоре подошёл Дмитрий Ипсиланти, сумевший собрать вокруг себя 120 бойцов, Константинос Мавромихалис с 60 человек, и Хадзимихалис. Число решившихся дать бой армии Ибрагима-паши, по разным источникам, колеблется от 225 до 300 бойцов.

Примечателен следующий эпизод, описанный в мемуарах Макриянниса: «Флагман (нейтральной) французской эскадры стоял недалеко от позиции. Адмирал Риньи, которому было суждено в будущем возглавить французскую эскадру в Наваринском морском сражении, посетил позицию и обратился к Макрияннису со следующими словами: «Что ты тут делаешь? О какой войне с Ибрагимом ты мыслишь с этой слабой позиции?» И ответ Макриянниса: «Наши позиции, и мы сами слабы. Но силен Бог, что нас защищает. Мы испытаем нашу судьбу на этих слабых позициях. И если нас мало против чисел Ибрагима, нас успокаивает мысль что судьба греков – быть всегда в меньшинстве. С начала и до конца, в старину и ныне, все звери пытаются нас съесть, но не могут. Откусывают, но от нас что-то остается. Когда малые числом принимают решение умереть, то иногда проигрывают, но чаще побеждают. Это и есть наша сегодняшняя позиция. Испытаем нашу судьбу мы, слабые, против сильных».

Авангард Ибрагима-паши подошёл к Мельницам на рассвете 13 июня. Греки спали, но как писал Макрияннис «Я – трус и в такие минуты не сплю». Увидев первых турок у ограды, Макрияннис разбудил криками своих бойцов. Вскоре появился Ибрагим-паша с основными силами: 5600 пехотинцев, 600 кавалеристов и 3 пушки. Ибрагим-паша разделил свои силы на 3 колонны, окружая защитников и препятствуя подходу подкреплений. Между тем, к Мельницам из Нафплиона подошли 4 малых парусника из флота острова Псара. Десяток критян, находившихся на борту, примкнули к защитникам. Макрияннис дал приказ уничтожить все лодки на берегу, чтобы защитники и не мыслили об отступлении. Турки предпочли переждать жару и начали атаку только в 17:00. Регулярная пехота атаковала с примкнутыми штыками. Три атаки были отбиты, одна за другой. Оборонявшимся помогали топи перед позицией, которые мешали египтянам бросить одновременно все свои силы, а также огонь из малых пушек, что вели псариоты со своих парусников. Египтяне сумели перейти через ограду и тогда оборонявшиеся стали концентрировать свой огонь на офицерах. Получив подкрепление в 50 бойцов, под командованием М. Лиакопулоса, Макрияннис стал подумывать о контратаке и окончательно принял решение атаковать, после того как подошла рота (140 солдат) регулярной армии, под командованием К. Пападопулоса. Греки атаковали с клинками в руках. В этой атаке Макрияннис получил пулевое ранение в руку. С наступлением темноты, Ибрагим-паша оставил греков победителями на поле боя и ушёл к городу Аргос. Раненного Макриянниса подняли на французский фрегат, чтобы перевязать ему рану.

Ночью, не встретив никакого сопротивления, Ибрагим-паша вошёл в Аргос. На рассвете 15 июня его кавалерия подошла к Нафплиону. После незначительной стычки у стен города, Ибрагим-паша отступил, сжёг Аргос и пошёл назад, к Триполи. Ибрагим-паша знал и помнил, что случилось до него на этой равнине с Драмали-пашой и не хотел оказаться в его положении. Бой у Лернейских Мельниц убедил Ибрагима-пашу в том, что легкой победы не будет. Вернувшись в Триполи, расположенном в центре полуострова, он налётами пытался подавлять очаги восстания, один за другим. С другой стороны, партизанская война вокруг Триполи, под руководством Колокотрониса, принимала всё большие масштабы.

Третья осада Мессолонги 15 апреля 1825 года – 13 апреля 1826 года

Третья осада Мессолонги (греч. Τρίτη Πολιορκία του Μεσσολογίου) – одно из основных событий Освободительной войны Греции 1821-1829 годов и одновременно одна из самых героических её страниц.

Мессолонги расположен на западе Средней Греции, в устье реки Ахелоос, которая в своём впадении в Ионическое море образует полупресную мелководную лагуну длиной в 27 км и шириной в 14 км. Греки именуют её лимно-таласса (озеро-море), сродни южнорусскому (греческого корня) лиман. В самой лагуне расположена дюжина островков и рыбацкий городок Этолико. В Греции десятки мощных крепостей, но этому городку с его низкой стенкой, которую сами защитники, шутя, называли «коровьим загоном», было суждено в годы Освободительной войны затмить славу всех остальных крепостей. С началом Греческой революции в марте 1821 года Мессолонги стал её основным центром на западе Средней Греции. В декабре 1822 года османские силы не сумели взять город. Турки не смогли взять город и во время кратковременной осады в сентябре – октябре 1823 года. Сразу после Второй осады в город прибыл лорд Байрон, который и умер в Месолонгионе в апреле 1824 года. Часто ошибочно пишется, что Байрон принимал участие в защите города от турок. В действительности, Байрон не мог принимать участие в обороне города ни при Второй, ни при Третьей осаде, но его вклад в дело Греческой революции и в укреплении порядка и обороны города огромен. Своей смертью Байрон приковал внимание к этому городу ещё до начала Третьей осады.

19 января 1825 года 45-летний Кютахья[3] отправился из города Лариса (Фессалия), где он был на тот момент правителем, в город Янина (Эпир) для организации экспедиции в западную часть Средней Греции. В конце марта Кютахья выступил из города Арта к Месолонгиону во главе армии из 35 тысяч турок и албанцев и 3 тысяч рабочих, согнанных со всех Балкан. 11 апреля авангард Кютахьи встал напротив Этолико, а затем 15 апреля разбил лагерь в оливковой роще Месолонгиона. 16 апреля состоялась первая стычка осажденных с турками. 20 апреля прибывают основные силы турок во главе с самим Кютахья. Турки, роя зигзагообразные траншеи, подошли на расстоянии 130 метров к бастиону, носившему имя Фереоса Ригаса. 12 мая турки строят бастион всего в 40 метрах от стен города. Турки непрерывно ведут артиллерийский обстрел города. Жители, включая женщин и детей, восстанавливают разрушенные участки стены и строят ещё два бастиона, которым инженер Михаил Коккинис дал имя венгерского революционера генерала Имре Тёкёли и немецкого филэллина генерала Норман-Эренфельса.

13 мая из Константинополя вышел османский флот под командованием Хосрефа-паши с провиантом для армии Кютахьи и с задачей блокировать Мессолонгион с моря. Флот насчитывал 4 фрегата, 10 корветов, 38 бригов и 8 транспортов под австрийским и сардинским флагами. Хосреф помнил свои поражения в 1824 году (в битве при Самосе и сражении при Геронтасе) и пытался избежать встречи с греческим флотом, но 2-я эскадра греческого флота в составе 10 кораблей под командованием Георгиоса Сахтуриса, 10 судов под командованием Коландруцоса и 9 судов под командованием Николиса Апостолиса) встретили Хосрефа 20 мая в проливе Каво д’Оро между островами Андрос и Эвбея. Брандеры капитанов Матрозоса, Мусу и Бутиса сожгли 1 фрегат и 1 корвет. Турецкий флот разбежался. 5 транспортов под австрийским флагом с боеприпасами и сапёрным оборудованием были захвачены. Но турецкий флот не был разгромлен, и корабли Хосрефа со временем собрались в заливе Суда на острове Крит.

К концу мая часть бастиона, носившего имя Маркоса Боцариса, была разрушена артиллерийским огнём. 28 мая турки атакуют Месолонгион, но защитники выходят за стены и одерживают победу. 29 мая к Месолонгиону подошла маленькая эскадра греческого флота под командованием капитана Негаса и прорвала морскую блокаду, установленную турецкой флотилией, которая базировалась напротив, в городе Патры. 30 мая турки, согнав тысячи христиан-пленников, начали строить грунтовый холм, который инженер Коккинис назвал Высотой соединения. 6 июня турки нашли источник, из которого осаждённые доставали воду, и перекрыли его. В ночь с 7 на 8 июня, турки попытались неожиданной атакой взять островок Мармару в лагуне, но греки отбили атаку. С 13 по 15 июня в город вошли Рангос, Контояннис и Вейкос со своими отрядами и усилили гарнизон. К середине июня траншеи турок подошли ко рву у стены города. 19 июня ядро попало в здание типографии, где швейцарец Иоганн Якоб Мейер издавал газету «Эллиника Хроника» (Греческие хроники). 20 июня осаждённые совершили внезапную вылазку и нанесли туркам большие потери. Захвачено 7 знамён, но в этой вылазке погиб молодой итальянский филэллин, инженер Раджьери. 22 июня в город со своим отрядом вошел Георгакис Кицос и занял один из самых опасных бастионов – Лунета. 23 июня осаждённые обнаружили новый источник воды. 28 июня флот Хосрефа встал за лагуной. Кютахья получил своё снабжение, а город оказался блокированным с суши и моря.

2 июля турки взрорвали свой первый подкоп под Большим бастионом, но отступили под градом камней. В этом камнеметании участвовали и дети. 3 июля турки начали засыпать ров вокруг стены. 8 июля Хосреф послал шлюпки, вооруженные пушками, в лагуну и захватил островок Прокопанисто. 9 июля осаждённые также вооружили пушками шлюпки, чтобы противостоять флотилии Хосрефа. Флотилии сошлись в бою на следующий день, но без победителей. У осаждённых всё меньше продовольствия, но они отклонили предложение турок о сдаче. 12 июля турецкая флотилия шлюпок обстреляла Мессолонги из пушек, и в тот же день «Эллиника Хроника» временно прекратила издание. К середине июля турки построили бастионы в нескольких метрах от греческих и готовились к взятию города. Осаждённые круглосуточно рыли траншеи и строили бастионы. Большинство пушек, осаждённых замолкли из-за нехватки пороха. 16 июля турки взрорвали подкоп под центральным бастионом и захватили его, но осаждённые контратакой вернули его. Смертельно ранен военачальник Риниасас. 18 июля Кютахья послал письмо осаждённым и предложил сдачу на «благоприятных условиях», но осаждённые ответили, что Мессолонги можно взять только оружием. 21 июля турки предприняли генеральный штурм. Им удалось взять несколько бастионов и зайти за стену, но осаждённые отбили штурм с большими потерями для неприятеля.

23 июля греческий флот под командованием Миаулиса Андреаса-Вокоса, Коландруцоса и Сахтуриса прорвал морскую блокаду, установленную Хосрефом, потопил один и захватил второй турецкий корабль и, главное, обеспечил осаждённых продовольствием и боеприпасами. 25 июля вооружённые шлюпки греческого флота уничтожили шлюпки-канонерки Хосрефа в лагуне. В ночь с 25 на 26 июля была совершена одновременная атака осаждённых и отрядов снаружи под командованием Караискакиса и Кицоса Тзавеласа на лагерь Кютахьи. Турки понесли большие потери. 28 июля Миаулис высадился в городе и осмотрел бастионы под артиллерийские салюты осаждённых в честь флота. На следующий день вновь вышла «Эллиника Хроника». 30 июля греческий флот ушел из Мессолонги. 4 августа во временной столице, городе Нафплион, праздновали победы на суше и на море в Мессолонги. Полизоидис в своей речи назвал Мессолонгу «Священным городом». 7 августа по просьбе осажденных Караискакис отдал для усиления гарнизона 1450 бойцов под командованием Тзавеласа, Валтиноса и Фотомараса. Силы осаждённых достигли 3 тыс. человек.

В начале августа Кютахья после неудачных попыток взять город штурмом сконцентрировал всё своё внимание на грунтовом Холме. 19 августа осаждённые руководством сапера П. Сотиропулоса взрорвали подкоп под холмом, а затем совершили вылазку и разбрасали грунт. 22 августа Сотиропулос взорвал подкоп под траншеями турок. В конце августа в город прибыл известный сапёр Костас Хормовитис. 9 сентября Хормовитис взорвал подкоп под позицией турок, и осаждённые после контратаки снова разбрасали холм. Многие албанские военачальники, потеряв всякую надежду на взятие города, утвели свои отряды. 13 сентября осаждённые снова просили у Караискакиса подкрепления, и тот отправил 300 бойцов под командованием Хадзипетроса, Ставроса, Сиалимаса и Пациса. В середине сентября Караискакис уничтожил в Маниани обоз, направлявшийся к Кютахья. Бриг «Паламиди» капитана Лалехоса прорвался сквозь блокаду и снабдил осаждённых. Серьёзный удар Кютахьи Караискакис нанес, уничтожив его базу снабжения в городе Амфилохия. 1 октября осаждённые взрорвали очередной подкоп под Холмом соединения и одновременно совершили вылазку, наносли урон, возвратившись с трофеями. С 5 на 6 октября Кютахья оставил позиции у стены, занял более отдалённые позиции и перешел к пассивной осаде.

К середине октября в лагере турок возросло число групповых дезертирств. Кютахья отдал приказ, чтобы построили его могилу, как знак того, что, чтобы ни случилось, он останется здесь умереть. Одновременно султан, видя, что экспедиция Кютахьи после 6 месяцев осады зашла в тупик, был вынужден просить у правителя Египта, Мухаммеда Али, чтобы тот дал приказ своему (приёмному) сыну Ибрагиму идти к Мессолонги. 24 октября в Наваринский залив прибыл мощный турецко-египетский флот из 135 кораблей, из которых 79 боевых, один из них паровой. Это был первый пароход, появившийся в греческих водах. На борту кораблей прибыли египетские подкрепления: 8 тысяч регулярных солдат, 800 иррегулярных и 1200 кавалеристов.

К концу октября жители Мессолонги, считая, что опасность уже прошла, возвратили свои семьи с находящегося под британским контролем острова Каламос, чем усугубили продовольственную ситуацию в городе. С другой стороны, греческие политики, погрязшие в междоусобице, не оказали городу никакой помощи. Как писал француз Фабре в своей «Истории об осаде Мессолонги», изданной в Париже в 1827 году: «Если бы только 6 тысяч солдат оказали содействие защитникам города, то и осада была бы снята, и армия Ибрагима была бы разбита».

1 ноября у местечка Ласпи, Караискакис уничтожил Делибаши (командира дикой кавалерии), правителя болгарской Софии, татар-агу (главного почтальона) и всё их сопровождение. И как награду за это, Маврокордато, всегда враждебно относившийся к Караискакису, отнял у него командование силами Западной Греции и отдал командование военачальнику Костасу Боцарису.

Тем временем, 6 ноября, турецко-египетский флот (114 кораблей) подходитошел к Мессолонге. 8 ноября Ибрагим выступил из Триполи, по пути сжег города Пиргос и Гастуни. 11 ноября вошел в город Андравида и подступил к Патрам, крепость которых оставалась в руках турок. 13 ноября греческий флот подошел к Мессолонге. Между островом Закинф и мысом Папа произошло несколько морских сражений без победителей. 23 ноября греческий флот снабдил Мессолонги небольшим количеством продовольствия и 30 ноября ушел, а турецко-египетский флот остался, блокируя Мессолонгу с моря. 12 декабря египетские войска высадились в Крионери, к юго-востоку от Мессолонги. На следующий день египетский авангард во главе с французскими офицерами подошёл к Мессолонге. 26 декабря к Мессолонге подошёл сам Ибрагим и разбил палатку возле палатки Кютахьи. Так закончился 1825 год.

«Смерть защитника Мессолонги»

Примечания:

[1] Яннис Гурас принадлежал к ряду второстепенных местных арматолов, получивших всегреческую известность лишь с началом Греческой революции. В качестве адъютанта Одиссея Андруцоса Гурас оставался «в тени» своего командира. В марте 1821 года и по приказу Андруцоса Гурас взял крепость Салоны (Амфисы), под командованием Андруцоса он отличился в битве при Гравье. Гурас прославился в сражении при Василика в августе 1821 года, после чего стал самостоятельным военачальником, оставаясь в тесных отношениях с Андруцосом. В 1822 году Андруцос назначил его комендантом Афинского Акрополя. Правление Гураса по отношению к афинянам было тираническим и сопровождалось насилием, арестами, заключениями, кульминацией которых стало убийство знатного жителя Афин Н. Сарриса. С 1823 года, манипулируя амбициями Гураса, Александр Маврокордатос использовал его в своих интригах против Одиссея Андруцоса и других военачальников, после чего в 1824 году Гурас передал Акрополь правительству и 14 июня получил должность коменданта Акрополя, на этот раз от временного правительства, к великому негодованию и обиде Андруцоса. (В 1825 году Гурас был назначен командующим силами Средней Греции вместо Андруцоса, которого держал под арестом на Акрополе. 7 июня люди Гураса убили его бывшего командира, якобы при попытке к бегству).

[2] Григорис Дикеос, он же отец Флессас (Папафлессас) – одна из самых значительных и удивительных фигур Греческой революции. Ряса почти не соответствовала его характеру, образу жизни и революционному духу. «Он сочетал в себе и бога и дьявола». После посвящения в Филики Этерия, он становится её апостолом. Его роль в начале восстания 1821 года на полуострове Пелопоннес трудно переоценить. Он однозначно числится в первой семерке руководителей революции, будучи, одновременно и представителем Александра Ипсиланти на полуострове. Как человек крайностей, к 1825 году Папафлесас, уже военный министр, погряз в греческой междоусобице. Но в отличие от премьер-министра Кунтуриоти и секретаря Александра Маврокордатоса, которые вынашивали утопичную идею создания наёмной армии из иностранцев и после событий на юго-западе Пелопоннеса, Папафлессас осознал опасность, нависшую над революцией и из погрязшего в междоусобице министра, вновь стал революционером.

[3] Кютахья Мехмет Решид паша происходил из христианской (его отец был священником) грузинской семьи. Обращённый в детстве турками в рабство, снискал признание султана и, сделав головокружительную карьеру, был назначен правителем малоазийского города Кютахья. Имя этого города и закрепилось за ним.