Табор приходит с неба

Сплюснутый овал рубки транс-галактического контейнеровоза был пуст как карман церковного служки перед получкой. Еле слышно шипели системы охлаждения и потрескивали дроселя главного хода. Мерно хрустел внутренностями Навигатор и изредка плевался истрепанными перфокартами на пол.

Вдруг что то неуловимо изменилось и воздух в рубке тут же сгустился. Гирлянды огоньков взвились волной и прошлись из конца в конец огромного пульта. На главном экране, голубой шар планеты покатился по краю и застыл в нижнем углу.

-Выходим на глиссаду по варианту восемь. Угол схождения 23, вектор по оси 15, импульс торможения 35 мегаджоулей каждые 2 микросекунды, время до точки “грунт” 15 галактических минут, температура в точке посадки соответствует температуре человеческого тела.

Скрипучий голос информера привычно отбубнил доклад в пустое пространство рубки и переливами покатился по сводчатым тоннелям транспортной платформы.

 Через пять секунд эхо вернулось в рубку, неся с собой отзвуки разудалой цыганской песни. Где-то истошно взвизгнули сервоприводы и песня стремительным водопадом выплеснулась в коридоры, неудержимо ширясь,  рванулась во все уголки огромного космического корабля со странным названием на потертой обшивке “Бу Ду Лай”.

Песня ширилась, заставляя колыхаться потрепанные ковры и гобелены там и сям развешанные в сводчатых коридорах. В такт ритмичным ударам бубна заплясали золотые кувшины и хрустальные кубки , валяющиеся на истертом покрытии .

 В рубку влилась шумная и цветистая, орущая и плачущая, поющая и танцующая толпа. Во главе, гордо приподняв кудлатую седую голову шагал статный мужчина в шелковой ярко-алой,  подпоясанной кушаком, рубашке. Мужчина перебирал струны гитары и было в его взгляде, что то глубинное, от самой души. Так играть может только тот кто играет пальцами на собственных нервах, через боль и наслаждение, через самого себя пропуская каждую ноту.

Толпа лавиной вымахнула на простор перед экраном и взметнулась ярчайшими красками цыганской пляски. Женские груди гуляли ходуном, плечи сверкали и вибрировали как части идеальной машины, многослойные юбки взлетали протуберанцами, глаза горели как сверхновые и песня лилась, лилась, лилась и вдруг разом стало тихо.

-Тихо! Ша Ромалы!! Болтун! Чего это за место такое?

-В связи с невозможностью произведения оперативного ремонта главных турбин, единственным вариантом обеспечивающим выживание экипажа избран вариант посадки платформы на ближайшую кислородную планету класса “Гея”.- пробубнил голос с потолка.

-И чего там внизу?

-Согласно данным развед-зонда атмосфера, влажность, температура, давление в норме. Напрочь отсутствует животный мир. Только растения.

 -Ой ё… ! Ты SOS покричал куда надо?

-Передатчик неисправен, сами его вчера сломали. По протоколу нас начнут искать только через пять тысячелетий.

 -Приплыли Ромалы – покачал кудрями мужчина и грузно опустился в кресло пилота – Вернее отлетались. 

   -И что теперь мне делать с этим зоопарком который мы угнали из холодильника с Юпитера? – вопросительно глядя на мужину в шляпе с пейсами, спросил гитарист.

  -Ой, только не надо настолько драматизировать. Кто говорил, что настоящий цыган должен в своей жизни угнать хоть один зоопарк?  И таки, чего с ним случится? Не сахарные, не растают.

   -Ты чего умник? Не вкурил, что там за “Ташкент” внизу? Тридцать миллионов тонн льда и в каждой тонне по паре тварей вморожено. Их  готовили к заселению Марса, чтобы значит одним махом и воду и живность.  А тут — и он ткнул пальцем в сторону голубого шара на экране — мы потоп устроим. Всемирный! – и гитарист схватился за кудри.

Информер начал отсчет.

 Над спящей планетой высверкнула длинная искра и откуда то  сверху донеслась приглушенная и печальная циганская песня.  

Спустя неделю, после того как схлынули последние мегатонны растаявших айсбергов, на вершину облупленной скалы взошли двое мужчин. Старший с сожалением посмотрел на табуны разбегающихся во все стороны животных, прихлопнул на щеке оранжевую восьмикрылую стрекозу и спросил у пейсатого.

 -Сколько нам ждать?

-Четыре тысячи девятьсот девяносто девять лет и трист…

-Нормально. Это нормально. Я пойду разгоню народ поработать, а ты занеси последние события в Бортовой Журнал.

 И Ной грузно спрыгнув с валуна на свою новую Родину, широко зашагал в сторону раскинувшегося в долине гомонящего табора.