Действительно, сам танк Т-25 был готов к серийному выпуску уже в середине 37-го года (как раз в то время, когда наши специалисты только-только получили возможность ознакомиться со «шкодовской» подвеской).
(Чешский LT vz.35 на той самой подвеске)
К концу года на ЯГАЗе были подготовлены мощности для сборки 250 машин в год. Но, задержка с освоением массового выпуска150-сильных немецких дизель-моторов отодвинула начало серийного производства танка на первый квартал 1938-го года. А чтоб ярославские робята-танкостроители не простаивали, оттачивали технологии и набирались опыта, в 1937-ом году на ЯГАЗе начали собирать штучные Т-25 и САУ АТ-1, «перезаточенную» под новейшую пушку Л-10, которой вооружался и Т-25 (хотя, пушек тоже хронически не хватало). Танков собирали ровно столько, сколько промышленность могла выдать удачных 150-сильных дизелей (пока не отличавшихся особой надёжностью), а на АТ-1 ставили уже хорошо освоенные 90-сильные дизель-моторы.
Воспользовавшись этой задержкой, Гинзбург настоятельно рекомендовал перевести серийный Т-25 на подвеску «Шкоды-2» и усилить бронезащиту, но к концу 37-го года наши конструктора уже начали всерьёз интересоваться чрезвычайно перспективной торсионной подвеской, успешно используемой в зарубежном автомобилестроении с 1934-го года и обретавшей всё большую популярность в мире (уже в 38-ом в СССР начнётся проектирование первого танка с торсионной подвеской – одного из вариантов Т-40, ставшего в итоге прототипом серийной машины).
Тем не менее, опытный танк с чешской подвеской был включён в план опытного танкостроения на первое полугодие 1938-го года (В РИ, тогда «чеха» испытывали в СССР и даже пытались купить, но не сошлись в цене – и только ради той самой подвески, благополучно скопированной в итоге без лишних затрат). В АИ же, покупать «Шкоду» никто не собирался, а подвеску смастачили сами, пользуясь лишь фотографиями танка. Летом 38-го танк был успешно поставлен на «чешскую» подвеску и прошёл с ней ускоренный цикл испытаний.
(Испытания РИ Т-26 со скопированной чешской подвеской)
Результаты испытаний оказались весьма благоприятными, что позволило тонкую 15 мм броню бортов и кормы танка заменить на 28 мм, которая выдерживала пули любых противотанковых ружей, а 37 мм бронебойный снаряд с дистанций, превышающих полкилометра. При использовании же цементованной брони и гораздо ближе.
Чтоб танк не потерял в подвижности, его 150-сильный дизель форсировали до 175 л.с. (болше просто не позволял «хайтечный» для СССР того времени топливный насос). Этот танк получил индекс Т-25А и в третьем квартале 38-го года, он быстро сменил в серии Т-25, сравнительно небольшое выпущенное количество которых, решили считать учебно-боевыми.
(Т-25А обр. 38 г.)
Но, вернёмся в год 1937-ой. Планы планами, вот только война в Испании внесла в них чрезвычайно жёсткие коррективы. Сменивший Бокиса у руля АБТУ РККА комбриг Павлов, воспользовавшись устранением одиозного Тухачевского, развил бурную деятельность, апофеозом которой стали заказы конструкторам на разработку принципиально новых лёгкого, тяжёлого и среднего танков – все с противоснарядным бронированием соответствующего уровня и без колёсного привода.
АИшный Павлов сумел убедить руководство страны, что Т-26 в его нынешнем виде для армии обуза, а не оружие, но вместе с тем, ТТХ АТ-1 и новенького командирско-артиллерийского Т-25 подтолкнули его провернуть чрезвычайно оригинальный «финт ушами».
Поскольку совершенно невозможно было даже предположить, когда конструктора порадуют РККА новыми танками, а время всякого древнего жестяного фуфла ушло безвозвратно, на обеспечивающих РККА производственных мощностях (простой которых был категорически недопустим, вплоть до обвинений во вредительстве!), развернули выпуск тех самых АТ-1 и Т-25.
(САУ АТ-1 обр. 36 г.)
Причём на огромном 174-ом заводе, вместо Т-26, начали лихорадочно собирать именно Т-25А (с чешской подвеской) – благо форсированный дизель был успешно освоен на моторостроительном подразделении завода, а на долю не шибко большого танкосборочного цеха ЯГАЗа, после завершения эпопеи с полукустарной сборкой Т-25, остался АТ, выпуск которого был освоен ещё в 37-ом.
Естественно, о том, что Т-25 разрабатывался сугубо как командирский тут же забыли. Теперь, он считался обычным «линейным» танком и уже к концу 38-го года Т-25А стал одним из основных лёгких танков РККА, в помощь которым промышленность выпускала и более дешёвые АТ (которые, кстати, ЯГАЗ должен был выпускать в огромных количествах в военное время). Теперь, каждый батальон Т-25А (50 машин) в обязательном порядке комплектовался и собственным дивизионом АТ-2 (18 машин) которые, в отличие от АТ-1, собирались уже на шасси Т-25А, были лучше забронированы и вооружались не Л-10, а срочно разработанной более мощной пушкой Л-11. Со временем, когда форсированных моторов станет достаточно, САУ, как и танки, предполагалось оснащать не автомобильными 150-сильными дизелями, а форсированными, 175-сильными, т. н. «танковыми».
Всего, за два года 38-й и 39-й, завод №174 выпустил около 1150 танков Т-25А, а ЯГАЗ за тот же период около 400 АТ, чего хватило на укомплектование 22 батальонов танковых полков семи новых моторизованных дивизий структуры близкой к РИ обр. 40 г. (150 танков и 54 самоходки в каждой). Но, главной фишкой этих дивизий были вовсе не танки и даже не САУ, а мощные ярославские пяти и восьмитонные грузовики, составлявшие основу их автопарка. По сути, эти 7 моторизованных дивизий были первыми удачными мобильными частями РККА, гармонично сочетавшими все компоненты, необходимые для современной маневренной войны.
А когда на рубеже 39-40-г.г. были готовы к серии новые танки, Павлов принял решение вообще отказаться от требующего долгой доводки и мучительного освоения в серии нового лёгкого танка (двигателя для которого, кстати, ещё не производились серийно), в пользу более мощного среднего, сосредоточив максимум усилий на доводке именно его. А для замены изношенных Т-26 постановили продолжать выпуск Т-25А, перенеся его выпуск из Питера в Сталинград на СТЗ, который уже имел опыт сборки Т-26.
На СТЗ, в отличие от РИ, не чудили с собственными, никому не нужными танкоразработками, а по полной программе модернизировали Т-25А, постепенно внедрив всё, что он мог «принять на грудь» из разработок по теме нового лёгкого танка: торсионную подвеску, усовершенствованную трансмиссию, более лёгкую и компактную чем трёхдюймовая Л-10, новую танковую 57 мм пушку и даже трёхместную башню, разработанную на основе башни Т-34, но уже с учётом опыта её эксплуатации на среднем танке. Т. е. с увеличенным погоном, минимальным углом наклона бортов и командирской башенкой, конструктивно близкой немецкой. Понятно что и сама башня не убереглась от немецкого влияния по части эргономики. И, разумеется, танк получил более адекватное современному лёгкому танку бронирование. Башня: лоб 35 мм, борт 32, корма 28. Корпус тоже самое: лоб 35, борт 32, корма 28 мм — что, при использовании цементованной брони (как на РИ Т-50), вполне соответствовало уровню бронезащиты Т-34 с его 45-40 мм гомогенкой. (Да, даже в таком виде наш танк уступал РИ Т-50 в бронировании и удельной мощности, но зато, он к началу войны выпускался серийно и намного превосходил по боеспособности тот жестяной паноптикум, что РККА бросила навстречу панцерваффе вермахта).
Несмотря на существенное увеличение массы (более 15 т.), благодаря серьёзно усовершенствованной трансмиссии, скорость танка с серийным 175-сильным двигателем, удалось удержать на уровне достаточно близком к 30 км/ч, чего для танка сопровождения пехоты, которым предполагалось постепенно заменить все Т-26, было вполне достаточно. Переход же на новый 250-сильный двигатель В-3 был запланирован только на второй квартал 41-го года, когда его выпус выйдет на полную мощность на том же СТЗ.
(Т-15 обр. 41 г.)
В таком виде, «младший брат Т-34» под маркой Т-15 выпускался на СТЗ (до которого в данной АИ немцев не пустили) аж до конца войны и он был единственным лёгким советским танком-разведчиком прошедшим всю войну. За это время, он получил и 250-сильный дизель – благо в АИ, где дизеля в СССР производятся серийно на ЯГАЗе уже с 36-го года, а на 174-ом с 1937-го, и В-2 для Т-34 с КВ и В-3 для Т-50 (а после отказа от оного, для Т-15) дорабатываются и запускаются в серию быстрее.
Новая подвеска и увеличение мощности двигателя до 300 л. с., позволили существенно усилить бронирование (до 40 мм передняя проекция, 37 мм боковая, 32 мм корма). Масса танка при этом выросла почти до 20 т.
Вооружение в виде 57 м танковой пушки считать экзотикой не следует – в РИ, 1.10.40 г. вышло постановление, согласно которому 45 мм танковая пушка отныне считалась сугубо временной необходимостью, терпимой лишь до принятия на вооружение новой артсистемы лёгкого танка калибра 55-60 мм задание на проектирование которой получило КБ Грабина. Соответственно в АИ, получить такое орудие можно просто отменив несколько менее нужных проектов над которыми работало КБ Грабина. Тем более, что для пушки лёгкого танка, длинный и технологически сложный как у РИ 57 мм пушки ствол не нужен, а вот чтоб установить её в трёхместную башню Т-15, потребуется пушка с существенно ограниченной длиной отката.
Что касается АТ-1, точнее после перехода на шасси Т-25А уже АТ-2, то её тоже усовершенствовали до уровня АТ-3 (шасси Т-15), усилив бронезащиту лобовой проекции и поменяв вооружение на «универсальную» пушку ЗиС-3. Для первой половины ВОВ это была вполне серьёзная САУ. Её выпускали на ЯГАЗе практически всю войну (параллельно с арттягачём на той же базе с существенно облегченным бронированием), модернизируя и совершенствуя.
Танки в одном масштабе:
Р.С. В РИ РККА встретила немецко-фашистскую агрессию имея огромный парк старых машин, крайне слабо защищённых и слабо вооружённых. Новые танки ещё не были доведены до ума и страдали массой «дестких болезней».
То, что танки старых типов не были модернизированы в соответствии с духом времени, а новые к началу войны «не успели» — «заслуга» очень многих ответственных, точнее вполне безответственных товарищей, большая часть которых рассталась со своими жизнями по совокупности различных косяков, включая и ошибки в определении направления развития отечественного танкостроения. Но, стране, армии от того в 41-ом было не легче.
Эта АИ, с одной стороны – попытка хоть как-то подвести Т-26 к приемлемому на начало ВОВ уровню боеспособности – не собственно его, от РИ Т-26 там к началу 40-х уже практически и нет ничего, а ту линию и танка, и технологии его изготовления, что позволит поднять боеспособность РККА, сэкономит огромные ресурсы для скорейшей и более полной доводки стреднего и тяжёлого танка. Кому не лень, можете хотя бы у Свирина посмотреть, сколько же ресурсов, денег и времени было ухлопано на «косметические» модернизации Т-26, а ещё больше на не удачные поиски ему замены. В каких муках рождался и умер едва родившись Т-50, который уже после начала войны, по мнению отдельных представителей РККА был нужен ей как воздух!
В общем, аишная машинка, точнее линейка, с одной стороны продолжает линию Т-26 поднимая боеспособность старого поколения машин на более высокий уровень, а с другой, позволяет армии получать массово, хорошо освоенный танк, близкий по своим ТТХ к Т-50. Благодаря чему, возможно, события лета 41-го будут не столь трагичны, а Т-34М и КВ-3 успеют заменить «сырые» Т-34 и КВ до начала ВОВ.
