Строительство подводной лодки Вильгельма Бауера

События Датско-германской войны 1849-1850 годов из-за Шлезвиг-Гольштейна, когда ощутимо сказывалось превосходство датских военно-морских сил над германскими, навели унтер-офицера баварской армии Вильгельма Бауера на мысль о создании подводного судна, способного угрожать господствующему на море противнику. Завербовавшись в шлезвиг-гольштейнскую армию, Бауер предложил своему новому начальству проект железной субмарины. К ее постройке приступили летом 1850 года в Рендсбурге, а затем перенесли в Киль, где лодку 18 декабря (н. ст.) и спустили на воду.

Подводная лодка, длиной по корпусу 8,07, шириной 2,01 и высотой до 3,52 м (26,5×6,6×11,5 футов), получила имя «Brandtaucher» («Брандтаушер»). Изобретатель установил на нее гребной винт с ручным приводом. Для регулирования дифферента служил массивный груз, перемещавшийся по направляющей в нос или корму.

Предполагалось вооружить лодку миной с электровзрывателем. Корпус «Brandtaucher» должен был выдерживать давление на глубине около 10 м, но расчеты оказались неверными. Во время погружения 1 февраля 1851 года 6-мм листы металла стали расходиться и образовалась щель, через которую аппарат залила вода. В. Бауер с двумя матросами едва спаслись.

После аварии шлезвиг-голштинские власти отказались от дальнейших опытов с лодкой. Однако изобретатель не остановился и разработал усовершенствованный проект. С осени 1851 года Бауер предлагал его баварскому, в 1852 году австрийскому, а затем британскому правительствам. Последнее проявило к лодке интерес и даже согласилось построить опытный экземпляр на верфи фирмы «Джон Скотт Рассел и К°», но после семимесячной конструкторской работы, во время которой Ч. Фокс с И. Брюнелем скопировали чертежи, англичане перестали нуждаться в содействии В. Бауера и, воспользовавшись возникшими разногласиями, прекратили сотрудничество с ним.

Тогда Бауер решил обратиться к российскому правительству. 15 августа 1853 года он подал на имя императора Николая I прошение, в котором сообщал об изобретении им военного

«гипонавтического снаряда»,

движимого

«посредством газовой силы»

и способного погружаться на глубину до 150 футов (около 46 м). В качестве вооружения «снаряда» фигурировали 6 «петард» по 600 фунтов (около 245 кг) пороха каждая, 11 бомб, прикрепляемых к неприятельским судам, и

«ракетные поплавки» [1].

Прошение препроводили в Морское министерство. 17 сентября оно поступило на рассмотрение Морского ученого комитета, который нашел проект Бауера 

«неудобоисполнимым». 

Управлявший министерством генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич согласился с доводами комитета.

Нужно сказать, что морскому ведомству в те дни было не до экспериментов с подводным плаванием: разногласия с Турцией, стремившейся при содействии европейских держав умалить влияние России на Балканах, еще в конце июня 1853 года привели к фактическому началу войны между ними, так что у моряков хватало иных забот. Между тем, если поначалу никаких сомнений в подавляющем превосходстве российской армии и флота над противником не возникало, то после того как разгром 18 ноября турецкой эскадры под Синопом вызвал обострение дипломатических отношений с Англией и Францией, соотношение сил существенно изменилось. В декабре англо-французское корабельное соединение вошло в Черное море, 15-16 марта 1854 года державы объявили России войну, а вскоре и на Балтике появилась эскадра, возглавляемая адмиралом Ч. Нэпиром. Значительный перевес европейских флотов делал борьбу в открытом море безнадежной для российских моряков. На всех военных театрах вырисовывалась перспектива блокады отечественных портов.

Страна успела испытать несколько сильных ударов, потеряла почти весь Черноморский флот, прежде чем В. Бауер, в феврале 1855 года потерявший последнюю надежду добиться справедливости в Англии, очевидно, из желания отомстить британцам, не заплатившим ему за проект, а также в расчете на содействие заботившегося о безопасности столицы российского правительства, обратился в берлинское посольство России, к военному агенту графу К. К. Бенкендорфу. Получив от него рекомендательное письмо, он 18 апреля 1855 года приехал в Варшаву. Наместник Царства Польского фельдмаршал граф И. Ф. Паскевич, в свое время осматривавший лодку К. А. Шильдера, сразу оценил значение предложений В. Бауера, тем более что они получили высокую оценку

«сведущего техника».

На суд последнего, возможно, военного инженера из числа близко знавших Шильдера, в 1849-1853 годах служившего в Варшаве, немецкий изобретатель представил описание почти того же «подводного снаряда», что и двумя годами ранее: длиной 40, шириной 11 и высотой 12 футов, корпус из листового железа толщиной 0,5 дюйма (12,7 мм), винт с ручным приводом, скорость около 1,6 уз, вертикальный и горизонтальные рули, цилиндрические балластные цистерны в носу и корме, подвижный груз, перемещаемый от оконечности к оконечности горизонтальным винтом, глубина погружения 150 футов, вооружение из 6 гальванически подрываемых мин и 11 бомб. Экипаж численностью в шесть человек имел запас воздуха для дыхания на 5-6 часов, а при необходимости мог провентилировать лодку помпой через выпускаемый на поверхность двойной шланг с поплавком [2].

После непродолжительного обмена телеграммами с Петербургом Паскевич 29 апреля отправил Бауера в столицу. Дорога заняла немногим больше недели, и 8 мая военный министр князь В. А. Долгоруков сообщил о прибытии изобретателя великому князю Константину Николаевичу. Переговоры с В. Бауером вел председатель Морского ученого комитета, вице-адмирал барон Ф. П. Врангель. Их итогом стало соглашение о постройке 

«гипонавтического военного снаряда» 

в трехмесячный срок за 30 000 руб. серебром. Не исключено, что к такому шагу моряков подтолкнули сведения о разработке представителем военного ведомства, полковником Э. Ф. Форселлесом, собственного проекта подводной лодки, которые могли возбудить дух соперничества [3]. Бауер же просил дать в его распоряжение 60 техников и 40 рабочих, назначить содержание 180 руб. в месяц и присвоить звание 

«подводного инженера» [4].

Условия были вполне приемлемыми, но прежде чем решиться на какой-либо шаг, руководство морского ведомства желало удостовериться в исполнимости предлагаемого проекта. Ознакомиться с ним поручили опытному корабельному инженеру подполковнику Карлу Ивановичу Швабе, который вскоре донес о перспективности проекта. 16 мая 1855 года Морской ученый комитет обсудил донесение Швабе. Из него следовало, что Бауер обещает довести скорость 

«гипонавтического снаряда»

до 4 уз. Со своей стороны, комитет счел необходимым устроить водолазную камеру, из-за чего «снаряд» потребовалось удлинить на 10 футов, а стоимость постройки возросла до 35 000 руб. Несмотря на это, было принято решение выделить просимые деньги, и 18 мая император Николай I утвердил постановление комитета [5]. 

Спустя два дня Ф. П. Врангель уведомил управляющего Санкт-Петербургским Гальванопластическим, Литейным и Механическим заведением наследников герцога Лейхтенбергского генерал-майора И. А. Фуллона о том, что его предприятию будет заказана подводная лодка, которую надлежит выстроить качественно, но быстро. Фуллон поспешил продемонстрировать распорядительность и 23 мая сообщил о начале работ, хотя фактически к ним еще не приступали. Пятью днями позднее Врангель обратился к инспектору Корпуса корабельных инженеров с просьбой назначить одного из офицеров, владеющих немецким или английским языком, для надзора за постройкой лодки. В ответ инспектор 4 июня известил Морской ученый комитет, что наблюдающим назначен Корпуса инженер-механиков штабс-капитан Петр Федорович Гаврилов, но только 15 июня тот получил инструкцию комитета.

Впрочем, выбор оказался неудачным – Бауер не сошелся с Гавриловым, и 11 июля его заменили капитаном Александром Алексеевичем Евдокимовым. Общее руководство по технической части возложили на К. И. Швабе, сохранив его за подполковником и после назначения того помощником начальника Адмиралтейских Ижорских заводов [6]. Организационное и хозяйственное обеспечение работ легло на состоявшего при Морскому ученом комитете капитана 1 ранга Павла Ивановича Крузенштерна [7]. Примечательно, что контракт с морским ведомством на постройку лодки Бауер заключил лишь 20 июня, когда работы уже продвинулись.

Согласно спецификации, после изменения проекта лодка имела длину 50 футов (15,25 м), ширину 11 (3,35 м) и высоту 12-12,5 (3,66-3,81 м) [8]. Корпус изготовляли из железных листов толщиной ½ дюйма (12,7 мм). Внутри из листов толщиной 3/4 дюйма (19 мм) соорудили

«двойную камеру с дверями и запорами для выхода из лодки», 

названную 

«водолазной комнатой».

Она имела высоту 7 футов (2,1 м) и длину 6 футов (1,8 м). Как внешняя, так и внутренняя двери закрывались на три запора. На внешней двери установили клапан для наполнения камеры водой, которую выпускали оттуда внутрь лодки.

Погружение обеспечивалось тремя цилиндрическими балластными цистернами длиной 9 футов (2,75 м) и диаметром 4,5-5 футов (1,4-1,5 м). Имелось также 8 отделяемых гирь общим весом до 500 пудов (8 т). Удерживать субмарину на определенной глубине предполагалось с помощью малой емкости для воды диаметром 12 дюймов (305 мм). Для регулировки дифферента вдоль корпуса перемещался по рельсам груз весом до 140 пудов (2,24 т). В движение лодка приводилась трехлопастным железным винтом диаметром 7 футов (2,13 м), вал которого вращался четырьмя железными колесами диаметром 7 футов 4 дюйма (2,2 м). По периметру последних, на расстоянии 229 мм одна от другой, размещались рукоятки. На поверхности предполагалось использовать

«парусное устройство».

Для наблюдения за окружающим устанавливались 22 иллюминатора диаметром до 12 дюймов (305 мм) [9].

В состав механизмов входили две чугунные водяные помпы диаметром 4 дюйма (102 мм) с ходом 18 дюймов (457 мм), две запасные 8-дюймовые (203-мм) помпы, а также одна малая железная ручная, обслуживавшие балластные цистерны и дифферентовочную емкость. Имелись также 

«помпа французская чугунная с медной трубой», 

судя по всему, обеспечивавшая водой «дождевальную» установку, предназначенную для «освежения» воздуха внутри лодки, и чугунная помпа для ватерклозета (гальюна). Двойной воздушный насос диаметром 4 дюйма (102 мм) при работе одновременно засасывал и выбрасывал воздух по спаренному каучуковому рукаву с металлическими кольцами жесткости, длиной до 60 футов (18,3 м), удерживавшемуся на поверхности металлическим поплавком. Глубина определялась показаниями двух манометров.

Как гласит составленное П. П. Крузенштерном описание, помимо мин, располагавшихся в шести железных ящиках в носовой части, вооружение лодки включало 

«шесть ракетных сменных труб с ударными замками», устанавливавшихся «на верхней части лодки» [10].

 К сожалению, выяснить, по чьей инициативе, когда именно появились на лодке ракетные станки, и было их крепление временным или постоянным, пока не представляется возможным. Во всяком случае, есть достаточные основания предполагать влияние конструкторских решений К. А. Шильдера. Правда, сведениями о попытках произвести ракетную стрельбу с лодки Бауера мы не располагаем.

Надо сказать, что ее чертежи до настоящего времени не найдены. Однако в книгах некоторых авторов приводится схема устройства лодки, спроектированной Бауером для английского правительства. Учитывая, что вскоре по завершении этой работы изобретатель обратился к российскому правительству, можно предположить, что предложенный им в 1853 году проект полностью или в значительной степени соответствовал предыдущему, а доработанный впоследствии – воспринял его основные черты.

Летом 1855 года решился и вопрос о заведующем подводной лодкой. Им по собственному желанию стал мичман Павел Павлович Крузенштерн, сын Павла Ивановича, которого приказанием генерал-адмирала от 15 июня прикомандировали к Морскому ученому комитету [11]. Была сформирована особая команда из одного унтер-офицера и 12 матросов. Набирать предписывалось 

«сильных, здоровых, смышленых и хорошего поведения» 

со всех трех дивизий Балтийского флота.

Отбор начался 28 июля и завершился к 12 августа. В состав команды вошли: унтер-офицер Евграф Матвеев, матросы Осип Андреев, Иван Волгин, Клавдий Щекин, Юрий Копусар, Антон Мигачев, Иван Муравьев, Антон Шаров, Павел Панов, Гаврило Артамонов, Иван Чудинов, Агап Коротышев, Анд-реян Пантелеев. 13 августа П.П. Крузенштерн принял восьмерых человек под свою команду. Тогда же их поселили на вольнонаемной квартире недалеко от Гальванопластического заведения – 

«по Екатерингофскому проспекту близ Триумфальных ворот, против Бронзовой фабрики, под №408 и 34, в доме Боздрова».

Четверо – Шаров, Артамонов, Волгин и Андреев – получили назначение на «лодку капитана Герна» и разместились

«в одном из домов г. Берда» [12].

Некоторые обстоятельства постройки субмарины по проекту В. Бауера изложены самим П. П. Крузенштерном.

«Назначение мое на подводную лодку последовало 22-го июня, а потому при первых работах, которые начались 26 мая, я не находился. При поступлении моем на завод все деревянные шаблоны шпангоутов были уже собраны в Модельной. Шаблоны цилиндрам, поршням и пр[очему] отданы были в Литейную. Первоначально постройка лодки была предназначена в особом сарае на дворе завода близ Главной Конторы, и в этом сарае уже была устроена железная дорога. Дабы возможно было приступить к постройке в этом сарае, ставить шпангоуты и одновременно установить внутренний механизм, необходимо требовалось окончание трех больших цилиндров.

Поэтому г. Бауер с первого начала занялся работами к возможно скорому окончанию их. В первых числах июля цилиндры были отлиты, но к сверлению их встретились затруднения на заводе. Но как по настоятельным и беспрерывным просьбам г-на Бауера к первому механику завода г-на Барта не получал удовлетворения, то г. Бауер решился приступить к постройке не в назначенном сарае, а в самом заводе, в Котельной, предполагая, однакож, перенести лодку по частям в сарай, для чего приказал он обшивку скреплять не наглухо, но винтами и гайками.

Но как со стороны завода не приступали к сверлению цилиндров, то г-н Бауер, чтобы не останавливать работу, приказал обшивку окончательно заклепать наглухо, оставя вверху достаточное отверстие для пропуска цилиндров. Для вывода лодки из завода г-н Бауер предложил проломить окошко до требуемой величины, но этим главный механик г. Барт остался недоволен, жаловался директору фабрики генералу Фулону, который также не согласился на предложение г-на Бауера увеличить пролом в окошке. Но после смерти генерала Фулона управление завода согласилось на мнение г-на Бауера.

В продолжение летних месяцев, за исключением сверления цилиндров, все остальные части механизма подвигались и большею частью были закончены, но к установке их невозможно было приступить по вышесказанной причине. Котельная работа, т. е. обшивка, шла довольно медленно, потому что г-н Барт отзывался в неимении достаточного числа мастеровых. Ночные работы, которые были сначала введены г-ном Бауером, г-н Барт приказал остановить. Сколько мнение г-на Бауера справедливо, что г-н Барт с намерением старался замедлять работы лодки – в этом я не могу быть судьею; факт был тот, что цилиндры пролежали близ шести недель на дворе, и что, не смотря на просьбы и жалобы г-на Бауера, не приступали долгое время к их сверлению. Наконец, только 4 октября цилиндры были окончены, и по получении их внутренняя работа могла лишь начаться.

2-го ноября лодка была приведена к берегу Обводного канала, а 3-го поставлена на барку. Для удобнейшего спуска на барку были устроены на ней бревенчатые подмостки, на которых была поставлена лодка, но как в таком положении она стала слишком высока и не могла пройти под мостом Обводного канала, то пришлось опустить лодку на дно барки. При поднимании лодки домкратами и снимании из-под нее бревен барка получила повреждения и сильную течь и села на грунт. Но при всем том, помощью гиней и талей, протащили барку под мост. После пришлось поднимать барку, каковая работа производилась несколько дней, пока не наступили морозы» [13].

Изложенные в рапорте обстоятельства погрузки лодки на барку требуют некоторых пояснений. Непосредственному спуску ее на воду мешало обмеление речки Таракановки, протекавшей у стен завода. Поэтому была проложена железная дорога к набережной Обводного канала, где у Четвертого Таракановского моста устроили слип. 18 октября полковник корпуса горных инженеров В.К. Рашет, ставший директором после смерти И. А. Фуллона в июле 1855 года, сообщил в Морской ученый комитет об окончании постройки, а 31 октября – о прошедшем накануне испытании корпуса наливом воды. На заседании 1 ноября комитет постановил перевезти и спустить лодку в приготовленную барку для доставки к Галерному островку.

Как исполнялось это решение, описал П. П. Крузенштерн. Судя по всему, домкраты поставили непосредственно на днище барки, которое, надо полагать, было уже подгнившим и прочностью не отличалось. Судя по архивным документам, в середине ноября лодку перегрузили на две соединенные «тихвинки», чтобы уменьшить осадку, и повели к Галерному островку, но встретившаяся за Малым Калинкиным мостом мель все же прервала плавание. В итоге лодка Бауера зазимовала в Обводном канале.

Учитывая, что, потеряв в ходе боевых действий Севастополь, Кинбурн, оставив неприятелю Петропавловск-Камчатский, испытывая финансовые затруднения из-за возникших ограничений в торговле, российское правительство с осени 1855 года уже нащупывало пути для заключения мирного соглашения, а на совещаниях 20 декабря 1855 года и 3 января следующего года в присутствии императора Александра II приняло решение вступить в переговоры с державами, можно считать, что к моменту окончания постройки лодка В. Бауера потеряла в глазах руководства морским ведомством прежнюю привлекательность.

Но хотя, согласно рапорту П. П. Крузенштерна, строительство субмарины шло слишком медленно – по меньшей мере, с полуторамесячным опозданием против возможных сроков сдачи, эти работы заняли немногим более пяти месяцев, что для предприятия, обремененного другими заказами, в частности, изготовлением нескольких мощных паровых машин для линейных кораблей и фрегатов, можно признать удовлетворительным показателем. Наконец, ускорять работы, чтобы вывести лодку на испытания в сентябре 1855 года, едва ли имело смысл, так как близкая по характеристикам субмарина, построенная в Англии С. Росселем по чертежам В. Бауера, в том же году затонула с экипажем во время одного из первых погружений, после чего наличие ее аналога в русском флоте не могло оказать на противника сдерживающего влияния.

Примечания

• [1] РГАВМФ Ф. 162. On. 1. Д. 423. Л. 9-11.
• [2] РГАВМФ Ф. 158. Оп. 2. Д. 1707. Л. 1, 2, 4, 6, 17-23.
• [3] См.: Проект подводной лодки полковника Форселлеса // Гангут. – Вып. 59. – 2010. – С. 41-49.
• [4] Там же. Л. 15.
• [5] Там же. Л. 17 – 23; Ф. 14. On. 1. Д. 463. Л. 26.
• [6] РГАВМФ Ф. 158. Оп. 2. Д. 1707. Л. 25, 28, 45, 49, 57, 59, 102, 107, 126.
• [7] РГАВМФ Ф. 14. On. 1. Д. 463. Л. 24, 29 об.
• [8] РГАВМФ Ф. 158. Оп. 2. Д. 1707. Л. 65; Д. 1706. Л. 466. Указанные во многих изданиях размерения лодки не соответствуют архивным данным. Например, Г.М. Трусов приводит следующие величины: длина 16, ширина 3,8 и высота 3,4 м (Трусов Г.М. Подводные лодки в русском и советском флоте. – Д., 1963. – С. 52). В справочнике: Кучер В.А., Мануйлов Ю.В., Семенов В.П. Русские подводные лодки. История создания и использования. 1834–1923 гг. Т. 1. Ч. 1. – СПб., 1994. – С. 27. – фигурируют: длина 15,8 м (52 фута), ширина 3,8 (12 футов 5 дюймов) и высота 3,4 (11 футов). В.Г. Живов и И.А. Вольский указывают размеры 15,8 х 3,78 х 3,35 м (Живов В.Г., Вольский И.А. Золотой век подводного судостроения. – СПб., 2009. – С. 16). Характерно, что все указанные авторы, вопреки спецификации, ширину путают с высотой.
• [9] РГАВМФ Ф. 158. Оп. 2. Д. 1707. А. 65; Д. 1706. Л. 466; РГАВМФ Ф. 14. On. 1. Д. 463. Л. 20-22, 29.
• [10] РГАВМФ Ф. 14. On. 1. Д. 463. Л. 21.
• [11] РГАВМФ Ф. 158. Оп. 2. Д. 1707. Л. 63, 160. Об участии П. П. Крузенштерна в пробах лодки Бауера упоминается в брошюре «Paul von Krusenstern. Skizzen aus seinem Seemannsleben», см.: Морской сборник. – 1874. – № 1. – Библиография. – С. 12.
• [12] РГАВМФ Ф. 283. Оп. 2. Д. 6410. Л. 13, 27 – 27 об, 29, 44, 46, 53. Сведения о составе экипажа лодки О.Б. Герна впервые опубликованы И.Р. Рассолом (Рассол И.Р. Подводные брандеры О.Б. Герна // Гангут. – 2008. – Вып. 47. – С. 54).
• [13] РГАВМФ Ф. 14. On. 1. Д. 521. Л. 1-2 об.

источник: Р. В. Кондратенко «Строительство подводной лодки В. Бауера» сборник «Гангут» вып. 60