Стальной таран Государя. Пётр Андреевич Клейнмихель за пределами анекдотов
Содержание:
В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),
Граф Пётр Андреевич Клейнмихель, душенька!Н.А. Некрасов “Железная дорога”
Не сказать, чтобы граф Пётр Клейнмихель не был известен потомкам. Знаменитое стихотворение Некрасова о тяготах и ужасах народной жизни открывается упоминанием именно его фамилии, а популярная история чаще всего изображала его полным тираном и самодуром.
В реальности Клейнмихель был человеком сложным, где-то и одиозным, но его образ явно отличался от лубочного, и у современников он вызывал сильные и неоднозначные чувства.
Зубы Аракчеева
Родился наш герой в 1793 году в семье немецкого происхождения. К сливкам аристократии нашего героя не отнесёшь — родоначальником фамилии был его отец. Сын пастора, он поступил на службу всего-то капралом в Киевский мушкетёрский полк, но сумел выслужиться и сделать не феерическую, но вполне достойную карьеру на военно-административных должностях. Он дорос до чина генерал-лейтенанта и директора 2-го кадетского корпуса. Однако главным придворным достижением Клейнмихеля-старшего было знакомство — и дружба — с Алексеем Аракчеевым, будущим серым кардиналом русского двора.
Так что будущее Петра Андреевича было обеспечено с самого начала, весь вопрос состоял в том, как он распорядится удачно выпавшими картами.
Петра записали в полк, как водится, сразу после рождения. А в 1812 году, девятнадцати лет, Клейнмихель уже стал адъютантом Аракчеева. Эти двое сработались чрезвычайно успешно. Молодой Клейнмихель не то чтобы блистал необычайными деловыми качествами, но был чрезвычайно скрупулёзным исполнителем, пунктуальным и аккуратным. Впрочем, тут он успел отметиться и выполнением весьма деликатного поручения. В кампанию 1814 года в чине капитана Клейнмихель выполнил личное поручение императора — передать братьям Александра I приказ выехать в Базель, подальше от мест боев. Этот приказ Клейнмихель выполнил со свойственной ему чёткостью, и так познакомился с будущим Николаем I.
После этого звезда Клейнмихеля восходила быстро — к марту 1819 года он уже начальник штаба военных поселений. К этому моменту он стал настоящей тенью Аракчеева — жёстким, но преданным администратором. Трудоголизм Клейнмихеля вошёл в легенды — сослуживец даже носил ему подушку в кабинет, поскольку чиновник мог скорее заснуть на рабочем месте, чем уйти, не закончив дела. К подчинённым он относился ровно так же. Чиновник Константин Фишер вспоминал, что как-то раз Клейнмихель направил его к своему помощнику по фамилии Заика. Уже было восемь вечера, и Фишер усомнился, что найдёт того в канцелярии. Клейнмихель отрезал: “Заика должен быть в канцелярии всегда!” Заика, кстати, на месте отсутствовал, но, когда ему сообщили, что пришел посетитель от Клейнмихеля, примчался галопом.
Интересно, кстати, что результат эти малоприятные для подчинённых методы давали. Например, именно Клейнмихель протянул самую длинную в мире линию оптического телеграфа — между Петербургом и Варшавой. Его военные поселенцы обеспечивали и постройку линии, и её работу. Он же первым подступился к созданию в России системы электрического телеграфа.
Характерно, что смерть Александра и отставка Аракчеева в итоге на его судьбу никак не повлияли: молодой чиновник уже заинтересовал не только собственного прежнего покровителя, но и нового императора Николая. Поскольку ни Аракчеев, ни Клейнмихель не пользовались всеобщим обожанием, кто-то из подчинённых припечатал: “Аракчеева нет, но зубы его остались”.
Успех Клейнмихеля как придворного карьериста часто приписывали некой грязноватой истории. Якобы он прикрывал Николая, “легализуя” его незаконнорожденных детей. В рамках этой легенды, его вторая жена (с первой Клейнмихель со скандалом разошёлся) помогала прятать незаконнорожденных детей Николая от его фавориток. Г-жа Клейнмихель будто бы подсовывала под одежду подушки, а когда любовница императора рожала — Клейнмихели усыновляли дитя. История широко известная, но вот её соответствие реальности откровенно сомнительно. Впрочем, детей у пары действительно было много — восемь.
Однако главным занятием Клейнмихеля в любом случае было не сбережение альковных тайн. Притчей во языцех стала его готовность браться за любые поручения, даже в тех отраслях, где его компетентность была спорной. Так, одна из самых известных историй, связанных с его именем — это ремонт Зимнего дворца после пожара в 1837 году. Пожар был серьёзным, выгорела заметная часть дворца, Клейнмихель же обещал устранить все проблемы за год с небольшим. В результате работы были выполнены в срок (в отличие, между прочим, от выплат подрядчикам), Клейнмихель получил прозвище “Дворецкий” и медаль с надписью “Усердие всё превозмогает”… А вот за ремонтом немедленно пришлось делать новый — работы выдержали высочайший смотр, но что сделано аврально, то редко бывает сделано хорошо. Однако для Клейнмихеля эта история скверных последствий не имела — его готовность работать с усердием и скрупулёзностью джинна-буквалиста добавляла ему очков в глазах императора.
Однако звёздный час Клейнмихеля был впереди.
Гравюры с изображением Петра Андреевича Клейнмихеля | Военная энциклопедия И. Д. Сытина
Гравюры с изображением Петра Андреевича Клейнмихеля | Военная энциклопедия И. Д. Сытина
Папаша, кто строил эту дорогу?
В 1842 году Клейнмихель стал членом комитета по строительству железной дороги из Петербурга в Москву. В том же году — главноуправляющим путями сообщения.
На тот момент это слово ещё не означало железных дорог, собственно их пока ещё и не было, только одноколейка между Петербургом и Царским Селом. Более того, сам Клейнмихель вовсе не был фанатом железнодорожного сообщения. Но именно ему предстояло возглавить постройку первой “чугунки”. Вообще, он не особо-то рвался в ведомство, и, как выразился инженер Валериан Панаев, был “громовержцем” по стилю управления.
Но, пожалуй, поэтому-то его и выбрали в качестве руководителя ведомства. Николай исходил из того, что этот человек, оказавшись во главе путей сообщения, будет радикально их совершенствовать вне зависимости от собственных взглядов. Клейнмихель действительно шёл как танк, даже если ничего не понимал в предмете, за который брался — но тут он, по крайней мере, старался как можно скорее освоить новую специальность.
А осваивать было что. По части железных дорог Клейнмихель поначалу был просто-таки гомерически невежественным. Он, к примеру, полагал, что тендер паровоза — это тендер, в смысле маленькое судно, и поезду он нужен на случай, если паровоз вдруг свалится в воду.
Однако недостаток знаний он восполнял бешеным трудолюбием и готовностью быстро входить в тонкости. Клейнмихель руководил строительством первой настоящей железной дороги, имеющей значение для народного хозяйства — между Санкт-Петербургом и Москвой. И здесь в полной мере проявились все стороны его натуры — и хорошие, и дурные.
Началось с того, что Клейнмихель пообещал царю построить дорогу в рекордный срок. Дату — 1851 год — он выставил, исходя не из расчётов, а из политических соображений. Николай должен был по железной дороге поехать в Москву на торжества по случаю 25 лет собственной коронации. За выполнение этой задачи Клейнмихель взялся, как обычно, с энергией несущегося бизона. По выражению Фишера, “подчинённых он трактовал хуже, чем своих лакеев”. Речь о железной дороге Клейнмихель вёл перед императором в присутствии начальника работ Мельникова. Уже в отсутствие Николая состоялся знаменательный диалог:
— Вы слышали мой ответ государю?
— Слышал, но это немыслимо.
— Вы слышали, и это должно быть и будет!
После этого начались работы, и их вели не то, чтобы с энтузиазмом, а просто с остервенением. Предстояло возвести не только полотно, но и массу мостов, станционных построек… К работе привлекали толпы вольнонаёмных крестьян. Именно их быт живописал Некрасов, и поэт не солгал насчёт тяжких условий труда. На работах недоставало инструментов, материалов, рабочих рук, люди жили в дурных условиях. Деньги платили неплохие, но десятники и подрядчики немилосердно обворовывали рабочих. Что удивительно, сам Клейнмихель, похоже, не усердствовал в казнокрадстве — о его личной честности писали даже не слишком комплиментарно настроенные к нему авторы. Однако обворовывание, болезни и гибель поджидали многих, кто работал на его объектах.
Сам Клейнмихель объезжал работы весной и осенью, когда распутица крайне усложняла строительство. Тут надо отдать ему должное: будучи беспощадным к подчинённым, он и сам был неприхотлив. Чиновник работал в бешеном темпе, мало спал и лично разгребал вал организационных проблем. Клейнмихель немилосердно гонял “дистанционных офицеров”, разъезжая с ними по местам работ и требуя отчётов о том, как они намерены добиваться результата. Кстати, отсутствие милосердия распространялось и на подрядчиков — как-то раз при попытке смухлевать и продать (за, как сейчас сказали бы, откат) шпалы по цене, завышенной раз в пятнадцать, Клейнмихель вызвал махинаторов “на ковёр” и заставил-таки поставить шпалы по адекватной цене. Что характерно, в итоге никто не отправился в тюрьму, зато ни казна не потерпела убытка, ни даже сами поставщики в итоге внакладе не остались.
Кстати, пообвыкшись на новой должности, граф быстро изменил мнение о железных дорогах, и уже сам стал энтузиастом их строительства.
Кроме “чугунки”, главного проекта своей жизни, Клейнмихель с той же страстью строил и все прочие объекты по необъятной империи. Мост в Петербурге, мост в Киеве, дамбы, плотины… Расчистка порогов, рытьё каналов, ремонт, как сейчас сказали бы, инфраструктуры. Клейнмихель созвал специальную комиссию для составления подробнейшей карты путей сообщения с указанием всех мест, требующих ремонта. Вообще, как истый педант, Клейнмихель старался систематизировать всё, что попадало в поле его зрения, и любил составлять для подчинённых детальные инструкции, не оставлявшие особого простора для творчества на местах, но и не допускавшие произвольных толкований.
“Я затеваю большое дело, — как-то заявил он, — пишу самый подробный строительный устав, там всё будет. Какая бы ни была постройка, о каждой будет особая глава с инструкциями и чертежами — и потом общее оглавление. Например, нужен мост 5 сажен ширины, 15 сажен длины. Ищи в оглавлении: Мост, потом: такой-то длины и ширины, страница такая-то, а тут всё и есть, как и что”.
Такая “инструкционная мания”, конечно, имела две стороны — иметь детальную инструкцию хорошо, но вот попытки объять необъятное ведут к догматизму и бесполезной работе по регламентации всей жизни, которая всё равно шире любой инструкции.
Ну, а железная дорога и правда была построена быстро. В 1846 году построили завод по производству оборудования, а к 1 ноября 1851 года Клейнмихель мог открывать шампанское. Дорога заработала.
Надо, правда, отметить, что обошлась она баснословно дорого, что отмечали уже тогда. Сам ли Клейнмихель приложил руку к такому удорожанию, его ли подчинённые, общая штурмовщина и неопытность строителей — об этом сейчас точно судить трудно. В общем, случай Клейнмихеля представлял собой хорошо знакомую нам ситуацию, когда важное для страны дело делается, и при этом обходится казне так дорого, словно в процессе топки паровозов топили ассигнациями.
Кстати, Клейнмихель думал и о будущем. Он, к примеру, начал изыскания для строительства железной дороги в Донбасс — для развития угольной промышленности. Хотя в тот момент добыча угля там велась довольно примитивным способом, граф, как видим, умел видеть перспективу.
Фотографии железных дорог, построенных Петром Клейнмихелем | Фото: I. Goffert
Фотографии железных дорог, построенных Петром Клейнмихелем | Фото: I. Goffert
Таран державной воли
При этом широкой любовью Клейнмихель, мягко говоря, не пользовался. Его бульдожья манера управления, жёсткость методов и грубость с подчинёнными не лучшим образом сказывались на репутации. Все анекдоты о нём сводились к мелочности, тиранству, жестокости и скряжничеству. В одной из таких баек он избивает станционного смотрителя, отчего тот умирает; в другой — грозит розгами мужику, нашедшему чемодан с огромной суммой казённых денег за то, что мужик не принёс чемодан начальству сразу. Ещё один анекдот гласит, что, когда инженер Кербедз сконструировал механизм, облегчавший забивание свай, Клейнмихель устроил ему выговор — дескать, тот не придумал такую машину раньше, и тем нанёс казне ущерб. В сущности, эти анекдоты да стихотворение Некрасова и сформировали образ, оставшийся в веках.
Хватало и прямых недоброжелателей. Потомок всесильного петровского фаворита Александр Меншиков, к примеру, острил: “Если Клейнмихель вызовет меня на поединок, вместо пистолета или шпаги, предложу ему сесть нам обоим в вагон и прокатиться до Москвы — увидим, кого убьёт”. Он же шутковал по поводу награждения Клейнмихеля украшенной бриллиантами тростью — “Я бы для вас и ста палок не пожалел”. Ну, а тогдашняя “оппозиционная пресса” в лице “Колокола” не стеснялась: “Его гнусные “подвиги” заклеймил Некрасов”… Знайте, Клейнмихель, пробьет тот час, когда имя ваше станет во всех концах России именем нравственно прокаженного”. В герценском журнале Клейнмихель именуется и злом отечества, и ядовитой раной его, и атаманом шайки лакеев-грабителей своей страны…
В конце концов, все карьеры когда-то и прекращаются. Клейнмихель потерял влияние при Александре II. Он не знал настоящей опалы, но и настоящего применения своей буйной натуре уже не мог найти. Клейнмихель тихо старел, и столь же тихо умер в 1869 году.
Он был спорным, даже одиозным персонажем. И всё же, пожалуй, надгробным памятником ему могут послужить слова инженера-путейца Антона Штукенберга:
“Тяжел он был для своих подчинённых, личность другого для него не существовала, но всегда впереди у него было дело и достижение своих крайне быстрых намерений, направленных к пользе, которая не всегда была ясна. Это был стальной таран, который был нужен для державной воли государя, чтобы пробивать стены всех преград и затруднений, что доказывают многие полезные работы по ведомству путей сообщения, которые много лет откладывались и при нём только исполнены…”
И каким бы он ни был, мало в истории России найдётся людей, после которых осталось столько вещественных напоминаний о них — мостов, зданий — и тянущихся через всю страну рельсов.
источник: https://fitzroymag.com/istorija/pjotr-andreevich-klejnmihel-za-predelami-anekdotov/
