Хронологически, покупка танка Виккерс Mk-E почти совпала с приобретением танка Кристи. И хотя, по итогам проведённых в СССР испытаний, на вооружение приняли оба, один танк из этой пары был явно лишним. Угадайте какой?
В самом деле, зачем серийно производить сразу два лёгких танка, у которых унифицировано вооружение и практически равноценный уровень бронезащиты? Я знаю аргументацию – Т-26 – пехотный (читай тихоходный) танк, а БТ – быстроходный. Первый изначально предназначался сугубо для сопровождения пехоты в подавляющем большинстве в пулемётной версии (пушкой, по задумке гениального Тухачевского, должен был вооружаться только каждый пятый Т-26), а второй планировался в качестве вооружённого пушкой (часть пушечных БТ-2 вообще пулемёта не имела!) быстроходного «танка-истребителя». Но!
Да, при движке сумасшедшей мощности БТ развивал колоссальную по тем временам скорость. А собственно зачем? Чтоб в итоге своего суперскоростного марша, остаться без пехоты (даже моторизованная пехота за ним нипочём не угонится), без поддержки артиллерии (в те времена, имеющиеся орудия нельзя вообще было буксировать быстрее 15-25 км/ч, что ниже скорости того же Т-26) и даже без топлива (расход горючки у авиамотора БТ 1,5 кг на 1 км хода! Т. е. 160 км рывка БТ-2 (это его полный запас хода – у БТ-5 и вовсе 150 км) и он, нет, не вступил сходу в бой, а полностью обсох и как последний дурак, сидит и нервно курит в надежде, что бочки с бензином догонят его раньше, чем расщёлкает как в тире противник (думаю в 41-ом такая картиночка имела место быть).
После этого логичный вопрос на общедоступной версии китайского – нахуа он такой быстрый нужен? Даже кавалерия, которой держаться за столь манёвренную машину сам Бог вроде велел, от такого «подарка» открещивалась – ну не могла конница гоняться за своими танками, без риска загнать лошадей и притом таскать за собой в огромных количествах горючку для тех бензоглотов!
Другое дело неторопливый Т-26. Ползёт со скоростью своей мотопехоты, артиллерии и бензовозов. Всегда заправлен (если организация снабжения в части поставлена как надо) и всегда готов к бою совместно с пехотой и артиллерией. Согласитесь, это так мило… Даже если представить себе такой тактический изыск, как движение БТ в общей колонне (со скоростью того же Т-26), а уж потом, их бросок в бой, атака противника на полном ходу (со вполне разумной целью раскатать оборону противника до того как он из своих ПТО расковыряет все танки) – это опять-таки будет рывок в полный отрыв и от пехоты, и от артиллерии, и от снабжения, и, кстати, от управления – т. е. рывок прямиком к суициду, что летняя кампания 41-го блестяще подтвердила, несмотря на локальный успех подобной тактики при Баин-Цаган в Монголии, где японская ПТО ни шла ни в какое сравнение с немецкой.
В общем, представим себе, что главный паникёр-генератор идеи покупки БТ и его немедленного производства под единственным предлогом – что этим танком интересовались поляки, и они могут понастроить их с французской помощью штук 100(!) и немедленно бросить в бой против СССР уже в 31-ом году – Тухачевский, погиб в авиакатастрофе в 29-ом, а нормальные люди с военным образованием (Шапошников, Седякин, Егоров, Калиновский – да и Будённый, не погнушавшийся при всех своих регалиях закончить Академию) паниковать не стали, а предпочли наблюдать издалека за логистической катастрофой, которая постигнет и поляков, если они сделают-таки ставку на этот бессмысленный гоночный танк. Но, Тухач и его гоп-компания недоучек сильно переоценили поляков. Они свою версию «шеститонника-то» сумели освоить в мелкосерийном производстве только в 35-ом, а не найдя денег на покупку Кристи, слепили его уродливое подобие лишь к началу войны, которое даже в серию запустить не сумели.
Вот и предположим, что паникёров, дилетантов и провокаторов в руководстве РККА нет или их не слушают, и не вписывающийся в «Систему автотракторного и бронетанкового вооружения РККА» от 1929 г. танк Кристи оставлен без внимания.
За это решение, высшее военное руководство благодарили и производственники, для которых сверхсрочно осваивать в серии два принципиально разных танка было бы ровно вдвое сложнее чем один.
Что же касается польской угрозы, то учитывая и впрямь неважнецкие отношения и уже свершившийся факт покупки поляками партии в полсотни шеститонных Виккерсов, постановили срочно запускать в серию Т-26. Причём опять-таки вопреки здравому смыслу (выражавшемуся в предложении Гинзбурга создать гибрид «шеститонника» и отечественного Т-19, взяв от каждого всё лучшее) в сугубо импортной версии, поскольку тот гибрид ещё надо было спроектировать, построить, испытать, довести до ума, а Виккерс уже шустро бегал и даже, не смотря на все его недостатки, многим нравился. Тем более, что опять-таки благодаря безвременной кончине Тухачевского, «шеститонник» был куплен не в двухбашенной – сугубо пулемётной версии «Е», от которой Тухачевский похоже испытывал священный экстаз, а сразу в однобашенной, пушечно-пулемётной «В», причём в усовершенствованном виде.
В общем, завод «Большевик» начали спешно готовить к крупносерийному выпуску Т-26.
(альтернативный Т-26 выпуска 31-32 г.г. Боевая масса 8,7 т. Двигатель мощностью 92 л. с. с улучшенной системой охлаждения. Усиленные трансмиссия и подвеска. Максимальная скорость 37 км/ч. Башня упрощённой формы от Т-19 с раздельной установкой 37 мм пушки и пулемёта. Вертикальная бронезащита 13 мм)
Оставшийся без работы после отмены программы выпуска Т-24 ХПЗ тоже не забыли. Заводу поручили разработку и серийный выпуск на базе шасси от Т-24 среднего арттягача (будущий «Коминтерн»).
В течение 31-32 г.г. «Большевик» преодолевая массу сложностей осваивал Т-26. В тоже самое время, шла разработка танка Т-28 который должен был качественно его усилить. (Обе машины полностью соответствовали «Системе» от 29 г. – а вот гоночного танка навроде БТ в этой программе по понятным причинам отнюдь не было. И не будет. Как впрочем и тяжёлого Т-35. В «Системе» он фигурировал исключительно в качестве объекта для изучения на невесть насколько отдалённую перспективу. А после разработки трёхбашенного Т-28 смысла в нём и вовсе на мой взгляд не стало).
Первоначально, (как и в РИ) под производство Т-28 предполагалось задействовать самый большой «паровозный» цех завода «Красный Путиловец» (бывш. знаменитый Путиловский з-д). Но, оказалось, что цех, по сути, представляет из себя огромную коробку, в которой практически полностью отсутствовало необходимое для выпуска танков оборудование. А то что имелось, было либо неработоспособно (разукомплектовано), либо законсервировано и давно устарело.
Поэтому, принимается решение развернуть выпуск Т-28 на ХПЗ. Благо завод уже достаточно хорошо оборудован, имеет опыт разработки и производства Т-24 и теперь готовится к выпуску гусеничного артягача.
Таким образом, в 1933 году без тех жутких проблем с добыванием всеми правдами-неправдами оборудования для танкового цеха Путиловского, ХПЗ начинает подготовку к выпуску Т-28.
А что же Т-26? Так и будет неуклюжим задохликом? А ведь это основа нашего довоенного танкового парка вне зависимости, есть у армии БТ или нет.
Честно говоря, в слабости Т-26 виноваты по большей части мы сами. Как слышно из его полуофициального названия «Виккерс-6 тонн», это машина, изначально проектировавшаяся именно под вес 6 т. Английские танки из эталонной серии, проданные СССР, весили на самом деле чуть более семи. Первые, собранные в СССР Т-26, весили уже поболее 8 тонн. После доводки конструкции «до ума» и замены двух башен на одну, вес вырос сразу до 9200 кг. И это был ещё не предел! Массу давным-давно фатально перегруженной машины увеличили ещё на полтонны в ходе последней модернизации, после которой манёвренность и надёжность танка опустились ниже плинтуса.
(Т-26 обр. 39 г.)
А ведь в договоре с фирмой Виккерс касаемо купли-продажи «шеститонника» чёрным по белому было писано, что фирма поставляет танки (а всего было куплено 15 машин плюс полные пакеты чертежей с правом производства – но при этом без технологических карт!) несколькими партиями с интервалом в несколько месяцев для того, чтоб советская сторона могла внести в танк свои изменения, дабы получить танки следующей партии уже с этими самыми изменениями конструкции, которые фирма обязалась внедрить. Более того. Когда те же «шеститонники» присмотрели к покупке поляки, они сразу выложили Виккерсу свои претензии к машине – те самые из-за которых танк отвергли английские военные – а именно: теснота, слабость ходовки и двигателя – его постоянный перегрев и проч. Так Виккерс ЗА СВОЙ СЧЁТ устранил все эти недостатки! Те полсотни «шеститонников» который купили поляки (ДО НАС!!!) уже имели и усиленную ходовку, и 92-сильный двигатель с улучшенной системой охлаждения, и башни, заточенные под пулемёты польской армии. Вопрос из зала – какого хрена мы купили у Виккерса его «шеститонник» в изначальном – самом ущербном виде? Торопились догнать и перегнать поляков по количеству не взирая на качество?
А ещё, «Виккерс» должен был в течение трёх лет информировать советскую сторону обо всех улучшениях, вносимых в проект разработчиком и по заявке СССР за отдельную плату предоставлять эти разработки в распоряжение СССР.
Три года – это означает, что когда ещё только вырисовывалась в чертежах однобашенная версия Т-26 с уже весьма существенным превышением массы по сравнению с прототипом, мы имели полное право отправить Виккерсу заявку, на разработку проекта усиления базовой модели, её силовой, агрегатной, ходовой части до массы, скажем, 10 тонн. Ничего принципиально сложного в этом не было. Те же поляки, прикупив в 1930-ом 50 двухбашенных «шеститонников» свою версию (будущий 7ТР) изначально проектировали в усиленном виде, со «стартовой» массой двухбашенника 9,5 т. и однобашенника почти в 10 тонн – что для нашего Т-26 было уже смертным приговором. Для «поляка» же – это был лишь «начальный» вес, который они уверенно перешагнули, спроектировав к концу тридцатых модернизированную версию (9ТР) с форсированным дизелем и бронёй толщиной до 40 мм – что для нашего «двадцатьшестого» было просто немыслимо.
(Польский танк 7ТР и компоновка силовых агрегатов в корпусах «Виккерса» и 7ТР)
Многих альтернативщиков так же волнует проблема более мощного двигателя для Т-26. Даже если опустить факт, что полякам англы поставляли «шеститонники» с двиглом в 92 л. с. тот же Виккерс официально (как и было в договоре) информировал СССР о наличии уже 100-сильной версии всё того же мотора.
В РИ с этим случился казус, наверное возможный только в СССР. Когда наши конструктора впервые получили возможность полностью «препарировать» «шеститонника», в официальном отчёте было категорично сказано, что одним из крупных недостатков танка является принципиальная НЕВОЗМОЖНОСТЬ форсировать его 80-сильный двигатель «обычными методами». Что однако, не помешало нам, в процессе освоения мотора в производстве, получить на выходе странный агрегат мощность которого, оказалась настолько нестабильной величиной, что до сих пор в разных справочниках фигурируют цифры то 85, то 90 л. с.
Ознакомившись же с вариантом форсирования движка до 100 л. с. от Виккерса, наши специалисты заявили, что это настолько просто, что они не только сами справятся, но и «выдадут на гора» мотор мощностью в 105 л.с.! Однако же на самом деле, наша форсированная версия получилась мощностью 97-98 л.с. При этом, едва начав оснащать этими двигателями танки, эти самые танки (точнее их моторы) в частях начали массово выходить из строя, что привело к полной остановке выпуска Т-26, суровым разборкам и отнюдь не шуточным репрессиям. В итоге, мощность двигателя была ограничена цифрой в 92-93 л. с. хотя в некоторых справочниках до сих пор упорно пишут про те самые 97-98 л.с. несмотря на то, что со всех танков эти моторы были быстренько сняты и заменены на 92-93 сильные (которые, кстати, будучи изготовленными особо качественно – что было редкостью, ещё не имея износа и при использовании первосортного бензина выдавали до 96 л.с.).
Спрашивается, стоили ли несколько л. с. многих искалеченных судеб человеческих и не проще ли было купить ту виккерсовскую 100-сильную версию? Конечно, никто не мог предугадать, что всё так получится. Но, разве у нас было мало проблем с двигателями, чтоб взваливать себе на шею ещё один дурной хомут?
В АИ, сэкономив на БТ, ни на более мощном моторе, ни на фирменном усилении других агрегатов танка экономить не стали.
И в результате, в 1934-ом году, в серию пошёл танк Т-26М, с более просторной башней (первая версия получила башню разработанную для Т-19 правда не конической, а цилиндрической формы с 37 мм пушкой и ДТ в раздельных установках), вооружённой спаркой 45 мм пушки и ДТ, со стосильным мотором и, усиленной инженерами «Виккерса» агрегатной частью, подвеской и проч. позволявшими спокойно довести НОРМАЛЬНУЮ (без перегруза) массу танка до 10 тонн. Этот запас пустили на усиление до 25 мм вертикального бронирования лобовой проекции танка, что в принципе гарантировало защиту от пуль большинства ПТР и КК пулемётов.
Далее. Поскольку отданный под танковое производство большой цех на «Красном Путиловце» у нас до сих пор пустует, хотя и постепенно обзаводится необходимым оборудованием (а старое реанимируется), на нём решено производить танки артиллерийской поддержки ТА-26М (Т-26-4). От обычного Т-26М его будет отличать большая башня с танковой версией полковой трёхдюймовки и уменьшенная толщина брони. Ни 25 мм лоб, ни 15 мм борт-корма, как на Т-26М, а лишь 13 мм вкруговую – как на первой версии Т-26.
(Т-26М и ТА-26М. В серии с 33 по 35 г.г. Трансмиссия и подвеска усилены по проекту Виккерса. Двигатель мощностью 100 л. с. Боевая масса ок. 10 т. Макс. скорость 35 км/ч.)
Кроме того, поскольку Сталинградский тракторный завод к выпуску Т-26М ещё не готов, на нём предполагалось развернуть выпуск более простой машины – арттягача на базе Т-26М.
Специально для него был закуплен со всей необходимой документацией 103-сильный дизельный мотор «Заурер» — точно такой же поляки прикупили для установки на своей версии «шеститонника». Ну а поскольку пример оказался заразительным, к тому же нашим умельцам удалось, не меняя «хайтечный» для нашей промышленности ТН, форсировать «Заурер» до 115 л. с. (поляки сперва сделали 111-сильную версию, а потом и вовсе сумели «разогнать» мотор до 130 л.с.), немедленно возник соблазн оснастить этим двигателем и танк, и тяжёлые бронеавтомобили, и Ярославские тяжёлые грузовики. Идея понравилась и освоению крупносерийного выпуска этого двигателя объявили одной из приоритетнейших программ. Головным предприятием по выпуску 115-сильного дизеля «Заурер» решили сделать специально возводимое моторное подразделение срочно и капитально реконструируемого ЯГАЗа.
Дизельная версия Т-26М2 пошла в серию в 1937-ом году – когда был наконец освоен тот самый дизель. Помимо усиленной подвески (плюс уширенные до 350 мм гусеницы), на этой же версии применили и то, что в РИ изначально предлагал Гинзбург и что отменил Тухачевский – а именно, заменили верхний передний лобовой щит корпуса, наклонный лист закрывающий отделение трансмиссии и щиток рубки мехвода на один сплошной наклонный лист – как у Т-34 (правда, не с одним люком – для мехвода, а с двумя – второй для обслуживания трансмиссии). А это означало, что одна простая бронедеталь теперь заменяла минимум три (при этом для доступа к трансмиссии танк не нужно было часами разбронировать), а её толщину можно было довести до 28 мм – чего учитывая угол её наклона, достаточно, чтоб противостоять снарядам 37 мм ПТП на дистанциях превышающих 500 м. Толщину передней нижней детали вертикального бронирования довели до 30 мм – чтоб получить точно такой же уровень бронезащиты. Башню приняли новую, конической формы со штыревой антенной радиостанции и бронезащитой на уровне лобовой части корпуса.
Вооружение танка усилили установкой более длинностволого 45 мм орудия с повышенной бронепробиваемостью стандартным ББ снарядом, и более тяжёлой ОФ гранатой (в стандартной же гильзе выстрела поместили чуть больше более мощного ВВ).
Тогда же в башню арттанка ТА-26М2 вместо короткостволой КТ-26 начали устанавливать новую мощную пушку того же калибра Ф-34 (в данной АИ Маханов, не справившийся с освоением в серии ПС-3, никаких заказов на танковые пушки больше не получает, со своими «элками» воду не мутит, а Грабин сразу вслед за дивизионной Ф-22 обр. 36 г. проектирует на её основе танковую Ф-34).
В 1939-ом году к производству этого танка был подключён СТЗ. Точнее сперва туда перенесли сборку танков из комплектов задела, оставшегося на 174-ом после его перехода на выпуск принципиально нового танка. Постепенно СТЗ освоил полный цикл производства (благо арттягачи на шасси Т-26 там выпускались давно).
В 1940-ом году КБ СТЗ подготовило документацию на очередную версию танка (Т-26М3) с использованием некоторых элементов нового танка 174-го завода – прежде всего это торсионная подвеска и командирская башенка. Мощность двигателя увеличили предельно его дофорсировав до 130 л.с. а толщину лобовой брони довели до 32 мм верхний наклонный лист и 37 мм нижняя вертикальная бронеплита. Максимальная скорость танка при этом снизилась до 32 км/ч.
Такой танк на СТЗ, по плану, должны были производить параллельно с выпуском запчастей для всех модификаций Т-26, до середины 41-го года, после чего заводу надлежало начать переход на выпуск нового танка. Но, начавшаяся война изменила эти планы и фактически, именно танк Т-26М3, стал самой массовой нашей машиной в то время, когда шла эвакуация на восток Ленинградских, а потом и Харьковских заводов. Именно на их «хрупкие» плечи легла основная тяжесть битвы под Москвой.
Танк производили до середины 42-го года когда немецкой авиации удалось почти на два месяца вывести из строя ЯМЗ (Ярославский моторный завод) поставлявший дизеля. Именно по причине этого простоя, танковое подразделение СТЗ эвакуировали в Челябинск, где его просто «приростили» к ранее эвакуированным предприятиям из Питера, образовав тем самым знаменитый «Танкоград», выпускавший уже танки только новых моделей.
(Танки Т-26М2 и ТА-26М2. Серия с 36 по 38 г.г. на з-де №174 в Питере и до середины 40 г. на Сталинградском СТЗ. Усилена подвеска. Широкие гусеницы (350 мм). Дизель мощностью 115 л. с. Скорость 34 км/ч. Боевая масса ок. 12 т.)
Как и в предыдущей версии арттанка, за усиленное вооружение заплатили бронезащитой. Лобовая проекция ТА-26М2 защищалась лишь15 мм бронёй, а борт-корма 13 мм. Для плетущегося позади обычных танков арттанка поддержки с очень мощной длинностволой пушкой этого считалось достаточно. А на случай использования арттанка в обороне, был разработан комплект навесной 25 мм брони (в сумме получается 50 мм) на переднюю часть башни (корпус предполагалось в обороне прятать в специальном окопе).
Эти танки серийно производились до конца 38-го года, когда на 174-ом танковом заводе началась подготовка к массовому выпуску танка нового поколения. Какого? Х.З. Не о нём речь.
Что касается Т-28. При рассмотрении вопросов освоения серийного выпуска танка на ХПЗ, было принято решение об использовании очень хорошо зарекомендовавшей себя подвески Т-24 на Т-28 вместо его оригинальной – чрезмерно сложной и по многим элементам конструкции имеющей крайне низкий ресурс.
В самом деле. Эту подвеску на Т-28 взгромоздили с очень благородной целью – создать условия для прицельной стрельбы на ходу. Вот только из этой затеи ровным счётом ничего не получилось и действительно чрезвычайно мягкая подвеска Т-28, быстро изнашивалась вполне бессмысленно. В тоже время подвеска Т-24 использованная при создании «Коминтерна» напротив показала себя чрезвычайно выносливой, живучей и надёжной (хотя и достаточно трудоёмкой в повседневном обслуживании – но, кто сказал, что обслуживание значительно более сложной подвески Т-28 было менее трудоёмким?). Так же от Т-24 харьковскому «двадцатьвосьмому» досталась и более широкая гусеница, с которой проходимость танка существенно увеличилась.
В общем, эта унификация очень благоприятно сказалась на производстве и танка и арттягача. А когда в двигательном отделе ХПЗ с немецкой помощью приступили к разработке дизель-мотора для Т-28, практически параллельно началась работа и по созданию уполовиненной версии этого двигателя для арттягача (и, возможно, для новых модификаций Т-26), взамен его примитивного «псевдодизеля».
Этот 6-циллиндровый двухсотпятидесятисильный дизель удалось довести до ума даже быстрее чем 12-циллиндровый пятисотсильный танковый. Арттягач показал с ним настолько хорошие результаты при испытаниях, что на его базе было решено разработать САУ артподдержки для средних танков. Поскольку вооружение Т-28 считалось мощным в достаточной степени, чтоб вообще отказаться от САУ поля боя, артустановка требовалась исключительно в качестве высокомобильной замены мощной но неповоротливой буксируемой артиллерии. Поэтому, единственной САУ, которую и разработали и запустили в 36-ом году в серию, была самоходная 122 мм гаубица.
Для её создания, потребовалось удлинить на одну свечу с двухтележечной кареткой подвеску арттягача и высокую кабину от грузовика понизить до уровня кабин легковушек. Естественно, были укреплены и усилены от воздействия выстрелов и кабина, и платформа и борта машины. Обычные стёкла, заменили триплексами. За обшивкой кабины и её дверец появились 7 мм броневставки. А для того, чтоб сделанные из толстых сосновых досок борта кузова, в случае попадания в них пуль и осколков, не образовывали дополнительных поражающих элементов в виде щепок, их обшили и снаружи и изнутри обычным кровельным железом.
Благодаря удлинению шасси, в кузове помимо 122 мм гаубицы обр. 10/30 г. свободно помещались и расчёт, и двойной боекомплект. Позже, САУ дополнили специальным гусеничным прицепом, в котором помещались и дополнительный БК и запас ГСМ и всё необходимое для проживания в поле расчёта САУ – благо тяги арттягачу хватало с лихвой! Позже, часть этих прицепов начали оборудовать зенитными пулемётами.
(СУ-122. Серия с 36 по 39 г.г. Боевая масса 14 т. Двигатель дизель мощностью 250 л. с. Макс. скорость 32 км/ч.)
Что мы имеем в итоге такой альтернативы, скажем к 1938 г.?
1. Выпуск на 174-ом заводе более сильного чем в РИ «линейного» Т-26 в объёме 1 тыс. машин в год.
2. Серийный выпуск «артиллерийского танка» на «Красном Путиловце» в объёме не менее 250 машин в год.
3. Серийный выпуск на СТЗ арттягача на базе Т-26 при возможности в случае войны моментально перейти на выпуск и собственно танка.
4. По настоящему серийный (а не мелкосерийный как в РИ) выпуск танка Т-28 на ХПЗ (порядка 500 машин в год) и не менее того арттягачей.
5. На площадях где в РИ собирали Т-35А в АИ развёрнут серийный выпуск САУ на шасси арттягача.
Если ХПЗ будет выпускать хотя бы 400 арттягачей и 200 САУ в год – это будет чрезвычайно полезный для РККА показатель.
Распределение:
В АИ РККА все танки сводятся в танковые полки. Полк: 3 батальона по 33 «линейных» танка Т-26, один батальон артиллерийских ТА-26, плюс батальон плавающих танков разведчиков Т-38. Либо 3 батальона по 33 танка Т-28, дивизион 122 мм САУ плюс опять-таки батальон в 33 Т-38.
Все эти полки входят в состав механизированных бригад. Структура боевого ядра бригады: танковый полк, мотострелковый полк, моторизованный лёгкий артполк: (18 ПТП, 18 тяжёлых миномётов, 12 лёгких гаубиц, 12 дивизионных пушек и смешанный зенитный дивизион). Причём у бригад с Т-26, гаубицы буксируемые на мехтяге (арттягачи на базе Т-26М2), у бригад Т-28 гаубичный дивизион в виде САУ), батальон БА боевого охранения и связи.
Мехбригады с Т-26 включаются в структуру стрелкового корпуса (в мирное время на 50 СК – соответственно 50 мехбригад, на вооружении которых 5 тыс. Т-26 и 1650 ТА-26. Всего 6650 танков.
Мехбригады с Т-28 сводятся в механизированные корпуса: 2 мехбригады плюс мотострелковая дивизия, кавалерийская дивизия и корпусной моторизованный артполк.
Всего в корпусе 200 Т-28А и 72 САУ-122. Эти мехкорпуса в мирное время входят в состав армий. Имея в мирное время 10 армий, соответственно будем иметь 2000 Т-28 и 720 СУ-122.
Суммарно, в РККА получается на конец 38 г. 8650 лёгких и средних танков. Не много ни мало – ИМХО в самый раз.
Что касается кавалерии в качестве отдельных рейдовых соединений, то у неё на вооружении будут исключительно плавающие танки-разведчики, которые я по понятным причинам вообще учитывать не хочу…
