Шредингерова пехота 2.0.2. Продолжение
Что же было дальше (после первой части переходи ко второй).
Первое столкновение между двумя ратями произошло непосредственно под Киевом. Любопытную деталь боевого построения рати Изяслава сообщает летописец: «Кияне же всими своими силами, и на конех, и пеши, и тако сташа, и промежи князи: семо сташа от Вячеслава от Изяслава по праву оли до Изяслава и до Ростислава, а от Ростислава оли и до Олговы могилы, а по леву Вячеслава и Изяслава, оли до Лядьских ворот; и тако сташа около всего города много множество». Выходит, что конные и пешие отряды киевлян встали в промежутках между княжескими «полками». Этот бой Юрий проиграл, несмотря на то, что его сын Андрей действовал, как всегда, бесшабашно и лихо.
Потерпев неудачу, Юрий, отступил от Киева, не оставляя, однако, надежды, дождавшись Владимирко с галицкой ратью, взять реванш. Изяславово войско следовало за ним, периодически вступая в огневой контакт с арьергардами Юрия («сторожеве же ехавше под Гюргеве полкы и гонишась с ними»). Юрий отнюдь не стреимлся немедля вступать в бой и пытался уклониться от него, и на протяжении нескольких дней ему это вполне удавалось — если и происходили стычки, то маловажные, между легкой конницей с обеих сторон.
Маневрирование перед генеральной битвой, сопровождавшееся безрезультатными переговорами, длилось почти неделю, пока Изяслав, опасавшийся скорого прихода Владимирко, не приказал атаковать рать Юрия, когда та, в очередной раз снявшись с позиции, попыталась отступить за Великий Рут, приток Роси. Бросив в бой своих «стрельцов», черных клобуков и русских. Изяславовы стрельцы «начаша наездити в зад полков [Юрия] и стрелятися с ними», а потом и вовсе «почаша у них возы отимати».
Отбиться от наседающих стрелков Изяслава не получилось, и Юрий со своими союзными князьями, «видивши, оже нелзе им за Руть перейти, оже наездят на зад полков их и возы их отимают», приказали строиться в боевой порядок. Судя по всему, перестроение из походного в боевой порядок совершалось в спешке и привело войско в хаос. Половцы, союзные Юрию, и вовсе решили уклониться от участия в сражении, так что Андрею Юрьевичу пришлось разрываться между построением отцовского «полка» и своей дружины и приведением половцев в чувство («укрепле е на брань»). На мой взгляд, Юрий поручил старшему сыну роль командира арьергарда — дав ему свою дружину и половцев, Юрий стремился тем самым выиграть время для отхода главных сил за Рут, пока его старший сын будет сдерживать атаки неприятеля.
Но тут что-то пошло не так, а именно — у половцев сдали нервы. Очевидно, что они не верили в успех Юрия после поражения под валами Киева и бесцельного, как им казалось, маневрирования после этого. Они побежали, не оказав поддержки Андрею. Андрей же тем временем на лихом коне во главе своего «полка» врезался в «полк» Изяслава. Летописец снова рисует картину истинно рыцарского поведения князя: «Андреи же Дюргевич възмя копье и еха наперед, и съехася переже всих, и изломи копье свое». При этом, продолжал летописей описание его геройства, «болоша конь под ним в ноздри, конь же нача совати под ним, и шелом спаде с него, и щит на нем отторгоша», но благодаря свое звезде (время Андрея еще не наступило), он сумел выехать из бой живой и невредимый, чего не скажешь об Изяславе.
Изяслав, перед боем отдавший приказ союзникам и киевлянам «зрите же на мои полк, а како вы поидет мой полк, тако же и вы поидити», сам, как и Ангдрей, «перед всими полкы въха» в неприятельское войско («полк» Андрея, исходя из контекста?). В схватке Изяслав «копье свое изломи, и ту секоша е в руку, и в стегно и болоша, и с того лете с коня». Тяжелораненый князь, истекая кровью, рухнул на землю и едва не отдал Богу душу
Тем временем сила ломит солому, и разбитый арьергард Юрия начал отступление, а затем поток беглецов захлестнул войско Юрия, вслед за половцами побежали черниговские полки, а затем и сам Юрий со своим окружением. «Бежавшим им черес Рут, много дружины потопе в Руте, бе бо грязок, и бежавших им овех избиша, а другыя изоимаша». Поражение превратилось в катастрофу, от которого Юрий так и не оправился.
А где же тут пехота киевская (о черниговской разговора нет, она, похоже, осталась на Днепре), спросите вы, уважаемый читатель? А пехота все это время отсиживалась в тылу, и только тогда, когда конная схватка закончилась победой изяславовых полков, она выступила вперед и занялась «зачисткой» поля боя. Здесь произошел трагикомический случай — раненый Изяслав пришел в себя и застонал, «и ту хотеша и киеяне пешци убити, мняше ратного, не знаюче его (шлем Изяслава был закрытым, с маской?)…». Изяслав, ошеломленный этим намерением, привстал и заявил, что он князь, и един пешец (ну чистый швейцарец на поле боя под Нанси!), заявил ему: «А так ны еси и надобе» и рубанул его со всей дури мечом по шелому. К счастью для Изяслава, «бе же на шеломе над челом Пантелемон злат», образ святого принял на себя удар меча, разрубившего шлем, но не задевшего голову князя. Тут Изяслав снял шлем с головы и заявил, что де «аз Изяслав есм, князь ваш». Ну и , само собой, народ возрадовался, князя спасенного увидав, запел «Кирие елейсон» и «тако вси полци радующеся, полкы ратных победивше, а князя своего живого ведяче».
Подведем итог. Пехота сыграла в этой кампании сугубо пассивную роль. Все бои шли в первую очередь с участием конницы, легкой, завязывавшей бой и «травившейся» с неприятелем, и тяжелой, ударом «в копья» (исходя из того, что и Андрей, и Изяслав «изломи» свои копья в схватке, речь явно не шла о фехтовании и вольтижировке с копьем — как там у Прокопия Кесарийского Тотила демонстрировал свою крутость, вертит копьем направо и налево, а о таранном ударе копьем «по франкски») решающей исход сражения. Пехота в лучшем случае «подчищает» то, что осталось после конного шока дружины, в худшем — играет роль последней надежды. Это совсем не то, что было еще полтора столетия или даже столетие назад. Впрочем, другого и не стоило ожидать — кампания носила ярко выраженный маневренный характер, противники все время перемещались, и тащить с собою пехоту конным по преимуществу армиям быо не с руки. Другое дело, что Изяслав, похоже (если летописец не врет), все-таки взял с собой на Перепетово поле киевскую пехоту, но лучшую ее часть — пешец, рубивший Изяслав по шелому мечом, явно не из голодранцев и, раз у него был меч, то он непременно должен был иметь и коня.Однако, подчеркнем это еще рахз, изяславова пехота в сражении сыграла сугубо вспомогательную роль — исход боя решила схватка конницы.
