С. И. Титушкин. АРТИЛЛЕРИЯ РУССКОГО ФЛОТА в 1877-1904 гг

Несмотря на подавляющее превосходство в броненосцах на Черном море в войне 1877–1878 гг., турецкое командование так и не решилось пойти на риск и направить свои корабли к мелководным побережьям, надежно защищенным поповками [1]. Высокие качества русской артиллерии прояви­лись в таких ярких боевых эпизодах, как успешный бой 11 июля 1877 г. вооруженного парохода «Веста» с турецким броненосцем «Фетхи Буленд» у Босфора или потопление береговыми батареями турецкого монитора «Лютфи-Джелиль» 29 апреля следующего года на Дунае у Браилова. Успех «Весты» объяснялся наличием приборов управления артогнем системы А. П. Давыдова; ее боевые качества, героизм экипажа позволили пяти 6-дюймовым полевым мортирам отразить атаку закованного в броню корабля, вооруженного 9-дюймовыми пушками.

Успехи в создании мощной русской нарезной корабельной артиллерии не позволяли, тем не менее, останавливаться на достигнутом, так как в 70-е годы XIX в. толщина броневых плит кораблей начинает стремительно увеличиваться. Если первые броненосцы (1860 г.) защищались 100-120-мм железной броней, то к концу 70-х годов ее толщина достигала 600 мм. Даже 12-дюймовые (305-мм) пушки с 300-кг снарядами, имевшими начальную скорость 450 м/с, оказывались бессильными против столь мощной защиты. Английский, итальянский и французский флоты искали выход из создавшегося положения в резком увеличении калибров, а, следовательно, и самих орудий, достигших чудовищных размеров; примером могут служить 110-тонные 17,75-дюймовые (450-мм) пушки Армстронга [1], однако целый ряд трагических происшествий и большие трудности в использовании на кораблях заставили искать другие пути совершенствования. Английской фирме Армстронга, затем прусской — Круппа, удалось достичь в 1878 г. значительного увеличения начальных скоростей снарядов благодаря повышению прочности стволов, применению нарезов прогрессивной крутизны, снарядов с медными ведущими поясками (мягкая свинцовая оболочка не выдерживала возросшие угловые скорости) и мощных зарядов. Возникла возможность создать гораздо более эффективные пушки уже существовавших калибров, чему способствовало и производство новых сортов дымного пороха — в конце 70-х годов плотность черного возросла с 1,61–1,66 до 1,75, а в начале 80-х появился и бурый призматический плотностью 1,85–1,87 [2].

Таким образом, сгорание заряда становилось более медленным и пра­вильным, что позволило значительно снизить предельное давление в канале ствола, удлиняя который, можно было повышать начальную скорость снаряда. Морское министерство не оставалось безучастным наблюдателем — в 1877 г. у фирмы Крупна приобрели первые 11-дюймовые (279-мм) орудия новой конструкции [3], особенность которых по сравнению с такими же пушками образца 1867 г. состояла в следующем: большая на два калибра длина, нарезы с ходом 45 калибров вместо 70, медный ведущий поясок вместо мягкой свинцо­вой оболочки снарядов, заряд весом 60 кг вместо 41, 225-кг снаряд вместо 213, начальная скорость 460 м/с вместо 410.

В том же году сразу после завер­шения испытаний Обуховский сталели­тейный завод получил заказ на произ­водство морской и крепостной артил­лерии. Менее чем через год Морское министерство организовало широко по­ставленные опыты для отработки кон­струкции пушек нового поколения, впо­следствии названного «системой даль­нобойных орудий образца 1877 г.»; про­тотипом послужили 152-мм пушки, как наивыгоднейшие по размерам [3]. По­лученные результаты позволили гене­рал-лейте­нан­ту Р. В. Мусселиусу скон­струировать новый образец длиной 28 калибров с нарезами прогрес­сивной кру­тизны (шаг менялся от каморы к дуль­ному срезу, от 70 до 25 калибров) и тяжелым снарядом длиной 4 калибра (вместо прежних 2,4) весом 51,2 кг (вместо 38), которому сообщалась начальная скорость 470 м/с (вместо 440). В 1880 г. обуховцы изготовили свое первое 12-дюймовое (305-мм) орудие длиной 30 калибров [3], но испытания затянулись до 1883 г., причем после 84-го выстрела обнаружились тре­щины в зарядной каморе. Тогда же завод получил заказ и на первые 9-дюй­мовые дальнобойные пушки (длина 30 калибров) конструкции Р. В. Мусселиуса. Ряд сложных технических проблем, вскрытых во время многочисленных опытов, а также низкая живучесть ство­лов уже поступавших на корабли 11-дюймовых пушек новой конструкции, заставили Морское министерство со­здать в 1884 г. авторитетную «Особую комиссию» артиллерийских специ­алистов под председательством главного инспек­тора морской артиллерии генерал-лейтенанта Ф. В. Пестича [4].

Фундаментальные исследования в области теории скрепления орудий, про­веденные членом комиссии генерал-лейтенантом Н. В. Калакуцким, позволили впервые сформулировать ряд важных требований по технологии изготовления и конструкции орудий нового образца, а также модер­ни­зации и совершенствованию материальной базы основного предприятия-изготовителя — Обухов­ского сталелитейного завода. Одновременно член артиллерийского отделения МТК штабс-капитан А. Ф. Бринк раз­работал чертежи 12-дюймового орудия длиной 30 калибров; 8-дюймового—30 и 35; 6-дюймового — 35 [3]; все они выдерживали предельные на­грузки на 20% больше, чем существо­вавшие аналогичных калибров (до 5800 кг/см2). В 6-дюймовой (152-мм) пушке для ускорения заря­жания впер­вые в отечественной практике для ору­дий среднего калибра был применен поршневой затвор’ французской систе­мы Трёль-де-Болье с обтюратором де-Баяжа. (Ранее поршневые затворы исполь­зовались лишь в отечественных десант­ных скорострельных 2,5-дюймовых пуш­ках системы А. А. Барановского, при­нятых на вооружение флота в 1877 г. [3].) Испытания 1090 выстре­лами состо­ялись на Охтинском полигоне в 1885—1887 гг., причем начальная ско­рость достигла 610 м/с. В ноябре 1886 г. там же успешно прошла испытания пер­вая из предназначавшихся для крейсера «Адмирал Нахимов» 8-дюймовая пуш­ка длиной 35 калибров, обеспечившая снаряду весом 87,8 кг начальные ско­рости до 700 м/с [4]. В те годы Обуховский завод изготовил восемнадцать 12-дюймовых орудий длиной 30 калибров для черноморских броненосцев: «Екатерина II», «Синоп» и «Чесма». Срочный и ответственный заказ, вклю­чая полигонные испытания, обуховцы успешно выполнили уже в 1889 г. [3]. Новые 9-дюймовые пушки длиной 35 калибров, спроектированные А. Ф. Бринком в 1886 г., завод освоил всего за два года, после чего они поступили на вооружение броненосцев «Николай I» и «Александр II».

К 1885–1890 гг. относится инициа­тивная разработка инженерами-обуховцами весьма совершенной для того вре­мени конструкции 6-дюймовых пушек длиной 35 калибров, скрепленных про­волокой (стальная лента 6,6×1,3 мм, навивавшаяся в холодном состоянии) по английской системе Лонгриджа; это по­зволило на 20% сократить вес и сни­зить стоимость изготовления стволов по сравнению с системой скрепления коль­цами и цилиндрами. Большие заслуги в проектировании и налаживании произ­водства этого и целого ряда других об­разцов артвооружения, решения ряда сложных инженерно-технических и организационных задач принадлежали вид­ному специалисту отечественной артил­лерийской техники контр-адмиралу А. А. Колокольцову, свыше 30 лет (по 1894 г.) бессменно возглавлявшему Обуховский завод [3]. Проволочные 6-дюй­мовые орудия входили в состав вооружения броненосцев «Николай I», «Наварин», «Георгий Победоносец», кано­нерских лодок «Гремящий» и «Отваж­ный». Препятствием к дальнейшему со­вершенствованию такой технологии в русской морской артиллерии послужила недостаточная продольная прочность стволов, длина которых непрерывно воз­растала [4].

Для изучения достижений зарубеж­ной техники Морское министерство за­казало в апреле 1886 г. фирме Круппа шесть 12-дюймовых пушек длиной 35 калибров; по условиям контракта тяжелому 455-кг снаряду гарантировалась начальная скорость до 610 м/с при пре­дельном давлении в канале ствола не свыше 3000 кг/см². Полностью выпол­нить эти условия фирме так и не уда­лось — прини­мавшие орудия в Пруссии А. А. Колокольцов и Н. В. Калакуцкий предъявили в ходе полигонных испы­таний целый ряд серьезнейших замеча­ний: расширения зарядных камор, силь­ные выгорания каналов стволов, превы­шение контрактного предельного давле­ния для достижения начальной ско­рости 610 м/с. С опозданием на год подрядчик доставил орудия в Севастополь, но лишь одно из них некоторое время использовалось на броненосце «Чесма». Этим и закончились крупповские поставки артиллерии для русского флота [3]. Уже в 1888 г. Обуховский завод наладил выпуск 12-дюймовых пу­шек длиной 35 калибров, первая же из которых прошла испытания в 1891 г. и продемонстрировала высокие баллисти­ческие качества — начальная скорость 331,7-кг снаряда превысила 640 м/с при предельном давлении 2300 кг/см². Ар­тиллерией такого образца вооружили эскадренные броненосцы «Чесма», «Георгий Победоносец» и «Наварин».

Вместо железной еще в 1884 г. ко­раблестроители начали применять сталежелезную броню, на 25% обладавшую более высокой сопротивляемостью снарядам; в течение 1890—1896 гг., прочность плит возросла еще на 15–40%, так как появились стальная, сталеникелевая броня и, наконец, цементи­рованные сорта, так называемые гарвеированная и круппированная [2]. Воз­никла необ­хо­ди­мость в повышении на­чальных скоростей снарядов до 700–900 м/с, причем положи­тель­ное решение такой задачи зависело лишь от созда­ния нового типа пороха — бездымного пиро­ксилино­вого; изобрел его в 1887 г. известный французский химик Вьель, который по вполне понятным причинам держал все в секрете. Тем не менее, уже через пять лет научно-техническая лабо­ратория Морского министерства под руководством профессоров Д. И. Менделеева и И. М. Чельцова разрабо­тала способ массового производства высококачественного бездымного поро­ха, так называемого пироколлодия [2], что позволяло резко повысить балли­стические качества морских орудий. Одновременно специалисты артиллерийско­го отделения МТК и Обуховского заво­да проводили работы по конструирова­нию нового 12-дюймового орудия, оп­тимальную длину которого определили в 45 калибров, однако несовершенство технологического оборудования, не позво­лив­шее обрабатывать такие стволы, заставило сократить длину на пять ка­либров [3].

В 1895 г. новый образец поступил на Охтинский полигон. Меньший на 13 т вес и 50 кг/см² предель­ное давление, бóльшая на 150 м/с начальная ско­рость при том же снаряде и надежный, в несколько раз ускоривший заряжание поршневой затвор — все это выгодно от­личало новое орудие от прежнего 12-дюймового длиной 35 калибров [4]. Броненосцы от «Полтавы» (1896 г.) и до «Андрея Первозванного» (1912 г.) получили на вооружение 12-дюймовую артиллерию именно такой модели. Для броненосцев типов «Адмирал Ушаков>, «Победа» и «Ростислав» А. Ф. Бринк спроектировал 10-дюймовую пушку (длина ствола 45 калибров), вес кото­рой не превышал 27 т — всего на 18% больше, чем у 9-дюймовой длиной 35 калибров [4].

Широкое внедрение на зарубежных кораблях скорострельных орудий сред­него калибра послужило причиной ко­мандировки за границу (1891 г.) комис­сии под председательством старшего артил­ле­риста Николаевского порта под­полковника Л. И. Саноцкого; изучив артиллерийские системы Армстронга, Гочкиса, Грюзона и Канэ, русские спе­циалисты остановились на последней из них и рекомендовали принять на вооружение [4]. Благодаря применению поршневого затвора ориги­наль­ной кон­струкции (закрывавшегося и открывав­шегося в один прием), унитарного или раздельно-гильзового заряжания, инже­неру французской фирмы «Шнейдер» Густаву Канэ удалось добиться повы­шения скорострельности впятеро-вше­стеро по сравнению с такими же пуш­ками прежних систем. Во многом ска­залось и применение бездымного поро­ха, так как отпала необходимость банения канала ствола после каждого вы­стрела. Из Франции срочно доставили чертежи, и Обухов­ский завод немедлен­но начал изготовление 6-дюймовых, 120- и 75-мм скорострельных орудий длиной соответственно 45, 45 и 50 ка­либров. Вскоре по их образцу полков­ник А. Ф. Бринк сконст­ру­ировал 8-дюй­мовую скорострельную пушку длиной 45 калибров, предназначавшуюся в первую очередь для броненосных крей­серов «Россия» и «Громобой» [3, 4].

За восемь лет (1879–1887 гг.) на вооружение флота приняли пятиствольные револьверные и одно­ствольные ско­рострельные 47- и 37-мм пушки фирмы «Гочкис», предназначавшиеся для отра­жения атак миноносцев, а в 1886 г. их производство освоили Тульский оружей­ный и Обуховский стале­литейный за­воды [4]. Обуховцы, кроме того, в 1900 г. начали выпускать скорострель­ные 37-мм автоматы X. Максима (250 выстрелов в минуту) по лицензии английской фирмы «Виккерс» [3].

Значительный рост толщины желез­ной брони к 1880 г. привел к тому, что бронебойные снаряды прежних образ­цов (из литой стали и закаленного чу­гуна) оказались уже недостаточно эф­фективны; с этого года для всех орудий от 6- и до 12-дюймовых приняли вза­мен прежних коротких снарядов (дли­на 2,1–2,5 калибра) гораздо более длинные (3,5–4,1) и, следовательно, значительно более тяжелые; цель ставилась следующая: уменьшить потери скорости при стрельбе на дальнюю дистан­цию и, главное, увеличить удельную ударную нагрузку снаряда на броню в момент ее пробивания. Естественно, что тяже­лые снаряды могли иметь и более мощ­ные разрывные заряды, чем легкие, однако необходимость повысить живу­честь стволов (12-дюймовое крупповское орудие длиной 35 калибров после 50 выстрелов 455-кг снарядами теряло меткость), увеличить начальную ско­рость и настильность траектории на предусматривавшихся тогда в русском флоте малых дистанциях решительного артиллерийского боя (не более 10–15 кбт) повлекла за собой отказ Мор­ского министерства от тяжелых снаря­дов [4], который имел, как оказалось, фатальные последствия в годы русско-японской войны. К 1886 году русские заводы (Обуховский, Путиловские, Но­беля, Брянский, Пермский) полностью освоили производство стальных, терми­чески обработанных броне­бойных сна­рядов всех калибров [3]. Большой эф­фект дало изобретение главного инспек­тора морской артиллерии контр-адми­рала С. О. Макарова — в 1893 г. он предложил бронебойные наконеч­ники из мягкой стали, на 15–20% повысив­шие возможности снарядов по преодо­лению брони [4].

Все снаряды русской корабельной артиллерии подразделялись в те годы на бронебойные, фугасные, обыкновен­ные (чугунные), шрапнели (в том числе и сегментные), картечи. Бронебойные предна­зна­чались для поражения наи­более толстой брони сообразно своему калибру, и в связи с требованием наи­большей прочности обладали весьма небольшим содержанием взрывчатого вещества — 1,27–1,67%. Фугасные слу­жили для разрушения небронированных и слабо бронированных конструкций ко­раблей, береговых объектов силой взры­ва боевого снаряжения, на который приходилось 7,75–9,5 и даже 19,5% веса у снарядов завода Рудницкого. Обыкновенные (чугунные) представляли собой тип дешевых фугасных с содер­жанием взрывчатого вещества около 3%; из-за крайней непрочности они часто разрывались в канале или сразу же после вылета из ствола. Шрапнеля­ми назывались снаряды для уничтоже­ния открыто расположенной живой си­лы противника, как и картечь, однако на значительно большем расстоянии. Преждевременный подрыв порохового снаряжения броне­бой­ных снарядов при пробивании толстой железной брони вынудил конструкторов в 70-х годах отказаться от боевой «начинки»; однако уже в начале 80-х годов для разрывных зарядов взамен дымного пороха приня­ли втрое более мощный влажный пи­роксилин (30% влажности). Несмотря на то, что с 1891 г. проводились опыты по использованию мелинита, флот до русско-японской войны так и не успел получить такие снаряды на вооруже­ние [1, 4].

Прогрессу артвооружения сопут­ствовало интенсивное совершенствова­ние как башенных, так и палубных установок. В 1883 г. по чертежам под­полковника Л. А. Рассказова на Обуховском и Металлическом заводах при технической помощи английской фирмы «Истон и Андерсон» начался выпуск барбетных установок 12-дюймовых ору­дий длиной стволов 30 и 35 калибров для броне­носцев типа «Екатерина II» [3]. Гидравлические барбетные установ­ки несколько иной конструкции изгото­вил в 80-х годах для броненосцев «Им­ператор Александр II», «Гангут» и «Две­надцать апо­сто­лов» Металлический за­вод. Не вдаваясь в подробности, сле­дует заметить, что несмотря на отдель­ные недостатки (неуравновешенность относительно центра горизонтального наведения барбетных установок броне­носцев типа «Екатерина II», вызывав­шая крен корабля до 7° при поворотах орудий к траверзу) они оказались весь­ма совершенными — угловые скорости наведения достигали 4–10°/с, а система подачи и заряжания позволяла выполнять прицельные залпы через 17 мин 4 с («Чесма») или 2 мин 47 с («Двенадцать апостолов») [4]; тем не менее, в дальнейшем на кораблях рус­ского флота барбетные установки не получили широкого распространения. В 1891 г. на основе докумен­тации, представленной фирмой «Истон и Ан­дерсон», инженер Обуховского завода Э. Э. Гаген-Торп разработал конструк­цию двухорудийной 12-дюймовой (305-мм) башенной артустановки для броненосца «Наварин» [3], по образцу которой в течение шести лет проектировались подобные башни, после чего вместо гидравлических начали приме­нять электрические приводы [6]. Про­гресс в механизмах подачи и заряжа­ния за 15 лет (1884–1899 гг.) позво­лил повысить темп стрельбы с одного выстрела в 17 мин до 2 мин [4]. В 80-90-х годах Металлический, Обуховский и Путиловский заводы создали ба­шенные установки с 10-, 8-, 6-дюймовы­ми пушками для броненосцев и крей­серов. В целом русские орудийные баш­ни отвечали требованиям тех лет, однако имелись характерные недостатки, заключавшиеся в следующем: эллипти­ческая форма с вертикальным лобовым и бортовым бронированием, амбразу­ры большого размера, чрезвычайная сложность механизмов подачи и заря­жания, приводившая к тому, что башениые пушки обладали меньшей скорострель­ностью, чем размещавшиеся на палубных установках. Механические тормоза отката уступили свое место го­раздо более надежным и легким гид­равлическим, а самонакат — пружин­ным и пневмати­ческим накатникам. В 1885 г. Обуховский и Металлический заводы освоили выпуск легких и проч­ных палубных установок английской си­стемы «Вавасера» для 9-, 8- и 6-дюй­мовых пушек длиной 30–35 калибров; уже через два года их конструкцию значительно усовершенствовал штабс-капитан К. Т. Дубров [3], одновремен­но сократив вес на 7–10%.

С 1892 г. началось изготовление па­лубных установок для скорострельных пушек системы Канэ по чертежам, до­ставленным из Франции, а через два года по их образцу капитан А. П. Меллер спроек­ти­ровал такую же установку для 8-дюймового орудия длиной 45 ка­либров [4]; он же в конце 90-х годов создал облегченные в 2—2,5 раза уста­новки для 75- и 47-мм скорострельных пушек. С ростом скоро­стрельности увеличивалось и значение балансировки орудий относительно центра горизон­тального наведения (тогда применялись только ручные приводы); вследствие этого схема со средним штыром полу­чила предпочтение перед другой, с пе­редним штыром, как обеспечивавшая вдвое большие скорости горизонтально­го наведения. Для обеспечения задан­ного темпа подачи боепри­пасов палуб­ной артиллерии в конце 80-х годов сконструировали ручные и электриче­ские элева­торы [6]. К концу XIX в. у приборов управления артогнем появи­лись электромеханические синхронные передачи [6].

В начале XX в. на русских кораблях устанавливались английские внутрибазисные оптические дальномеры си­стемы Барра и Струда [1]. Лишь в 1901 г. начались корабельные испытания первого отечественного морского артил­лерийского оптического прицела, который разработал на Обухов­ском заводе лейтенант Я. Н. Перепелкин [3]; од­нако механические (синусные и тангенсовые) прицелы даже в 305-мм башнях сохранились вплоть до русско-японской войны [6]. В размещении артил­лерии на русских кораблях установился за ма­лым исключением определенный стан­дарт; крупно­калиберные орудия броне­носцев размещались в башнях преиму­щественно в диаметральной плоскости для стрельбы на оба борта, среднего ка­либра — в казематах и башнях побортно, а мелкого — на верхней палубе, надстройках, мостиках и боевых марсах мачт. Вооружение кораблей всех осталь­ных классов, если не считать крейсеры «Адмирал Нахимов», «Баян» и четыре типа «Богатырь», составляли палубные установки, располагавшиеся в основном вдоль бортов открыто или за легкой броней казематов и батарей; это дикто­валось господствовавшими в то время пред­став­лениями о решающей роли мас­сированного огня скорострельной артил­лерии среднего калибра [1]. Следует заметить, что 12- и 10-дюй­мовая артиллерия не считалась из-за низкой скоро­стрель­ности главным ка­либром, определяющим исход сражения; первенствующая роль отдавалась скоро­стрельным 152- и 120-мм пушкам с учетом прогнозировавшихся боевых дистанций (не свыше 15 кабельтовых), что объяснялось слабостью приборного обеспечения стрельб и мощностью бро­нирования кораблей; на таких дистан­циях учебные стрельбы выполнялись вплоть до 1904 г. Предусматривалась максимальная децентрализация управ­ления огнем — стреляли непосредствен­но комендоры, вводя корректуру сооб­разно падениям своих снарядов, а стар­ший артиллерийский офицер лишь пред­варительно указывал цель и командовал начальные значения прицела и целика [1, 7].

В таком состоянии вступила отече­ственная корабельная артиллерия в русско-японскую войну 1904–1905 гг.

ЛИТЕРАТУРА

1. Павлович Н. Б. Развитие тактики военно-морского флота. М.: Воениздат, 1979.
2. Яцына Г. И. Очерки совре­менной морской артиллерни//Морской сборник. 1902. № 4—7.
3. Колчак В. И. История Обуховского сталелитейного завода в связи с прогрессом артиллерийской техники. СПб. 1903.
4. Отчеты артиллерийского отделения МТК за 1879—1893 гг. СПб, 1880—1900.
5. Военные флоты и морская справочная книжка на 1904 г. СПб, 1904.
6. Яцына Г. И. Курс морской артиллерии. СПб, 1990—1901.
7. ЦГАВМФ СССР, ф-671, оп. 1 , дд. 1—8, оп. 2, дд. 7, 10, 49, 65, 76, 80.