В тех краях — заслон неодолимый,
Там стоит, отважен и силен,
На рубежных землях Византии
Боевой ромейский легион.
Итак, в 1112 году на шахматной доске востока сменились некоторые фигуры и продолжились старые проекты. Алексей I Комнин расширил империю и смог прибыль зафиксировать, но стоило это существенных потерь кадровых войск. К тому же требовался новый аппарат для отвоеванного, а резерва обученных чиновников не имелось. Выходом стала феодализация Византии, шедшая и ранее, но с обретением Малой Азии усилившаяся. Фемную систему сменяли пронии, новые земли раздавались родственникам василевса, формировалась крупная знать, связанная родством с троном, в противовес знати аппаратной — завязанной на империю, а не на личность правителя. Концепция краткосрочно оказалась успешной, позволив быстро встроить в схему власти возвращенные территории и пополнить армию, хоть уже и на других принципах. Армия теперь состояла из ополчения вассалов, наемных варварских войск и все уменьшавшегося количества регулярных частей. В дальнейшем выявились минусы реформы, но об этом мы поговорим в свое время.
Византийский император Алексей I Комнин
После военной неудачи в Киликии, василевс попробовал дипломатию. Он обвинил Танкреда Антиохского в нарушении клятв, имея в виду еще самое первое Константинопольское соглашение, на что князь отреагировал глубоким пофигизмом. Комнин собрал совет, на котором решили отправить посольство в Левант,
«попытаться привлечь на свою сторону других графов, властвуюших над соседними с Антиохией городами, и самого Иерусалимского короля, выяснить их настроения и узнать, намереваются ли они помочь Алексею против Антиохии. Если окажется, что графы враждебны Танкреду, пусть Алексей отважится на войну, а в противном случае уладит антиохийские дела иным способом«. Разумеется, послы не могли обойтись без традиционного орудия дипломатии: «василевс приказал дать для подарков графам большие суммы денег в монетах различного вида, чеканки и достоинства«.
Впрочем, повелев послам отправиться сначала без денег, выяснить настроения франкских сеньоров, и уж затем — если графы выразят желание сотрудничать, тогда платить. Послы для начала отплыли в Триполи. В графство они попали в самый неудобный момент смены власти. Поняв, что тут не до войны, глава посольства Вутумит направился к Балдуину I в Иерусалим. Там посол попытался уговорить короля поддержать поход против Танкреда, сообщив, что Алексей I уже вышел на Антиохию. Король не то знал, что это преувеличение, не то просто не поверил, но участвовать в затее отказался, и послы вернулись без успехов, пусть и с сохраненной казной. После возвращения посольства, василевс решил пока оставить ситуацию подвешенной, обратившись к другим границам.
***
В тот же год, эмир Мосула Мавдуд снова выступил против графства Эдесского, теперь попробовав другую тактику. Взяв ряд небольших крепостей на восточном берегу Евфрата, Мавдуд предпринял рейд вглубь графства и вышел к Телль Баширу (Турбессель), второму по значимости городу графства. Быстрого успеха осада не принесла, потому эмир разорил соседские земли Антиохии, после чего вернулся в Мосул. Захваченные крепости граф Эдессы, пересидевший налет в столице, отбил без особых затруднений. В следующем году, Мавдуд предпринял поход против Византии. В союзе с молодым Шах-Арменидом и Иль-Гази Артукидом, эмир Мосула планировал атаковать ромеев в выступе между Киликией и эмиратом Менгджуков, на былых землях Румского султаната, возможно с выходом к Кесарии. Менгджук совместно с Салтукидом, должны были поддержать наступление с севера. Начало для сарацин вышло успешным. Местные силы ромеев, под командованием стратига Евстафия Комицы, под натиском эмиров отошли от границы. Но с севера против сельджуков выступил василевс. Комнин прошел через эмират Менгджуков и вышел в тыл Мавдуду. Состоявшаяся битва решительной победы никому не принесла, но в выигрыше остались ромеи, поскольку турки из пределов империи отошли. Алексей I счел раунд оконченным и, «поручив охрану этой области Комице«, возвратился в Константинополь. Мавдуд отошел в Мардин, пополнить войско, и вероятно повторил бы нападение, но осенью 1113 года его в мечети зарезала парочка неустановленных лиц. Убийц порубали на месте люди Иль-Гази оттого заказчик устранения навсегда остался неясным, а в подозреваемых ходили все окружающие. Кроме напрашивающегося Комнина, смерть эмира могла быть выгодна и графу Эдессы, и любому из участвовавших в походе эмиров, опасавшихся попасть под власть Мосула и не очень желавших повторной войны, и даже султану Багдада — Мавдуда подозревали в желании создать свой султанат по типу Румского. Исполнителей назвали исмаилитами (ассасинами, интересная секта, мы с ней еще встретимся), но, поскольку исмаилиты время от времени прекрасно сотрудничали со всеми окружающими (разве что кроме враждебного фатимидского Египта и не имелось сведений про Византию — что ни о чем не говорит), то на этом все и кончилось. Лидер исмаилитов со следствием не сотрудничал, да и доказательств их причастности толковых не нашлось. Султан назначил в Мосул атабека своего сына, эмира Касим ад-Даула Ак-Сункура аль-Бурсуки.
В следующем 1114 году, Бурсуки, уже традиционно для эмиров Мосула, отправился совместно с Иль-Гази в поход на Эдессу, осадив город. После привычной безуспешной тридцатидневной осады эмир отошел, поскольку союзный Иль-Гази вступил в переговоры с франками, а вскоре Артукиды вообще открыто выступили против Мосула.
Сын Багдадского султана, эмир Касим ад-Даула Ак-Сункура аль-Бурсуки
В Иерусалимском королевстве ситуация оставалась спокойной, перемежаясь лишь боями местного значения на границе с Египтом. Египтяне безуспешно попробовали отвоевать Аскалон в 1110 году, во время осады Тира, в 1113 году, обойдя Аскалон, осаждали Рамлу, а в 1115 году даже опустошили пригород Иерусалима. Но каждый раз подходили отряды Балдуина I, и кампания заканчивалась отходом фатимидской кавалерии обратно. К 1115 году, христиане успешно удерживали свои рубежи по всему фронту. С исчезновением со сцены наиболее склонных к разногласиям франкских лидеров, внутренние свары уменьшились. Способствовали этому и привычные брачные методы. Мы уже упоминали брак графа Триполи и вдовы князя Антиохии, ставший лишь первым из династических среди латинских князей Заморья. Князь Роджер Антиохский, спустя два года после обретения трона, женился на сестре графа Балдуина Эдесского, выдав свою сестру за Жослена де Куртене, сеньора Телль-Башира и второго человека в Эдесском графстве. Заморье постепенно становилось более сплоченным.
***
А в Багдаде все больше волновались по поводу западных границ. За поражение под Эдессой, в Бурсуки султан разочаровался и отозвал в резерв, а эмиром Мосула назначил собственного сына. Впрочем, только формально, войско возглавил Бурзук ибн Бурзук, толковый полководец, ветеран сельджукских войн, но в чине атабека, а не эмира. Вопросов у султана на западе выходило три. Глобальный — Византия, и два поменьше: франкское Заморье и малоазийские эмираты, на которые после смерти в одном из них своего наместника Мавдуда и союзов с христианами, султан смотрел с подозрением. Первым делом Бурзуку привычно поручили заняться Сирией. Атабек приказы не обсуждал, и в 1115 году, пользуясь высокой маневренностью сельджукских кавалеристов и приданных наемников из туркменских племен, задумал глубокую операцию. Для начала он замирился с Иль-Гази Артукидом, стребовал отряды с других эмиров, а кроме того вступил в союз с Василом Дга, князем Ефратеса. Последний, упоминавшийся наследник Васила Гоха, запутался в игре между Эдессой и Антиохией, которая удавалась его приемному отцу, и решил переметнуться к туркам. Собранные силы атабек разделил. В начале года он осадил Харран, ключевую крепость по дороге в Сирию. Тут же ударил с тыла Дга, чье выступление граф Эдессы расценил как мятеж и измену христианству. Реакция последовала немедленно, Балдуин де Борг затребовал помощи от Роджера Антиохского, послал гонцов к королю Иерусалима, а сам, рассчитывая, что до его подхода Харран продержится, с эдесской дружиной рванул в Евфратес. Где и застрял, безуспешно осаждая столицу княжества Кесуну. В это время, Эдессу осадила сборная команда эмиров Анатолии, под предводительством в очередной раз завязавшего с вином Иль-Гази (эмир пил не то чтобы часто, но когда начинал, то всерьез — запоями на неделю). Пока турки разоряли окрестности, к городу спешно подошел отряд Жослена де Куртене в сотню рыцарей и пару сот пехоты, который обманным маневром отвлек турок, прорвался в крепость без потерь и занялся уже ставшей привычной обороной. Укрепления доказали за прошедшие годы надежность, и осада серьезных опасений не внушала.
***
Из Антиохии франки во главе с князем Роджером подошли к Харрану, но Бурзука там уже не оказалось. Оставив небольшой отряд для блокирования крепости, атабек решил пойти другим путем, и выступил южной караванной дорогой, через Ракку на принадлежищий антиохийцам Алеппо. Между Евфратом и Алеппо турок перехватил Балдуин I Иерусалимский, спешивший на помощь Эдессе. Ну как перехватил… с королем шло около двух тысяч человек, из них пятьдесят рыцарей (всего около пятисот конных), граф Триполи выдвигался где-то сзади, а войска Алеппо вообще топтались с Роджером под Харраном. Требовалось сделать выбор — ждать, пока подойдет пополнение, или рискнуть немедленно. Балдуин I выбрал второе, хотя понимания у подчиненных не нашел, даже его капеллан отметил, что короля упрекают за стремительный и неорганизованный бросок против врага, не ожидая совета и помощи. Но франки тоже приказы не обсуждали, и около небольшой речки, король и атабек нашли друг друга. Хотя боя искали обе стороны, в моменте первым оказался Бурзук, отчего битва для латинян началась с неожиданной, смешавшей ряды атаки. Как писал турецкий хронист: «Между турками и франками завязалась яростная битва. Она продолжалась, хотя никто не было готов к этой встрече, два войска столкнулись грудь с грудью, и после трех атак была дарована мусульманам победа над многобожниками. Две тысячи франков нашли в этом месте смерть: это были знатные люди, благородные рыцари, храбрецы. Мусульмане завладели их палатками и знаменитой походной церковью, захватили вьючных животных и все снаряжение пехоты. Балдуин, которого схватили, оставил оружие в руках неприятеля и бежал«. Потери естественно преувеличены, но они были действительно велики, около тысячи человек, из них не менее 30 рыцарей, а король потерял не только оружие, но и знамя с личным шатром. Сельджуки потери тоже понесли, но значительно меньше. С остатками дружины Балдуин I отошел в Алеппо, где вскоре к нему присоединились не ушедшие с князем войска из Антиохии и Понс Триполийский с вассалами. Позже из-под Харрана подтянулся Роджер Антиохский. Противостояние длилось месяц. Турки, встав недалеко от крепости, прогулялись рейдами от Алеппо до Хамы и Антиохии, нанеся огромный ущерб, но решительного перевеса атабек уже не имел, штурмовать Алеппо в таком раскладе было задачей нерешаемой, а попытка удара по другой цели грозила нападением с тыла королевской коалиции. К тому же, сельджуки и туркмены подутратили задор: «Ожидание затянулось, и отвага стала изменять воинам, потому что они были далеко от своей земли, им не терпелось туда вернуться, но они не могли получить то, к чему стремились; некоторые дезертировали и вернулись домой; другие попросили позволения сделать так же и получили его«. В августе Бурзук вернулся в Мосул, в качестве доказательства триумфа послал добычу, пленных и головы убитых франков султану, но стратегических успехов поход не принес.
***
В графстве Эдесском к осени набег тоже закончился отступлением. События там сперва развивались неплохо. Иль-Гази в городе нашел предателей, которые сдали туркам три башни в восточной части, и части эмиров ворвались на стены. Положение спас де Куртене, который лично возглавив франков, в жестокой рукопашной стены отбил. Затем ситуация перешла в привычное русло вялой осады, а через некоторое время франки графства проплатили некоторых эмиров, после чего сарацины отступили. Заевфратье Эдессы очередной год подряд оказалось разграбленным, вытоптанным и выжженным, отчего местное население стало выражать симпатии к туркам, а доходы графа упали. Балдуин де Борг получил возмещение на западе. Кесун он так и не взял, но во время поездки князя Дга в Киликию, тот был схвачен и выдан франкам. Его обвинили в измене общехристианскому делу и пытками вынудили приказать гарнизону сдать столицу, а затем и все княжество, на условиях свободного ухода всех желающих в Киликию. Князь от престола отрекся и ушел со свитой в Византию, где «был встречен весьма почетно императором, как и люди, которые его сопровождали«. Его потомки позже станут известны на ромейской службе, дадут ряд полководцев… но это будет пару василевсов спустя, а пока вернемся в горы Тавра. После аннексии владений Дга, Балдуин де Борг обвинил и другие мелкие армянские княжества (отношения к событиям не имевшие), в потворстве изменнику и присоединил их к своим владениям в ходе скоротечной компании следующего года. Дружественные присоединили мирно, скажем, Каркарское княжество, союзное с 1098 года, сохранило автономию как вассал графства Эдесского. Проект облегчался тем, что набега турок не последовало. Бурзук решил атаковать Византию.
***
В 1116 году, атабек Мосула выступил на ромеев. Традиционным путем, по берегу Тигра, и далее через Артукидский эмират, на соединение с союзными частями Иль-Гази и его соседа Ибрахима Шах-Арменида, эмира Хлата. План предусматривал отвлекающий набег Салтукидов и Менгджуков на севере, и захват приграничной Милитены войском Бурзука, с округлением границ его союзников. Исхак Менгджук участвовать отказался — вежливо, но сразу. Его эмират еще не оправился после прохода ромейской армии в 1113 году. Этого Бурзук не одобрил, и повел совсем недипломатичные речи по поводу измены исламскому делу и правящему султану. Как Исхака лично, так и местных эмиров вообще, что Артукида и Шах-Арменида напрягло. Они как-то уже привыкли к суверенности и идей усиления демократического централизма вовсе не разделяли. Али Салтукид, впрочем, рассчитывающий на помощь против грузин, вел себя лояльно, потому атабек решил пробовать тем, что есть. Салтукид совершил набег на Трапезунд, разорив окрестности, но роли это никакой не сыграло. Алексей I получил сведения о готовившемся сельджукском набеге заранее и не отвлекся, византийцы на юге перекрыли пограничные горные проходы и набег Бурзука василевс отразил с большими потерями для сельджуков. А затем Комнин выступил на помощь Трапезунду, вновь пройдя через эмират Эрзинджана, но в этот раз без стычек, по договоренности. Салтукид, естественно, от встречи уклонился и отошел из империи.
***
Бурзук отступил в Мардин, в неудаче обвинил (возможно, небеспочвенно) эмиров, донеся султану об их связях с Византией, тяге к анархии и общей невосторженности мыслей. Причем позиции этой не скрывал, а при отступлении имел несколько стычек с Артукидом.
Атабек зимовал в Мосуле, весной 1117 года, вновь собрал войско, получил маршевые пополнения от султана, разослал грозные требования повиновения эмирам и двинулся на север, целей похода не раскрывая. Тут его ждал сюрприз.
За Рас-эль-Айном, на перекрестке путей в Мардин и Эдессу, Бурзука ждали войска коалиции Артукида, Менгджука, графа Эдессы и Роджера Антиохского. При доброжелательном к альянсу нейтралитете Шах-Арменида. Эмиры опасались прихода войск султана, выступали за местное самоуправление и автономизацию, и перераспределение полномочий в пользу центра их вовсе не вдохновляло. За суверенность и нерушимость границ личного лена, эмиры оказались готовы к любым союзам. Иль-Гази кроме того, полагал, что война с неверными, это хорошо если набегать на их земли. А когда ежегодно через собственную территорию разгуливают отряды Мосула, это дело совсем невыгодное и опасное. Исхак Менгджук боялся мести Бурзука за прошлогоднюю подставу с ромеями.
Франки защищали свои границы, пользуясь совпадением интересов. Союзники стали лагерем за Рас-эль-Айном, что позволяло следить за движением Бурзука и парировать его действия, куда бы он не пошел. Трудностей в общении мусульмане и христиане при том никаких не испытывали, общий интерес вообще сближает.
Так стороны провели лето, альянс держал оборону, стремясь не давать противнику свободы маневра, но избегая открытых сражений. Бурзук пытался выманить врага на открытое сражение, устраивал засады и набеги, но впусте. Лидеры коалиции — Роджер и Иль-Гази, пообещали подчиненным ослепить любого, кто нарушит порядок и рванет из строя, а им верили на слово. Тактика принесла успех, Бурзук отступил, после чего коалиция тоже разошлась.
***
Именно этого турок и дожидался. Он отошел к крепости Рахба, после распада противного альянса сделал круг вдоль Евфрата и притоков, вышел к Ракке и осенью ударил на Алеппо, как в позапрошлом году. Такой гадости никто не ожидал, но сборная княжества только что прибыла от Рас-эль-Айна и не успела разойтись по ленам. Затворяться в Алеппо Роджер не стал, поскольку в отличие от крепостей Эдессы, здесь население лояльностью новой власти не отличалось, будучи в большинстве мусульманским. Ныне многие, взбудораженные исламской агитацией, ждали подходящего случая, чтобы поднять восстание против франков, а уж желающих открыть эмиру ворота найти и вовсе труда не составляло. Князь Антиохийский оказался перед тем же выбором, что и Балдуин I парой лет раньше, но союзников пришлось бы ждать долго, а про крепости мы уже сказали. Потому он принял аналогичное решение и выдвинулся на перехват с тысячей конных и двумя тысячами пехоты, против 5-7 тысяч султанских войск. У князя, однако, в сравнении с королем имелся бонус — игра шла на его поле, и «дозорные доносили Рожеру обо всех передвижениях противника«, как заметил хронист.
Информацию норман использовал умело, перехватив основные силы Бурзука на марше, когда по словам Кемаль ад-Дина «впереди шли обозы и вьючные животные, за которыми следовали войска, не ожидавшие, что кто-то на них нападет; до разбитого передовым отрядом лагеря они еще не дошли, поставленные палатки были заняты только слугами«.
Франкская конница ворвалась в лагерь, прошла насквозь, а затем врезалась в марширующих турок. Следом подошла пехота и довершила разгром. Бурзук с личной охраной искренне попробовал умереть в бою, но после упорной схватки и ранения его все же уговорили свалить, и атабек вернулся в Мосул. Трофеи оказалась богатыми, на дележку у франков ушло три дня.
***
Султан был взбешен изменой эмиров и разгромом Бурзука, и обернуться в последующем это могло чем угодно, но наступил 1118 год. Год, в котором в лучший мир отошли и султан Мухаммед с халифом Багдада аль-Мустазхир Биллахом, и король Иерусалимский с патриархом Иерусалимским же, и Алексей I Комнин, папа римский Пасхалий II, дож Венеции Орделаффо, и много иных достойных граждан. Словно неведомая рука рынка смахнула основные фигуры игры в Латинские королевства, и заменила их новыми. С новыми подходами и интересами.
Источник — http://samlib.ru/r/rjurikow_a_j/latinskiekorolewstwa.shtml
