Чтобы уладить неприятности, забракованные испанцами корабли Александр I в июле 1818 года распорядился заменить тремя фрегатами. Выбор пал на недавно (летом 1816 года) спущенные на воду 44-пушечный «Легкий» (однотипный с проданными ранее фрегатами «Меркуриус» и «Патрикий») и 36-пушечные «Поспешный» и «Проворный», стоимость которых составляла 3200 тыс. рублей.
На подготовку к походу отводился минимум времени, чтобы они могли не позже 22 июля 1818 года (все даты, кроме особо оговоренных, по новому стилю)
«отправиться из Кронштадта в дальнюю экспедицию».
Начальником отряда фрегатов назначили капитана 1 ранга М. И. Ратманова, участника первой русской кругосветной экспедиции 1803-1806 годов под командованием капитан-лейтенанта И. Ф. Крузенштерна. Во время перехода ему предписывалось не заходить без особой нужды в иностранные порты и следить за здоровьем матросов. Памятуя о заболеваемости и смертности среди личного состава эскадры контр-адмирала А. В. фон Моллера, от Макара Ивановича требовалось
«употреблять для сего все известные средства к предотвращению случающихся на таковом вояже болезней способствующие».
В качестве одной из мер для этого предлагалось запастись перед выходом в море лимонами.
На время похода М. И. Ратманову выделялось 3000 рублей и еще по 700 рублей ассигнациями (не считая дополнительных сумм на содержание согласно званию) трем испанским офицерам – капитану 2 ранга Толедо, лейтенантам Сизнерусу и Оисту, возвращавшимся на родину; двое первых шли на фрегате «Легкий», третий – на «Поспешном». Вероятно, по опыту освидетельствования эскадры А. В. фон Моллера, испанское правительство прислало их для предварительного осмотра своих будущих кораблей. Кроме того, с отрядом повторно шел в Испанию лейтенант маркиз А. И. де Траверсе (младший сын морского министра), который по сдаче фрегатов должен был в качестве курьера доставить в Россию сухим путем (через Мадрид и Париж) различные депеши.
4 августа морской министр адмирал маркиз И. И. де Траверсе произвел смотр стоящих на кронштадтском рейде фрегатов и их команд, а 11 августа «Легкий» (капитан-лейтенант Д. А. Богданов) под брейд-вымпелом капитана 1 ранга М. И. Ратманова, «Поспешный» (капитан-лейтенант Г.И. фон Платер) и «Проворный» (капитан-лейтенант Ф. Е. Станицкий) вышли в море. Их плавание проходило в более благоприятных погодных условиях, нежели переход эскадры А. В. фон Моллера.
На пути в Испанию фрегаты заходили в Копенгаген (16-19 августа) и Портсмут (11-28 сентября). Во время стоянки на рейде последнего, в значительной мере вызванной ожиданием попутного ветра, отряд удостоил своим вниманием находившийся в Англии великий князь Михаил Павлович, пожаловавший каждому матросу по три рубля. Первыми к Кадису днем 12 октября подошли «Легкий» и «Поспешный», проведенные лоцманами (причем лоцман второго Э. Камеро в тот же день заболел и был заменен другим – М. Родриго) к вечеру на его малый рейд. На следующий день пришел с моря и присоединился к ним «Проворный».
Здесь будет уместно сделать небольшое отступление от изложения данной истории по служебным документам (рапорта, вахтенные журналы и прочее) и познакомить читателей с краткой выдержкой из записок лейтенанта В. П. Романова с фрегата «Проворный», где он делится своими впечатлениями о прибытии его корабля в Кадис.
«29-го (сентября) [1]. С восходом солнца открылся взору нашему Кадис. Долго не мог я сойти с палубы. Город сей имеет отличный вид от всех, кои удалось мне доселе видеть.
Каменная стена, подобная кремлевской в Москве, окружает его; из-за нее верхи домов, большею частию вместо крышек уставленные цветами и деревьями, живописно представляются необозримым цветущим садом. К западу возвышается башня с телеграфом, а к востоку древний монастырь. В сумерки подъехала к фрегату лодка и из нее вышел к нам человек, которого, верно, приняли бы мы за нищего, если бы сначала не предуведомил он нас, что он лоцман!
Какая разница между английским и испанским лоцманом! Первый одет всегда опрятно, даже щегольски; в кармане часы, в руке зрительная трубка; на корабль всходит гордо, приподнимает немного шляпу, быстро окидывает взором снасти и паруса и тотчас бросается к рулю, коего делается совершенным владыкою. Напротив, последний явился в изодранной куртке, запачканных брюках, без чулок и в башмаках, из коих видны были голые пальцы. Он бросился – только не к рулю, а на бортовую сетку, где вскоре и задремал, и мы сами уже правили судном.
30-го (сентября). В 4 часа по полудни, бросив якорь на Кадикском рейде, принялись писать письма в Россию; ибо в тот день отправлялся берегом наш лейтенант маркиз де Траверзе курьером – с известием о благополучном приходе фрегатов в Испанию».
16 октября фрегаты посетил и осмотрел вместе со свитой капитан-генерал (в документах по отряду М. И. Ратманова он фигурировал как морской министр, адмирал) Б.К.Сиснейрос и остался ими «весьма доволен». Затем, как вспоминал В. П. Романов,
«все наши офицеры приглашены были к нему на обед, на коем видели мы лучшее Кадикское общество. Стол был отменно богатый, но не по нашему вкусу – ибо всякое почти блюдо приправлено чесноком. Министр предложил выпить за здоровье государя императора, что и исполнено при всеобщих восклицаниях; в ответ на сие флагман наш пил за здоровье короля испанского. За сим испанцы пили за здоровье нашего флагмана, а мы – за здоровье хозяина. После великолепного десерта закурили все сигары и вскоре разошлись один на другим…»
Кстати, за время этого плавания Владимир Павлович Романов спас тонувших на кадисском рейде шестерых испанцев, а на копенгагенском – пятерых датчан, за что был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени.
Со следующего дня портовые чиновники приступили к приемке кораблей, продолжавшейся до конца месяца.
Все три корабля были признаны вполне годными для использования по их прямому назначению и получили новые наименования «Ligera» («Легкий»), «Pronta» («Поспешный») и «Viva» («Проворный»). После их передачи русские моряки 31 октября спустили флаги и вымпела и перебрались для отправки в Россию на зафрахтованные испанским правительством транспорты: испанские «Кармин» [2], на котором шел флагман со штабом, и «Сан Джозеф», шведский «Дельфин» и датский «Ирина». На трех последних старшими экипажей соответственно являлись капитан-лейтенанты Г.И.фон Платер и Ф. Е. Станицкий и лейтенант И. И. Трубников.
1 ноября караван из четырех судов снялся с якорей и покинул Кадис. Зайдя на два дня в Портсмут, они продолжили дальнейший путь на восток. Однако из-за непогоды транспорту «Ирина» пришлось укрыться в норвежском порту Арендаль. Ушедшим дальше «Сан Джозефу» и «Дельфину» пристанищем стал Гетеборг, а вот для «Кармин» это плавание оказалось последним: вследствие десятидневного густого тумана он в шестом часу утра 29 ноября сел на мель в районе мыса Скаген.
Попытки сойти на чистую воду оказались тщетными, и по приказанию М. И. Ратманова борт судна вначале покинуло около ста человек, а несколько позже, вопреки его повторному распоряжению о снятии всех оставшихся (около 75 человек), на берег эвакуировали лишь 38. Дело в том, что бывший командир фрегата «Легкий» капитан-лейтенант Д. А. Богданов «из усердия к службе остался на оном» транспорте в надежде снять его с мели.
Между тем к полуночи ветер усилился и вынудил вернуть к берегу оставленные на случай необходимости две лодки. Затем он сорвал ошвартованный у судна баркас и тем самым лишил оставшихся на «Кармин» людей последнего шанса на спасение. В 2 ч ночи 30 ноября пушечные выстрелы известили о критическом положении транспорта. Но только в 8 ч утра удалось подойти к нему и снять тремя лодками двух офицеров и 26 матросов.
Агония обреченного судна закончилась в два часа ночи следующего (1 декабря) дня. Из оставшихся на борту людей поутру удалось спасти лишь двоих, державшихся за плавающую мачту.
Итогом такого чрезмерного «усердия», а быть может элементарного упрямства, стала гибель 15 человек: самого Д. А. Богданова, мичмана С. Н. Чичерина, двух унтер-офицеров, четырех матросов, парусного мастера – с русской стороны и капитана судна и его пяти матросов – с испанской.
За помощь, оказанную датчанами в спасении русских моряков, Александр I пожаловал начальствующему в Альборгской области тайной конфедерации советнику Молтке осыпанный бриллиантами перстень со своим вензелем, его подчиненным повелел выдать подарки, а секунд-лейтенанта Ганс-Лунде,
«за важные услуги, сделанные им в критическую минуту при крушении транспорта»,
наградил орденом Св. Владимира 4-й степени.
С улучшением погоды к середине декабря пришли в Копенгаген из Гетеборга «Сан Джозеф» и «Дельфин», а 1 января 1819 года нанятый бриг доставил спасенных с «Кармин». Принимая во внимание позднее время года и не рискуя продолжать плавание в зимних условиях, русских моряков оставили на зимовку в столице Дании, разместив на приготовленном для этой цели датском линейном корабле «Prinsesse Louise-Augusta». 2 февраля к ним присоединились последние 160 человек из отряда М. И. Ратманова, прибывшие из Арендаля на транспорте «Ирина». Кстати, на нем, хорошо к этому времени приспособленном и утепленном еще в Норвегии и даже оснащенном четырьмя чугунными печами, осталась зимовать, за отсутствием места на линейном корабле, часть пришедших моряков.
Зимовка русских экипажей в Копенгагене обошлась в 96 711 руб., а с учетом их перевозки в Россию (эта сумма, согласно конвенции, оплачивалась Испанией) – в 274 129 руб. Пребывание же русских моряков в Дании закончилось 7 мая, когда транспорты «Дельфин», «Сан Джозеф» и «Ирина» с 683 офицерами и матросами (два человека умерли во время зимовки) на борту вышли в Кронштадт.
Рапортом главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала Ф. В. фон Моллера от 26 мая 1819 года о возвращении экипажей трех фрегатов отряда капитана 1 ранга М. И. Ратманова и завершилась история продажи Испании русских кораблей.
За успешный переход кораблей до Кадиса и передачу их испанским властям Макар Иванович Ратманов был награжден командорским крестом испанского ордена Карла III.
Что касается денежных расчетов, то согласно научному исследованию Л. Ю. Слезкина российский бюджет за проданные корабли пополнился в 1818 году 8 375 978 рублями; остальная сумма была Испанией задержана. Вместе с тем в своих инструкциях еще от 13 (25) июля 1818 года Александр I потребовал от Д. П. Татищева добиться от испанцев полного расчета (за исключением суммы за два забракованных корабля) до конца 1818 года, а в течение следующего расплатиться и за три новых фрегата.
Однако, видя неспособность Испании выполнить свои обязательства в указанные сроки, русское правительство настояло на заключении дополнительной конвенции, по которой перевод оставшихся 5300 рублей ей следовало произвести до 30 декабря 1820 года. Причем утверждая это соглашение, Александр I отозвался о нем, как о принесшем русской казне
«реальные выгоды».
В 1820 году расчеты по выплате оставшихся сумм, по данным Л. Ю. Слезкина, были завершены, хотя по сведениям испанских историков Фердинанд VII отказался от окончательного выполнения соглашения.
В заключение необходимо отметить, что приобретением русских кораблей Фердинанд VII не достиг своей цели. Еще до прихода эскадры А. В. фон Моллера в Кадис до Испании дошли сведения о проведении на ней ремонтных работ при стоянке в Портсмуте. Само по себе это в эпоху парусного флота ничего из ряда вон выходящего не представляло, поскольку кораблям, потрепанным штормами, практически всегда при заходе в порты приходилось исправлять корпуса, рангоут и такелаж.
Однако в данном случае этим фактом воспользовались политические противники Фердинанда VII (напомним, что все это происходило незадолго до вспыхнувшего в январе 1820 года в Испании восстания, переросшего в буржуазную революцию). Слухи о покупке королем «негодных кораблей» распространились по всей стране, нанося серьезный удар его престижу. По данным М. А. Додолева, дошло до того, что
«опытные моряки, главным образом креолы, не желавшие участвовать в войне против Испанской Америки, отказывались принимать русские корабли…»
В сентябре 1818 года произошла смена кабинета министров, следом за которой лишился своего поста и генерал Ф. Р. Эгиа, участник подписания конвенции о покупке кораблей в России. В том же году пожары в арсеналах Кадиса и Гаваны надолго лишили испанцев возможности ремонтировать свои суда, а в июле 1819 года в Кадисе раскрывается заговор, ставивший своей целью срыв отправки войск за океан.
В результате отправка крупномасштабной экспедиции, для которой, собственно, и приобретались в России корабли, была отложена. Вместо этого, как отмечалось в донесении Д. П. Татищева от 2 августа 1819 года, происходило дробление морских сил на небольшие эскадры и отряды по доставке войск в Южную Америку.
Принимали участие в этих походах и бывшие русские корабли. Так, 21 мая 1818 года в составе экспедиции по перевозке в Лиму 2000 солдат покинул Кадис и фрегат «Reina Maria Isabel» («Патрикий»). Но это первое для него дальнее плавание под новым флагом закончилось сдачей корабля повстанцам его командиром Д. Капасом. Впоследствии «Патрикий», по аналогии с ботиком Петра I, стал «дедушкой» чилийского флота.
В мае 1819 года «Alejandro I» («Дрезден») в числе трех кораблей эскадры адмирала Р. Порлье также был отправлен в воды Перу. Эскадра уже пересекла экватор и подходила к берегам Южной Америки, когда Р. Порлье, ссылаясь на обнаруженные поломки (впрочем, легко устранимые), приказал повернуть на обратный курс.
Проведя в океане более 100 дней, «Alejandro I» 20 августа вернулся в Кадис. Выяснив детали дела, Д. П. Татищев, спустя шесть дней, сообщал:
«Это обстоятельство, а также все упомянутые выше подробности возвращения корабля «Александр I» под предлогом его плохого состояния, что опровергается расстоянием, пройденным им, несмотря на противные ветры, вызывает опасения, что имело место предательство, и позволяет по меньшей мере подозревать, что произошедшее – результат интриги, сопровождавшей приобретение русской эскадры» (выделено мною. – Л.К.).
Впрочем, история дальнейшей судьбы проданных Испании русских кораблей, является темой для отдельного исследования.
Литература и источники
- Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. I (IX). М.: Политиздат, 1974.
- Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. II (X). М.: Политиздат, 1976.
- Дебидур А. Дипломатическая история Европы. 1814—1878. Т. 1. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.
- Додолев М. А. Россия и Испания. 1808—1823 гг. М.: Наука, 1984.
- Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского /Мадлен дю Шатне; Авториз. пер. с фр. М.Л.Андреева. М.: Наука, 2003.
- Огородников С.Ф. Исторический обзор развития и деятельности Морского министерства за сто лет его существования (1802—1902 гг.) СПб., 1902.
- Отечественные записки. 1820. № 3. 4.II.
- РГАВМФ. Ф.166. Oп. 1. Д.643, 646. 649, 650; Ф. 203. Оп.1. Д.620; 655; Ф.212. Оп.8. Д.273, 348; Ф.870. Oп. 1. Д.3299, 3306, 3312, 3313, 3317, 3385, 3391, 3392.
- Россия и Испания. Документы и материалы. 1667—1917. Т. II. 1800—1917. М., 1997 (Памятники исторической мысли).
- Слезкин Л. Ю. Россия и война за независимость в Испанской Америке. М.: Наука, 1964.
- Чернышев А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 1. М.: Воениздат, 1997.
- Alejandro Anca Alamillo. Los barcos comprados a Rusia en 1817. // Historia. Ano XXV. № 310. Febrero 2002. Madrid.
- [1] Даты в воспоминаниях В. П. Романова приведены по старому стилю.
- [2] Здесь и далее наименования судов даны в той транскрипции, в какой они фигурируют в архивных документах.
источник: Л. А. Кузнецов «Русская эскадра для испанского короля» сборник «Гангут» вып.33
