Quarthadast. Глава I — Основание Карфагена
Доброго времени суток, коллеги. С праздником! Сегодня, в праздничный день, начинаю публиковать историческую часть альтернативы по Карфагену. Первая глава будет посвящена непосредственно основанию города, а также небольшой предыстории, которая обусловила именно такое развитие событий, которое будет иметь место у меня. Заранее извиняюсь за возможные косяки в тексте – я-то до посинения их исправлял, но чую, что не все заметил…
Вступление
Начинать новую альтернативу не всегда просто. Нужны какие-то базовые знания и определенные навыки для составления более или менее правдоподобной картинки, а также наличие таких банальных, но далеко не часто встречающихся вещей, как воображение и логика. С воображением у меня вроде как все в порядке, логика тоже имеется (но не всегда срабатывает), ну а прочее можно было подтянуть, чем я собственно и занимался, параллельно публикуя цикл статей о реальной истории Карфагена. Также я опубликовал кое-какой дополнительный материал, вроде главы из одной книги или рассмотрения различных альтернативных возможностей развития Карфагена. Ну и текущий пост является уже собственно вторым по самой альтернативе – ранее я уже рассмотрел кое-какие моменты касательно альт-религии Карфагена и его культурных особенностей.
Так как о самом Карфагене нам известно не то чтобы много, то это оставило мне большое поле для творчества. Изменять «под себя» можно практически все – ибо жесткой конкретики у нас банально нет, про римлян или греков написано и сказано на порядки больше. К самой альтернативе я шел довольно долго – по сути, первые истории на эту тему начали складываться у меня в голове еще в школьные годы, когда в «Книге будущих командиров» я прочитал про Ганнибала и Карфаген. Карфаген казался загадочным и манящим, и уже тогда при прочтении о том, что один из крупнейших городов того времени разрушили до основания, почти полностью истребив его жителей, появлялась некая печаль и желание это изменить. Ну а раз машину времени еще не изобрели, то менять Карфаген осталось лишь в своем воображении.
При создании альтернативы я сделал одно весьма серьезное допущение, а именно привнес в этот альтернативный мир реально существующую Атлантиду, которая косвенно влияет на Финикию, а затем и на условия основания Карфагена. Кто-то может посчитать подобное допущение слишком смелым, и возможно будет прав – однако просто так взять и поменять историю города на пустом месте, как мне кажется, будет все же хуже, ведь я изначально хочу привнести в город много того, чего там быть не могло. Кроме того, это по легенде на Тир повлияли беженцы из Атлантиды, а на практике это могли быть самые голимые попаданцы. Целый десант энтузиастов, которым противен победивший Рим и разрушенный Карфаген – они изобрели машину времени, и отправились в прошлое для того, чтобы не дать римлянам это сделать. Ну а так как лучше всего действовать наверняка, то и начинать лучше раньше всего – вот и отправились они аж в XII век, с хитрым планом с многовековой перспективой, который начал реализовываться Дидоной Мельхиорид, и реальные плоды дал лишь спустя три столетия…. Вы вольны верить в то, что вам покажется более вероятным, коллеги. Я же буду отталкиваться от «официальной легендарной» версии происхождения беженцев-атлантов, их богов, и исходя из этого и буду строить свой Карфаген, с Бирсой и кедешами.
Мельхиориды в Тире
А вы бы сбежали, когда за окном такое?
История Карфагена в его уникальном для Средиземноморья виде начинается примерно с XII века до н.э., и связана она со второй династией царей Тира Мельхиоридами. Тир – крупнейший финикийский город-метрополия, повелевавший торговлей в Средиземном море и отправлявший колонистов для покорения далеких земель – издревле управлялся династией царей, которые позиционировали себя как потомки Мелькарта, и потому более известны как Мелькартиды [1]. Но примерно с начала XII века до н.э. в городе появляется вторая царская династия – Мельхиориды, которая вела свои корни от заимствованного из другой культуры бога Мельхиора. Существует множество версий происхождения Мельхиоридов, и большинство из них упирается в вопрос о реальности существования Атлантиды. Если легенды правдивы, то Мельхиориды были ее царями, и царица Дидона [2], первый правитель этой династии в Тире, была дочерью атлантического царевича. Если же нет, то ее происхождение установить сложно, как и «атлантических» богов, которые нигде более не встречались. По одной из подобных версий Дидона была непризнанным ребенком царя Тира, и тот под давлением своей любовницы-кедеши добился основания новой династии в Тире. Другая же версия говорит о том, что Дидона была свергнутой царицей из какой-то колонии Тира. У всех версий по поводу ее происхождения есть общая черта – недостаточная доказательная база, потому проще признать, что Атлантида действительно существовала, чем делать упор на другие маловероятные варианты [3].
Мельхиориды считались младшими царями Тира, и первое время активно поддерживали Мелькартидов. Между ними существовал своеобразный раздел власти – если вторые представляли интересы торгово-аристократической партии, то первые больше делали упор на религиозную верхушку города, пользуясь влиянием также и на простолюдинов. Они же отвечали и за высылку неблагонадежных граждан из метрополии – эта мера позволяла не только избавить Тир от опасности бунта, но и уменьшала степень перенаселенности города, а также обеспечивала постоянное пополнение населения колоний представителями титульной культуры. Сам факт предоставления определенной доли власти в Тире был вызван некоторыми факторами, в том числе религиозным – Мельхиориды считались родственниками Мелькартидов. Кроме того, разделение власти между несколькими царями было в интересах олигархата, которым в таких условиях оказалось проще "продавливать" собственные интересы.
Однако со временем отношения между Мельхиоридами и Мелькартидами испортились. Раздел власти все меньше устраивал старую династию царей Тира, стремившихся сосредоточить в своих руках все рычаги управления городом, а Мельхиориды стремились получить как можно бóльшую самостоятельность действий. Положение усугублялось тем, что в городе все бóльшую популярность получал бог Мельхиор, верховными жрецами которого чаще всего были представители молодой царской династии, а старые атлантические верования иначе трактовали традиционных финикийских богов, причем их видение пользовалось большой популярностью. Рано или поздно это должно было привести к конфликту, однако когда он все же разразился, то его причины и следствия оказались далеко не теми, которых стоило ожидать.
Гражданская война в Тире
Ацербус и Элисса. Вообще эта картина изображает Элиссу и Энея, но после того, как я увидел подпись на одном сайте "Дидона и Пигмалион", я понял, что можно и чуть-чуть изменить ее суть.
Царствование царя Маттана I в середине IX века до н.э. было связано с обострением противостояния между торговой партией Мелькартидов и религиозной Мельхиоридов. Дошло до того, что был отравлен царь Хирон Мельхиорид вместе с женой и двумя дочерями [4], в результате чего немногочисленная династия оказалась на грани вымирания – выжил лишь недавно рожденный мальчик Ацербус, которого Маттан провозгласил вторым царем. Также у него имелись и собственные дети – сын Пигмалион, рожденный в 832 году до н.э., и дочь Элисса, рожденная двумя годами позднее, и еще более младшая Анна. По завещанию царя, умершего в 821 году, править после него должны были и Пигмалион, и Элисса, которую должны были выдать замуж за Ацербуса Мельхиорида, что теоретически должно было завершить конфликт между династиями. Однако вмешалась третья сторона, а именно Сихей, брат Маттана и верховный жрец храма Мелькарта. Изначально он, а не Маттан, должен был стать царем Тира, ибо был старшим сыном в семье, однако его отец решил иначе, и Сихей стал верховным жрецом, что формально лишало его права заводить наследника [5] и претендовать на царский трон. Однако после смерти брата он стал исполнять функции регента при 11-летнем Пигмалионе и нарушил завещание покойника, взяв 9-летнюю Элиссу в жены [6]. Умелый дипломат и интриган, Сихей сумел сколотить группу верных людей и стал утверждать свою власть в городе. Пигмалион вместе с сестрой фактически стали заложниками, как и юный Ацербус, который оказался марионеткой в руках старого жреца. Последний обрушил на своих врагов волну репрессий, убивая, изгоняя из города и конфисковывая имущество. Многие лишались гражданства и продавались в рабство. Сихей постоянно нарушал древние законы города, что вызывало возмущение в простонародье – однако Ацербус, пользуясь репутацией защитника людей (он категорически отказался участвовать в репрессиях, и даже взял под свою защиту несколько знатных семей), сдерживал народный гнев.
Все изменилось в 816 году, когда Пигмалион, уже ставший совершеннолетним, потребовал передачи власти ему по законам Тира. Сихей возмутился, и втайне приказал собственной охране из числа Перворожденных убить своего племянника – однако вместо выполнения приказа они перешли на сторону Пигмалиона и помогли ему сбежать из Тира, не желая проливать священную кровь потомков бога Мелькарта. Расположившись в одном из городков, подвластных Тиру, Пигмалион принялся собирать вокруг себя людей и переманивать знатных граждан столицы на свою сторону, обещая восстановление старых законов и прав, а также реабилитацию репрессированных. Так как своей жадностью и властолюбием Сихей успел надоесть всему городу, призыв Пигмалиона получил горячую поддержку многих. Однако всего этого было мало – Сихей контролировал город и небольшую армию Тира. Фактически сложилась безвыходная ситуация – Пигмалион имел широкую поддержку населения и уже начал формировать части народного ополчения, однако никакой возможности взять город, расположенный на острове, у него не было, а у Сихея не хватало сил для подавления мятежа своего племянника.
И все же чаша весов склонилась в пользу Пигмалиона тогда, когда к нему прибыл посланник от Ацербуса, который окончательно разочаровался в Сихее и предложил молодому царю поддержку. На его стороне уже была часть армии и все оставшиеся в Тире Перворожденные, а также большая часть населения из числа тех, кто еще не прибыл в лагерь Пигмалиона. Ацербус обещал открыть ворота перед силами Мелькартида и помочь тому свергнуть Сихея, который уже объявил себя царем города. У него было лишь одно условие – Элисса, как и завещал царь Маттан, должна была стать его женой сразу же после совершеннолетия, которое вот-вот должно было наступить. Пигмалион согласился, и вскоре верные люди Сихея были перебиты, а сам он взят под стражу, и чуть позднее умер в темнице по неизвестным причинам (весьма вероятно – убит лично Пигмалионом). Элисса тут же стала невестой Ацербуса, чего желали они оба, будучи с детства влюблены друг в друга [7]. Пигмалион стал полноправным царем города и принялся восстанавливать то, что разрушил Сихей.
Однако чем больше восстанавливал город Пигмалион, тем больше в нем нарастало внутреннее напряжение как между царями, так и среди населения города. Невольно подогревала его деятельная Элисса, которая по популярности превзошла как собственного мужа, так и брата. Будучи девушкой религиозной и умной, а также разделяя взгляды той части жречества, которая поддерживала Мельхиоридов, она посчитала, что обряды и сами боги требуют определенной систематизации – до этого в Тире, по сути, каждый поклонялся кому хотел и как хотел, и лишь фигуры Мелькарта и Мельхиора имели какой-то «канон». Сама идея религиозной реформы многим пришлась не по нраву, в том числе жрецам большинства храмов. Кроме того, Пигмалион, похоже, вознамерился полностью сосредоточить власть в своих руках, и Ацербус ему попросту мешал. Впрочем, до крови дело не дошло – Ацербус вместе с Элиссой попросту явились к Пигмалиону и заявили, что готовы покинуть Тир навсегда и основать финикийскую колонию где-то вдалеке, и просили у него лишь помощи и разрешения отпустить всех, кто захочет отправится с ними. Решение было выгодным для обеих сторон – сторонники нового обряда получали полную свободу и избавлялись от конфликтов, Ацербус и Элисса получали полную власть в новом городе, а Пигмалион в свою очередь обретал полноту власти в Тире, ликвидировал очаг напряженности, высылая всех диссидентов за море, а также способствовал основанию потенциально могущественной колонии, которая должна была стать частью финикийской колониальной империи. Не раздумывая, Пигмалион согласился. В 815 году до н.э. начался набор людей (в том числе и принудительный) для отправки за море и основания новой колонии. Вместе с Элиссой к колонистам присоединилась и ее любимая младшая сестра Анна, которая по слухам также была влюблена в Ацербуса и потому не желала оставаться в Тире без двух важнейших для нее людей.
Основание Карфагена
Тиряне выбирают место для города. Истина Иарбант где-то рядом.
Неизвестно, сколько именно колонистов удалось набрать Ацербусу и Элиссе. Разные источники называют цифры от 5 до 50 тысяч человек – хотя наиболее вероятная оценка колеблется между 8 и 10 тысячами человек, что составляло львиную долю от общего населения Тира (до 1/5 его населения). С выбором места для поселения проблем не было – уже давно в головах элит Тира зрела идея об основании крупного города на месте поселения Бирса, расположенного в Северной Африке. Его положение было стратегически важным – именно в этой точке сходились торговые пути со всего Средиземноморья, и лишь враждебные племена нумидийцев [8], совершающие постоянные набеги на город, мешали развитию колонии. Значительное увеличение числа жителей должно было изменить ситуацию в пользу финикийцев [9]. Не теряя времени, колонисты отправились в пункт назначения. Вместе с ними к месту основания нового города отправились также многочисленные жрецы и целые храмы, включая храм Танит с Кипра вместе с верховным жрецом и 80 кедешами, служащими богине.
Практически сразу же после прибытия колонистов к Бирсе к поселению явились нумидийцы во главе с царем Иарбантом, который явился за данью, которую ему выплачивали жители Бирсы. Однако вместо нескольких тысяч его жителей его встретила огромная толпа людей, из которой быстро выделились воины во главе с Перворожденными и самим царем Ацербусом. Предчувствуя возможные большие потери, Иарбант пошел на переговоры с колонистами, к которым подключилась и царица Элисса. Вопреки ожиданиям нумидийцев, финикийцы были настроены относительно мирно, и были готовы забыть о предыдущих набегах кочевников и честно выкупить землю под город. Иарбант сомневался, и в конце концов решил поставить условие – если его лучшего воина победят в поединке, то колонисты смогут остаться на той земле, которую они заняли. Против нумидийского богатыря вышел сам Ацербус со словами о том, что он не может требовать от кого-то сражаться в этом бою, ибо царь должен защищать свой народ, в том числе и в таких случаях. Несмотря на все мастерство нумидийского воина, Ацербус одержал верх. Однако Иарбант отказался бесплатно отдавать землю, и когда для ее покупки финикийцы приготовили гору драгоценностей, нумидиец выдвинул последнее условие – за все эти богатства поселенцы смогут взять лишь столько земли, сколько покроет бычья шкура. Не желая ввязываться в конфликт, финикийцы согласились, однако за этим решением стояла Элисса, которая решила проявить смекалку на фоне столь коварного поведения Иарбанта. Шкура быка была разрезана на тончайшие ремешки, которые связали друг с другом. Подобной связкой удалось окинуть огромную площадь – весь полуостров, на котором располагалась Бирса. Иарбант, впечатленный находчивостью царицы, согласился отдать эту территорию во владение колонистов, хоть и затаил скрытую злобу на тех, кто оказался умнее его. Возможно, сыграл и тот факт, что коварство считалось у нумидийцев скорее пороком, чем достоинством, и попытка всячески уклониться от выполнения договоренности (продажа земли) вызывала ропот в рядах собственного войска.
Постройка города шла быстрыми темпами, причем одновременно в нескольких местах. Так, Бирса была полностью перепланирована, став одновременно храмовым комплексом, царским дворцом и будущей цитаделью города. На побережье активно строились портовые сооружения – причалы, молы, склады, а также небольшой маяк, который должен был обозначить для путников безопасную пристань. Интересные события тем временем происходили несколько южнее города – Иарбант, не желая оставлять колонистов без присмотра, приказал основать небольшое поселение с гарнизоном, получившее название Тунет. При этом город вскоре стал основным центром обмена между нумидийцами и ханаанеями, в нем начали селиться и ливийцы, кочевавшие невдалеке. В Карфагене работы по постройке уже начали приносить свои первые плоды – в 814 году до н.э. была завершена постройка дворца в Бирсе. Именно эту дату принято считать датой основания нового города. С названием для него особо не изощрялись, и город получил название «Новый Город» [10], или на финикийском – Карт-Хадашт. Но известен он будет под более простым латинским названием Карфаген.
Первые годы
Примерно так выглядел молодой Карфаген
Элисса и Ацербус правили вместе, на равных, что для патриархальных финикийцев было в диковинку. Тем не менее, с самого начала царица фактически полностью сосредоточила власть в своих руках, пользуясь тем, что ее муж, если верить легендам, ненавидел власть как таковую и всячески старался избегать принятия сложных решений, уделяя больше времени менее важным, но куда более многочисленным обыденным вопросам вроде планировки города, торговых договоров, подготовки городского ополчения и т.д. Весьма вероятно, что свою роль сыграло и то, что Элисса была потомком божества более почитаемого финикийцами, чем Ацербус, и потому она была банально популярнее в народе. Не менее важными факторами того, что правила в основном Элисса, а не Ацербус, стали ее дипломатические навыки и талант ко всяческим интригам, в которых ей помогала ее сестра Анна, в то время как царь был честным и прямолинейным человеком, неспособным на всяческие уловки и ухищрения (вроде ремешков из шкуры быка).
В первые годы после основания города у царя с царицей хватало забот. Требовалось построить не только достаточное количество жилых домов, но и обеспечить жителей запасами воды и провизии – для этого пришлось осваивать территории севера выкупленного у нумидийцев полуострова, а также постоянно копать новые колодцы. В город начинают прибывать первые представители прочих народов – прежде всего, иудеи и египтяне, которых привлекал статус крупного свободного города. В эти же годы начинает складываться особый менталитет карфагенян, сформированный, с одной стороны, мудрым правителем-женщиной, а с другой – постоянной угрозой очередного набега нумидийцев и выгодным торговым расположением. Основными чертами пунийцев постепенно становились:
– высокая централизация общества, которая была вынужденной мерой из-за наличия внешних угроз;
– активное развитие торговли и мореходства – первые корабли в Карфагене появились одновременно с серьезными укреплениями на рубеже IX-VIII веков;
– достаточно высокая личная свобода женщин, не характерная для античного мира [11] – женщина могла владеть личной собственностью вплоть до кузен и ремесленных лавок, стать верховной жрицей храма или в исключительных случаях участвовать в боевых действиях на второстепенных ролях. Впрочем, пунийцы все равно оставались преимущественно патриархальными;
– общая высокая толерантность к приезжим – несмотря на высокую степень религиозности, карфагеняне спокойно относились к любым переселенцам, которые становились такими же жителями города, как и колонисты из Тира, Сидона или Библа. Чужие религии не преследовались, за исключением нескольких особо радикальных культов, терпимо относились в Карфагене и к различным ученым, поэтам и философам, что в будущем позволит городу стать пристанищем для различных изгнанников;
– постоянные враждебные отношения с нумидийцами (точнее, с их царем) вызывали необходимость серьезного укрепления вооруженных сил города, из-за чего некогда мирные финикийцы стали приобретать воинственные черты (не считая того, что потомки атлантов и сами были намного более воинственными, чем собственно финикийцы).
В военном деле Карфагена свой большой вклад сделал царь Ацербус, который после основания города серьезно взялся за вопрос обороны. Помимо Бхормаханата [12], в городе был также образован Маханат (армия), который на тот момент представлял собой гражданское ополчение, которое поддерживалось в боеготовом состоянии и могло созываться за день-два. Те, кто мог позволить себе купить доспех, щит и копье, шли в тяжелую пехоту [13] и составляли основу армии, люди же победнее приобретали легкий щит и метательные копья, формируя отряды застрельщиков. Несмотря на довольно широкое распространение боевых колесниц в Финикии, карфагеняне первое время практически их не строили – вероятно, из-за неудачного опыта первых боев с нумидийцами. Бхормаханат, сражавшийся пешим, целиком обеспечивался за счет царской казны. Также значительное внимание уделялось постройке укреплений города – пользуясь особым географическим положением собственный территорий, карфагеняне не только оградили свой город частоколом, но и вырыли поперек перешейка, соединяющего полуостров с материком, достаточно глубокий ров, а также насыпали за ним вал.
Город быстро рос и богател. Ежегодно в качестве дани и знака почтения в метрополию (т.е. город Тир) отправлялись щедрые дары и пожертвования в храм Мелькарта. В 795 году был заключен союз с ближайшим финикийским городом – Утикой, который был несказанно рад появлению сильного собрата по культуре в регионе, что повышало его собственные шансы на выживание при постоянных посягательствах Иарбанта. В сферу влияния был втянут Тунет, расположенный близ Карфагена – нумидийский гарнизон к тому моменту уже фактически числился в меньшинстве, так как город оказался выгодным местом для поселения и нумидийцев, и ливийцев. Горожане даже приступили к постройке стены в дополнение к первоначальному рву и валу, а также постепенно расширяли портовый комплекс. Возросшее население города требовало гораздо больше продуктов питания, чем мог себе позволить Карфаген с его небольшими подконтрольными территориями, но вся потребность в это время уже покрывалась за счет импорта. Все это вызывало все большую зависть нумидийского царя Иарбанта, который успел расширить свое воинство за счет соседних племен. Город платил ему дань – однако этого ему казалось мало, к тому же союз с Утикой и расширение влияния на Тунет были для него знаком возрастающей силы Карфагена. В 889 году до н.э. Иарбант привел свое усиленное воинство к Карфагену и выдвинул горожанам ультиматум – или начинается война и город будет разрушен, или Элисса и Ацербус откажутся от трона, а Иарбант возьмет Анну в жены и станет таким образцом правителем Нового Города. Элисса огласила условия ультиматума перед народным собранием на главной площади города, и карфагеняне единогласно дали ответ на этот ультиматум – сражаться до последнего [14]. Так началась война, которая в истории Карфагена получит название в честь его разжигателя Иарбантовой.
Примечания
1) На самом деле нет. Подобное обозначение я ввел лишь в альтернативе.
2) В переводе «странствующая», «странница».
3) Таким образом я оставляю вероятностное окно (если можно так сказать) для тех, кому не понравится вариант с Атлантидой. Каждый волен выбрать тот вариант, который больше придется ему по вкусу. В конце концов, Дидона Мельхиорид может оказаться простым попаданцем из будущего, чьи плоды деятельности дали результат лишь спустя 300 лет….
4) У финикийцев (по крайней мере в альтернативе) существовал религиозный запрет на убийство членов царской династии – простые смертные в этом случае были обречены навечно остаться в мире людей, и после смерти тела их душа была обречена вечно скитаться по миру, не находя себе места и испытывая жуткие мучения. Впрочем, существовал обход этого правила – царскую кровь могла пролить лишь царская кровь, т.е. убийство члена царской династии мог без особых опасений совершить такой же член царской династии. Кроме того, в убийстве легко могли быть заинтересованы иностранцы, не разделявшие религиозные взгляды финикийцев. Таким образом непонятно, кто на самом деле убил царя Хирона и его родственников.
5) Неизвестно, распространялся ли обет безбрачия жрецов Мелькарта на верховного жреца, тем более царских кровей, однако в альтернативе обет будет распространяться на всех, но лишь в Тире.
6) Не знаю, с какого возраста у финикийцев допускались браки, но допустим, что подобное возможно на правах помолвки, т.е. Сихей закрепил свою племянницу за собой. Единокровные браки между членами царской династии в Финикии, если что, и так были разрешены.
7) Без любовной истории тут никак нельзя!
8) Нумидийцами принято называть более поздние местные народы, однако ради упрощения я буду так их называть изначально. Хотя в следующей статье придется таки разделять это понятие.
9) Слова «пунийцы», «пунны» на латыни изначально были оскорбительного толка, более нейтрально карфагенян называли финикийцами (или ливофиникийцами). Но даже слово «финикийцы» было греческим названием! Самоназвание финикийцев – ханаанеи.
10) Новгород, однако! Кстати, весьма забавное совпадение – русский Новгород, как и финикийский Карфаген, был торговым городом, управляемым олигархами. А точку в их самостоятельной истории поставил Рим – первый и третий по порядку. Впрочем, тут совпадения заканчиваются.
11) Судя по всему, так было и в реальном Карфагене.
12) Карфагенская гвардия, они же Перворожденные.
13) В раннем периоде истории Карфагена будет употребляться греческая терминология.
14) В реальности (точнее, в легенде) после похожего ультиматума Элисса была вынуждена броситься в костер, ибо совет патрициев, который фактически правил городом, готов был отдать ее в жены нумидийцу. Вообще, здесь вероятно кроется одна из причин того, что в реальности у Элиссы не было потомков – царица фактически находилась в заложниках у патрициев, и важные решения принимались только с их участием, а при таком раскладе существование царской династии становилось просто ненужным. В альтернативе же есть Перворожденные, «общественное мнение» и банальное наличие мужика-защитника – все это позволяет «вырулить» в этой ситуации монархистам, и потому Элиссидам быть!
