Продолжение интересного винтажного цикла ретрофутурологических статей, который, думаю, заинтересует читателей и коллег.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ ЧИТАТЕЛЬ СОВЕРШИТ ПУТЕШЕСТВИЕ В ГЛУБЬ ЗЕМЛИ
—Послушайте, — обратился ко мне Демин, когда впереди над заснеженным горизонтом показались высокие стальные цилиндры газгольдеров комбината, а не показать ли вам сначала, как мы проникаем в глубь земли? Поверните машину направо, к тем металлическим вышкам. Видите, они стоят в полукилометре от дороги…
Я согласился не только потому, что знал неуемный характер моего друга-химика, переспорить которого было невозможно, но и потому, что знакомство с энергохимическим комбинатам действительно целесообразнее было начинать именно с осмотра шахт.
Я вывел автомашину с магистрали на гладкую дорогу, словно нитка протянувшуюся к стальным ногам решетчатых вышек.
— Уже давно, — сказал Демин, — мы внедрили бурение в качестве основного метода проходки шахт. Когда-то прокладка вертикальной шахты диаметром 6-8 метров на глубину нескольких сотен метров, да еще в неустойчивом грунте считалась чрезвычайно трудным делом.
Сейчас, когда мы выйдем из машины, я покажу вам, как с этой работой справляются всего лишь три человека, командующие всем буровым хозяйством.
В небольшом застекленном здании, стоявшем почти под вышкой, было опрятно и просторно. Возле распределительного щита в кресле сидела девушка и зорко следила за показаниями приборов и сигнальных ламп. Подобная колонне, стальная труба большого сечения проходила сверху сквозь потолок помещения, пронизывала его и опускалась вниз, под бетонированный пол. Труба эта не вращалась, как это бывает на буровых вышках, а медленно и непрерывно, буквально у нас на глазах, опускалась вниз.
Девушка встала и поздоровалась с нами.
— Иван Петрович, — приветствовала она Демина, — мы уже проходим шестую сотню метров и безо всяких задержек. Скоро доберемся до угольного пласта… Завтра перекочуем на новое место…
— Катя, — обратился к девушке Демин, — вы бы рассказали товарищу о своей работе. Он интересуется -вашей техникой.
Изредка бросая внимательные взгляды на распределительный щит, девушка охотно принялась посвящать меня в основы бурения глубинных шахт.
— Проходку вертикальных, а также наклонных шахт мы осуществляем ускоренным методом. Колонна труб, которую вы видите здесь, служит для крепления и направления трех вращающихся электродолот. Одновременно четыре трубы колонны служат для подачи сжатого воздуха, для откачки глинистого раствора с породой, для нагнетания воды и для подводки электрокабелей к двигателям.
Долотья, снабженные зубьями из армированных твердых сплавов, соединены через передачу с мощными герметическими электромоторами, установленными на нижнем конце колонны. При своем вращении режущие грани врезаются в грунт, разрыхляя его. Сильные струи воды, вырывающиеся под большим давлением из сопел, расположенных между режущим инструментом, способствуют размельчению грунта. На стальной колонне долотья установлены последовательно: малого, среднего и полного, 8-метрового диаметра. С каждым оборотом они погружаются все глубже и глубже в грунт, оставляя за собою готовое жерло шахты.
Переднее, быстро вращающееся коническое долото малого диаметра направляет за собою следующее долото бóльшего размера. Оно расширяет диаметр шахты, который окончательно доводится последним долотом уже до полного сечения.
— Но как же извлекается на поверхность такое большое количество грунта, да еще из таких глубин? Вы пользуетесь старым, испытанным средством: выкачиваете ©оду со взвешенной в ней измельченной породой? — перебил я девушку.
— Вы правы. От хорошего, пусть даже старого, отказываться не следует! Глинистый раствор хорошо связывается с разрыхленной почвой. Чтобы поднять на поверхность водяную смесь глины с породой, мы используем сжатый воздух. Внутри нашей стальной колонны проходит труба меньшего диаметра, соединенная с мощным воздушным компрессором.
Разрыхленная почва подхватывается глинистым раствором, вспененным сжатым воздухом, и выносится на поверхность по основному стволу колонны; Я слежу за работой моторов, за проходкой грунта, за компрессорами и насосами. Мои два товарища находятся на втором этаже. В это время они с помощью автоматов наращивают колонну сверху, приваривая к ней одну за другой стальные трубы, и смотрят за откачкой пульпы. Так за день мы проходим 20-25 метров шахты, пока не доберемся до угольного пласта.
— Ну, а бурение наклонных стволов?
— При нем почти ничто не меняется, главное — это правильно установить наклон первых направляющих электродолотьев, особенно меньшего, ведущего. Проложенная им направляющая скважина уверенно поведет за собою остальной инструмент.
— Таким способом, — вмешался в разговор Демин, — прокладывают наклонные шахты. Они все чаще применяются теперь при поточном методе добычи угля, когда уголь подается на поверхность мощными скребковыми транспортерами, установленными в наклонной шахте. Однако не будем задерживаться, у нас еще так много впереди.
Через несколько минут мы подъезжали к главному зданию энергохимического комбината.
Расположенный в самом центре угольного бассейна, комбинат возвышался среди шахтных построек огромными стальными колоннами газгольдеров, прозрачными стенами многоэтажных цехов, трубами теплоустановок.
Наклонные, бетонированные эстакады тянулись к нему из-под земли со всех сторон. Стальные трубы газопроводов, линии электропередач, казалось, накрепко
связывали просторные корпуса комбината между собою в единое целое.
Сложные химические реакции совершались в установках комбината. Сотни и тысячи тонн вещества участвовали единовременно в этих процессах.
Комбинат вбирал в себя уголь, непрерывно поступавший из-под земли. И уголь — это сырье комбината — после ряда сложнейших процессов превращался в искусственный бензин и газ? в удобрения и краски, в лекарства и пластмассы, в смазочные масла и консервирующие вещества, наконец в кокс и дорожные асфальты.
Ничего не пропадало в этой титанической лаборатории, раскинувшейся на десятки квадратных километров, окруженной заснеженными массивами лесов, оплетенной сетью железных и асфальтовых дорог.
Демин с законным чувством гордости смотрел на меня:
— Сегодня я покажу вам корни этого предприятия. Они глубоко уходят в землю, гораздо глубже, чем вы это себе представляете. Именно на широчайшей механизации всех подземных работ построена четкая работа всего комбината. Идемте прямо к пассажирскому подъемнику: он спустит нас под землю.
Мы вошли в чистое, светлое помещение станции. Несколько человек ожидали подъемника.
— Шахтеры, — пояснил мне Демин. — Не удивляйтесь тому, что они не в спецодежде.
Раздевалки и душевые помещения перенесены под землю.
Да многие из шахтеров и не нуждаются теперь в спецовках.
Просторный подъемник, озаренный лампами дневного света, неслышно пошел вниз. За стеклом поплыли белые стены.
Помещение, в которое мы через несколько мгновений вышли, чем-то удивительно напоминало мне станции метро.
Море дневного света, светлые, покрытые изразцовой плиткой стены, простор и колонны, придающие подземному залу удивительную легкость.
Из этого помещения в разные стороны, как лучи, расходились радиальные коридоры. Мы пошли по одному из них.
— Я проведу вас на ближайший рабочий участок, чтобы вы воочию могли убедиться в четкости работы под землей, — обратился ко мне Демин. — Начальником этого участка работает мой товарищ по институту. Он прекрасно знает производство и много поработал над его механизацией. Он в диспетчерской, пойдемте туда.
Кстати, несколько слов о прокладке горизонтальных штреков, по одному из которых мы сейчас двигаемся. За последние годы мы широко применяем здесь гидромеханизацию. Она удивительно упростила проходку, а замкнутый цикл движения воды устранил опасность затопления. При этом методе проходки мощные гидромониторы размывают горную породу струей воды давлением в десятки атмосфер, Образующаяся грязевая жижа — пульпа — выкачивается на поверхность специальными грязевыми насосами. Вода после отстаивания вновь подается насосами в гидромониторы. За ними движется подземный щит, крепящий породу. При слабых грунтах мы с помощью воды проходим в день несколько десятков метров штрека полного сечения. Проходим при минимальной затрате человеческой энергий.
Мы повернули в сторону от главного коридора и минут десять шли по бетонированной дорожке штрека, озаренные лучами газосветных ламп, не встретив по дороге ни одного человека.
Наконец Демин открыл боковую дверь и пригласил меня войти в помещение диспетчерского поста.
В помещении находились трое — один диспетчер и два механика, — крепкие ребята, одетые в плотные спецовки. Шахтерские шлемы, сумки с инструментом и приборами, маленькие рации лежали на полке.
Демин нас познакомил.
— Весь участок мы обслуживаем втроем, — пояснил мне диспетчер. — Чтобы вы поняли, как это осуществляется, взгляните на схему работы участка — она здесь, на экране.
Светящиеся точки и линии составляли четкий рисунок.
В каждой лаве работал угольный комбайн. Точно установленный и тщательно отрегулированный, он врезался своими режущими механизмами в угольный пласт, отрубая от него широкую полосу угля, дробя ее на отдельные куски и нагружая их на транспортер. Все это осуществлялось без вмешательства человека, даже больше — без его присутствия. Медленно двигался вперед тяжелый механизм, передавая в диспетчерскую сигналы о ходе своей работы: скорости движения, загруженности транспортера, перемещении угля на главный транспортер, объединяющий ряд угольных комбайнов.
При своем продвижении комбайн оставляет за собой свободное пространство выработанного угля, над которым находятся мощные пласты горных пород. Крепление свода осуществлялось также автоматически. Специальный механический щит, ползущий за комбайном, сразу же подводится под освободившуюся часть свода.
А уголь все бежит и бежит из-под режущих ножей комбайна. С транспортера на транспортер пересыпается он. И вот уже целая черная река, вобравшая в себя продукцию десятков машин, плывет по направлению к наклонной шахте, которая выносит ее на поверхность. Сотни электрических моторов приводят в движение всю эту систему, сотни проводов связывают ее с диспетчерской. И вся она в виде четкой схемы лежит теперь перед глазами диспетчера, который ясно видит все, что делается в любом из подчиненных ему участков лав. Он видит, как работают насосы, откачивающие воздух из шахты, как нагнетается воздух для вентиляции, как увлажняется уголь для осаждения угольной пыли. Он видит, сколько добыто угля, куда он движется, как закрепляются своды.
Любая задержка и неисправность в этой слаженной системе не только немедленно становится известной диспетчеру, но автоматы и выключают неисправный агрегат. На место неисправности устремляются квалифицированные механики. Диспетчер соответствующим включением сам производит необходимые операции на участках, удаленных от него на сотни метров. Поточный процесс не затихает ни на минуту.
С помощью портативных радиоаппаратов осуществляется связь со всеми работниками шахты.
Как зачарованный, смотрел я на слаженную работу механизмов, слушая спокойные слова человека, сидящего за диспетчерским пультом.
Вот они, глубокие корни энергохимического комбината, по которым непрерывно поднимаются на-гора черные потоки угля.
Умный, благородный труд шахтеров — властителей и хозяев могучих машин. Как далек он от утомительного подземного труда прошлого!
Из задумчивости меня вывел Демин:
— Ну, прежде чем пройти с вами в лаву к угольному комбайну, я хочу, пока мы еще не натянули спецодежду, показать вам еще одно, вероятно, тоже неожиданное, зрелище.
Мы вышли из диспетчерской и пересекли длинный коридор. Открыв двери, Демин пропустил меня вперед. Переступив порог, я замер от неожиданности. Передо мною расстилался зеленый весенний сад, озаренный яркими солнечными лучами. Расправив пышные кроны, к свету тянулись деревья. Их аккуратно подстригал садовник. У ног его наливались соком спелые овощи. Зеленые ветви виноградника цеплялись за белые колонны резными листьями.
Все это было так неожиданно, что я провел рукой по глазам, желая смахнуть этот удивительный сон. Как же это? Ведь сейчас зима! Ведь мы же находимся глубоко под землей?!
Заметив мое движение, Демин громко рассмеялся:
— Мы привели сюда живую природу — к нам под землю, на глубину сотен метров. Это старые разработки. Мы решили их не заваливать. Лучше развести здесь искусственный вечнозеленый сад. Здесь всегда тепло. Мы привезли сюда лучший чернозем, создали свой солнечный свет, развесив здесь люминесцентные источники света, дающие растениям ультрафиолетовые лучи.
И, знаете, мы собираем здесь, на севере, зимой плоды и овощи не хуже, чем летом на юге. А сколько радости дает наш подземный сад молодежи! Разве плохо, закончив работу, заняться летним спортом, выкупаться в бассейне, в то время как где-то там, высоко-высоко над головою, воет снежная, холодная пурга?
источник: инженер В. Дмитриев, Рис. Л. Смехова «Путешествие в завтра» «Техника-молодежи» 1950-03, стр. 15-18, 29
