В первой половине 1950 года в Москве прошла целая серия конфиденциальных встреч между Иосифом Сталиным и лидером северокорейских коммунистов Ким Ир Сеном. Их результатом стала начавшаяся в июне того же года Корейская война. В наши дни далеко не все ещё в полной мере осознают тот факт, насколько близко мир приблизился тогда к новой мировой войне. Но почему именно советского лидера она не только не пугала, но и в какой-то мере была для него желанна, по крайней мере именно на том отрезке времени?
На днях один заокеанский деятель заявил, что США больше не могут одновременно противостоять многочисленным врагам, а потому Германии придется перехватить на себя часть «ноши». Этой частью, разумеется, должна стать Россия. На этот клич германские власти достаточно живо откликнулись выступлением министра обороны, который к неудовольствию многих немцев призвал перевооружаться и «быть готовыми к войне с Россией к 2029 году». Кто как, а я в этот момент подумал о Сталине…
Дело в том, что из-за похожей ситуации «вождь народов» готов был если не развязать, то спровоцировать Третью мировую уже в 1950 году! И это не какие-то там предположения, а его личные слова. В «лихих 90-х» многие ярые антисталинисты будут обвинять Сталина в том, что ради распространения коммунизма он не прочь был спалить весь мир. На самом деле, как считают более сдержанные современные историки (например, профессор Хлевнюк), все было гораздо сложнее. И корни многих позднесталинских поступков на внешней политической арене в одной единственной дате — 22 июня 1941 года…
Сегодня мало кто из серьезных специалистов сомневается, что 22 июня 1941 года Сталин пережил тяжело и получил серьезную душевную травму. Его мировозрение перманентной «военной опасности», сформированное в горнилах Гражданской войны и иностранной интервенции (и многие годы параноидально навязываемое всей стране, иногда и большой кровью), 22 июня 1941 года получило такое подтверждение, что вождь до конца жизни готов был на все. И когда к концу 40-х гг. Холодная война стала принимать угрожающие размеры (далеко не всегда по вине СССР), он и решился на эту игру. То есть это, скорее, было реакцией, нежели желанием распространить коммунизм и завовать мир.
Так что же тогда произошло?
Как вы наверняка знаете, начиная с конца 40-х гг. Ким Ир Сен, когда-то лично отобранный Сталиным на роль лидера Северной Кореи, чуть-ли не каждый месяц бомбардировал кремлевского вождя депешами, в которых умолял одобрить силовое присоединение Южной Кореи. До поры, до времени Москва отказывала, ссылаясь, что ещё не сложились подходящие условия. Дошло до того, что к 1950 году нетерпеливый Ким Ир Сен стал аккуратно намекать Сталину, что в случае кремлёвского отказа, можно легко переориентироваться и на Мао Дзедуна (советский военный советник писал, что Ким был во время этого разговора пьяным). К этому времени китайские коммунисты уже победили в Гражданской войне, подмяв под себя Китай, а СССР испытал свою первую атомную бомбу. В общем, политическая обстановка благоволила советской наступательной тактике, а потому Сталин решил больше не сдерживать северокорейского лидера. Тем более, что у «кремлёвского горца» уже у самого были далеко идущие планы на это мероприятие.
Поэтому в январе 1950 года на очередной умоляющий запрос, Ким Ир Сен неожиданно получил от советского вождя короткую и лаконичную телеграмму:
Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска. Готов принять…
Как раз в это время в Москве с визитом находился Мао Дзедун, с которым Сталин, с большой долей вероятности, успел советоваться по этому поводу (протоколов их бесед не сохранилось или засекречены). Как бы то ни было, но в течении следующих месяцев Ким Ир Сен не единожды приезжал в Москву, где уточнял планы предстоящей военной операции против Южной Кореи. Но самое интересное в другом…
С самого начала хитрый Сталин предупредил Кима о том, что Москва будет стоять в сторонке при любом раскладе, помогая лишь оружием и припасами. И поставил ему условие: перед военной кампанией любыми путями получить согласие Мао в случае форс-мажора поддержать северокорейских товарищей. Собственно, первое согласие Мао Сталин получил еще в январе 1950 года, после чего срочно пригласил Кима в Москву на обсуждение «вопроса». Но весной 1950 г. еще раз настоял, чтобы Ким Ир Сен лично посетил Китай и еще раз удостоверился в согласии Мао. Очень уж важен был Сталину этот нюанс. И Мао в очередной раз пообещал северокорейскому лидеру всестороннюю поддержку (дескать, делай и не оглядывайся —поддержим).
Дальше, как вы знаете, в июне 1950 года Северная Корея начала военную операцию и за короткий срок едва не захватила весь полуостров. Но в самый разгар успешного северокорейского наступления и состоялось это странное заседание в ООН. «Странное», потому что на нем отсутствовал советский представитель Яков Малик, обладавший правом Вето. Благодаря этому американцы смогли протянуть через ООН свою повестку и начать высадку в Корее «миротворческого контингента». Долгие годы этот советский казус объяснялся исключительно сталинским просчетом, позволившим спасти Южную Корею. Но все оказалось гораздо и гораздо сложнее…
О том, что именно сам Сталин приказал пропустить то судьбоносное заседании ООН по вопросу войны в Корее, позже в один голос будут утверждать как Яков Малик, так и Андрей Громыко. А в начале нулевых историки обнаружат в архивах интересное письмо Сталина от 27 августа 1950 года. В нем советский вождь наставлял лидера Чехословакии Готвальда и объяснял ему азы «реал-политик». Есть там и такие удивительные строки о «провальном» заседании в ООН:
…После нашего ухода из Совета Безопасности Америка впуталась в военную интервенцию в Корее и тем растрачивает теперь свой военный престиж и свой моральный авторитет. Едва ли теперь может кто-либо из честных людей сомневаться в том, что в военном отношении она не так уж сильна, как рекламирует себя. Кроме того, ясно, что Соединенные Штаты Америки отвлечены теперь от Европы на Дальний Восток. Дает ли все это нам плюс с точки зрения баланса мировых сил? Безусловно дает.
Допустим, что американское правительство будет и дальше увязать на Дальнем Востоке и втянет Китай в борьбу за свободу Кореи и за свою собственную независимость. Что из этого может получиться? Во-первых, Америка, как и любое другое государство, не может справиться с Китаем, имеющим наготове большие вооруженные силы. Стало быть, Америка должна надорваться в этой борьбе. Во-вторых, надорвавшись на этом деле, Америка будет не способна в ближайшее время на третью мировую войну. Стало быть, третья мировая война будет отложена на неопределенный срок, что обеспечит необходимое время для укрепления социализма в Европе. Я уже не говорю о том, что борьба Америки с Китаем должна революционизировать всю Дальневосточную Азию. Дает ли все это нам плюс с точки зрения мировых сил? Безусловно, дает.
Как видите, дело об участии или неучастии Советского Союза в Совете Безопасности не такой уже простой вопрос, как это может показаться на первый взгляд…
Помимо прочего, здесь интересен момент, в котором Сталин рассуждает о будущей войне Китая и США. Ведь делает он это в то время, когда до реального вступления Китая в войну еще почти 1,5 месяца! Даже сами китайцы еще не знали, вступят ли они или нет, а товарищ Сталин уже подсчитывал выгоды от этой комбинации. И когда в конце сентября 1950 года Северная Корея оказалась на краю пропасти, он таки написал Мао скромное письмо, в котором попросил его исполнить обещание и помочь терпящим бедствие северокорейцам. Уже 2 октября Мао прислал Сталину неожиданный ответ, из которого выходило что он… отказывается вступать в войну. В своем письме «великий кормчий» так объяснил свой шаг:
Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38-й параллели. Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия. Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить. Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим. Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность. Конечно, не послать наши войска для оказания помощи – очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (травмы, нанесенные народу войной, еще не залечены, нужен мир). Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником. Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну… Ждем ответа.
МАО ЦЗЭДУН. 2.10.50 г.
Мао попытался объяснить Сталину, что дело может принять серьезный оборот и привести к столкновению Китая и США, но вождю это-то и нужно было! Даже намек китайского лидера на то, что дело может «стать крайне большим» (то есть Третья мировая), не произвел на Сталина впечатление. В своем ответе Мао на следующий же день он совсем уж прямо написал:
…Конечно, я считался с тем, что, несмотря на свою неготовность к большой войне, США все же из-за престижа может втянуться в большую войну, что будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем Пактом взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, – не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи…
Вот, собственно, здесь и все ответы на вопросы…
Как видите, в отличие от объяснений с второразрядным Готвальдом, с Мао Сталин не стал притворяться человеком, предотвращающим Третью мировую. Конечно, Сталин рисковал ее развязыванием осенью 1950 года отнюдь не из-за своей агрессивности в гитлеровском духе. Скорее, больше из-за подспудного страха, корни которого во многом в 22 июня 1941 г. Можно долго спорить о том, проецировал ли вождь на США свои темные страхи, комплексы и желания, или же опасение было реально. Факт в том, что Сталин был человеком, сформированным тем временем, когда на Россию часто нападали. Совершенно трезво оценив благоприятные условия для СССР, он решил связать потенциально-опасного заокеанского врага тяжелой войной с Китаем (заодно ослабляя второго как потенциального конкурента в мировом коммунистическом движении). И даже если бы она реально вылилась в Третью мировую — не беда, без Германии и Японии, за гигантским китайским населением, западный блок не так страшен (и здесь тоже уши 22 июня).
Логично мыслил товарищ Сталин?
Как бы страшно это не звучало, вполне. По крайней мере, в свете современных событий (смотрите начало статьи), эта история играет совсем другими красками.
Ну а 3 или 4 миллиона корейских жертв в этой войне (историки до сих пор уточняют число) — всего лишь щепки, вынужденные положить жизни на алтарь истории во имя чужих интересов. Великих интересов. Вот это и есть чистый «реал-политик» по-сталински.
Источник — https://dzen.ru/a/ZmHmCl5H1W8LRH7X
