История Войн Книги по военной истории Книги по истории Второй Мировой Войны Спорная история Спорная история ближайшего прошлого

Алексей Исаев. Котел Хубе: Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года. Рецензия на книгу и ссылки на скачивание

byakin 26.05.2019 2

SaveSavedRemoved 6

Данный текст выкладывается на сайт в продолжение темы окружения и деблокирования 1-й танковой армии вермахта, поднятой в статье Алексея Исаева «Бегство на запад: как немцы деблокировали котёл Хубе«.

Меж тем, я дочитал «Котел Хубе» про Каменец-Подольское окружение 1-й танковой армии вермахта и ее спасение оттуда. Весна 44-го это, простите за цинизм, изумительно интересный момент войны, когда наши уже сильные, а немцы еще сильные. В общем, бессистемные впечатления.

Весна 44-го — это битвы в непролазной грязи. Грязь — это самый страшный генерал по обе стороны фронта. Коммуникации стоят, привезти ничего нельзя. Ситуация, когда снаряды пехота несет на горбу — это нормально. 0,2 заправки на танк — это окей, 0,5 боекомплекта — это шик. Бочки с топливом возят на танках, грузовики тащат на прицелах танками же, транспортные колонны сопровождает бронетехника — не для защиты, а чтобы вытаскивать «Студебеккеры» из жижи. Из-за этого же танкам хватает одной заправки километров на 30. А то и на 20. После этого — стоять на пашне и медленно в нее погружаться. Бронетехника — главное богатство недр.

Из-за этого обычна ситуация, когда на передовой воюют буквально считанные танки и люди. При этом в тылу могут стоять десятки, если не сотни машин, «Лейбштандарт» за весну проматывает 300+ единиц бронетехники, но каждый раз на конкретном участке может быть 10 машин, может 15, а если 20 — это адская ударная сила. Остальные — как курсанты майора Пэйна сидят по горло в раскисшей земле, поливаемые дождиком, и ждут, пока пехота принесет два снаряда и литр бензина в бутылке. По нашу сторону то же самое. Дороги ласково именуются бездонными.

Море случаев, когда одни неожиданно ловят других со спущенными штанами и устраивают бойню. Немецкий пехотный полк идет в атаку, в этот момент с двух сторон на поле боя въезжают танки. Полторы тысячи трупов, полк уничтожен (еще два сильно побиты), по сути, 15 Т-34. Все усугубляется тем, что арийцы уже вовсю используют призыв 1926 г.р. Парни, которым только исполнилось по 18, составляют костяк целых дивизий. Что понятным образом сказывается на боевых качествах и потерях. С другой стороны, у нас происходит такая же задница, когда немцы ловят соединение, у которого из-за грязевых направлений вместо шоссе в тылу остается по три снаряда на орудие (это причем не гипербола). Вообще, песня, где «пушка сдохла, все, п****ц, больше нечем отбиваться» и «подмога не пришла, подкрепленье не прислали» — это прямо гимн сражения. Причем подкрепленье выслали, но до поля боя оно не доехало, потому что застряло. Тютин полутруп, он тонул в воде, унесло весло, ну а фюрер где? Его же повесят, его же повесят за мертвых детей… Кстати, райхофилам будет обидно, но армейцы бранят эсэсовцев за «ужасающий дефицит тактических умений» (цитата). Это причем не про албанцев каких, это про «Гогенштауфен». «Галичина» тоже отличается, сидят в селе полком, не выставив охранение, в итоге пропускают заезд в село москалей на танках. В общем, полк ответки за Ватутина.

С другой стороны, какие-то важные в масштабах Советско-германского фронта вещи делают микроскопические группы на трех с половиной инвалидных машинах. Коломыю захватывает 15 танков с несколькими десятками пехотинцев верхом на них, причем этот перформанс возглавляет капитан двадцати лет от роду. В Коломые перехватывают сразу кучу дорог, на которых висит снабжение сразу группы армий, в городке у немцев отнимают сразу толпу эшелонов, в том числе с 13 «Тиграми». Вообще, захватить эшелоны — милое дело, в другом месте на станцию въезжают тридцатьчетверки, перехватывают поезд с 40 танками. Через несколько часов в этот же городок, весело насвистывая на губной гармошке, приезжают экипажи этих танков, чтобы их получить. И, сурпрыз, встречают злых мужыков в ватниках.

Из-за всего вот этого окружение немецкой 1-й танковой армии завершают на последних каплях солярки последними снарядами. У РККА буквально одни пальцы дотянулись до глотки супостата, нормальный фронт окружения создать просто не смогли/не успели. Во время прорыва нацистов из котла несколько раз воспроизводятся ситуации, когда у наших стоит опорный пункт и мрачно зыркает, как мимо него едет немецкая танковая армия, устроить ей гамакуку невозможно, потому что даже для винтовок патроны по пальцам пересчитать. Если вдруг есть трофейное оружие и боеприпасы, все пляшут два дня. Трофеи, кстати, вообще вовсю используются, зафиксированы случаи «тигриного каннибализма», отнять стволы и патроны у противника иногда проще, чем дождаться от своих.

Разведка лажает. По обе стороны разведка яростно лажает. Немцы регулярно не видят перед собой танковые армии. Наши до последнего видят прорыв немцев из котла там, где его нет, и видят его там, где он есть. На уровне командования принимаются откровенно неудачные решения. Манштейн, который в мемуарах проклинает Гитлера за негибкость, сам издает приказы в стиле «Ни шагу назад!», требует бороться «за каждую пядь земли» (цитата) и в итоге дожидается котла. Жуков до конца не понимает, где неприятель выходит из ловушки, не успевает выстроить фронт окружения, зато воздействует на противника ультиматумами, обещая всех убить, если сами не сдадутся. В общем, хотя по обе стороны баррикады реально лучшие военачальники, косяков полно. При этом по обе стороны идет «война выволочек», генеральские головы летят. Некоторые маневры действительно выглядят дико, скажем, у немцев боевая группа в 5 тысяч человек, высокотехнологичная шоянемогу («Пантеры», «Тигры», самоходные гаубицы, вся пехота на БТР) совершает какие-то странные покатушки вокруг Тарнополя, дорогой въезжает в специально поставленную коварными большевиками в засаду противотанковую бригаду, и в итоге ни Тарнополя не выручает, ни вообще чего-то осмысленного не добивается.

Немцы в итоге ускакивают из котла, но в реальности все радикально отличается от пафосных телег в стиле «Я вас выручу. Хубе», которыми друг друга и публику потчуют рейхофилы. Судя по наличию людей в дивизиях, десятидневные отчеты о потерях, как это обычно у немцев, показывают цены на дрова в Курской губернии. После прорыва 96 пехотная дивизия, например, имеет налицо 3 тысячи человек из 12, 291-я пд — 8 из 16, 68-я пд — 705 человек из почти 11 тысяч, «Лейбштандарт» 1,5 тысячи зольдатенов из 12,5. А это где-то пятая часть от общего набора окруженцев. Десятидневки же показывают за весну 44-го какие-то смешные цифры. Техники теряется просто пропасть. Брошенная техника забивает дороги, ее используют саперы для возведения переправ, в одном месте находят сразу 20 брошенных «Тигров», за март-апрель вермахт теряет 85 тысяч(!!!) автомобилей — это на всем фронте, но похоже, под Каменец-Подольским очень заметная часть этого добра. По итогам немцы считают, что из состава окруженных больше десятка дивизий воевать не могут вообще, еще столько же — применять с осторожностью, беречь от врагов. Повторюсь, эта эпопея считается в немецкой мемуаристике прямо эталонным успехом прорыва из окружения. На практике прорвавшаяся армия сломанными руками выбитые зубы собирает, и то, что она эти зубы все-таки собрала в пакетик и унесла — это скорее пилюлю подсластить.

В общем, интересный момент, и книжка хороша.