ПИРАТЫ. Как Андрей стал пиратом. Окончание первой главы.

            …Андрей сидел на подоконнике открытой галереи, болтал ногами и ел огромный банан. С галереи открывался прекрасный вид на гавань, от берега которой терассами поднимались улицы Простака. Быстрая тропическая ночь буквально на глазах размывала белые полосы галерей и домов, располагающихся на склонах ____________. Лишь желтые точки фонарей, по мере наступления темноты, все сильнее сияли маленькими звездочками. Тяжелый, пряный воздух совершенно не нес прохлады. Хотелось все бросить и пойти к морю, скинуть пропотевшую за день одежду и погрузиться в воду, которая, хоть и не сразу, но остудит разгоряченное, уставшее за день от жары тело.

            Впрочем, такая перспектива ему была в данный момент едва ли не единственным доступным занятием. За спиной со стороны большого зала шум и пьяные голоса становились все громче. У Вала были гости и, похоже, их визит готовится затянуться почти до утра. Андрей уже насмотрелся на разукрашенные морды до тошноты и не имел никакого желания присутствовать, тем более что Вал намекнул ему на приватный характер его разговоров с гостями. Андрей решительно спрыгнул с пятиметровой высоты на каменный парапет, кошкой приземлился – как учил Вал – на руки и ноги и пошел к ведущей вниз дорожке, утопающей в буйной тропической зелени, к берегу.

           

            Он шел по плотно пригнанным камням и думал о своей судьбе. Все, что произошло с ним за последние полгода могло показаться совершеннейшим сном, который может кончиться в любую секунду. И тогда он опять окажется во Владивостоке в своей комнате или в бараке для командированных в Советской Гавани. Хотел ли он этого? И да, и нет. Скорее боялся признаться самому себе, что этот «сон» — если он внезапно закончится — будет одним из…. Нет! – самым чудным воспоминанием в его короткой, пока еще, жизни.

            Какой она будет – его жизнь? Короткой и яркой или длинной и серой? Андрей так и не решил для себя, чего же он хочет. Все вокруг было таким ирреальным, сказочным, невозможным для советского юноши, что все сильнее появлялось желание продлить ее, эту странную и страшную приключенческую сказку, ставшую, по непонятному решению судьбы, действительностью.

Он страстно хотел домой, но с такой — же страстью боялся расстаться с тем ощущением вновь обретенной свободы, которую внезапно получил, и от этого раздрая чувств находился в совершеннейшей растерянности.

 

            …Угнанный пиратами «Совет» причалил к пристани в Александровске часов через 5 после того, как командир Ефимов прыгнул за борт. Андрей долго стоял, вцепившись в борт и следя за теряющимся в волнах человеком. Все реже появлялась поднимающаяся рука, голова появлялась в ложбинках между волн на какое-то мгновение…

            Потом все пропало.

            Начавший моросить дождь окончательно убедил Андрея в том, что Ефимов погибнет. Дождь заводился все сильнее, пока идущий в паре кабельтовых от парохода пиратский миноносец не превратился в размытое серое пятно на фоне такого же серого, недоброго моря. Пленники жались двумя кучками у бортов. Пират в сапогах о чем-то говорил в рубке по радиостанции, которую установили на раскладной треноге прямо около штурвала. Андрей видел его голову сквозь грязноватые стекла рубки. Он хотел было присоединиться к стоящим «техническим» планникам у левого борта, когда хлесткая затрещина бросила его на ограждение.

            — Ты должен быть вблизи меня, если тебе не приказано другого! – Вал стоял как сине-серая статуя позади Андрея, непонятно как, подойдя к нему незамеченны.

            (Позже Андрей научится ходить также неслышно, но сейчас это умение Вала поразило его неимоверно).

            — Вы… я… вы не имеете права! Я – советский че… удар по лицу был совершенно неотразим из-за своей скорости. Андрей упал на палубу, сильно треснувшись о грязный настил головой. В глазах пошли круги, рот наполнился чем-то кислым.

            — Ты умрешь прямо сейчас, если не будешь подчиняться – Вал навис над ним угрожающей громадой. – Я понимаю, что тебе нужно время, что бы привыкнуть к этому, поэтому даю тебе 10 минут. Через них ты придешь в каюту и будешь приводить в порядок мою одежду. Потом принесешь ужин…

            Андрей сел на палубе и схватился за гудящую голову. Хотелось кричать, плакать, позвать маму или комиссара Тютюрина…. Тут Андрей вспомнил, что Тютюрин убит и тихонько завыл. От страха, от безнадежности, от неожиданно объявшего его ужаса своего положения, от всего этого нового, непонятного существования, которое ждет его в рабстве у татуированного убийцы….

            Мимо него гуськом прошли «технические» пленники. Их повели куда-то на корму парохода. Остававшихся на правом борту несколько человек с учителем Прохановым, вернувшийся бородатый пират повел в передний трюм, где они находились до этого.

            Дождь еще более усилился. Андрей встал на ноги, тяжело опираясь на борт. Он чувствовал себя столь гадко, что одно мгновение всерьез рассматривал возможность прыгнуть за борт и поплыть к берегу. Удержало его лишь то, что плавал он не очень хорошо, да и берега было уже не видно. Что теперь? Куда? Идти обслуживать Вала – этого дикаря? Что он еще потребует от Андрея? Каких «утех»? Мерзкие мысли начали лезть в голову. Об этой стороне жизни в пиратских книжках ничего не было сказано. Бежать, немедленно бежать! Андрей оглянулся. На палубе метрах в 15 от него, почти незаметный на фоне дождя и низкого серого неба, стоял лысый, как коленка, пират с тяжелой винтовкой за спиной. Он стоял, отвернувшись к борту, подняв голову и, кажется, явно наслаждаясь текущими по лицу струями дождя.

            Андрей отвернулся и поплелся в сторону надстройки искать каюту Вала, его нового хозяина. Пират на палубе пристрелит его раньше, чем он долетит до воды. Как пираты стреляют, он видел во время нападения на Советскую Гавань….

 

            …На следующий день он стащил по мосткам огромный баул с вещами и, сгибаясь под его тяжестью, пошел за Валом в город. Александровск походил на растревоженный улей. Пираты сразу организовали местное население на работу в порту, переделку зданий вокруг него и даже снос некоторых домов. Всюду кипела работа, ревели моторы машин, вертелись в разные стороны краны, громоздились непонятно откуда взявшиеся горы каких-то ящиков, штабеля досок, бревна – все это напоминало начало какой-то ударной комсомольской стройки. Пираты собирали кучками рабочих и «мобилизованное» население, что-то объясняли и отправляли на работу. Иногда кого-то били. Около конторы порта на перекладине, которую местные умельцы-мотористы использовали для крепления лебедок при ремонте такторов и автомобилей….

            …Андрей судорожно сглотнул и опустил голову. Одного из повешенных он знал….

            — Мы не задержимся в городе – сказал ему Вал, выйдя через полчаса из конторы порта – скоро придут синий «Форд» и броневик. Когда они подойдут, вещи грузи в «Форд» и жди меня.

            Андрей дождался машин. Водитель грузовика вышел и обошел его, осматривая и пиная колеса. Это был довольно молодой парень в кепке, кургузом пиджаке и вытертых галифе, заправленных в старые кирзовые сапоги. Вид у него был удрученный. Андрей взял баул и пошел к кузову.

            — Постой! Ты куда? – водитель подскочил к нему с явным намерением не дать погрузить вещи.

            — Мне сказали сюда, в кузов, все положить – ответил Андрей. Водитель с подозрением уставился на него. Правая щека водителя сильно опухла, на разбитой губе запеклась капелька крови.

            — Да? А кто приказал-то?

            — Вал…Курбский… Курбский Владимир. Он здесь начальник… кажется – Андрей чуть не брякнул «хозяин», но сдержался. Он сказал, что вещи в кузов, а потом ждать его.

            — Ага, понятно – вздохнул водитель. – Тогда грузи, что уж. Ты табачком не богат?

            — Не курю я – ответил Андрей, с трудом переваливая огромный баул через низкий борт. В кузове лежали еще какие-то ящики, упаковки чего-то непонятного, обернутого резиновыми ковриками, какие-то коробки с застежками. Судя по изрядно просевшим рессорам автомобиля, весил груз не мало.

            — Да, я вот тоже – неделю как начал – сказал шофер и тяжело вздохнул. Что деется-то, паря? – ему явно хотелось поговорить.

            — Не знаю я – зло сказал Андрей – ничего не делается. Вот придут наши… покажут этим гадам….

            — Наши — и? – парень вздохнул – я, паря, знаешь? Тут на условке был. Полгода осталось. Сам думаю – куда податься? Тута рулить научился, того — сего…. В общем, решил дальше по шоферскому делу идти, в общем. Тольк машину получил, понимаешь. И вот – на тебе, война…

            — Да какая это война – воскликнул со всевозможной убежденностью Андрей – вот высадится сюда корпус товарища Довганя, покажет им – рабство! Так вмажет…

            Зрелище разгоняющего толпу пиратов товарища Довганя, сидящего на горячем – обязательно сером в яблоках! – скакуне и рубающего татуированных дикарей в мелкую капусту было столь величественно, что Андрей даже зажмурился.

            — Ну да, Довганя нам тут сильно не хватает – авторитетно подтвердил шофер – только сначала ему все же перебраться через Татарина-то надо. А как переберется – тогда конечно, порубает. Ты ихние корабли-то видал?

            — Видал — ответил Андрей – рядом с нашим пароходом миноносец целый день шел. Сопровождал, наверное, что бы мы восстание не подняли и судно не захватили…

            Последнее он сказал как-то неожиданно для себя самого и мгновенно смутился, ощутив всю глубину фальши своих слов.

            — Да? – с уважением сказал шофер – ну вы тогда герои, конешно. Тут пыталися с размалеванными подраться… ты никак не знаешь, как они пограничников взяли?

            — Это, каких? – изумился Андрей. Он только сейчас вспомнил, что на Сахалине есть вполне боеспособные части Красной Армии – ну, должны быть, в конце концов, ведь по договору с Японией что-то можно держать из военных частей на острове. Разве нет?

            — Да таких – со вздохом сказал шофер и аккуратно очистил поднятый с земли влажноватый окурок – наш, самый что ни на есть наш, пограничный погранотряд имени пограничника Удальцова. Ночью на парашютах спустились прямо на казарму. А до этого как-то то ли перебили, то ли усыпили всех собак – у погранцов они завсегда есть – и всех тепленькими и взяли. Откуда прилетели да на чем, о том неведомо никому. Народ, правда – который разбирается – считает, что это япошки разрисованным дали у себя взлететь. Вон, прямо за границей тут – парень махнул рукой куда-то в южном направлении – и вся недолга! Раз – и тута!

            Андрей на мгновение задумался. Если пираты так хорошо подготовились, что даже сумели договориться с японцами, то, пожалуй, бежать из плена пока рано. Единственно, куда можно попытаться пробраться – это юг Сахалина, который с Русско-Японской войны оккупируется Японией. Но если допустить, что японцы – по какой-то причине – с пиратами заодно, то бегство к узкошарым превратится в новый плен, причем еще неизвестно, что его, Андрея, ждет дальше. Если японцы беглеца выдадут назад, то Вал…. Лучше о последующем не думать….

            Метрах в ста от Андрея на слабом ветерке мерно покачивались повешенные. Что делают пираты с теми, кто им не подчиняется или пытается сопротивляться, Андрей уже вполне понимал.

            — И что – спросил он у шофера, который сумел раскурить бычок и с наслаждением высасывал из него вонючий дым – пограничники долго… отбивались?

            — Да не – сказал шофер и с сожелением выбросил кончившийся окурок – они по большей части так все в плен и попали… ну, кого сразу не убили. Но только тех, кто сопротивлялся. Тута, паря, все странно как-то: они бойцов – то: кого, почему, не знаю – многих просто на берег пригнали и там бросили, а командиров куда-то увели. Чё с ними потом было – не знаю, я как раз хлеб вез. Заночевал у знакомого, как раз когда они и навалились. Вот кого точно видел – так это комиссара Бирулева, повешенного. Они его пьяного, говорят, нашли – прямо с бабы и сняли! Тут же во двор и на веревку….

            Разговор неожиданно прервался появлением Вала и еще нескольких пиратов. Все они были в стальных нагрудниках, у некоторых в руках такие же стальные шлемы с опускаемыми забралами. Ни у кого краски на лицах не было – только татуировки. Один из пиратов бережно нес ящик с оббитыми железом гранями. По тому, как бугрились мышцы на открытых до локтя руках, было понятно, что весит ящик весьма изрядно.

            Ты поедешь перед нами – сказал пират с худым вытянутым лицом и сломанным носом водителю. – Если что-либо случится с машиной – дашь знать гудком или взмахни рукой. Перед тобой будет ехать еще одна машина – она присоединиться позже. Если все будет нормально, то получишь оплату.

            Про «если нет» — то есть, если что-то случиться в дороге нехорошее, пират ничего не сказал, но по тому, как шофер мял в руках кепку, которую сорвал с головы при первом появлении пиратов, Андрей все понял. Его уже не надо пугать, парень знает, что наказание последует за любую провинность обязательно и будет крайне жестоким….

 

            А куда мне садиться? – спросил Андрей Вала. Тот коротко махнул рукой в сторону въезжающего в ворота порта броневика. Андрей никогда не видел такиз машин. Броневик размерами скорее напоминал танк, причем не маленький. Покатый корпус с четырьмя  колесами большого диаметра имел покатую, как будто облизанную форму. Вместо башни на корпусе была смонтирована прямоугольная надстройка со смотровыми щелями и пулеметом на крыше. Рядом с пулеметом из открытого люка с приподнытым краем торчала голова с дурацким хохолком ярко оранжевого цвета.

            Броневик развернулся по дуге и занял место за «Фордом». Водитель полез в кабину за ручкой, что бы завести мотор. Андрей подошел к броневику. На боку между арок колес были приварены широкие ступеньки с пупырчатой поверхностью и несколько ручек. Держась за них, он довольно легко влез на корпус и забрался в рубку. Внутри оказалось довольно просторно. Где-то снизу и сзади урчал двигатель. Впереди ниже сидел водитель в кожаной куртке. Вал и еще трое пиратов забрались, и броневик сразу тронулся. Это было вообще некое правило «пиратской» жизни: если что-то начинали делать, то начинали сразу, без раскачки, как будто все было продумано заранее и остается только выполнить задуманное.

            Забившись поначалу в угол, Андрей обнаружил на боковой стенке откидное сидение и сел на него. Броневик двигался, петляя по городу, несколько раз круто разворачивался и, наконец, резво побежал, набирая скорость.

            — Почему не воздухом? – ни к кому не обращаясь, спросил Вал.

            — Истребители большевиков – так же, не поворачивая головы, сказал пират со сломанным носом, сидевший перед Андреем. Есть опасность, что перехватят.

            — Как летают?

            — Отлично.

            — Это хорошо – непонятно сказал Вал.

            После этого разговоры в броневике прекратились. Машина двигалась, как понял Андрей, на противоположную, восточную сторону острова. Несколько раз они останавливались, и он выбирался из броневика в туалет. «Фордик» с болтливым шофером ехал перед ними, затем, уже в середине дня, весь груз из него перегрузили в огромный, явно бронированный, трехосный грузовик с плоской, обшитой стальными листами, кабиной. По явно довольной морде водителя «Форда», с ним расплатились, чего Андрей совсем не ожидал. Его остро кольнула зависть к этому парню в мятой кепке.

            — Прощай, паря! – крикнул Андрею шофер после того, как последний баул был перегружен босыми грязными мужиками в драной красноармейской форме. – Живы будем – не помрем! Успешая тебе!

            Андрей со сдерживаемой ненавистью посмотрел в след уходящей машине. «Вот гад – подумал он о водителе – уже устроился. За деньги возит ворованное у Советской власти. Помогает врагу». Он почувствовал на себе взгляд и повернулся. У броневика стоял Вал и смотрел на него. Как всегда огромные черные глаза ничего не выражали. Андрей почувствовал холодок опасности. Хозяин смотрел на него так, как смотрит огромный локомотив на зазевавшегося на путях кролика.

            — Никто не знает, что для него будет лучше в следующий момент – наконец произнес Вал. Не жалей о прошедшем и произошедшем. Полезай в броневоз!

            Андрей забрался в бронированный ящик машины, которую Вал назвал странным словом «броневоз». Остаток пути к тихоокеанскому побережью он провел на ящиках и коробках. Вместе с ним в кузове на откидном диванчике ехали двое пиратов – весьма молодые ребята, не обращавшие на Андрея, однако, ровно никакого внимания. Он сначала обиделся на такое отношение, но потом быстро заснул.

 

            Андрей торпедой вылетел на поверхность и лег на воду. Воспоминания о первых днях и неделях рабства то отступали, то накатывались снова….

 

            …Огромный Подводный Крейсер Бандератов он увидел сразу, как только броневоз остановился у шаткой пристани и его пинками разбудили ехавшие с ним пираты. Андрей поднял глаза и замер….

            …Огромный подводный корабль лежал на поверхности океана «вполоборота» к Андрею и он мог охватить его одним взглядом. Мог, но не мог поверить в то, что это существует не в его воображении. Это было чудо – рукотворное чудо: появившийся на мгновение из глубины исполинский «Моби Дик», появившийся и заснувший под лучами скупого сахалинского солнца. Андрей окончил Морской техникум и разбирался в судах. Да что там в судах! – Даже среди приятелей, так же как и он выросших в морском, пропахшем водорослями и романтикой моря Владивостоке, Андрей Ульянов считался авторитетом по части боевых кораблей. Но тут….

 

            Выбравшись, наконец на берег, Андрей с трудом нашел в темноте одежду. Тропическая ночь вступила в свои права. Усевшись на теплые камни у самой воды, Андрей достал сигару и с наслаждением закурил. Он курил уже больше месяца и это – как и ром – нравилось ему все больше и больше. Жизнь – особенно после купания – казалась, под хорошую сигару, очень не плохой штукой, и Андрей с мимолетной досадой подумал, что во Владивостоке таких душистых гаванских сигар он не достанет не за какие деньги.

            « — Да, дома будет все не так – подумал он – там вот так вот не выкупаешься. Сейчас как раз море замерзать начнет – небось, уже льды плавают по бухте….» — он с досадой погасил сигару о камень, на которыом сидел и стал натягивать штаны. Воспоминания о доме все чаще наталкивались на факты, понимание которых вступало в явное противоречие с желаниями и устремлениями. Взять, к примеру, его Морской техникум. В нем курсантам рассказывали, причем довольно подробно, об устроустве грузовых судов и пассажирских параходов, а в специальном классе, куда пускали по списку и придирчиво проверяли тетради на выходе, и о военных кораблях. Преподаватель Терентьев, прослуживший на далекой Балтике десять лет на субмаринах, подробно и до крайности интересно рассказывал о подводном плавании и настоятельно советовал ребятам в дальнейшем подумать о поступлении в училище «на подводника». Андрей даже как-то засомневался в своем давнем желании поступать в «летное» – так Терентьев красочно расписывал романтику этого дела. А уж какая передовая техника на подводных лодках ….

            Передовую технику Андрей увидел на пиратском Подводном Крейсере. После этого все рассказы Терентьева поблекли до невыразимой степени. Прочный корпус, состоящий ихз двух цилиндрических отсеков, расположенных один над другим с пересечением примерно на 1/5 высоты каждого цилиндра, мог вместить несколько лодок Терентьева целиком. Ангар с вертикально взлетающими самолетами «Сокол» и несколькими гидропланами, занимал чуть ли не половину верхнего корпуса. Но и в ставшейся части поместилось всего столько, что Андрей ходил потрясенный пару дней. А внизу – где-то там, в нижнем прочном корпусе, отдаленно шумели дизели, располагались чудовищной силы электромоторы и гигантские аккумуляторы. Что последние обладают совершенно чудовищной емкостью он понял, когда лодка 5 дней беспрерывно шла в подводном положении. Улучшив момент, когда Вал – почти постоянно находившийся на борту лодки в изрядном подпитии – вывалится из каюты очередной девки, которые на Крейсере «несли службу» наравне с моряками, Андрей поймал хозяина под руку и повлек к каюте. Вал явно качался, штаны с него сползали, и Андрею приходилось их поддерживать. « — Вот ведь нажрался – подумал он – и куда только в него влезает? Небось, опять две с хвостом бутылки…. Сейчас или никогда!» 

            — Хозяин – спросил, поборов отвращение к этому слову – а мы до дома не будем всплывать?

            — До-ома… — протянул Вал – дома-то будем, да только если вып-пивка не кончится. Не к-кончится?

            — Нет, не кончится! – убежденно ответил Андрей – у нас ее много! Но вот если всплыть, то можно подкупить еще. Купить, хозяин?

            — С-спроси у в-волков – икая, сказал Вал – ч-е-тто оне там решают…. Не знаю я….

            Уложив пьяного до изумления Вала на постель – точнее, просто уронив, так как удержать такую массу Андрей не мог физически, он потушил свет и выскользнул за дверь. Теперь он казался себе разведчиком во враждебном логове. Сейчас он узнает тайну этой гигантской субмарины, а когда придет время, расскажет все советским морякам. Пусть наши конструкторы построят такие же корабли. Даже лучше.

            Правда, пока к тайне он не приблизился ни на шаг, но это – дело времени. От Вала сейчас, даже под пытками – толку нет. Как он сказал? Спросить у волков…. У каких таких волков? Откуда тут… Стоп! Андрей хлопнул себя по лбу: конечно! Как он сразу не догадался! Моряки – «морские волки»! Но как спросить-то? И у кого….

            В конце коридора по трапу в боковом проходе с нижнего яруса отсека поднялся пират в жилетке и полотняных штанах. Большая часть членов экипажа, даже женщины, ходили в таком виде по лодке, и Андрей решительно направился к нему. Подойдя, он слегка наклонил голову, как это требовалось по правилам для рабов, и тихо сказал «Здравствуйте».

            — Что тебе? – осведомился моряк, не останавливаясь.

            — Мой… хозяин (опять это ненависное слово!) велел спросить… до того, как заснул, будем ли мы всплывать на поверхность?

            — У меня из двух тыся тонн аккумуляторов почти восемьсот – новые. Будем идти, пока не дойдем до Нампо – так и передай полковнику!

            — Благодарю вас – выдавил из себя Андрей и слегка поклонился. Моряк прошагал по коридору и исчез в одной из кают.

            — Две тысячи тонн аккумуляторов – потрясенно проговорил вслух Андрей – две тысячи тонн! Они могут идти под водой тысячи миль….

            И что такое – Нампо…?

 

            Андрей остановился у начала дорожки, ведущей к дому Вала. Наверняка гости обсудили все дела и сейчас сели выпивать – как всегда, без особой закуски. Потом начнут ругаться, потом петь, потом…. Ну это уже понятно. Если смогут к тому моменту, конечно. Андрей достал оставшуюся половину сигары и снова закурил. Всего-то три месяца прошло, всего три….

 

            … В океане лодка всплывала два раза – оба по ночам. Один раз Андрей сопровождал Вала на палубу. Хозяин велел найти леску, крючки и что-нибудь в качестве приманки. Отчаявшись найти леску, Андрей выпросил на камбузе у повара моток прочной бечевки, кусок солонины и здоровый гвоздь, который согнул крючком с помощью взятых напрокат у механиков клещей. Вал критически осмотрел импровизированную снасть, ничего не сказал и отправился к борту рыбачить. Предоставленный сам себе, Андрей с жадностью вдыхал морской воздух, по которому успел соскучиться. На огромной палубе, по которой расползлись пираты – пассажиры, царило весьма серьезное оживление. Моряки что-то проверяли, открывали и закрывали какие-то люки, поднимались антенны, опробовался убираемый под палубу гидравлический кран. Андрей обратил внимане на то, что у зенитных орудий находились расчеты. Когда он увидел впервые Подводный Крейсер с берега, орудия были почти незаметны – так плотно они прикрывались специальными обтекателями. Сейчас обтекатели были откинуты и стволы грозно смотрели в небо и океан. Грозно шевелилась небольшая башенка с двумя дальномерами: небольшая по меркам «обычных» кораблей, на подводной лодке она выглядела внушительно и грозно.

            Недалеко от сдвинутой к правому борту рубочной надстройки стоял Вал и пытался чего-нибудь поймать на крючок из гвоздя с насаженным куском солонины. Андрей уже знал, Что Вал – Владимир Курбский – полковник десантных частей пиратов. То есть ему подчиняется несколько тысяч головорезов, которые способны разогнатьпару-тройку дивизий обычной армии. Естественно и сам Курбский – под стать своему «воинству»: пьяница, дебошир и убийца. А Андрей у него «в услужении»….

            …Теплый, почти горячий влажный воздух, окатил Андрея с головы до ног, когда он стоял у ведущего к рубочным люкам трапа. Тогда он понял, что путь в новый дом закончен. Подводный Крейсер всплыл где-то недалеко от Простака. Такое странное название города на острове _____________ в архипелаге – бывшей колонии Германии до Первой Мировой войны, который за какие-то то ли услуги, то ли деньги, отдали в аренду беглым белогвардейцам, – сначала удивило его.

            Лишь позднее он понял, что в нем был заложен изначальный смысл.

            Его поражало все. Тропическая зелень, количество которой превосходило всякое воображение, крикливые птицы, без страха садящиеся недалеко от людей, жаркий, густой влажный воздух, который с трудом мог поколебать залетающий в бухту бриз. Все было ново, все было совершенно не так, как он привык, или представлял. Обилие людей, встречающих крейсер. Лица – белые, черные, желтые, добрые, смеющиеся, злые.… Но все необычно открытые, полные какой-то внутренней свободой и достоинством, которое так редко встречалось Андрею дома.

            Впрочем, нет. Вереницы пленных, которые потянулись с подошедших почти одновременно с Подводным Крейсером лодок, имели совершенно другой вид. Оборванные, явно голодные люди, смотрели вокруг себя со страхом и надеждой на какое-то немедленное улучшение своего состояния. Люди на пирсе встречали их взгляды совершенно равнодушно и от этого пленники чувствовали еще больший страх.

            Андрей впервые осознал, что его положение раба Вала еще далеко не самый худший вариант судьбы, какая может достаться пленнику. По отрывочным услышанным фразам он понял, что часть мужчин отправится на какие-то рудники, где сильно не хватает рабочих. Участь остальных была печальной: после того, как будут утресены какие-то формальности, часть пленников отправят на продажу всем желающим в качестве слуг, а часть используют для работы в порту. Среди пленных, которых еще на кораблях разделили на группы, Андрей увидел Марину Титину – ту самую девушку, с которой он был на «Совете». Круглолицая плотная Марина заметно осунулась, но узнав издалека Андрея, призывно махнула ему рукой и улыбнулась. Надо было что-то делать, какая судьба ждала молоденьких девушек, Андрей не сомневался. Он подошел к Валу:

            — Извините, Вал, там, среди пленных девушка…. Я был с ней на пароходе…. Хорошая девушка. Она… хорошая повариха – возьмите ее в дом, пожалуйста.

            — У меня есть девки – голос Вала был как всегда совершенно равнодушен – она твоя жена или сестра?

            — Нет – поспешно сказал Андрей – просто она… хороший человек и… я думаю, она вам нужна!

            Последнее он произнес просто от того, что бы что-то сказать.

            — Приведи ее! – Вал явно был удивлен.

            — Андрей торопливо пошел к группе девушек и женщин, которых собирались загнать в большой автомобиль – помесь автобуса и грузовика с огромным прямоугольным кузовом и несколькими маленькими окнами, затянутыми частой сеткой.

            — Мне… мой… хозяин хочет посмотреть вон ту девушку – покраснев, сказал он пирату-охраннику.

            — Кто твой хозяин?

            — Вал… половник Курбский, вон он стоит.

            — Забирай – кивнул охранник, мельком взглянув в сторону полковника – если он захочет купить, деньги платить в контору Тита.

            Андрей подозвал донельзя испуганную Марину. Он боялся, что она начнет плакать или кричать, привлекая к себе внимание, но девушка стояла тихо с какой-то обреченной покорностью в глазах.

            — Зачем ты? – спросила она, когда Андрей за руку вел ее к хозяину.- Что, ты думаешь — спасешь? Тут всех спасать надо, посмотри!

            Андрей обернулся и закусил губу. На причале стояли не десятки – сотни человек, а в гавань входили все новые лодки и надводные корабли, на которых наверняка было полно пленников.

            — Молчи – шепнул он девушке – говорить я буду.

            — Хозяин – обратился он к Валу – вот Марина. Она хорошая повариха.

            — Вал всего мгновение смотрел на девушку, потом отвернулся.

            — Не подходит – сказал он – отдай назад.

            Андрей в отчаянии посмотрел на Марину, затем повернулся к Валу. Однако он не успел раскрыть рот, как рука девушки зажала его.

            — Молчи! Он убьет тебя! – едва слышно сказала она и, притянув голову Андрея к себе, поцеловала. Спасибо, что хотел помочь! Может, увидимся еще….

            Она повернулась и пошла обратно к женщинам. Андрей в отчаянии смотрел ей в след.

 

            …А потом…. Андрей докурил оставшиеся пол сигары до половины и закашлялся. Пока курить их до самого конца у него не получалось. Отправив остатки в кусты, он пошел по чуть видимой во мраке дороге вверх по склону. Можно было не бояться запнуться: дороги в Простаке поддерживались в идеальном порядке.

 

            Что дальше – то было? Да, дальше его жизнь закрутилась в цепь самых невероятных событий. Марину он больше не видел. Да и не увидит, уже, наверное. Ее, скорее всего, отправили в Кильватер – одну из баз флота на ___________. Он пытался осторожно узнать у Вала, но тот послал его так, что желание задавать вопросы отпало напрочь.

            Вообще Андрей только сейчас понял, что его хозяин челове весьма популярный. При его приближении люди расступались, кто-то приветствовал, говорил какие-то не понятные Андрею слова на разных языках. Встречали их прямо у трапа несколько, как понял Андрей, рабов или наемных слуг, погрузивших вещи в открытый белый «Паккард». Такой автомобиль Андрей видел в Ленинграде только один раз, но тот был закрытый и черный.Этот был с красным кожаным салоном и с такими невероятно начищенными хромированными деталями, что на них было больно смотреть. Машина уехала, а Вал в сопровождении Андрея отправился не домой, а в ближайший кабак. Андрей никогда не представлял себе таких кабаков. Он так и назывался: «Кабак». Трехэтажное каменное здание с колоннами по всем сторонам напоминало здание биржи в Ленинграде и по размеру ему, пожалуй, не уступало. Как позже узнал Андрей, многие здания в Простаке, как и в других поселениях бандератов, строились в виде каких-то известных домов в Москве и Лен… — нет, это слово здесь не использовалось – в Петербурге. Целые толпы пиратов – мужчины, женщины, какие-то странно одетые азиаты и африканцы, европейские лица во вполне привычной одежде. Пара мужиков в пробковых колониальных шлемах, какие Андрей видел на плакате об империалистах, заговорили с Валом по-английски и начали дружески обниматься.

            В Кабаке Вал сначала уединился с «пробкошлемовыми» в какой-то незаметной комнате. Андрей нашел более-менее прохладный уголок и присел было на стул, но его согнал негр в белом переднике на голое тело и таких же белых штанах. Опустившись на корточки, Андрей просидел так, медленно дурея от жары, минут сорок. Потом появился Вал со своими собеседниками. Судя по всему, разговор у них получился весьма результативный, и вся троица отправилась в зал.

            Именно в этом зале и произошло, вполне возможно, главное событие в жизни Андрея. Вал уселся за довольно большой стол недалеко от стены с большим распахнутым окном. Здесь был сильный ток воздуха и Андрей мысленно поблагодарил хозяина за такой удачный выбор. Сам устроился у окна. Он заметил, что Вал вообще не обращает внимания на то, где Андрей находится. Надо просто быть рядом и по первому зову явиться. Вот как сейчас. Вал снял тонкую куртку, отдаленно напоминающую мундир не сходящийся не груди и без пуговиц и остался в короткой кожаной жилетке. Андрей подскочил в нужный момент и взял куртку-мундир прямо из отведенной назад руки хозяина. Тот воспринял это как само собой разумеющееся и  углубился в обширнейшее меню, поданное китайцем-официантом.

            Отойдя к окну, Андрей нашел удобный выступ какой-то балки и почти уселся на него, приготовившись провести так несколько часов, пока Вал не наестся и напьется, как свинья. Однако все произошло несколько иначе.

           

            Андрей остановился около Валовского особняка и задрал голову. Из-за деревьев неслись не самые музыкальные звуки – гости явно учились пению где-то далеко от консерваторий.

 

            Сначала в «кабаке» все происходило вполне пристойно. Зал потихоньку наполнялся. Моряки с женами и девками, солдаты десантных подразделений, какие-то совершенно невозможные личности в черт знает каком виде сидели, стояли у нескольких стоек, спорили, смеялись,ругались, скандалили – в общем, занимались всем тем, чем и положено заниматься подобному сброду.

            Время шло. За окном небо слегка потемнело. Разговоры в зале становились все громче. К Валу подходили какие-то люди, поздравляли с возвращением, о чем-то расспрашивали и уходили. Он оставался за столом один. Несколько раз к нему подсаживались женщины, но он отправлял их движением руки. Официант вместе с очередной бутылкой принес какие-то газеты. Вал что-то читал, удивленно поводил плечами, пару раз засмеялся (чем несказанно удивил Андрея). Шумная компания растатуированных пиратов за соседним столом несколько раз скатывалась к откровенному скандалу. Один раз там кто-то с кем-то сцепился, и их дружно растащили по разные стороны стола.

            Андрей уже начал клевать носом, когда огромный рыжий детина с длинными волосами ниже плеч что-то громко крикнул. Андрей не разобрал слов, но по наступившей внезапно тишине понял, что сейчас будет что-то нехорошее.

            — А что? – с вызовом повторил детина – что – не так?! Кто-то не знает про то, что крейсера давно возят только девок и десантников? Кто-то считает – мать вашу – грязно выругался он – что их для того мы и делали?! Глаза разуйте! Десы покатушки устроили на жеребцах с бл…ми…. Доколе?!

            — Это мы – покатушки? – голос Вала ударил рыже-седого в спину говорившего так, что он покачнулся. – Это мы покатушки с бл…ми устраиваем?

            — А кто – я?! – детина вскочил и с налитым кровью лицом навис над столом Вала. – Я что ли кумули жгу так, что они года не выходят? Да я их собираю по полгода комплект – понял?! А вы – ты – их на ветер, как будто собранные вами девки и безрукие уроды что-то стоить будут, когда нас вешать придут!

            — А вот тебя мы спросить — то и забыли, господин Халепский, куда нам ходить и какую мзду собирать! – зло ответил, повышая голос Вал тоже вставая. Ты за кумули получаешь полной мерой, а мы лезем под пули, и когда нас вешать будут, то мы вперед тебя на тот свет пройдем без очереди!

            — Да вы всегда без очереди! – в бешенстве крикнул детина – че да где – всегда вы первые! Даже на тот свет, ссуки, норовите поперед других попасть!

            Дальше все произошло столь быстро, что Андрей не успел понять, как Вал и рыжий оказались друг перед другом около стола. Мгновенным движением Вал извлек палаш, но противник точно также быстро и незаметно глазу выхватил свой и отбил удар.

            Противники закрутились на вмиг освободившемся пространстве зала. Андрей в ужасе прижался к стене. Он не знал, за кого должен переживать и чьей победы желать.            Ему было просто страшно. Два огромных человека с палашами, место которым давно – лет сто – было в музее, стремительно двигались по кругу. Как две огромные кошки, морды которых украшены страшным боевым узором, призванным пугать врагов, они с неимоверной быстротой делали выпады и с такой же быстротой отбивали удары. Только сейчас Андрей понял, насколько эти люди являются чудовищными машинами убийства. Полноте: люди ли? В быстроте их движений, силе ударов и грации тел уже не было ничего человеческого. Это были звери. Звери, способные говорить, делать Подводные Крейсера, строить и использовать замечательные машины но…. Теперь они раскрылись перед Андреем полностью, и он увидел их сущнось. Бандераты. Бандито-пираты. Не люди.

            Нелюди.

            Схватка меж тем продолжалась. Любой, самый тренированный человек уже давно задохнулся бы от чудовищного напряжения всего тела, упал, сведенный судорогой мышц, пропустил бы смертельный удар неимоверной силы и быстроты…. Но эти… двое… продолжали поединок. Оба имели уже несколько ранений: плечо и лицо рыжего окрасились кровью, красная полоса пересекла грудь Вала. Андрей зачарованно смотрел на происходящее. О последствиях гибели хозяина он не думал. Как и все зрители поединка, он постепенно начал двигаться слегка в такт смертельному танцу, вместе с другими из его горла сначала слабо, а затем все громче начали вырываться одобрительные звуки после каждого удачного выпада бойцов.

            В какой-то момент Вал, казалось, потерял осторожность, и противник длинным выпадом почти дотянулся до его лица. Вал отклонился назад и, почти падая, дернул противника на себя, одновременно уварачиваясь. Тот пролетел метра два и рухнул всем весом на стол. Упавший стремительно перевернулся на спину, откинув в сторону руку с палашом. Прыгнувший как кошка в след падающему противнику Вал, с занесенным оружием, оказался в ту же секунду над ним и….

            …Х-х-а-а-а! – выдохнула толпа. Палаш Вала глубоко вошел в стол рядом с головой противника. Тот мгновение смотрел в лицо Валу, потом внезапно расхохотался во все горло. Так же дико захохотал и Вал. Вокруг заорали что-то одобрительное, засмеялись, какая-то непонятно откуда взявшаяся маленькая – лет пяти – девочка полезла на стол и начала со смехом убегать от пытающейся ее поймать матери. Вал и рыжий обнялись и что-то начали говорить и объяснять друг другу, размахивая палашами….

            Андрей стоял у окна и не мог прийти в себя. Только сейчас он вспомнил, как вел себя во время боя двух дикарей и с ужасом ощущал в себе остатки того блаженного, иссушающего восторга и наслаждения, которые испытал, наблюдая поединок. У Андрея никогда не было близости с женщиной, поэтому он не мог найти сравнения испытанному им чувству, но это было что-то животное, непередаваемо прекрасное и неповторимое.

            Вал и рыжий детина, обнявшись, отправились к дальней стойке. Там их бурно приветствовали и сразу освободили место. Андрей остался стоять у окна. Теперь ему оставалось только ждать, когда Вал напьется до невменяемости и тащить его домой. А где дом? И как тащить такого огромного мужика минимум несколько километров? Где та белая машина, которая забрала вещи? Тряхнув головой, что бы окончательно освободиться от испытанного им наваждения, Андрей двинулся к дверям. Зал находился на втором этаже здания, и ему пришлось добираться до широкой мраморной лестницы между десятков столов и столиков, за которыми пели, пили, играли в карты, спорили, ругались и признавались в любви совершенно невероятные рожи, как будто вытащенные из чьих-то больных фантазий, лощеные джентельмены, деловые клерки, негры, белые, азиаты – все те люди, которые почему-то оказались в этом месте и в это время одновременно с ним, Андреем Ульяновым, комсомольцем, выпускником Морского техникума и будующим красным летчиком….

 

            Андрей обошел стороной лестницу, ведущую на галерею. На лестнице кто-то страстно целовался, ахал, охал и что-то кому-то обещал. Андрей скривился и плюнул в розовые кусты, растущие вдоль стены. Уровень нравственности населения Простака примерно соответствовал названию города. Пройдя до угла дома, он вышел к заднему двору и нос к носу столкнулся с краснолицым Черкесом – Черкесовым Владиславом, старым приятелем Вала, с которым тот воевал – как понял Андрей – еще в Гражданскую войну где-то на Украине.

            — А… а… а-андрей! З-з…З-з-з… З-здрастуте! – Черкес осилил мудреное слово и, судя по звуку и появившемуся наслаждению на лице, тут-же описался.

            — Владислав Михайлович – проникновенно спросил Андрей – у вас сигары не найдется?

            — Най… най… — сказал собеседник и начал медленно оседать на каменную дорожку.

            Андрей бегло ощупал карман жилетки гостя, реквизировал пару прекрасных сигар и несколько раз хлопнул в ладоши. Пока он прикуривал, из дома выскочили заспанные слуги. Андрей жестом указал на Черкесова и по узкой винтовой лестнице стал подниматься в гостевую пристройку. Подойдя к двери, он уселся на последней ступеньке и посмотрел вниз. Черкесова уже втащили в дом, на канях в свете фонаря виднелось темное пятно. Андрей затянулся и, подняв голову, выпустил струю дыма в далекое, усеянное звездами, тропическое небо.

            Что было дальше? Дальше он спустился по лестнице на первый этаж. На площади перед Кабаком стояли автомобили, в свете фонарей толпа народа напомнила ему какое-то вечернее мероприятие дома во Владивостоке…. Мимолетно, исчезающе. Андрей принялся разглядывать автомобили. Вот «Форд», вот «Рено»…. Да! Большой «Рено», виденный им в журнале, со сдвоенными задними колесами и электрическим приводом бензонасоса…. А это…. Господи! Роллс-Ройс! Андрей несколько раз обошел вокруг потрясающего автомобиля. Он даже и не мечтал его увидеть в жизни – вот так, вблизи, причем последнюю модель. 25/30 Н Р стоял перед ним, сияя неземным светом в лучах круглых фонарей на столбах, окаймлявших площадь. Налюбовавшись на чудо техники, Андрей несколько мгновений вспоминал, зачем, собственно, он здесь. Потом, спохватившись, побежал назад к Валу. Если он начнет его искать и не найдет…. На лодке Андрей получил достаточное количество тумаков и затрещин что бы понять, что хозяин совершенно не расположен шутить на тему его, Андрея, дисциплины. «Ладно, как-нибудь дотащим до дома – думал Андрей – адрес спрошу. Город – не велика деревня: полковничий дом точно многие знают». Он бегом, уворачиваясь от пьяных и обнявшихся парочек, взбежал по леснице и вошел в зал. Собирался пройти вдоль стены, но там за время его отсутствия многие столы придвинули вплотную к стене, и пробраться стало совершенно невозможно. Андрей вынужденно пошел через центральную часть. По мере приближения к месту, где должен был находиться Вал, Андрей начал чувствовать смутное беспокойство. Какое-то предупреждение не то об угрозе, не то о необходимости проявить осторожность засвербило где-то на краю сознания. Он начал вертеть головой, но ничего особо нового не обнаруживал. Люди, может быть только более пьяные, чем полчаса назад, сидели за столами или стояли у стоек. В глубине зала на большой сцене кончилось какое-то зрелище с полуголыми девушками в перьях и зрители криками, свистами и аплодисментами – в меньшей степени – выражали свое одобрение.

            — Ты куда прешь?! – Андрей с размаху налетел на старика в чем-то вроде просторной длиннополой рубахе, вроде рясы, на которой весьма свободно была навешена портупея с целым арсеналом на поясе. Старик был выше Андрея едва ли не на голову, длинная борода с проседью заканчивалась несколькими маленькими косичками с вплетенными в них разноцветными ленточками. Рукава рубахи старика были закатаны выше локтя, обнажая здоровенные ручищи в шрамах.

            — Извините, я засмотрелся – сказал Андрей и непроизвольно хихикнул при взглчде на вплененные в бороду ленточки. – Я, (хи-хи) простите, (хи-хи) ищу тут одного человека….

            — Ч — что ты тут делаешь? И — ищешь? – лицо старика на глазах начало наливаться кровью – я вот я тебе сейчас ножку от стула в зад засуну, и будешь искать еще лучше! Ах ты….

            Глаза старика опустились ниже, и он увидел веревочные кольца на ногах Андрея. Тот краем глаза – как ему показалось – успел заметить вдалеке лицо Вала.

            Далее все произошло стремительно.

            — Так ты – раб?! – глаза его с презрением и ненавистью уставились в лицо Андрея – ах ты мразь! Ты смеешь смеяться над бандератом?! Н-на-а!

            — Старик стремительным движением сорвал с пояса веревку с завязанным на ней множеством узлов и, не размахиваясь, от бедра, выкинул с ней руку в лицо Андрея. Тот совершенно неожиданно для себя отклонился, чуть ли не горизонтально и, теряя равновесие, сдела шаг назад. Пребрав ногами, он не только не упал, но и отступил от следующего удара, который старик с неотвратимой стремительностью хотел нанести сверху ему по ногам и животу. Веревка второй раз свистнула в воздухе. Андрей задом почувствовал, что уперся в стол. Отступать было некуда.

            — Дерись! – услышал он женский голос у себя за спиной – дерись! Иначе он убьет тебя!

            — Чем драться-то? — мелькнуло в Голове у Андрея – столом что ли?

            Он шагнул в сторону и наткнулся на спинку стула. Рефлекторно схватив его, он едва успел поднять и отразить еще один удар страшной веревки.

            — Раб!! – орал страшным голосом старик – убью-у!

            Он выхватил огромный нож и с размаху попытался всадить его в держащую стул руку Андрея. Тот отдернул руку, но старик успел полоснуть по ней. Резкая боль отрезвила и убила страх, сковывавший движения. Вместо этого Андрей вдруг почувствовал озлобление на этого старого пьяного мерзаца, который оскорбляет и пытается убить. Убить – ладно, но ОСКОРБЛЯТЬ?!

            Старик сделал выпад ножом – стремительный и длинный. Андрей опять отбил его, но так, что рука нападавшего попала в проем спинки. Андрей крутанул стул и кисть старика с ножом оказалась зажата. Тот взвыл и выпустил рукоятку. Андрей схватил нож за лезвие и, не чувствуя боли от пореза, перехватил нож за ручку другой рукой, бросив стул.

            — Грязный раб! – крикнул старик, снова кидаясь на Андрея. Тот вскочил на стол, уворачиваясь от веревки и, развернувшись, с криком — «я не раб!» — всем весом прыгнул на противника.

            Он хотел крикнуть – «я не твой раб», но «твой» куда-то подевалось в горле и Андрей всем телом с криком врезался в старика, опрокинув того на пол. Еще в прыжке он замахнулся ножом и, уже упав на противника, в какое-то неизмеримо малое мгновение отклонил направленное в горло лезвие. Нож с огромной силой возился в пол рядом с шеей старика….

 

            …Андрей все-таки сумел докурить вторую сигару почти до конца. Язык щипало, голова слегка кружилась.

            – Все – сказал он себе – неделю спиртного и курева в рот не беру!

            Он свесился с лестницы вниз и увидел целующихся за углом дома кухарку Орли и поваренка.

 

            …Несколько секунд Андрей лежал на старике. Тот со странным выражением, совершенно спокойно смотрел Андрею прямо в глаза.

            — Да, ты – не раб – негромко сказал он. Встань с меня!

            Андрей неловко встал. Он почувствовал, что потянул ногу. Старик легко, как молодой, вскочил с пола с торчащим ножом.

            — Он – не раб! – от голоса старика Андрей вздрогнул и не вольно сжался. – Я свидетельствую. Кто хочет оспорить?

            Некоторое время вокруг царила тишина. Андрей поднял голову и с ужасом увидел Вала, сидящего вполоборота за стойкой и смотрящего на него. Вокруг весьма тесным кольцом стояли люди. Все смотрели на Андрея. Под их взглядами он неожиданно почувствовал что-то, напоминающее струю кислорода, которую им давали вдохнуть в техникуме при обучении средствам спасения. У Андрея помимо воли начали распрямляться плечи.

            — Я свидетельствую: он не раб! – сказала плотная фигуристая негритянка в яркой кофте и обтягивающих кожанных штанах.

            — Я свэдэтелстую – ноу слэив! – высокий, худой, похожий на голландца в шортах.

            — Йа свэддет – он не эсть рэб! – явно американец в изрядном подпитии с несколькими кольтами.

            Андрей обернулся вокруг себя. Эти люди, пираты и бандиты, не давали ему свободу – они подтвердили его право на то, что он взял сам, заслужил в бою. Никакой Вал теперь не сможет ее отнять.

            Убить – да. Отнять – нет.

            Толпа начала расступаться. К Андрею и старику шел Вал. Владимир Курбский. Полковник штурмовых отрядов бандератов.

            — Ты свободен, Андрей – слова Вала неожиданно бросили его в краску. Мир вокруг слегка качнулся. Старик как бы случайно подставил огромное мощное плечо, на которое Андрей бессильно оперся. Он не видел, как старик и Вал обменялись быстрыми, слегка обеспокоенными взглядами.

            — Ты свободен, Андрей – повторил Курбский. Плечо старика удерживало Андрея от падения. Страшно заболела раненая рука.

            — Ты свободен, Андрей – в третий раз повторил Вал.- Сними знаки раба. Ты это должен сделать сам и сейчас!

            Андрей почувствовал в этих словах какой-то скрытый смысл. Он тяжело оторвался от такой надежной опоры и поискал глазами что-нибудь острое. Нож попрежнему торчал в полу. Он сделал шаг, другой, опустился на одно колено. Ногу так заломило, что он, не успев коснуться коленом пола, оперся на рукоятку ножа.

            — Он взялся за нож раньше, чем встал на колени! – громко сказал кто-то – я видел!

            — Я тоже видел! – взволнованнованный другой голос, явно женский – он готов умереть раньше, чем вернуться в рабы!

            — Я видел! Он за нож хватается сильней, чем за титьку! Наш человек! – голос прогудел как церковный колокол.

            Андрей навалился на рукоятку огромного тесака и со всей силы начал ее проворачивать к полу. Твердая доска какого-то заморского дерева сопротивлялась неимоверно… сопротивлялась… но он все давил и давил, давил и давил….

            Наконец нож с противным писком сдвинулся и провернулся, выскальзывая их цепких объятий дерева. Андрей каким-то неизвестным ранее чутьем понял, что надо сделать и остановил движение рукоятки раньше, чем его рука коснулась пола и вытащил нож. Толпа опять вздохнула.

            — Руками земли не коснулся – сказал высокий голос – зарок на чистоту.

            — Клянется не брать последнего – сказал другой – смертью закон не приступать….

            Андрей подковырнул широким лезвием веревочное кольцо на щиколотке правой ноги. Оно легко лопнуло, свалившись на пол. Второе, на левой, было далеко за спиной. Андрей стоял на левом колене. Вставать и наклоняться перед пиратами он не желал. Отведя руку назад, он наугад зацепил концом тесака веревку, больно оцарапав ногу, и перерезал веревку. Встав, он поиска глазами Вала, но нашел только старика. Тот стоял у стола и весьма доброжелательно смотрел на него. Андрей подошел к нему, стараясь не приволакивать ногу.

            — Ваш нож – сказал он, подавая тесак. И добавил зачем-то: спасибо….

            — Он теперь твой, юноша. Ты его взял в бою. Запомни: все, что ты добыл сам – твое. И никто на это не может расчитывать. Так и ножичек: это – твое!

            — Спасибо – опять непонятно зачем сказал Андрей. – А где… вы господина Курбского не видели?

            — Нет – покачал головой старик – давненько не видел. Увидишь его – поклон передай.

            Андрей несколько секунд стоял, размышляя над странными словами старика, потом понял, что тот шутит и поднял глаза…. Старик исчез. Андрей в бессилии оглянулся по сторонам. Вокруг были люди. На него никто не глядел. Он вяло посмотрел на огромный бессмысленный нож в руке. Настоящий тесак – и рубить, и копать…. В жизни вещь полезная. Единственное, что у него есть. Даже одежду ему выдали на субмарине: холщевые штаны и куртка, легкие ботинки на босу ногу. Все, что у него есть. Где Вал, черт бы его побрал! Как в рабство обращать, так первый, как на свободу выйдешь – хрен найдешь….

            …Вал обнаружился у стойки с каким-то плотным седым мужчиной лет 50 в косоворотке. Они о чем-то оживленно болтали. Андрей подошел к ним и остановился. Через полминуты бывший хозяин оторвался от разговора и обратил внимание на Андрея.

            — Что надо? – весьма учтиво спросил он.

            Андрей даже растерялся от такого приема.

            — Господин Курбский, я… не знаю тут ничего – сказал он – как вообще отсюда домой-то попасть? Я и дорогу-то не запомнил, если честно – добавил он, понимая, что несет ахинею.

            Сидевший рядом с валом с другой стороны пират с длинной гривой седых волос – тот самый, что указывал красному командиру Ефимову, куда плыть, закашлялся и, резко встав, ушел. Собеседник Вала опустил голову, потом отвернулся к стойке, опустил лицо на руки и тоже начал кашлять. Вал внимательно, изучающе разглядывал Андрея, как будто тот был каким-то экзотическим странным насекомым, неожиданно попавшим в его поле зрения. Он разглядывал Андрея и так и этак минуты 2-3. Потом, наглядевшись, отвернулся к стойке и довольно сухо бросил:

            — Координаты этого скорбного места ____________ северной широты, _______ восточной долготы. Если двигаться строго на Север то, через некоторое время, вы упретесь в границу Советского Союза.

            После этих слов седой в косоворотке закашлял значительно сильнее, точно также закашляли и начали чихать еще несколько пиратов, сидевшие неподалеку.

            Андрей понял, что над ним откровенно потешаются.

            — Понимаю, нужны деньги, сказал он. Я готов отработать, точнее – заработаь на дорогу. Я по механической части могу…. Моторы там и все такое…. Но я больше не знаю, где тут еще можно заработать на билет….

            — Н-на что заработать?? – впервые Андрей увидел Вала изумленным. Чихание и кашель вокруг достигли уровня эпидемии. Люди вставали и расходились в разные стороны, старательно отворачиваясь от Андрея. Он решил не обращать внимания и героически продолжал разговор.

            — Здесь же порт – сказал он Валу – ведь так?

            — Так – ответил тот.

            — Значит, сюда заходят пароходы? Ну, хоть какие-нибудь?

            — Заходят.

            — Они могут меня взять на борт за деньги?

            — За деньги? Отсюда, из Простака? Да, неверное – могут.

            — Вот я и прошу Вас помочь мне устроиться на работу, что бы заработать…. В конце концов, я могу устроиться матросом, механиком даже на судно. Подскажите, пожалуйста, господин Курбский, куда лучше обратиться?

            — Где ты намерен остановиться? – спросил Андрея Вал вместо ответа на его вопрос.

            -Пока не знаю – растерялся тот. Как-то не задумывался….

            — Раз мы с тобой прибыли в Простак вместе – сказал Курбский, предлагаю стать моим гостем на некоторое время. Мой автомобиль – ты его видел – у Кабака. Подожди, пожалуйста, меня в машине. Я приду минут через 10-15.

            Обалдевший Андрей отступил от стойки, пропустив вернувшегося на свое место седого в кособоротке. Тот кивнул Андрею, как старому знакомому и они продолжили разговор с Валом.

            — Мы открыли дополнительный набор на ускоренное обучение летчиков морских истребителей, господин полковник – сказал он в спину Андрею, когда тот, отвернувшись, пошел через зал к лестнице.

 

            …Ты домой хочешь попасть? – толстая Эрасма подошла к столику у окна, выдернула из кувшина несколько роз и с кувшином в руке вернулась к кровати. Андрей сквозь сон слышал ее сварливый голос и пытался по мере «сонных сил» участвовать в разговоре.

            — Хочу… да… домой… в пампасы – последнее выскочило откуда-то из глубин памяти. Домой….

            — Ты определись – Эрасма стояла над ним с кувшином в руках – остаться в Простаке хочешь или домой?

            — Домой… — прошептал Андрей, проваливаясь опять в пучину сна.

            — Ну, смотри – гнусно сказала Эрасма – если ты хочешь пойти в пилоты, то можешь поспать еще, но если домой….

            — В пилоты,… а потом домой…

            — Так сначала в пилоты, а потом – домой, или сначала – домой? Ну?

            — В пилоты… и домой… потом – чуть слышно проговорил Андрей.

            — Ну, смотри – Эрасма ухмыльнулась и вернула кувшин на место – тогда спи!

 

            Служанка ушла. Андрей еще минут 40 дремал, свернувшись калачиком, но потом начал просыпаться. Тонкие шторы на окнах слегка колебались в такт мерному далекому дыханию океана. Золотистый жук невиданных размеров медленно полз по широкому беломраморному подоконнику. С потолка парочка ангелов доброжелательно смотрела на Андрея. Он сел на постели и начал тереть слезящиеся от света глаза. Ночные бдения с купанием отодвинули утро с привычных 8 часов к 11. Уже чувствовалась жара приближающегося полдня. День начался значительно раньше андреева пробуждения, и теперь ему оставалось только присоединиться к нему. Вчерашние воспоминания разбудили в душе прежние сомнения. Уехать во Владивосток? Это самое простое решение Андрей последние дни старательно усложнял всевозможными придуманными им трудностями и помехами. В принципе ничего сногсшибательного: пойти в порт, найти любое торговое судно – какую-нибудь шаланду, перевозившую всякую мелочь между островами. Добраться на ней до более — менее крупного порта, там пересесть на купца, идущего в Корею или Китай, оттуда как-нибудь дотопать до советской границы…. Просто и….  

            Слишком просто. Андрей уже давно понял, что при некотором желании он может попасть куда угодно. Документы, а точнее их отсутствие, препятствием не являлись. Здесь, в Азии, люди в 30-е годы вполне обходились устными заявлениями о себе. Но вот дома…. Что будет там?

            Андрей спустил босые ноги с кровати и нащупал плетеные шлепанцы. Подойдя к окну, отвел рукой занавесь и облокотился о подоконник. Залитая тропическим солнцем панорама порта производила умиротворяющее, и в тоже время завораживающее впечатление. Спускающиеся к воде террасы, утопающие в зелени, голубовато-зеленоватая вода, замершие у далекого пирса, казавшиеся отсюда маленькими и мирными субмарины…. «- На волю! В пампасы!» – эта фраза книжного героя, которую Андрей часто вспоминал последние дни, неожиданно вызывала у него в душе гулкое неприятное ощущение. Там сошедший с ума учитель географии кричал эту фразу, стремясь на волю.

            — А я на воле, хочу вернуться из пампасов – подумал с тоской Андрей. – Куда вернуться?

            Он отошел от окна и со вздохом отправился в малый зал, где Эрасма каждый день накрывала ему завтрак. Он как-то незаметно привык к комфорту, которым не навязчиво был окружен в доме Вала. Неокрепшая душа советского подростка легко убедила себя, что он только гость здесь, и особого отношения к тому, как и на какие средства, вся эта роскошь создана и поддерживается, отношения он сам лично не имеет. Слуга неслышно появился из-за спины и начал накладывать на тарелку что-то из рыбы с фруктами. Андрей привычно сделал глоток воды из хрустального стакана и начал ковыряться в тарелке. Расправившись кое-как с едой, он перешел к крепчайшему кофе в маленькой фарфоровой чашечке. Отпил несколько глотков и, потянувшись до хруста в суставах, откинулся на спинку кресла.

            День начинался неплохо.

            Вчера он все же попался валовым гостям. Захотев что-нибудь пожевать перед сном, Андрей пробрался в малую приемную и был пойман стариком Выгорским за разграблением вазы с фруктами.

            — А-а! Воруем! – Выгорский, пьяный и веселый схватил Андрея за руку и потащил в залу. Гости – пять человек, не считая уже помытого и переодетого Черкесова, мирно спящего на кушетке у окна, сидели вокруг низкого пятиметровой длины дубового стола с резными витыми ножками. Стол был уставлен бутылками разных цветов и калибров, блюдами с остатками чего-то ранее вкусного и фруктовой тропической дрянью. Вокруг мужчин клубились несколько девок чрезвычайно привлекательной наружности.

            — Вот! Поймал за воровством яблока! – провозгласил Выгорский – тащил – я лично видел!

            — Яблоко? – спросил огромный Коваленко, на коленях которого уютно устроилась уже практически полностью раздетая девчонка лет семнадцати – восемнадцати – во-от оно что! Яблоко – это ценность! Зачем тебе, Андрей, яблоко? Ночью – то?

            — Он спит с яблоками – сказал незнакомый Андрею пират, рубящий огромный гранат на несколько частей чудовищных размеров ножом, который любой нормальный человек определил-бы как боевой топор – ему девки не дают. А яблоки – дают.

            — Почему не дают – смутился Андрей – я сам не хочу….

            — Ну вот, докатились – сказал Выгорский под общий хохот – яблок он хочет, а девок – не хочет. Извращение какое-то. Извращение ты Андрей, понял? Из-вра-ще-ни-е! – повторил он по слогам.

            Пираты внезапно замолчали и дружно посмотрели на Андрея.

— Никакое я не извращение – сказал тот со вздохом и взял лежащую на краю стола половину манго. Просто есть захотелось. Вы так орали, господа, что спать совершенно невозможно!

— Мы не о-ра-ли! – наставительно сказал Вал – мы пе-ли!

— Н-да? – вяло удивился Андрей – мне показалось, что кого-то посадили на кол…. Извините, не разобрал.

— Молодой человек совершенно не способен отличить качественный вокал от пыточных мелодий – сказал высокий, худой старик, сидевший по левую руку от Вала, возглавлявшего стол. – Надо работать в этом направлении, учить молодёжь качественному пению.

-Ну, это он со временем освоит, я думаю, — сказал мучивший гранат пират. Он дорубил гранат до состояния трухи и теперь пытался попасть по отдельным зернышкам. – Будет пить – будет петь.

— Не научится – сказал Вал – мой гость собирается нас покинуть в самое ближайшее время.

— Вот как! – в наступившем молчании констатировал Выгорский, – и каким способом, смею поинтересоваться?

— Домой он хочет – негромко сказал Вал – во Владивосток. Соскучился по снегу и чекистам.

— Даже так? – молчавший до этого пират с бритой головой в шрамах и повязкой на глазу повернулся в сторону Андрея. – А молодой человек знает, что сейчас делается в России?

— А что – спросил Андрей посреди всеобщего молчания, которое стало вдруг как-то сразу гнетущим – что там, собственно, происходит?

Пират с повязкой ничего не ответил. Он взял черную пузатую бутылку, молча спросил взглядом Вала и когда тот утвердительно кивнул, плеснул ему и себе в серебряные бокалы черную пахучую жидкость.

Вал мотнул головой, и девушки сразу испарились. Он встал и вышел из залы. Андрей доел манго и стал осматривать стол в поисках чего-либо более существенного. Пираты молчали.

— Так что произошло-то? – спросил он, вытаскивая из кучи костей вполне целую крабью клешню, —  что такого особенного?

— Ты кушай, кушай – ласково сказал Выгорский – кушай!

Вал вернулся и бросил на колени Андрею несколько советских газет. Андрей бросил еду и с жадностью впился взглядом в заголовки. «Правда», «Гудок», «Труд», «Дальневосточная Правда» — он не видел советские газеты с самого плена. Огромная родная страна ровно и сильно дышала со страниц с такими знакомыми и близкими Андрею именами. «Товарищ Сталин на встрече с труженицами села…», «Гордость трудящихся…»…. А это что? – «Вредительская деятельность пресечена!»… «Каждый сознательный рабочий осуждает…» «Разбить собачьи головы врагов народа…», «Белогвардейские выкормыши…», «Агент империализма пойман за руку…», «Наймиты мирового капитала осуждены. Приговор приведен в исполнение…»….

Андрей ничего не понимал. Такие знакомые и любимые страницы дышали злобой и ненавистью. «Дальневосточная правда: вредительская деятельность наймита иностранных разведок Косиора пресечена!…»…. «Осужден Блюхер…»…. Снят… задержан при попытке перехода границы… выведен на чистую воду….

— Это как? Это – что? – Андрей в изумлении поднял глаза на сидящих за столом – это как понимать?! – почти выкрикнул он. – Это – ваша работа?!

— Наша работа? — изумление одноглазого было совершенно неподдельным – да мы только убить или там ограбить можем и то – за деньги! А тут – ты почитай внимательно, наивный!

            — Этого не может быть! – Андрей дрожащими руками перебирал газеты – комиссар Настальский к нам в училище в прошлом году приезжал. Он орденоносец, герой Гражданской…. Да он самый – самый преданный товарищу Сталину на всем Дальнем Востоке! Он… да он….

            — Это уже медицинский случай – сказал молчащий до этого мужчина вполне цивилизованного виды в черном шелковом жилете поверх белоснежной рубашки – тут мы бессильны. Это – не лечится….

            Все снова замолчали. Андрей вскочил и снова сел. На открытом развороте «Дальневосточной Правды» фотография «из зала суда» показывала сидящих в ряд нескольких «врагов народа», среди которых он без труда узнал начальника его Морского техникума и комиссара порта Брегвадзе. Подпись бескомпромиссно клеймила их как врагов трудящихся и агентов японской разведки. Брегвадзе – агент японцев! Ну это, знаете ли, уж совсем! Человек, который пять – пять лет! воевал на Дальнем Востоке с этими самыми японцами…! Нет, это какая-то ошибка….

            — Вот такие пироги, Андрей – сказал негромко Вал. – Ты, конечно, сам решаешь, что тебе делать, но знать – он выделил голосом это слово – должен. Прежде чем решать что-то относительно будущего. Куда и как отправляться и с какими целями….

            — Так меня что, тоже… арестуют? — не то спросил, не то констатировал Андрей. – Я ведь тут уже третий месяц….

            — Могут, вполне могут, молодой человек – сказал Выгорский, — но вы, сударь, можете сделать что-нибудь такое… этакое, что бы вас не только не арестовали, но даже, я бы сказал, наградили….

            Что? – Андрей был так ошарашен новостями, что даже не понял смысла слов пирата.

            — Да просто все – Выгорский откинулся на спинку кресла и положил большие сильные руки на резные изогнутые ручки. – Сначала придумай, что говорить будешь, когда тебя станут допрашивать. Ну, например: я, мол, попал в плен, но сопротивлялся всячески, а когда понял, что так просто не вырваться – решил разведать: что там да как у пиратов этих. Ну и, так сказать, в качестве шпиона….

            — Не шпиона – разведчика! – подсказал одноглазый.

            — Да! Конечно – разведчика! Шпионы – это только у врагов….

            — А еще скажи – прогудел – Коваленко – что блюл… блял… соблядал чистоту неимоверную…. И в помыслах, и в теле…. Эт — то комиссары особо ценят в людях! Это – главное! Соблядать чистоту помыслов, понимаешь!

            На реплику Коваленко усмехнулся только Выгорский. Он взял со стола бокал, отпил из него и продолжил.

            — Так вот, неофит разведки, запомни хорошенько: если хочешь, чтобы тебя не шлепнули как вражеского агента у первой же более — менее вертикальной стенки (хотя после разгона в Совдепии едва ли не половины приличных инженеров, способных квалифицированно определить вертикаль, это может быть и затруднительно), тебе необходимо принести чекистам что-то существенное. Такое, что они тебя не только не запишут в агенты иностранного капитала, но даже и наградят! 

            — Ну да, подал голос одноглазый – вместо расстрела — лагерь.

            — Это уже что-то! – возгласил Выгорский и отпил еще раз из бокала – лагерь – не расстрел, оттуда вполне можно сбежать.

            — Не сбежит – сказал совершенно трезвым голосом Коваленко и достал из нагрудного кармана сигару. – Не тот случай, забьют до смерти на допросах.

            — Почему забьют – на Андрея было стыдно смотреть – я ведь правду расскажу! То есть про вас, товарищи… господа, ничего не скажу – тут же поправился он, почувствовав странный и какой-то заинтересованный взгляд Вала – про то, как меня похи… захватили в плен, как работал, как вообще….

— И господа-чекисты со слезами умиления воспримут твой рассказ о том, как ты, будучи рабом, завоевал в честном и бескомпромиссном поединке со старым, больным человеком свободу! – закончил одноглазый. – Ну-ну….

            — С больным это вы, как-то… того… — Андрей вспомнил старика, с которым дрался в «Кабаке». – Не сказал бы….

            — Не убедительно, молодой человек, неубедительно! – мужчина в черной жилетке в упор посмотрел на Андрея – а почему-бы вам, сударь, вместо того, что бы бежать задравши хвост в свою любимую Совдепию, не разузнать что-либо действительно важное, какую-нибудь пиратскую военную и государственную тайну, да и прийти с этой тайной в ЧК?

            Андрей в немом изумлении уставился на него. Такого он не ожидал услышать.

            — Да, в этом что-то есть – совершенно неожиданно задумчиво сказал Вал. – Подло, хитро, расчетливо. Как раз по-пиратски. А главное – вполне может пройти!

            Андрей растерялся окончательно. Сидевшие за столом бандиты и убийцы на полном серьезе предлагали ему предать их, предварительно узнав какую-то собственную тайну, обладание которой даст ему возможность остаться в живых по возвращению домой….

            — А что у нас такого тайного есть, что можно продать Большевизии? – спросил одноглазый. – Такое что-то полезное, так сказать, дорогое….

            — Ну, тут выбор весьма солидный сказал мужчина в черной жилетке – можно украсть чертежи какие-нибудь. Подводного Крейсера, например.

            — Вряд-ли полезно – сказал Вал – не смогут разобраться, а раз не поймут – не поверят.

            — Можно план будущих операций – предложил Коваленко – он расскажет, а через какое-то время подтвердится, что молодой человек правду сказал!

            — Могут шлепнуть до того, как сие подтверждение случится – возразил Выгорский – по запарке или при выполнении плана шлепнут. … А что у нас, собственно, такого полезного есть, что Советской Стране до зарезу нужно и может быть полезно без особых усилий в освоении? Ну, так, по по-проще – по-ленински, по-большевистски?

            — Самое ценное у нас – это мы сами – негромко, ни к кому не обращаясь, сказал Вал.

 

            — Нас доставить во Владивосток? Живьем? Оригинально… оригинально…. А молодой человек не пукнет нас вязать и доставлять-то?

            — А почему, собственно, нас? – спросил Выгорский – наши знания и умения – вот что может быть полезно! Все знают, что один пират в бою стоит нескольких десятков противников. Как готовим, чему учим – вот то, что чекистов заинтересует. Они ведь любят учиться – и полезному, и не очень…. Вот наш юный Мата Хар и принесет им… в клювике…. Чем ты увлекаешься-то, мил-человек? – обратился он к Андрею.

            — Авиацией — мрачно Андрей — в аккурат перед пленением получил ответ из училища с приглашением приезжать экзамены сдавать.

            — Ле-етчи-ик?! – с непонятной интонацией произнес Коваленко и обменялся с Валом быстрым, как удар клинка, взглядом. – Ну, это сложно, это он может и не потянуть….

            — Что я не потяну? – спросил Андрей – я вообще в предатели не хочу записываться. Ни в те, не в эти….

            — Почему в предатели? – одноглазый удивленно посмотрел на него – это – не предательство, если ты собрался вернуться домой! Если ты выбираешь Совсоюз как свою родину, то все, что идет ему на благо – хорошо и полезно! Остальное – дело тактики! Стратегию ты определил сам. Теперь иди в летную школу – она на острове ___________, — там как раз новую методу подготовки собираются осваивать, обучайся на пилота и – дуй! С такой информацией тебя не то, что не посадят – сразу майора дадут! Или что там у них… у вас по званиям для хороших шпи… разведчиков полагается?

 

            — Ну и паек конечно, комиссарский….

 

            — Комнату в бараке с красными революционными клопами….

 

            — Пенсию по выходу грыжи через жопу….

 

            — Так сказать, попутный лом в спину….

 

            Пираты за столом разом повернулись к Андрею. На того было жалко смотреть

           

— Плавать тебя по-пиратски в школе научат – добавил Вал. Когда выберешь момент, переплывешь ночью пролив __________. Акулы наш запах знают и не трогают без особой необходимости. Пароходы Сингапур — Шанхай ходят раз в 5-6 дней. Ты будешь уметь по окончании школы договариваться с людьми, если надо – проведешь несколько дней в трюме, не двигаясь, без воды и еды. Далее без особого труда проберешься через Китай в Россию….

 

— Только потом никогда не пизди, что ты – мужчина.

 

Последние слова Вал сказал совершенно спокойно, но Анрей почувствовал такую смертную тоску, что у него невольно выступили слезы из глаз.

 

Некоторое время в зале стояла совершенная тишина. Только тропически жуки и пара бабочек вились вокруг огромной кованой люстры.

— Тут ты не прав, князь – тихо и как-то особенно интеллигентно сказал одноглазый – мужчиной-то он останется, пиратом – нет. Точнее, не станет. Никогда. Но ему это и не нужно. Хоть проживет подольше… лет на 10….

            — «Князь? – вяло подумал Андрей – Вал, оказывается, князь…. А пьет как сапожник….».

            — А нельзя как-то без предательства – Андрей мучительно выдавливал из себя слова – как-то… по-человечески, что ли…. Почему обязательно так сложно? Я что — совершенно не похож на честного человека? Почему мне не могут просто поверить?

            — Потому что им не нужна правда – сказал устало одноглазый – они просто сводят счеты между собой, а заодно уничтожают всех, кто способен самостоятельно рассуждать. Им нужна страна не с населением, а с контингентом. Который будет использоваться по своему – их — усмотрению. Потому что цели, которые они ставят перед собой, рано или поздно войдут в разительное противоречие со здравым смыслом простого, думающего, самостоятельного человека.

            — Так не может быть! Решительно сказал Андрей – товарищ Сталин хочет только хорошего для людей!

            — А с этим никто и не спорит – благожелательно сказал Выгорский – к товарищу Сталину у нас, как раз, никаких претензий нет. Он действительно хочет народу хорошего. Вопрос: какому народу чего хорошего….

            — Как какому! – вскинулся Андрей – нашему! Советскому!

            — Нет, мой юный друг – подал голос пират в черной жилетке – товарищ Сталин существенно умнее, чем ты думаешь. Народ, который он намерен осчастливить, еще пока не существует. Товарищ Сталин как раз и приступает в настоящее время к созданию этого самого народа, который затем – под его мудрым руководством – будет жить долго и счастливо….

            — Почему создает? Что за ерунда? – Андрей начал сердиться – вы вообще, когда в СССР в последний раз были-то?

            — Я-то? – непонятно чему улыбнулся пират – давненько уж…. С месяц, как из Петербурга.

            Андрей растерянно промолчал.

            — Ну что, неофит – спросил после паузы Выгорский – как насчет нашего плана? Ты идешь в летную школу, оканчиваешь ее (ну, если примут: требования там серьезные) и после этого, потихоньку-полегоньку, двигаешься в направлении России – матушки. К тому времени всякие разборки между более и менее верными ленинцами, я полагаю, поутихнут, и ты сможешь относительно успешно убедить чекистов в своей нужности и полезности. То есть риск, конечно, остается…. Но с теми знаниями и кое — какими навыками, которые ты получишь в летной школе, шансы выжить в будующей рубке у тебя повысятся весьма и весьма. Я так излагаю, братие? – обратился он к сидящим за столом.

            -Очень даже!

            — Весьма!

            — Свет ты наш, батюшка! Объяснил непутевым….

            Молчал лишь Вал. Он опять рассматривал Андрея с явным любопытством, в котором сквозило что-то очень знакомое.

            — А ты сможешь, Андрей, доучиться до конца? – спросил он, наконец.

            — Почему не смогу? Смогу – с вызовом ответил Андрей. Я… я в бою свободу взял!

            Пираты разом повернулись к нему:

            — Так было – мы свидетельствуем! – хором ответили они….

_________________

 

            — Здравствуйте! Я пришел поступить в летную школу господина Арцеулова. Я – Андрей Ульянов.

            — Вижу, что не пальма – ответил, не выпуская изо рта сигару негр, сидящий за орехового дерева конторкой слева от входа.

            Андрей не сдержался и фыркнул. Негр посмотрел на него с явной симпатией и лениво указал на противоположную стену.

            — Встань там и жди, когда тебя позовут.

            — Я…. Я пришел сам, что бы начать жить! – с вызовом в голосе вспомнил Андрей слова Вала.

            — Тогда — пригласят — сказал негр.