Эскортник.
Некогда меня позабавила реплика в дискуссии одного из здешних участников. Её смысл сводился примерно к следующему: «только в больных мозгах советских адмиралов мог родиться такой бредовый приём как «опека» АУГ на дальности действия своих ракет: эта тактика ещё что-то могла дать если они сами собирались нападать, если же напасть должны были на них, то советские корабли были бы легко уничтожены так ничего и не успев сделать.»
В качестве аргумента нам предлагали поверить в то, что артиллерия ЭМ США с нескольких километров безнаказанно расстреляет наш флот, поскольку на приведение в боеготовое состояние противокорабельного оружия требуется слишком много времени.
Опека кораблей/соединений не есть выдумка советских флотоводцев, если считать её признаком слабоумия — они в хорошей компании. Собственно артиллерийские ЭМ из примера занимались ничем иным как встречной опекой (или советские адмиралы проникли уже и в пентагон?).
Дело не в чьих-то больных мозгах, а во времени реакции систем вооружений: там же последовал резонный контрдовод о том, что НАСТОЛЬКО большое время реакции было лишь до определённого периода, и даже тогда вражеские ЭМ «были под прицелом» систем ПВО, у которых время реакции меньше (активация артиллерийского комплекса вскрывалась по началу работы его радара, а на его работу в постоянном режиме, можно ответить аналогично).
Это и многое другое побудили меня попробовать представить себе – как мог бы выглядеть перспективный «корабль опеки» и «опекающее соединение», в чьи задачи входило бы не давать АУГ (в т.ч. перспективным) значимых шансов на развязывание очередной агрессии.
Для начала о размерах кораблей и структуре соединения.
Большие Корабли (наши тяжёлые РКР и тем паче гипотетические «перспективные линкоры») будут дороги, потеря каждого весьма болезненна. Сама постройка и приход на ТВД корабля с мощным наступательным вооружением (противокорабельные и универсальные ракеты в т.ч. с возможностью несения спец-БЧ) будет служить «фактором напряжённости» а при определённых условиях — давать нашим противникам определённые политические преимущества, которые они смогут эффективно реализовывать, пока не уничтожен их контроль над официальным информационным пространством. Поэтому чем «безобиднее» будет «эскорт-перехватчик» – тем лучше.
Наконец наши кораблестроительные возможности – даже в перспективе – я оцениваю весьма скромно: не более 15-18кТ для НК и 12-15кТ для ПЛ. Таким образом, основой для ударного корабля будет служить океанский ЭМ или лёгкий РКР. Выбор во многом зависит от того – удастся ли создать компактную и эффективную ЯСУ на корабле массой в ~15кТ. Если да, то будет РКР массой 15-18кТ, иначе — ЭМ массой 9-10кТ. В этой итерации рассматривается «вариант-минимум» на основе ЭМ.
Предлагаемое соединение будет в составе 6 единиц: 3 – ударных НК, 1 — обеспечения, 1 — штаб, разведка и РЭБ и 1 специализированная ПЛ разведки. Такой состав позволит обеспечить длительное несение службы в океане и необходимый уровень обеспеченности информацией.
Теперь собственно об Эскортном Эсминце.
Чтобы текст было легче воспринимать, я на скорую руку сляпал картинку из готовых элементов. и задал несколько параметров: вес -10000т, длина -180м, ширина 21м, максимальная скорость 28-30уз. Сие может подвергаться существенной коррекции. А теперь о функциональных особенностях.
Задача ЭМ опеки – быть в пределах действия своего оружия от АУГ и обеспечить его штатное применение по цели в предусмотренных условиях. Для этого система применения оружия должна обладать минимальным временем реакции – как начальной (от «командной ситуации» до начала огневого воздействия), так и полной (реализация огневого воздействия в штатном объёме). В свою очередь корабль, как система-носитель оружия, должен обеспечить её боевую живучесть в течение времени реакции. При этом огневое воздействие на цель (АУГ) предполагает не уничтожение кораблей противника, а лишение их штатной боеспособности на период ~1-3 суток.
На мой взгляд, наилучшим образом такому профилю задачи соответствует концепция залповой стрельбы тяжёлыми ЗУР по активной траектории «поверхность – поверхность» из защищённой цитадели. По сути это должна быть «наша ПВО под боком у врага». Притом ЗУР против кораблей должны использоваться не просто «в центр отметки», а избирательно по уязвимым местам.
Учитывая специфику требований к скорости и маневренности, ЗУР при прочих равных наилучшие «прорыватели ПРО», так что здесь универсальность удачно (ИМХО) переведена на уровень собственно программного обеспечения Системы Применения Оружия. В то же время их небольшая (относительно ПКР/КР) дальность действия для «плотной опеки» не есть серьёзный недостаток.
ИМХО основой противодействия со стороны АУГ будет неожиданный и комплексный упреждающий удар, эффективность которого будет повышаться ещё в предвоенный период комплексом маскировочных мер (маскировать начало атаки под прочие действия) и провокаций (дабы психологически затруднить опекающим открытие действительного огня). Обеспечение боевой устойчивости в указанных условиях и будет диктовать облик корабля и соединения в целом.
Прежде всего, необходимо «провести в жизнь» одну безусловную максиму: любые действия АУГ попадающие под чётко определённый и задокументированный «профиль прямой угрозы» будут АВТОМАТИЧЕСКИ означать начало ограниченного конфликта, и безусловно приведут к нанесению штатного удара. Более-менее наглые провокации также МОГУТ привести к аналогичному исходу и встретят полное понимание высшего руководства. Это – главное, то без чего будет бесполезно ЛЮБОЕ (вплоть до «Звёздного разрушителя» включительно) оружие. В остальном – возможны варианты. Вплоть до помощи в проведении поисково-спасательных операций.
Соответственно, необходимо оружие с минимальным временем реакции, максимальной огневой производительностью и возможностью скрытного приведения в боеготовое состояние, а также контроль за поражающим воздействием систем самообороны: можно будет спокойно дать залп боевыми по моторкам «Гринписовцев» и, если они станут отходить прочь от нашего корабля (доказав тем самым, что они НЕ штурмгруппа) – заряды можно будет безопасно подорвать на траектории.
Активная защита должна обеспечивать перехват небольшого количества боеприпасов высокого класса опасности (тяжёлые и/или маневренные ПКР, прикрытые помехами и средствами РЭБ), несколько большего количества менее опасных угроз (более старых ПКР и КР); пассивная защита должна обеспечивать неуязвимость основного вооружения к многочисленным попаданиям небольшой поражающей силы, сила и характер которых определит её облик. Живучесть основного вооружения при повреждении также должна быть максимизирована.
В качестве «главного калибра» я вижу морскую модификацию системы С-400 на 48 ТПК в 6 пакетах по 8 штук. Из них 32 – под ракеты сверхбольшой (около 400км по воздушным целям и явно более 500км по надводным) дальности и 8+8 – под счетверённые пакеты ракет большой (120км) и средней (40км) дальности. Исходя из массы БЧ на ракетах С-300 (145-185кг в зависимости от модификации), и их скорости (до 2,3км/с) можно ожидать для предполагаемой сверхдальней 40Н6 массу БЧ 150-200кг и скорость ~2-2,5км/с. Учитывая разгон в пикировании конечная скорость БЧ и последней ступени составит не менее 1,5км/с. Т.о. при подрыве с задержкой возможна глубокая пенетрация с выведением из строя уязвимых мест корабля. При воздушном подрыве дополнительные 1-2км/с дадут ГПЭ высокую проникающую способность, достаточную для поражения надстроек и полётной палубы на большой площади. Предполагается, что в залпе будут использованы 24 из 32 ракет (залповый запуск из каждого из 6 пакетов в 4 волны) при этом 2 ракеты несут специализированные БЧ: №1 — РЭБ и/или помехопостановка, №2 – средства доразведки и общего целеуказания (предполагается, что она летит первой, потом её БЧ тормозится и выдаёт уточнённую информацию будучи позади атакующих ракет. Согласно данным по к 3-му этапу модернизации С-400, к 2020 году ракеты получат возможность целеуказания от сети удалённых источников – в т.ч. спутников и от ДПЛА, базирующихся на ЭМ. Т.о. большая загоризонтная дальность не будет значимо снижать их эффективность.
Отслеживание АУГ позволит постоянно иметь адекватную программу полёта, что сведёт к минимуму необходимость управления на траектории и сократит период уязвимости до собственно времени запуска 4 волн. Основываясь на огневой производительности С-300 можно ожидать 1 пуска в ~3- секунды, что даст нам время запуска в пределах 12 секунд. ИМХО – вполне можно продержаться.
В целях обеспечения боевой устойчивости каждый ТПК оснащён системой пожаротушения и конструктивно минимизирует опасность детонации БК при поражении отдельной ракеты. При этом предполагается, что поражение части ракет не помешает запускать остальные: «в запасе» есть 8 ЗУР сверхбольшой дальности, что позволяет добиться некоторой степени резервирования.
РЛС этой системы будет включать в себя ряд АФАР «размазанных» по надстройкам и предусматривать режимы работы в т.ч. в условиях потери нескольких десятков процентов излучающей поверхности; также возможна интеграция данных от ИК- и ОЛС. Вообще все «данные о координатах и векторах» со всех локационных станций даже (акустических и магнитометрических) а также данные внешней разведки и ЦУ будут заноситься в общую «модель обстановки» и использоваться/выдаваться на все подсистемы (в т.ч. МЗА и ПЛУР) централизовано (не исключая, понятное дело, автономной работы), что, по сути, будет доведением «Иджисовского» принципа до логического завершения.
Ракетная ПВО ближнего радиуса действия будет представлена 8-ю ВПУ по 16 ракет с независимыми ГСН, возможностью предварительного задания участка цели (при работе по надводным целям), и внешнего управления. Это позволит применять их массированными залпами (вплоть до шквального запуска всего БК) по надводным целям (в т.ч. по уязвимым точкам). Массу таких ракет предполагается иметь на уровне 150кг, массу БЧ — 20-25кг, дальность по воздушным целям – 15км, по надводным – до 30+км, «ударную» скорость – свыше 1км/с. Иными словами мы можем послать по противнику практически одним залпом 64 самонаводящихся 5-6 дюймовых снаряда. Или же попытаться перехватить волну ПКР противника.
МЗА будет включать в себя 4 скорострельные установки калибра 40/57мм. Благодаря большему калибру мы получим не только возможность сделать их снаряды корректируемыми, но и увеличенные «противокорабельные» возможности при стрельбе по надводным целям на дальностях до 3-4км некорректируемыми снарядами. Теперь «встречноопекающим» может достаться ракет и снарядов ещё до того как они откроют огонь – во всяком случае, время реакции теперь стало как минимум одинаковым (а как максимум – в нашу пользу).
Для работы по берегу (учитывая, что корабль строится не только для задач плотной опеки) необходимо иметь АУ более солидного калибра, в качестве которой видится перспективный морской вариант по теме «Коалиция» — т.е. спарка калибра 152/155мм с возможностью использования высокотехнологичных корректируемых активно-реактивных снарядов и возможностью стрельбы псведозалпом в т.ч. на большие (до 100+км в активно-реактивном варианте) дальности (ещё одна, пусть и небольшая, «головная боль» для ПВО АУГ).
Отдельно стоит упомянуть 4*24-ствольных РБУ: их задача не столько борьба с ПЛ сколько с торпедами и сверх-/лёгкими катерами противника, предпринимающими провокационные действия. Так, часть стволов может быть заряжена самонаводящимися минами с возможностью дистанционной ликвидации.
Наконец «сверхближняя ПРО» — она же корабельная КАЗ, будет состоять из 3 компонент:
№1 – пакеты многоспектральных завес, выставляемые на дальность нескольких сотен метров.
№2 — скорострельные гранатомёты (по схеме «Metalstorm»/«римская свеча») с 57/76мм фугасными БЧ, которые будут уводить траектории ракет противника от «цитадели» на дальности 150-250м.
№3 – заряды, формирующие ударное ядро большого размера для перехвата и инициации БЧ более крупных ПКР на дальностях 25-100м. Они будут по форме напоминать мину направленного действия и иметь большой (более полуметра в диаметре) размер, обеспечивающий дальность самого УЯ и его эффективное действие даже по высокоинертным ВВ (не проинициирует так фрагметирует).
Бронезащита «цитадели» будет включать внешнюю «противоосколочную»/«взводящую» бронепреграду эффективной защищённости порядка 40мм RHA (предположительно – титановые сплавы). За ней будет небольшое (около полуметра) пустое пространство и вторая преграда аналогичной стойкости, но несущая ДЗ с возможностью упреждающего подрыва (информация о времени и векторе подрыва будет получена в ходе преодоления борта корабля и первой преграды), за ней будет опять полуметровая пустота и, наконец, «бутерброд» из 2 преград эквивалентной стойкости по 15мм RHA с 50-100мм слоем кевларовых волокон между ними и противоосколочно-противорадиационным подбоем с внутренней стороны. Такая конструкция по моим прикидкам позволит защитить «цитадель» от БЧ фугасного действия ориентировочно массой до 150кг, от кумулятивно-фугасных БЧ массой до 50-70кг и кассетных кинетических БЧ массой до 25-30кг. Иными словами от «Гарпуна», от «Маверика» и от гипотетической «саранчи». При вертикальной проекции 8м и периметре 60м эта защита будет весить около 500т.
ПЛУР будут размещены в пакетах 2 по 4 по одному в направлении на борт, они также будут иметь режим стрельбы по кораблям на дальности до 5-7км с возможностью запуска с минимальными интервалами (порядка 1-2 секунд). Также ЭМ будет нести 1 вертолёт ПЛО и 1 ДПЛА в основном с подвесным контейнером ДРЛО.
Итого, «на выходе» видим корабль с весьма скромными, с формальной точки зрения, ударными возможностями, и мощным ЗРК. Он подходит для ПВО авианосных и десантных соединений. Достаточно мощное артиллерийское вооружение позволит применять его по побережью в локальных войнах. Т.о. система получилась достаточно «разносторонней», чтобы оправдать свою постройку.
Осталось добавить, что судно РЭБ может быть носителем (испытательной платформой?) для различных «экзотических» систем вооружений скрытного применения и/или нелетального действия. А судно обеспечения – нести контейнерный комплекс ПКР по типу Club-K.
