Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 6. Проблемы Гефестиона
Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию
Глава X: Проблемы Гефестиона
Каппадокия
Катастрофа, произошедшая с Полиперхоном, оставила Антиклу мало места для манёвров. Столкнувшись с осмелевшим врагом под командованием опытного и неумолимого командира, Антиклу ещё больше мешало отсутствие поддержки со стороны Гефестиона и легитимистской фракции. К тому времени распространился слух о его намерениях жениться на Клеопатре, и этого, в сочетании с его предыдущим сожжением мостов, было достаточно, чтобы Гефестион с радостью наблюдал, как он теряет влияние.
Это не значит, что регент в Вавилоне был в восторге от успеха Эллинской лиги. Скорее всего, он уже готовил собственную экспедицию в Грецию, номинально под командованием Кассандра, сына покойного Антипатра. Имя Антипатра по-прежнему вызывало восхищение и доброжелательность у македонцев (если не у греков), которые, особенно в тревожные времена, с восхищением смотрели на относительно мирный и процветающий период его регентства. Предложив своему старшему сыну возглавить экспедицию по усмирению греков, Гефестион присоединился к памяти Антпатра в попытке вернуть поддержку македонской аристократии, которая, возможно, перешла в лагерь Антикла, когда он породнился с Аргеадами.
Это был лишь один аспект его многостороннего подхода к укреплению своей поддержки и как можно большего сковывания политических противников. В то же время он начал усиливать свой контроль над регентством и, в частности, над элитой Ахеменидов, которую Александр поддерживал при своём дворе.
После свадьбы в Сузах Гефестион был женат на Дриптиде, дочери непримиримого врага Александра, Дария III и его жены Статиры I, и сестре новой жены Александра Статиры II. Предположительно, Александр устроил этот брак так, чтобы дети Гефестиона стали его собственными племянниками и племянницами. В браке родилось двое детей, старшим был сын Аминтор (названный в честь отца Гефестиона, род.322), и младшая дочь по имени Александрия (названная в честь Александра, род. 320). Теперь Гефестион нашел своему потомству хорошее политическое применение. Трёхлетняя Александрия была обручена с малолетним царём Аминтой V, что сделало Гефестиона его тестем, укрепив его притязания на регентство. Чтобы ещё больше укрепить контроль над царской семьей, его сын Аминтор впоследствии был обручен со своей двоюродной сестрой, дочерью Александра от Статиры, Олимпиадой. Таким образом, Гефестион неразрывно связал свою семью с царской династией Аргеадов и дал понять о своём намерении поддерживать тесные отношения с персидской аристократией, укрепляя свою поддержку среди них.
Эта игра власти неизбежно начала серьёзно беспокоить Роксану, боявшуюся что её сын будет отвергнут, и за судьбу, которая его и её ожидает. Хотя Гефестион никогда бы не подумал об убийстве кого-либо из них, так как его преданность памяти Александра была слишком велика — это не могло быть известно наверняка для Роксаны, начавшей брать дело в свои руки. Написав Пердикке, с которым она всегда поддерживала дружеские отношения с тех пор, как вышла замуж за Александра, она первой сообщила ему о браках и умоляла его о помощи. Пердикка был встревожен этими событиями, и в сочетании с тем, что Гефестион отодвинул себя и Леонната от регентства, он считал, что Гефестион превышает свои полномочия. Почувствовав благоприятную возможность, Пердикка связался с Гистаном, командующим азиатскими фалангитами в Вавилоне и братом Роксаны. Оба согласились, что оставаться в Вавилоне небезопасно для Роксаны, и Гистан смог использовать своё положение, чтобы тайно вывезти её и её сына из города в Египет.
Тем временем Гефестион занимался другими проблемами в Анатолии, где изо всех сил пытался укрепить власть. Особой горячей точкой была Каппадокия, где Леоннату было поручено подчинить Ариарата I. Леоннат справедливо расценил это как оскорбление, попытку занять его изнурительной партизанской войной в горах Каппадокии. Он считал, что это было частью систематических усилий Гефестиона по консолидации регентства и власти, что потребовало отстранения фракции пердикканцев. Не лишенный амбиций, которых было в избытке у диадохов той эпохи, Леоннат, вместо того, чтобы вести кампанию, тайно открыл дипломатический канал с царём Каппадокии, чтобы начать переговоры о взаимовыгодном соглашении. Публично он приводил множество оправданий своему нежеланию начинать кампанию, от слухов о том, что Ариарат уже мертв, до утверждений, что его воины отказались, требуя задержанной выплаты. В то же время Леоннат сообщил Антигону Монофтальму (Одноглазому), давнему сатрапу Памфилии и Ликии, которому Гефестион приказал помочь в Каппадокийской кампании, о махинациях Гефестиона.
Антигон, которому было 66 лет, был оставлен в Анатолии в первые дни кампании Александра, вероятно, участвуя в долгосрочной стратегии последнего по постепенному отстранению старой гвардии отца от центрального командования. В последующие годы он хорошо защищал линии снабжения Александра и фактически стал царём региона. В результате он привык быть сам себе правителем и не хотел подчиняться приказам тех, кто был моложе его на 30 лет, у кого было гораздо меньше опыта командования, чем у него, и которые, по его мнению, были обязаны своим положением только личным отношениям с ныне покойный царём. Леоннат подтвердил большую часть подозрений Антигона, что Гефестион пытался постепенно заменить всех своими сторонниками. Как один из немногих, кто всё ещё живо помнит борьбу за власть, предшествовавшей воцарению Филиппа II в Пелле, типичную для Македонии, Антигон осознал угрозу, которую это представляло для его собственного положения, возможно, лучше, чем кто-либо другой.
Вскоре в число заговорщиков также вошел Эвмен Кардийский, коварный греческий сатрап Карии и сторонник Пердикки, и через него они вышли на Пердикку, чтобы разработать стратегию, как наилучшим образом справиться с недавними действиями Гефестиона. Они также обратились к Антиклу, который, несмотря на взаимную антипатию всех участников (он приобрел мало друзей своими действиями в Тапсосе), считался, тем не менее, ценным союзником растущей оппозиции, которой нужно было привлечь на свою сторону всех, кого они могли.
Коалиция согласилась совместную осудить Гефестиона за превышение своих полномочий и потребовать, чтобы он вновь включил Пердикку и Леонната в регентство, а также утвердил Антикла на его посту в Македонии. Лисимах, занятый покорением Фракии, вскоре добавил своё имя в декларацию, хотя и не смог ничего предпринять для этого.
Гефестион кинулся устранять опасность своему положению. Подозревая Гистана в пособничестве бегству его сестры, он отстранил его от командования азиатскими войсками и поместил под строгую охрану. На этом посту его заменил опальный сатрап Фарнабаз, который, тем не менее, был тем, кому, по мнению Гефестиона, он мог бы доверять на таком важном посту. Кроме того, он поместил Парисатию и Статиру под строгую охрану, не желая, чтобы одна из двух других жен Александра ускользнула к его врагам.
Глядя на противостоящие ему силы, Гефестион признал Пердикку самым опасным врагом. Египетский сатрап был тем, кто мог соперничать с ним в положении и власти, и мог легко угрожать походом в Анатолию и объединить силы с Леоннатом и Антогоном.
Гефестион решил, что наступательные действия на западе можно отложить, пока он не сокрушит Пердикку. Отвергнув предъявленный ему ультиматум, Гефестион послал сообщение Кассандру в Киликию, чтобы отвлечь свои силы на борьбу с задержкой в Анатолии и помешать силам, выступающим против Гефестиона, добиться какой-либо серьёзной победы. Тем временем он обосновался в Никифорионе и начал подготовку к вторжению в Египет.
В Греции положение Антикла начало ухудшаться. Его статус был ещё более подорван, когда Олимпиада пренебрежительно отнеслась к нему, отказавшись позволить ему жениться на её дочери Клеопатре, что стало его поводом для ухода из сатрапии. Олимпиаду мало заботил Филипп III, чьё дело отстаивал Антикл, и, кроме того, она не была убеждена в способности последнего справиться с текущим кризисом. В настоящее время она отсиживалась в Эпире, ожидая дальнейшего развития событий на востоке и в Греции, прежде чем сделать следующий шаг. Всё это время Антикл изо всех сил пытался добиться каких-либо успехов. Леосфен держал мёртвой хваткой перевалы в Фессалию, и поскольку контроль над морем всё ещё находился в руках греков, он не хотел бросать вызов генералу наёмников на его собственных условиях.
Леосфен, с другой стороны, стремился к последней решающей битве. И всё же он понимал, что время на его стороне, и Антиклу вскоре нужно будет что-то сделать для восстановления контроля, иначе он потеряет своё положение в Македонии. Поэтому он был доволен ожиданием и использовал недавний фракционный раскол в своих интересах. Призвав Демосфена, он лоббировал тактический союз с находящимся в тяжелом положении Гефестионом в обмен на серьёзные уступки. Союз мало что потребует от греков, которые, несмотря ни на что, будут сражаться с номинальным противником Гефестиона в Македонии. Однако Гефестион должен был провозгласить независимость греческих городов от Македонии. Это было не что иное, как официальное признание цели мятежной лиги. Демосфен сразу же оценил потенциал предложения, которое позволило бы достичь его давней цели — освобождения Афин от македонского ига. План был хорошо принят другими членами лиги, Демосфен призвал афинскую ассамблею направить своих лучших государственных деятелей в города по всей Греции для лоббирования от её имени. Демосфен отправился в официальную экспедицию к Гефестиону вместе со своим политическим врагом Фокионом, чья прошлая поддержка македонского правления сделала его, возможно, более сговорчивым для переговоров.
Гефестион с интересом принял послов, которые тайно переправились морским путём через Кипр. Политические последствия этого заявления были широкими, и Гефестион предоставил своим оппонентам ещё больше пропаганды для его критики. Тем не менее, его критики уже мобилизовались против него, несмотря ни на что, и, провозгласив таким образом свободу греков, он завоевал бы их вечную любовь и преданность и обеспечил новых союзников на западе. Кроме того, заявление могло быть отменено позже, когда у Гефестиона не было более непосредственных проблем, угрожающих его рукам, но поражение могло быть фатальным. В конце концов Гефестион согласился на это предложение при условии, что греки будут уважать суверенитет двух азиатских поселений — Сисигамбии и Парисатии, расположенных вдоль Халкидского полуострова, которые были объектами нечастых набегов афинского адмирала Эвтиона. Итак, 1 мая 315 года Гефестион провозгласил свободу от оккупации для всех греческих городов.
Источник
https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-6
