Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 17. Певкест и его проблемы
Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию.
Глава XXI: Анабазис Певкеста
Несмотря на поражение у ворот Египта, в 304 году до нашей эры, Певкест находился в зените могущества. За исключением Египта, самые богатые части царства Александра Македонского находились под его контролем. По сути, Певкест успешно потворствовал старой ахеменидской элите, которая теперь составляла костяк его правительства. Единственный среди преемников Александра Македонского, Певкест полностью воспринял персидскую культуру, будучи единственным из ближайшего окружения Александра, кто потрудился выучить персидский язык, и теперь пожинал плоды проницательной политики. Для македонских и греческих воинов он был не столько персидским монархом, сколько македонским царём, как в старые времена; не требовалось падать ниц, хотя персы уже начали привыкать к этому ещё до того, как он официально короновался.
На первый взгляд, его господство над царством казалось неоспоримым. Он во много раз был богаче Селевка и легитимистов в Египте и обладал намного большей военной мощью, чем все остальные Диадохи. В его распоряжении были лучшие всадники и лёгкая пехота царства, а закалённые ветераны составляли ядро его фалангитов. Несмортря на поражение при Газе, война принесла нужные ему результаты. Легитимистская морская мощь была подорвана при Саламине, а поскольку Кипр и большая часть Леванта находились под контролем Певкестидов, обширные участки первоклассных кедровых лесов, необходимых для восстановления флота оказались в его руках. Поскольку Селевк был связан в Греции, а легитимисты зализывали раны в Египте, не было силы, способной оспорить его превосходство на западе.
Однако при детальном рассмотрении можно было заметить ряд противоречий в позиции Певкеста. Наиболее очевидным было противоречие его позиции. Певкест якобы всё ещё действовал под властью Александра IV, который был, если не фактически, то технически признанным сувереном надо всем царством отца. Первоначальным оправданием войны были предполагаемые действия Пердикки по захвату царства, аналогичное обвинение в котором было выдвинуто против Гефестиона в прошлые годы. Официально Певкест действовал в интересах царя Александра, которому на тот момент было 18 лет, и он был способен править сам.
Александр сопровождал Эвмена в его битве против Певкеста при Газе, которая обнажила абсурдность извращённой логики, оправдывающей независимые амбиции многих основных игроков. Это противоречие беспокоило Певкеста настолько, что он решил разрешить его раз и навсегда. Пока он технически на словах поддерживал законные притязания Александра на царство, он рисковал, что всё обернётся против него, если он когда-нибудь снова столкнется с царём в битве. Призывы к войскам не сражаться со своим законным сувереном могут привести к множеству случаев дезертирства, которые могли обернуться для него гибелью.
Решив эту дилемму, Певкест зимой 304 года до н.э. перестал изображать верность Александру IV и с большой помпой короновался царём в Вавилоне. Толчком к этому послужила победа в войне против Эвмена и Пердикки, несмотря на то, что само их присутствие в Египте было видимым доказательством провала его военных целей.
Возможно, это решило одну дилемму, но это также сделало дополнительный акцент на другой серьезной ловушке, с которой столкнулся Певкест. Его царство было основано почти полностью на его личности и лояльности его подданных. Он стал царём почти случайно, потратив мало времени на создание реального государства, что сильно ударило по его престижу. Только в Персиде, его старой сатрапии, пожалованной Александром, у него была прочная и надёжная база власти. В других местах были только временные отношения, установленные скорее для целесообразности, чем для долгосрочной власти. Это во многом напоминало ту же структуру, которая характеризовала собственное правление Александра Македонского над его недавно завоеванным царством. В отличие от Александра, чьё происхождение и известность гарантировали, что у него не будет соперников, Певкест действовал в гораздо более фрагментированном мире, где были люди со способностями, амбициями и смелостью, способные воспользоваться этой структурной слабостью. Это была проблема, которая будет мучить Певкеста до конца его жизни.
Нигде это затруднение не было более заметным, чем в Высших сатрапиях, постоянно становившихся занозой в его боку. Этот колючий шип был олицетворен в Пифоне, интригане, сумевшем спасти македонское правление в Индии, одновременно создававшим постоянные проблемы в граничащих сатрапиях. То, что Певкест так и не смог в полной мере решить свои проблемы на востоке, в частности, не смог справиться с махинациями Пифона, является свидетельством этой слабости, таившейся под поверхностью.
Могущественный Эвмедон, благодаря базе в Мидии, имел собственные амбиции в регионе, и, хотя они якобы совпадали с амбициями Певкеста, на деле это было не совсем так. Всё это само по себе вызвало проблемы, поскольку Эвмедон расширил своё влияние в этом регионе, работая с Певкестом, которому также приходилось иметь дело с Пифоном. И всё же, несмотря на его немалую власть, это само по себе не было бы проблемой для Певкеста, чьи военные ресурсы и дипломатическая мощь затмевали возможности его младшего союзника.
Гораздо важнее было то, как Певкест рассматривал восточные границы своего царства относительно собственных амбиций. Снова и снова становилось очевидным, что восток был помехой для целей Певкеста, и он хотел завершить свои дела в этом регионе и заняться ситуацией на западе. Таким образом, время и ресурсы, необходимые для тщательного укрепления его власти в этом регионе и решительной борьбы с Пифоном, так и не были потрачены. Вместо этого Певкест принял полумеры, которые хоть и стабилизировали ситуацию в краткосрочной перспективе, но привели бы к дестабилизации обстановки после его ухода.
Так было в 303 году до н.э., когда Певкест отправился в Верхние сатрапии, чтобы справиться с очередной попыткой Пифона провозгласить независимость. В этом ему помогло то, что Певкест провозгласил себя царем, что встретило сопротивление в регионе, населённом сатрапами, которые уже были равнодушны к его владычеству. Эта оппозиция проявилась в лице Стасанора, сатрапа Дрангианы, который долгое время был правителем, а теперь и Арахосии, который был ничем иным, как выжившим.
Удручающе мало известно об этой кампании на востоке, поскольку два наших основных источника, Эвмен и Иероним Кардийский (отчёт, который не дошел до нас, использовался в качестве основного источника для более поздних отчётов об этом периоде), сосредоточены преимущественно на западных театрах военных действий, где они лично играли определённую роль. Таким образом, наша единственная ссылка даже на эту деталь — краткий фрагмент в географическом труде Патрокла, который упоминает Стасанора как сатрапа региона, «Который противостоял Певкесту в его последней кампании [в Верхних сатрапиях]». Подробный отчёт об этой кампании, к сожалению, невозможен, но эта деталь позволяет собрать воедино правдоподобную реконструкцию событий.
После восхождения Певкеста на царский престол зимой перед планируемым им продвижением на восток, Стасанор, который, насколько мы можем судить, до этого момента был податливым союзником диадоха, связал свою судьбу с делом Пифона, тогда находившегося в конфликте с Эвмедоном. Таким образом, мы можем правдоподобно предположить, что кампания Певкеста была направлена через неумолимые земли Арахосии и Дрангианы, где он, вероятно, последовал по пути на восток, пройденному Александром Македонским, на север через Гирканию и Парфию, прежде чем напасть на Стасанора с подавляющими силами. Неспособный противостоять такому врагу в одиночку, Стасанор, вероятно, бежал; его повторное появление позже и его почти несомненная неспособность помешать Певкесту в течение какого-либо времени указывают на то, что он не задерживался в своих сатрапиях дольше, чем было необходимо, прежде чем отправиться в лагерь Пифона.
Отсюда можно сделать вывод, что Певкест следовал маршрутом Александра на север, через Арахосию и Бактрию. Отрывок из Диодора упоминает здесь битву между Певкестом и Пифоном, из которой Певкест вышел победителем. Историки лишь предполагают местоположение битвы; некоторые предпочитают место к северо-востоку от Бактры, вдоль реки Окс, в то время как более причудливые предположения помещают битву вовсе не в Бактрию, а в Дрангиану. Однако недавно археологические раскопки возле древнего города Драпсака выявили свидетельства места битвы, которое некоторые датируют этим периодом. Таким образом, сложилось нечто похожее на консенсус в отношении того, что это была битва, причем самые последние исторические источники, включая эту, однозначно называют её битвой при Драпсаке.
Где бы ни происходило сражение при Драпсаке, оно стало кульминацией восточной кампании Певкеста, когда он изгнал Пифона с земель к западу от Гиндукуша. Узнав о проблемах, вызванных его пренебрежением в этом регионе, Певкест назначил 24-летнего племянника, также ошибочно названного Александром Неосом [1] (У самого Певкеста, похоже, никогда не было сыновей мужского пола, хотя есть свидетельства о единственной дочери, Агелее. Таким образом, Александр Неос, возможно, также был его наследником), как соправителя на востоке, чтобы обеспечить постоянное царское присутствие в этом беспокойном регионе.
[1] — Этот племянник полностью вымышлен. Я бы предпочел, чтобы в этой истории не было другого персонажа по имени Александр, но собственного отца Певкеста звали Александр, так что это было бы подходящим именем для его родственника. Таким образом, я дал ему прозвище «Неос», чтобы лучше отличать его от всех других Александров в этой истории.
Источник
https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-15
