Перехват «Везерюбунга»

Перехват «Везерюбунга»

Содержание:

РИ: в феврале 1940 г. германское руководство решило захватить Норвегию и попутно Данию. Операция получила название «Везерюбунг». Со второй половины марта началась конкретная подготовка к её проведению. Немецкая активность не осталась незамеченной. В Лондон, Осло и Копенгаген поступали сообщения, что в немецких портах сосредотачиваются корабли и войска, происходит их погрузка на борт. Из различных источников поступали и прямые донесения, что предстоит немецкое вторжение.

Цитаты из У. Ширера:

«две скандинавские страны и даже англичане были застигнуты врасплох не потому, что их не предупреждали о надвигающейся опасности, а потому, что они никак не хотели поверить в реальность подобной опасности.»

«… самонадеянный норвежский кабинет отреагировал на подобного рода сигналы скептически. 7 апреля, когда были замечены немецкие крупные военные корабли, следовавшие курсом на север вдоль норвежского берега, и получены сообщения от английских пилотов… и даже 8 апреля, когда английское адмиралтейство проинформировало норвежское посольство в Лондоне, что большая группа немецких кораблей приближается к Нарвику… даже тогда норвежское правительство не нашло нужным провести такие элементарные мероприятия, как мобилизация армии, доукомплектование личным составом фортов, охраняющих входы в важнейшие гавани, блокирование взлетно-посадочных полос на аэродромах и, самое важное, минирование узких проливов на подступах к столице и крупнейшим городам. Если бы оно осуществило эти мероприятия, история могла бы пойти по совершенно иному пути.»

Погрузка немецких войск на крейсер

Отсюда напрашивается АИ: норвежское правительство таки отреагировало как надо на немецкую активность и сигналы о том, что эта активность не просто так, а с целью вторжения. В начале апреля была усилена воздушная разведка, высланы морские дозоры, проведена частичная мобилизация, в частности доукомплектованы гарнизоны прибрежных укреплений. Как вариант: норвежские разведсамолёты засекли немецкие соединения, идущие на север, и навели на них английский флот.

Вот только ревнители чистоты жанра АИ тут скажут: а с чего бы это норвежское правительство так отреагирует, если в РИ оно так не сделало? Своё РИ решение норвежцы не с кондачка взяли и приняли, чтоб его так легко можно было менять. То, что они приняли именно такое решение – это определялось комплексом причин. Иначе говоря, оно было детерминировано.

Детерминизм (от лат. determinare — ограничивать, очерчивать, определять границы, определять) — доктрина о взаимосвязи и взаимной определённости всех явлений и процессов, о всеобщей причинности. Т. е., всё происходит не с какой-то бухты-барахты, а как строго надлежащие следствия определённых причин.

Согласно детерминизму, имеющиеся обстоятельства однозначно предопределяют всё дальнейшее развитие; всё, что происходит и будет происходить, предопределено. В крайнем виде детерминизм гласит: в каждой точке настоящего имеется только одно жёстко заданное продолжение-будущее. Многие считают, что такое представление о действительности наиболее точное её отражает.

Следствие детерминизма – особое понимание свободы, выбора и ответственности за него. Всего этого как будто бы и нет. На нашем примере – чего спрашивать с норвежских министров за их решение? Ситуация, в которой они были, и их понимание этой ситуации, были предопределены предыдущим историческим развитием. Чего от них зависело? Ход их раздумий, приведший их к РИ решению, был жёстко предопределён. Решение они приняли практически как автоматы. Это было неизбежным следствием имевшихся причин. Эти причины были следствием более ранних причин; те тоже были следствием чего-то; так жёсткая причинно-следственная сцепка уходит всё глубже. И получается: норвежское решение в апреле 1940 было предопределено ещё в те времена, когда формировался рельеф Норвегии и её климат.

Однако, сейчас более популярен другой подход к действительности: не отрицая в ней жёсткой заданности в развитии некоторых процессов, всё же полагается, что такое отнюдь не является единственно возможным. Бывают всё-таки в процессах и такие моменты, в которых дальнейшее развитие процесса непредсказуемо. Это т.н. точки бифуркации, в которых малые, случайного рода флуктуации могут сильно изменять последующую траекторию процессов.

Альтисторику надо смотреть на исторические процессы – и видеть в них события, чей вектор развития изменить ну никак невозможно (т.н. движение по аттрактору), и отличать такие процессы от событий с возможностью бифуркации. Вот такие события надо выбирать как начальные моменты для построения АИ. В таких событиях, итог которых может измениться вследствие случайной флуктуации – а вслед за изменённым итогом этого события иначе развиваются все последующие.

Есть мнение, что дело альтисторика, собственно, и заключается в выявлении и изучении этих самых бифуркационных точек (более популярный термин – «развилка»). Развилка – некий ключевой момент истории, в котором возможен не единственный вариант дальнейшего развития.

То, что норвежцы решили не реагировать на угрожающие сигналы – это безальтернативно. Никакой развилкой тут и не пахнет. Точнее, тут надо поподробнее изучить обстановку в Норвегии – что там было конкретно; известно, что начальник норвежского ген.штаба уже в начале марта настаивал на мобилизации и боевой готовности – но военный министр Люнгберг затупил; насколько были осведомлены об угрозе остальные министры, как именно принималось решение? Надо изучать углублённые источники по Норвегии в поиске возможной развилки (сначала найти такие источники). В общем, убить на всё это массу времени и ничего, в итоге, так и не найти.

Вот если бы норвежские министры принимали решение методом подброса монетки – скажем: орёл – реагируют, решка – не реагируют. Тогда, да, была бы вероятность. Если бы вообще решения принимались не через какие-то раздумья, а через подброс монетки – то вероятность принятия правильных решений сильно бы увеличилась. Не говоря уже о том, как бы облегчилось занятие альтисторика.

Искомым событием было бы примерно такое: 8 апреля один из британских самолетов, высланных на поиск немецкой эскадры, обнаружил ее и доложил, что она идет курсом 270 градусов (на северо-запад, в Атлантику). Донесение оказалось неправильным. На самом деле немецкий отряд, обнаруженный английским самолетом, двигался на северо-восток, к Нарвику. Английское командование оказалось дезориентировано сообщением авиаразведчика. В результате английские корабли, направленные на перехват немецкой эскадры, искали её значительно западнее её настоящего курса.

Так вот: то, что английский воздушный разведчик ошибся — это вот не жёстко задетермини­ро­ванное событие. Этот же лётчик мог и правильно определить курс немецкой эскадры; непреодолимого комплекса причин против этого нет. Итак: английский лётчик наблюдает немецкую эскадру – у этого события возможны два альтернативных друг другу итога (правильное определение курса немцев / неправильное определение). Какой из них выпадет – решается в значительной степени случайно; однако дальнейшие события в каждом итоге могут различаться кардинально.

Отсюда напрашивается АИ: английский лётчик-наблюдатель определил курс врага правильно. Получив курс немцев, в английских штабах сложили его с полученными ранее сигналами о подготовке немцев к вторжению в Норвегию. Ну просто 2 + 2 ( = агааа…)

Хотя дело было не столько в лётчике, который ошибся. Работал ещё фактор предвзятости британского командования, которое расценивало активность немцев так: те планируют прорыв рейдеров в Атлантику; про удар по Норвегии – такой вариант британскому командованию в голову упорно не приходил. Так что, даже если бы летнаб доложил правильный курс немцев – ему просто бы не поверили, либо приняли этот курс за какой-то хитрый немецкий манёвр перед прорывом в Атлантику. На самом деле, трудно одному лётчику изменить развитие истории.

В общем, жаль, что такого события не было.

Но это не значит, что ничего подобного не было. В массе событий Везерюбунга было одно такое. Утром 7-го апреля, несмотря на то, что погода затрудняла разведку, британский авиапатруль заметил немецкую эскадру в 170 км к югу от Норвегии. В 08.50 сообщение об идущих на север немцах было передано в английский штаб. Однако в сообщении была неточность: численность немецкого соединения была определена в один крейсер и шесть эсминцев (на самом деле: 2 ЛК, 1 КТ и 14 ЭМ).

Английские бомберы, отправленные для атаки, обнаружили немцев в 13.30 на 125 км дальше на север, чем раньше. Атака была совершенно безуспешной, но состав немецкой группы был определён ближе к действительному. Из-за строгого радиомолчания бомберы сообщили об этом только в 17:30. В 18.27 английские корабли флота метрополии получили приказ разводить пары.

К чему обращать внимание на неправильное определение состава немецкой эскадры английским авиаразведчиком? Этот факт явно связан с тем, что английский флот 7-го апреля вышел в море только в 20.15 – через 11 часов после обнаружения авиаразведкой немецкой эскадры, идущей на север. Потому что начальное сообщение авиаразведки оснований для тревоги не содержало. Что такое крейсер и 6 эсминцев, чтоб по крупному дёргаться? А вот сообщение о 2 ЛК, КТ и 14 ЭМ – это уже общая тревога. Если, конечно, аглицкому флоту там не помешал выйти раньше, чем в 20.15, какой-то другой совершенно непреодолимый комплекс причино-следствий.

При таком позднем выходе у британцев нет шанса опередить немецкое соединение, перерезать ему путь, встретить его нос к носу.

Итак, наконец, АИ: утром 7-го апреля летнаб на английском авиаразведчике точнее оценил численность немецкого соединения, идущего на север. Как вариант развилки: 7 апреля над морем была хорошая погода — и прекрасная видимость (а то ведь в РИ на наблюдательность лётчика повлиял шторм, из-за которого над морем была плохая видимость (но то, что погода была мерзкой — это ведь не жёстко-нажестко же задетерминировано)). Соответственно, раньше большая тревога в английских штабах.

Британское командование с начала апреля 1940 г. получало многочисленные сигналы, из которых напрашивался вывод: немцы что-то затевают в море. Главные силы флота метрополии были приведены в повышенною готовность к выходу в море. 6 апреля британская воздушная разведка обнаружила в портах большое количество немецких военных кораблей, готовых к выходу в Северное море. К вечеру этого дня немцы вышли. Утром 7 апреля их обнаружили. Днём немецкую эскадру атаковали английские бомберы, но безуспешно. Они радировали подтверждение, что крупное немецкое соединение идёт на север. Командующий главными силами британского флота вывел свои корабли в море для перехвата противника – скажем, в 16.20.

Следующая авиагруппа, посланная в атаку, немцев не нашла. Английский адмирал отвёл свою эскадру на север. Утром 8-го немецкая эскадра уменьшила скорость, чтобы собрать растянувшуюся штормовой ночью колонну.

Силы сторон

Британский флот: на перехват вышла эскадра адмирала Форбса – линкоры «Родней» и «Вэлиэнт»; тяжелые крейсера «Девоншир», «Беруик», «Йорк»; легкие крейсера «Галатея», «Эмиль Бертэн»; 7 эсминцев; ближе к норвежскому берегу держалась эскадра вице-адмирала Лейтона – легкие крейсера «Манчестер», «Саутгэмптон», «Шеффилд», «Глазго», «Орора» и 7 эсминцев. Кроме того, вблизи севера Норвегии уже находилось соединение вице-адмирала Уитворта в составе линкора «Ринаун» и девяти эсминцев.

Немецкие силы в море 7 апреля:

Группа 1 (на Нарвик): линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» с 10 эсминцами (2000 человек).

Группа 2 ( цель – Тронхейм): крейсер «Хиппер» и 4 эсминца (1700 человек).

Утром 8-го в море вышли :

Группа 3 (Берген): крейсеры «Кельн» и «Кенигсберг», 2 миноносца, корабли сопровождения «Бремсе» и «Карл Петер», 3 торпедных катера (1900 человек).

Группа 4 (Кристиансанн — Арендаль): крейсер «Карлсруэ», специальный корабль сопровождения «Цингтау», 3 миноносца и 7 торпедных катеров (1100 человек).

Группа 5 (Осло): крейсеры «Блюхер», «Лютцов», «Эмден», 3 торпедных катера, 2 вооруженных китобоя и 8 минных тральщиков (2000 человек).

Группа 6 (Эгерсунн): 4 минных тральщика (150 человек).

Вечером вышли:

Группа 7 (Корсёр и Нюборг): (1990 человек).

Группа 8 (Копенгаген): (1000 человек).

Группа 9 (Миддельфарт): (400 человек).

Группа 10 (Эсбьерг): (без людей).

Группа 11 (Тюборён): (без людей).

Группы 7—11 ( десант в Данию ) состояли из броненосца «Шлезвиг — Гольштейн» (посланного для артиллерийской поддержки высадки в Корсёре) и сборной флотилии из минных тральщиков, противолодочных кораблей, торговых судов, буксиров и сторожевых катеров.

С воздуха силы вторжения поддерживал X воздушный корпус :

Всего — 1000 самолётов

• Бомбардировщиков — 290
• Пикирующих бомбардировщиков — 40
• Одномоторных истребителей — 30
• Двухмоторных истребителей — 70
• Самолетов дальней разведки — 40
• Самолетов береговой разведки — 30
• Транспортных — 500

Весь Везерюбунг британцам не перехватить, но группы 1–2, шедшие до Тронхейма вместе, попались.

Бергенская битва

Соотношение сил :

• британцы — 2 ЛК, 3 КТ, 2 КЛ, 7 ЭМ ;
• немцы — 2 ЛК, 1 КТ, 14 ЭМ.

В 5.30 8 апреля радар на «Гнейзенау» обнаружил крупную цель в 25 км по носу. На немецких кораблях объявили боевую тре­вогу. Немцы были обнаружены уже давно. Дождь и низкая облачность ограничивали види­мость. Около 6.00 штурман «Шарнхор­ста» увидел вспышку от огня тяжелых орудий, а спус­тя пару минут сигнальщики увидели силуэт крупного корабля. Это был «Родней», ко­торый с дистанции 11 800 м открыл огонь из 406-мм орудий. Немцы ответили минутой позже.

Немецкий адмирал, быстро поняв, с чем столкнулся его отряд, приказал повернуть от против­ника. Тем временем перестрелка разгорелась. Немцы первыми добились попаданий. Однако 283-мм снаряды лишь поцарапали противника. Немного спустя «Гнейзенау» получил два 406-мм снаряда. Первый разбил ба­шенку директора. Второй снаряд попал в кормовую башню 283-мм орудий. «Гнейзенау» прекратил огонь и стал лихорадочно увеличивать скорость до полной.

Немецкие эсминцы бросились врассыпную. Но в штормовом море им приходи­лось тяжело, они не могли держать большую скорость, чтобы уйти от погони.

Затем получил попадание «Хиппер» – тяжёлый снаряд пробил оба его борта и улетел дальше в море, так и не взорвавшись. Но следующий снаряд попал в корму, разорвавшись ниже ватерлинии; подводная пробоина резко снизила скорость крейсера, вышло из строя рулевое управление.

Немецкие линкоры на высокой скоро­сти выходили из боя. Корабли Форбса продолжали выпускать залпы по удаляющемся целям. Непогода и частая смена курса немцами затрудняла стрельбу. К счастью для англичан, около 6.20 снаряд, попавший в правый борт «Гнейзенау», пробил тонкий верхний пояс (45 мм), затем 80-мм гласис нижней бронепалубы и взорвался в котельном отделении № 1. Находившиеся там четыре котла вышли из строя. Осколки пробили двойное дно, из-за чего отделение начало затапливать. Скорость корабля упала до 8 уз­лов. Немцы быстро приняли аварийные меры, «Гнейзенау» снова увеличил скорость. Но английские корабли успели сократить дистанцию, их стрельба стала точнее. Орудия на немецком корабле одно за другим выходили из строя, осколки тяжелых сна­рядов проникали даже в погреба, выби­вая работавшую на подаче прислугу. Начались пожары.

Немецкий капитан теперь точно знал, что его загнали в угол и приказал отправить последнюю радио­грамму: «Мы будем сражаться до последнего снаряда». Уцелевшая башня ГК открыла огонь, несколь­ко залпов даже накрыли «Родней», борт которого засыпало осколками. Остальные повреждения на английском линкоре оказались от собственного огня: снесен­ные вентиляционные грибки, попорчен­ная палуба, разбитые шлюпки.

Адмирал Форбс приказал добить «Гнейзенау» торпедами. Благодаря падению скорости противника, английским эсминцам удалось приблизиться к нему на 60 кабельтовых. Почти вся артиллерия на германском корабле была уже разбита, что позволило англичанам подойти на ди­станцию торпедного залпа практически без противодействия.

«Шарнхорсту» уда­лось оторваться от английских линкоров; он уходил на север — по­дальше в Северный Ледовитый океан, рассчитывая переждать там несколько дней, а потом рискнуть вернуться в Гер­манию.

За «Шарнхорстом» бросились в погоню британские крейсера. «Ринаун» и его эсминцы получили приказ идти наперерез. В штормо­вом море немецкий линкор брал носом огромные массы воды, которая каскадами прони­кала в главную палубу и носовые башни. Из-за проникновения воды в электроцепи подъемника боезапаса носовой башни возникло короткое замыка­ние. Когда «Шарнхорст» попытался увеличить ход до самого полного, пришлось остановить правую турбину, из-за чего скорость сни­зилась до 25 узлов. Его капитан не знал, что идет как раз на пересечку курса «Ринауна» и 9 эсминцев, наводившихся на него английскими крейсерами по радио. С уничто­женным носовым радаром «Шарнхорст» шел прямо в ловушку.

Радар «Ринауна» в 19.40 обнаружил «Шарнхорст» с дис­танции 33 000 м. Приблизившись на дистанцию 11 000 м, «Ринаун» открыл стрельбу осветительными 133-мм снарядами, а через пару минут начал стрельбу залпами ГК. «Шарнхорст» оказался застигнутым врасплох, но не мешкая, повернул на запад. Дуэль между ним и «Ринауном» была неравной — кормовая 283-мм башня на немецком корабле была разбита, одна из носовых выведена из строя штормовыми волнами. Немцы уже почти починили её, но тут 381-мм снаряд попал в борт «Шарнхорста» напротив баш­ни. Башню заклинило с подня­тыми орудиями, приводы горизонталь­ной и вертикальной наводки вышли из строя.

«Ринаун» добился, по меньшей мере, 7 прямых попаданий. Однако «Шарн­хорст» все еще держал высокую ско­рость, и адмирал Уитворт, опасаясь, что противнику удастся ускользнуть, отдал приказ эсминцам на торпедную атаку. Англичане выпустили 55 торпед, из которых в цель попали две. Одна торпеда попала в правый борт напротив башни «Бруно». Другая торпеда ударила в корму с левого борта и повредила гребной вал. Попадание в район башни было особенно опасным. Оно вызвало не только мощный удар, но и разрушило ПТЗ. Система подводной защиты в этом мес­те была особенно уязвима, не имея из-за острых обводов корпуса достаточной ширины. Произошло обширное затопление.

В результате попаданий торпед ско­рость «Шарнхорста» упала до 14 узлов. «Ринаун» смог сблизиться на «пистолетную» для 381-мм снарядов дистанцию 9100 м. Начался окончатель­ный расстрел германского корабля.

Прода бу.