Обидели, значит, нашего Ивана… Часть 4
Обидели, значит, нашего Ивана… Часть 4
Окончание небольшого цикла статей историка-медиевиста Виталия Пенского ака thor-2006.
Ну что, перейдем к третьей и заключительной части про то, как обидели Ивана нашего — на этот раз про внешнюю политику и общие выводы.
Поскольку всякое войско, рать — это дело государево, то создание стрелецкого войска я таки перенес сюда, в этот раздел. Булат задается вопросом: То, что постоянно вменяется в плюс Ивану Грозному, – создание стрелецкого войска. Как думаете, оно создавалось для населения или для защиты власти от посягательств извне, как «изнутри», так и «снаружи»?. А и в самом деле — для чего оно создавалось? Вообще, для чего существует всякая армия? Для населения? Для власти? А вообще — можно так ставить вопрос? Всякое войско создается прежде всего для борьбы с турком внешним, но в случае необходимости может пригодиться и для борьбы с турком внутренним. Само же стрелецкое войско создавалось для одной цели, а потом спектр решаемых им задач существенно расширился, но и в том, и в другом случае одна из задач, которые оно решало — это защита православного государства, а, значит, и всего православного люда от ворогов — а хоть тех же казанских татар, кстати.
Теперь про Казань и Астрахань. Да, конечно, про население покоренных территорий можно не говорить – для них это было катастрофой, ну так, как бы то ни было, русские не делали с татарами ничего такого, что татары не делали с русскими — в данный конкретный момент татары оказались слабее, ну а дальше — дальше Бренн популярно объяснил, что vae victus и что побежденные должны плакать (что там Чингис-хан говорил насчет истинного счастья?). Для русского же народа покорение Казани (в большей степени) и Астрахани (в меньшей степени) — безусловно, благо уже хотя бы потому, что на границе стало поспокойнее и не нужно было выходить в поле пахать или гнать скот на пастбище с оружием в руках. И тут дело не в том, какие цели преследовал Иван (а один Иван ли? А что, остальные тут не при чем?), завоевывая Казань или Астрахань — причины этих конфликтов нельзя свести только к одному его желанию отомстить за боль предков, подвергнувшихся разорительному монгольскому нашествию, неким психологическим комплексам или же заботам о земельном фонде для нарождающегося дворянства, думая о приросте базы налогоплательщиков. И то, и другое, и третье, и еще много чего — можно долго об этом писать и рассуждать, поскольку причины этих войн носят сложный, комплексный, многоуровневый характер.
Кстати, тут нельзя не сказать, что XVI век вообще век экспансии, и в эту игру играли все, вот только с разными результатами. И когда казанские князья-коромольники пригласили в очередной раз на казанское седалище Сафа-Гирея, они на что надеялись и на что рассчитывали? Что в Москве сидят толстовцы и непротивленцы злу насилием? Кто виноват в том, что у московского медведя зубы и когти оказались мощнее, чем у казанского волка? Казанская трагедия 1552 г. — в общем-то закономерный итог событий 1505–1506 гг. (если не более ранних).
Опричнина — как много в этом слове для сердца русского (да и не только русского) слилось! Спор вокруг опричнины идет вот уже не одно столетие, и ответ на вопрос — что такое опричнина, для чего она была создана и т.п., так и не найден. Хотя, впрочем, почему не найден — «либеральный» «дискурс» давно его нашел. Булат его формулирует: это была квинтэссенция сущности государства как она есть – безраздельная, неограниченная ничем, кроме собственных представлений об этом, власть небольшой, но энергичной и агрессивной группы людей над большой, но пассивной и «непротивляющейся злу насилием» массы населения. Не говоря о том, что это опять же чистой воды презентизм, отметим, что, во-первых, «злодейства» опричнины, мягко говоря, несколько преувеличены (и Новгород тому едва ли не самый яркий пример!), а во-вторых, если бы я отвечал на вопрос, что такое опричнина и для чего она была создана, то, как ни странно, в каком-то смысле я бы согласился с утверждением Булата о том, что это была царская «гвардия». Но именно в каком-то смысле. Для меня что опричники, что преображенцы с семеновцами, что голштинцы или гатчинцы с жандармами — явления одного и того же свойства. Кроме того, на данный момент я полагаю, что создание опричнины — это второй подход Ивана к созданию собственного двора (первый подход был в нач. 50-х гг., с созданием Избранной тысячи и стрелецкого войска, третий — во 2-й пол. 70-х — нач. 80-х гг.). И вот как именно новый извод Государева двора и надо, по моему, рассматривать опричнину, а все остальное — от лукавого и суть историографические фантомы.
Психологическая неадекватность правителя Московской Руси и несостоятельность системы управления, позволяющей такому человеку находиться у власти (царь – от Бога). Жесткий вердикт. Но здесь опять же есть небольшие такие нюансы. Стоит ли пытаться искать простые ответы на сложные вопросы? Если мы чего-то не понимаем, то нужно ли сводить это непонимаемое до простейшего, примитивнейшего объяснения? Медицинской карты Ивана Грозного у нас под рукой нет, ставить диагноз, основываясь на показаниях явно недоброжелательных по отношению к Tyrann’у современников – по меньшей мере решение скоропалительное и явно непродуктивное (хотя и очень удобное).
Ну а что касательно до системы — снова и снова подчеркну, что применительно к раннемодерным государствам стоит все-таки различать их саморепрезентацию, стремление показать себя не такими, какими они есть на самом деле, а такими, какими они хотят казаться, и реальность. А реальность такова, что эти государства, и Россия времен Ивана не исключение, были слабы институционально, и их возможности по осуществлению контроля за населением и навязывания ему своей воли были весьма и весьма ограничены. Так что сила и могущество Ивана Грозного — в значительной степени миф. Его власть покоилась на тонком балансе сил и интересов внутри общества, и сам Иван мог действовать в довольно узком коридоре возможностей, границы которого определялись, с одной стороны, традицией, той самой «стариной» и «пошлиной», которые выступали своего рода неписаной «конституцией» и нарушение которой было чревато весьма неприятными последствиями (Лжедмитрий I как сын Ивана может об этом рассказать поподробнее), а с другой стороны — позицией окружения Ивана, его думными и избными людьми, и позицией растущей бюрократии, служилых корпораций и всей «земли». Не учитывать их мнения Иван не мог — у него был хороший опыт в этом случае, полученный в 1547 г.
Булат пишет о том, что если с «позиции птичьего полета» посмотреть на историю России периода правления царя Ивана, то можно отметить отсутствие какой-либо единой, четкой линии управления страной. Я и здесь не соглашусь с этим утверждением, Что понимать под единой, четкой линией управления страной? Стремление Ивана упорядочить управление Россией, навести определенный порядок, опирающийся на «старину», способствующий тому самому «общему благу» — этого не было? Или после того, как была якобы ликвидирована пресловутая «Избранная Рада», ее реформы были отменены? Или были колебания во внешней политике, она носила невнятный характер? Тоже нет — Иван решал те же задачи, что его отец и дед, вот только окно возможностей при нем практически захлопнулось и по причинам, от Ивана не зависящим. Собственно говоря, Иван IV расхлебывал кашу, круто заваренную его дедом, и отвечал по его счетам и векселям. И, надо сказать, для тех конкретных условий довольно удачно и успешно.
Многие земли, как указывают писцовые книги (бесстрастный источник, типа бухгалтерских записей наших дней), в результате правления Грозного царя оказались «в пусте» (опустошенными и без податного населения). По этим документам кажется, что страна в результате правления Ивана IV испытала вражеское нашествие. Вот здесь я бы выделил слово «кажется» — именно что кажется. Писцовые книги сохранились лучше всего по Северо-Западу — именно на этих материалах делаются вывод относительно разорения. Но здесь есть несколько нюансов — этот регион как прифронтовая зона сильнее всего пострадал от военных действий прямо (от неприятеля) и косвенно (от действий своих войск). И не стоит забывать о том, что 2-я пол. 60-х — нач. 70-х гг. ознаменовались для Русской земли катастрофическим по своим последствиям мором и голодом. Неблагоприятные тенденции, которые наметились в экономическом развитии еще в конце 40-х — нач. 50-х гг., усугубились затянувшейся войной и довершены были этим мором и голодом. Стоит ли после этого удивляться тому, что и земли лежат впусте, и народишко разбежался?
Ну и вишенка на торте — персональная виновность Ивана в Смуте. Иван умер в 1584 г., Смута началась спустя, почитай, два десятилетия. Сменилось целое поколение с тех пор, как грозный царь сошел с политической сцены. Если бы Смута началась сразу после его смерти — то да, в самом деле, виноват он и только он, но спустя двадцать лет? Опять же, обвинить Ивана в том, что он развязал Смуту — значит, снова попробовать дать простой (и, как это обычно бывает, неверный) ответ на сложный вопрос. Смута была подготовлена всем ходом русской (впрочем, не только русской — в свое время я уже писал о том, что вся вторая половина XVI — первая половина XVII вв. сплошная Смута от берегов Атлантики и до берегов Тихого океана, и через нее прошли все мало-мальски значимые государства Евразии — так, если это было повсеместно, а не только в России, может, не Иван в этом виноват?) истории в предыдущие десятилетия, и вина Ивана (которая в каком-то смысле присутствует — в конце концов, не он ли замешан в темной истории со смертью царевича Ивана Ивановича?) — лишь один фрагмент большой мозаики, и далеко не самый главный.
Что ж до интереса общества к фигуре Ивана, который носит якобы нездоровый характер, то я бы сказал, что этот как будто нездоровый интерес обусловлен вовсе не тем, что общество больно, причем всерьез и надолго, оздоравливаться не желает и состояния своего не осознает. Как раз наоборот — оно пытается оздоровиться и разобраться в своем прошлом, избавиться от догм и заскорузлых стереотипов, взглянуть на свою историю более объективно и непредвзято. В конце концов, это часть процесса общего пересмотра прежней исторической картины мира, которая носит глобальный характер. И власть тут совершенно не при чем — уж о чем, о чем, а о Иване Грозном и о том, как его обелить и превратить из Савла в Павла она думает меньше всего. Скорее это запрос «снизу», и от нас, историков, зависит, сможем ли мы дать удовлетворительный ответ на этот запрос или же нет, будем и дальше подыгрывать всяким фрикам от истории и заведомым непрофессионалам и рукожопам (намек на одну высокопоставленную в прежние времена персону, с которой у меня давние разногласия).
Вот как-то так получилось. Несколько, конечно сумбурно и местами, может, не слишком убедительно — но не судите строго, писалось все это на скорую руку, урывками, Все никак руки не доходят до биографии Ивана — может, все-таки по весне дойдут?
