О ненужности, дороговизне и рационе
Содержание:
«Ненужно» и «дорого» — ключевые слова дискуссии о флоте в континентальных державах вообще и России в частности. Не теша себя надеждой на окончательное решение извечной проблемы, рискну высказать пару соображений относительно этих слов как таковых, и уместности использования оных в дискуссии. Полагаю, это позволит структурировать дискуссию. И, как минимум, развлечёт автора, читаталей и комментаторов.
О ненужности
Упомянутая выше пара часта идёт в связке. Рискну утверждать, что «и» здесь совершенно неуместно. «Ненужность» и «дороговизна» — понятия существенно разные. И «дорогим» может быть только что-то нужное.
Поясню на простом релевантном примере. Если кто-то предложит мне купить биографию Того, я спрошу «сколько стоит?». И за тысячу долларов не куплю — потому, что дорого. Да, материал интересный, но я не готов (хотя и могу физически) потратить на него обозначенную сумму. Если кто-то предложит мне украсить квартиру чучелом медведя, я даже не буду интересоваться ценой вопроса. Поскольку чучело мне не нужно.
Простое мысленное упражнение повзолит легко отделить ненужное от дорогого. В контексте вечной дискуссии можно, например, представить: 1 августа 1914 г. в распоряжении Российской империи, на Балтике, оказывается флот, равный Гранд-Флиту. Бесплатно. Полагаю, что это изменило бы ситуацию в пользу Российской империи и Антанты в целом. Если не радикально, то существенно. Т.е. большой флот был бы полезен — и нужен. Точно такой же эксперимент можно проделать с другими континентальными державами и с другими войнами. И обычно вывод будет тот же.
Выше речь шла о «ненужности» в смысле «бесполезности». Разумеется, это слово можно понимать и как «отсутствие необходимости». Однако, необходимость флота как такового для страны, имеющей выход к морю, не подвергается сомнению практически никем и никогда (тут нужен ленинский размах, а это — удел гениев). Уязвимость этой линии мы уже обсуждали, и возвращаться к проблеме не будем. Если флот как таковой необходим — остаётся только вопрос о цене.
О дороговизне
Понятие «дорого» многолико. Первое, что не следует упускать из виду — оно относительно. Любую цену нужно отнести к чему-либо прежде, чем её можно будет охарактеризовать как высокую или низкую. Прошу прощения за это напоминание, однако опыт дискуссии позволяет предположить, что это соображение часто упускают из виду (что, впрочем, характерно для соображений очевидных).
Далее, заметим, что знаменатель дроби, в числителе которой находится цена, так же бывает разным. Не уверен, что могу раскрыть тему во всей её полноте — экономика мне даётся с трудом — но как минимум два существенно разных варианта можно найти: цена может быть отнесена к бюджету (доходам), и к цене других товаров, схожего назначения. Это тоже достаточно очевидно — и, тем не менее, ясное представления о знаменателе в дискуссиях присутствует редко.
Наконец, дороговизна в случае с доходами в знаменателе так же может отличаться. Рассмотрим на примере. Допустим, есть некий господин со скромным годовым доходом — 2 млн. рублей в год. И, допустим, у нас есть четыре объекта на продажу, каждый из которых на бытовом уровне может быть назван дорогим:
- Поместье ценой 200 млн. рублей.
- Квартира ценой 10 млн. рублей.
- Туристическая поездка ценой 300 тыс. рублей.
- Чашка кофе ценой 800 рублей.
«Дороговизна» по п.1 — это дороговизна воспрещающая. Доходов господина попросту не хватит на это приобретение. Дороговизну по пп. 2 и 3 можно назвать «затрудняющей» — квартиру господин может купить в ипотеку, для поездки ему придётся поужаться. Важно — в этих двух случаях так же присутствует время. Покупка квартиры будет длительным, многолетним проектом. Покупка поездки — разовой освежающей тратой, она повлияет на бюджет одного-двух лет. Наконец, дороговизну чашки кофе можно назвать «пугающей» — чашка кофе кажется дорогой по сравнению с другими вариантами попить кофе, но относительно бюджета цена её невелика.
Перейдём к релевантному и начнём с конца. Дороговизна крупного боевого корабля — это всегда дороговизна пугающая. Цена броненосца в 1900 г., дредноута в 1914 г., линкора в 1939 г., авианосца в 1980 г., отнесённая к бюджету даже не великой, а просто крупной державы — это что-то вроде цены чашки кофе, отнесённой к доходу вышеупомянутого господина. Что, к слову, легко проиллюстрировать на примере пары «гонок»: дредноутной, столетней давности, и нынешней авианосной. Когда выясняется, что крупные корабли по карману многим. То, что цена крупного корабля кажется воспрещающей — это не просто смещение акцентов, это грубая ошибка восприятия.
С ценой большого флота ситуация несколько иная. Но и в этом случае до воспрещения доходит редко. Болгария в 1914 г., конечно, не могла заиметь Флот открытого моря — но это пример вырожденный, неинтересный. А вот тот факт, что Россия на рубеже XIX-XX вв. в принципе могла построить флот, равный по размеру тогдашнему британскому, мы обсуждали. «Большой» флот для «великой державы» — это затрудняющая дороговизна. Не более того.
О рационе
И здесь, собственно, следует поговорить о затруднениях. Благожелательный скептик, дочитавший до этого места, разумеется, думает что-то вроде «я не такой! я не это имел в виду!» Безусловно. Хотя, рискну заметить, людей, считающих, что «линкоры СССР были не по карману», много больше, чем людей, полагающих, что упомянутый выше господин не может выпить кофе в аэропорту. А это — одно и то же.
Проблема, конечно же, в том, что затруднения, вызванные дороговизной флота, воспринимаются как затруднения армии, каковая много, много нужнее флота. И это, вообще говоря, ошибка. Это ошибка даже в эпоху единых оборонных бюджетов, и тем более — в ретроспективе, когда речь идёт о разных министерствах, морском и военном.
Например, первая многолетняя программа строительства флота в Японии эпохи Мэйдзи была профинансирована за счёт дополнительных акцизов на сою, сакэ и табак. Программа Ямамото, как известно, финансировалась из полученной с Китая контрибуции. Тирпиц свою «теорию риска» воплощал в жизнь за счёт налоговых реформ и займов. Примеры можно продолжать. Ситуация, когда в стране Ц в год Ш было сказано что-то вроде «отберём у армии 100 миллионов и отдадим их флоту», возможно, и возникала раз-другой, но я такой истории с ходу не вспомню, и она в любом случае будет исключением. Обычно ситуация сводилась к известному анекдоту про подорожание водки — и питание школьника. Которому, как мы помним, пришлось меньше есть.
Источником денег для государства является народ, а не армия. Это грустно, но так уж устроен этот мир. В этом и только в этом контексте следует понимать проблему затрудняющей дороговизны флота. Люди, рассуждающие о том, как «флот обобрал армию», говорят ерунду. Комментаторы, шутящие про «раздайте пенсионерам», шутят глупо. Именно такова дилемма, и именно такой вопрос возникал даже в Британии лучших дредноутных времён.
Таким образом, вопрос о дороговизне флота становится вопросом социальной ситуации и внутренней политики, а не вопросом распределения средств на оборону. Можно сказать, гуманитарным вопросом. Для нас привычно механистический, материалистический взгляд на проблему — и это неправильно. Здесь ещё раз уместно вспомнить Мэхэна — который не включил экономическую мощь (национальное богатство) в число шести элементов морского могущества. Вполне обоснованно, рискнём заметить. Вопрос лежит в иной плоскости — что понимал и Тирпиц, создававший морскую лигу. Вопрос строительства флота — как и любого крупного государственного проекта — есть в первую очередь вопрос общественного одобрения.
При этом, добавим, линейная логика типа «обдерёшь народ — получишь революцию» здесь тоже не обязательна. Всё тот же пример с гонкой морских вооружений перед русско-японской опровергает эту обязательность. В Японии народ отдал флоту много больше (а армии — немного больше), чем в России. Но революция случилась у нас.
Сказанное выше может показаться аргументом в пользу милитаризации и навализации общества. Умный человек увидит аргумент прямо противоположный (про пенсионеров, да). Этому, умному человеку я буду особенно рад.
