Нереализованные проекты крейсера Баян
Вчера я выложил на наш сайт книгу Виноградова и Федечкина — Броненосный крейсер "Баян" и его потомки. От Порт-Артура до Моонзунда. Несмотря на то что книга и так более чем интересная, нас как любителей альтернативной истории в большей степени, интересует раздел, в котором описаны проекты крейсера "Баян", которые были представлены на конкурс МТК, но так и не были реализованы. Таких было несколько, и теперь мы с, так сказать, послезнанием можем обсудить и решить: правильный ли выбор сделало МТК? И можно ли было получить для России лучший крейсер, чем тот, что был в реальности.
Как известно, проектировать крейсер "Баян" российские военные поручили французам. И там этим делом занялись сразу три компании. Представление французскими фирмами проектов заняло полгода. 12 декабря 1897 г. МТК под председательством нового начальника вице-адмирала И.М. Дикова собрался на совещание. На повестке дня стоял единственный вопрос — рассмотрение трёх проектов броненосного крейсера-разведчика, представленного отделёниями компании «Форж э Шантье де Медитеррани» (Forges et Chantiers de la Mediterranee) в Гавре и Тулоне, а также компании «Ателье э Шантье де ла Луар» (Atiliers et Chantiers de la Loire).
Проекты рассматривались в порядке поступления. Первым был представлен в МТК проект гаврского отделения фирмы «Форж э Шантье де Медитеррани», при письме на имя управляющего Морским министерством от 13 октября (н.с.) 1897 г., «на крейсер водоизмещением 7550 т, с котлами Бельвиля и в 6950 т с котлами Нормана-Сигоди». МТК сразу указал, что с заданными котлами Бельвиля максимальное водоизмещение превышено на 550 т (вариант с котлами Нормана-Сигоди вообще не обсуждался). Отмечалось, что 6" артиллерия крейсера (10 орудий) «стоит… за броневыми стенами батарейной палубы и, следовательно, орудийная прислуга, в большей своей части, была бы почти под защитой, по крайней мере, от настильных неприятельских выстрелов». Однако слабым местом стало расположение этих пушек — сообщив им прикрытие сверху 20-мм бронёй, проектировщики, с целью экономии веса защиты, были вынуждены стянуть по 4 орудия в носу и корме в два тесных каземата, что, правда, в значительной степени и упрощало подачу. Подобная концентрация основного вооружения крейсера в двух тесных группах «без какого-либо изолирования их переборками» МТК совершенно не устраивала. К тому же подача патронов к двум средним 6" орудиям при мидельшпангоуте, не имевшим собственных погребов, получалась слишком протяжённой.
В части защиты отмечалось, что бронирование ватерлинии оказалось слишком тонким — всего 75 мм (включая сюда и толщину рубашки борта), и тянулось лишь на половину длины крейсера, т.е. лишь немного превышало длину машинно-котельных отделений. В остальной же части корпуса защита борта возлагалась на «двойной коффердам с двойным же патентованным самодействующим пластырем инженера Ковилль» (это решение уже применялось на «Светлане»), причём карапасная броневая палуба заканчивалась за 16 м до носа. Обратили внимание и на слишком малую долю бронирования в составе нагрузки — лишь 14,88% от водоизмещения по сравнению с 19% и 18,25 % соответственно коллег из Тулона и конкурентов из Луарского общества.
В части конструкции корпуса особенно беспокоила его общая лёгкость, поскольку внутреннее дно имелось только в пределах днища, так что «в бортовых угольных ямах уголь прилегал непосредственно к наружной бортовой обшивке». В машинных отделениях отсутствовали как продольные бортовые, так и разделительная диаметральная переборки: причина заключалась не в экономии веса, а в недостатке пространства. Главными пороками представленного проекта, делал вывод МТК, стали расположение его 6" орудий тесными группами, а также недостаточно обеспеченная конструктивная непотопляемость оконечностей, особенно в носовой части.
Второй из поступивших стала также разработка «Форж э Шантье», но созданная в Ла-Сен. Проект поступил при письме на имя управляющего Морским министерством от 23 октября (н.с.) 1897 г. и представлял собой крейсер в 7800 т, разработанный, в соответствии с идеей П.П. Тыртова, с упором на развитую броневую защиту, в то время как в Гавре проектировали корабль с облегчённой защитой, аналогом которого был «Поту». Это обусловило и разницу в весе бронирования обоих проектов — 1478 и 1059 т соответственно. По этой же причине водоизмещение тулонского варианта выросло до 7800 т.
Этот проект, разработанный инженером А. Лаганем (Antoine-Jean Aimable Lagane), настолько устроил МТК практически во всех отношениях, что «заставил забывать об избытке его водоизмещения в 800 т над заданным максимальным водоизмещением в 7000 т». В первую очередь отмечалась надёжная защита артиллерии — 8 6" орудий размещались в трёх отдельных казематах, причём каждая пушка отгораживалась от других отдельными переборками, защищавшими расчёты от осколков. Для подачи в передний и задний казематы предусматривались отдельные патронные погреба; средний, большой каземат на 4 6" и 8 75-мм орудий снабжался из погребов, расположенных между группами котлов и отделённых от последних поперечными угольными ямами.
По ватерлинии крейсер защищался толстым поясом в 200 мм, за которым отсутствовал скос броневой палубы: она выполнялась плоской и примыкала к верхней кромке пояса, перекрывая его по всей ширине корабля. Автор так объяснял это решение:
1) при наличии скоса позади бортовой брони снаряд, пройдя борт и встретив палубную броню, имел возможность, «отразившись от последней, отрывать сзади бортовые плиты и производить аварию, могущую повлиять на самоё существование судна»,
2) при поясе и скосе за ним уменьшается остойчивость в случае, если при более вероятном (и более частом) пробитии более тонкого борта заполнятся водой «треугольные пространства» поверх скоса, связанные через бортовые пробоины с забортной средой,
3) отсутствие скосов броневой палубы увеличивает объём забронированного пространства корпуса и способствует большей свободе размещения механизмов.
Второй из этих мотивов всегда был причиной, отмечал МТК, почему кораблестроительный отдел каждый раз «настаивал на продолжении постройки крейсеров с бортовым бронированием и отвергал карапасное бронирование (т.е. броневую палубу со скосами. — Авт.). Только повсеместное введение разрывных снарядов заставило его прибегнуть к двойному бронированию бортов, чтобы не допускать осколков, разорвавшихся за бронёй снаряда, до жизненных частей трюма». Однако в случае данного проекта МТК полагал, что мощный пояс по ватерлинии в 200 мм с тремя продольными переборками за ним, параллельно с возможностью заполнения бортового коридора каким-нибудь «водоисключающим веществом», будет способен предотвратить поражение осколками котлов и машин гораздо успешнее, чем тонкий пояс в сочетании с тонким скосом позади него. Располагали к такому выводу и новейшие опытные данные*.
Особенно удовлетворил МТК продолженный до самого форштевня броневой пояс крейсера, обеспечивавший ему «защиту от неприятельских отступных выстрелов при погоне» и «плавучесть носовой оконечности», сохранявшую тем самым в бою скорость хода. В корме поясное бронирование ограничивалось броневым траверзом за патронными погребами, рулевой привод прикрывался выпуклой подводной броневой палубой. Одобрительно отреагировали и на более высокое расположение носовой 8" башни, по сравнению с кормовой, и на устройство, в силу этого, короткого бака, позволившего увеличить высоту борта в носу более чем на метр. Вполне устроили МТК и конструктивные меры обеспечения непотопляемости. Немногочисленные недостатки проекта сводились к нежелательности подачи патронов к двум последним 6" орудиям по бортовым коридорам и необходимости устройства для них индивидуальных патронных погребов, требованию об увеличении углов обстрела средних 75-мм пушек с 80° до 100°, а также обеспечению температуры в погребах не свыше 25° С.
Отмечалась также невысокая степень подробности чертежей главных механизмов, но, по мнению механиков МТК, мощность машин в 16 500 л.с. являлась достаточной для развития требуемой 21-узловой скорости. Однако вызывала сомнение дальность плавания 10-узловым ходом — 7800 миль (по заявлению проектанта) — хотя расчётные методики МТК подтверждали дальность не более чем в 3000 миль. Ряд мелких замечаний учитывал желательные детали оборудования машинно-котельных отделений, а в междудонном пространстве требовалось устроить помещение для запаса 165 т пресной воды.
И, наконец, был рассмотрен проект компании «Ателье э Шантье де ла Луар», представленный при письме на имя управляющего Морским министерством от 15 ноября (н.с.) 1897 г. Он представлял собой крейсер водоизмещением 6741 т и, единственный из всех представленных проектов, буквально удовлетворял заданию водоизмещения в 6700 т. Это, однако, так и осталось его единственной сильной стороной. Крейсер имел «лишнюю» надводную палубу (спардек на всей длине, между башнями), причём отмечалось, что «два первых межпалубных пространства кверху от ватерлинии, забронированные с бортов, совсем не утилизируются для артиллерии», за исключением 4 75-мм орудий в оконечностях. Практически вся артиллерия располагалась на верхней палубе — там помещались две башни с 8" орудиями, а также 8 6" и 8 75-мм пушек. Выше, на спардеке, были установлены ещё 8 75-мм и 10 47-мм пушек. 6" пушки, резюмировал МТК, выносились, таким образом, из батарейной палубы, где они были бы защищены бронёй, наверх и устанавливались в уступах бортов спардека для получения продольного огня за броневыми щитами в 75 мм. Все 75-мм пушки (кроме четырёх в батарейной палубе за бронёй) защищались щитами в 40 мм — это решение МТК нашёл противоречащим заданию на проектирование.
Российские авторитеты отметили и облегчённость корпуса Луарского проекта — при добавлении на нём дополнительной палубы доля корпуса в составе нагрузки оставалась точно такой же, как и в проекте А. Лаганя, не имевшем спардека. Развитие надводной части и высокое расположение артиллерии неминуемо сказывалось на остойчивости, при этом его отношение ширины к углублению равнялось 2,48 (в проекте Лаганя — 2,66), а метацентрическая высота, вместо того, чтобы быть меньшей, чем у обоих крейсеров «Форж э Шантье» (0,91 — 0,99 м), была заявлена в 1,19 м. Все эти соображения заставили МТК решительно отложить этот проект в сторону.
Обо всех трёх проектах сохранилось дополнительно не так много фактов. В соответствии с требованиями программы проектирования броненосного крейсера-разведчика, выработанной особым совещанием 7 мая 1897 г., все они имели двухвальную двигательную установку и котлы Бельвиля. На всех имелось двойное дно (правда, лишь на части корпуса), обшивка деревом и медью. Как и требовалось, на нос могло действовать семь 8" и 6" орудий, на корму — пять. Во всех случаях 8" орудия располагались в оконечностях в закрытых башнях. Крейсера имели по два траверзных подводных торпедных аппарата, на луарском и гаврском проектах их оси были перпендикулярны диаметральной плоскости, на проекте А.Лаганя они отклонялись на угол 25° от траверза к носу. На луарском крейсере имелась дополнительная подводная торпедная труба в носу. Расположение бортовых аппаратов на этом крейсере в узком отсеке, стиснутом двумя котельными отделениями, МТК расценивал как особенно неудачное.
Разобрав проекты и отдав явное предпочтение крейсеру А. Лаганя, МТК постановил окончательный выбор прототипа «представить на благоусмотрение его превосходительства управляющего Морским министерством, присовокупляя, что от избранного завода следует потребовать подробные чертежи по корпусу и механизмам и спецификации, с переводом их на русский язык». Резолюция управляющего Морским министерством вице-адмирала П.П. Тыртова от 13 декабря 1897 г. гласила:
«По докладе Его Высочеству (генерал-адмиралу великому князю Алексею Александровичу. — Авт.) журнал комитета одобрен, носовой минный аппарат его высочество признаёт излишним. Войти в ближайшее сношение с Тулонским отделением общества «Форж э Шантье де Медитеррани» для рассмотрения замечаний комитета и заключения контракта по представлении обществом подробных чертежей и спецификаций».
Проектирование русского броненосного крейсера с впервые чётко обозначенными эскадренными функциями выходило на финишную прямую. В процессе детализации проекта МТК выдвинул ряд требований по усилению конструкции элементов корпуса — форштевня, переборок и настила внутреннего дна, увеличению высоты кожухов дымовых труб, увеличению производительности водоотливных средств и их электроприводов. Эти меры выливались в увеличение нагрузки в общей сложности ещё почти на 200 т. Для сохранения её в пределах 7800 т МТК решился на отмену покрытия подводной части корпуса деревом и медью (как за то ещё при обсуждении условий на проектирование высказывался вице-адмирал И.М. Диков, теперь начальник МТК). Будущему контрагенту удалось также убедить русскую сторону отказаться и от упрочнения поясных плит по способу Круппа в пользу метода Гарвея. Причина заключалась в перегруженности французских броневых заводов работами по изготовлению толстых крупповских плит для находящихся в постройке собственных кораблей, что сильно замедляло русский заказ. Под гарантию «условий пробы самых серьёзных» управляющий Морским министерством П.П. Тыртов согласился для «Баяна» на гарвеевские поясные плиты.
В начале лета 1898 г. рабочий проект окончательно обрёл форму. 25 июня начальник Главного управления кораблестроения и снабжения (ГУКиС) вице-адмирал В.П. Верховский и директор Тулонского отделения «Форж э Шантье де Медитеррани» А. Лагань подписали контракт на постройку броненосного крейсера в 7800 т за 16 400 тыс. франков (6142,3 тыс. руб.). Вооружение поставлялось русской стороной и в стоимость заказа не входило. Французы предлагали строить по проекту Лаганя сразу два одинаковых крейсера, причём второй должен был стоить на 200 тыс. франков дешевле и предъявлялся к сдаче через полгода после первого. Однако русская сторона, принимая во внимание известную «экспериментальность» нового типа и испытывая стеснение в средствах, а также рассчитывая на успех новых больших бронепалубных 6-тысячников, приняла решение ограничиться единственным кораблём.
P.S. Было бы неплохо, если бы наши художники сделали цветные иллюстрации нереализованных проектов крейсера "Баян". Которые я, естественно, потом размещу в статье. И для этой цели я размещаю картинку реального "Баяна" нашего коллеги Рюрика 2 для того, чтобы было над чем работать.
