Из архива. Статья 2013 года.
Коснемся мы с Вами широко известного события, получившего наименование «Брестский МирЪ». Впрочем, как это часто бывает, широкая известность, вовсе не означает, что все действительно что-то знают о затронутом нами вопросе. Но, начнем мы из «близкого недалека»!
Брестский мирный договор был подписан 3-го марта 1918 года. Ситуация была достаточно проста, противопоставить немецкой армии было нечего. У России армии не было.
Вернемся на год и посмотрим, а что же такого случилось и куда делись и армия, и та Россия, про которую Уинстон Черчиль писал, что в марте Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна?
Да, это вольный пересказ слов Черчиля о последнем русском императоре Николае II, приведенные в его работе The World crisis 1916-18, part 1. Поскольку эта часть многотомного труда на русский язык до сих пор не переведена, то цитата дается обычно по книге С.С.Ольденбурга Царствование Императора Николая II-го. В конце второго тома Ольденбург приводит слова генерала Н.А. Лохвицкого:
«Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II было то, что он при невероятно тяжелых условиях довел Россию до порога победы; его противники не дали ей переступить через этот порог. Борьба, которую Государю пришлось выдержать за самые последние месяцы своего царствования, в еще большей мере, чем события в конце японской войны, напоминает слова Посошкова о его державном предшественнике: «Пособников по его желанию не много: он на гору аще и сам десять тянет, а под гору миллионы тянут»… «… Девять лет понадобилось Петру Великому, чтобы Нарвских побежденных обратить в Полтавских победителей. Последний Верховный Главнокомандующий Императорской Армии — Император Николай II — сделал ту же великую работу за полтора года. Но работа его была оценена и врагами, и между Государем и Его Армией и победой стала революция»
Но всего ярче о том же свидетельствует Уинстон Черчилль (бывший в момент революции английским военным министром) в своей книге о мировой войне[Winston Churchil. The world crisis. 1916-1918. Vol. I. London, 1927. С 223-225.]:
«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил армией и Колчак — флотом. Кроме того — никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами — держаться; вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы».
Далее, как нам всем «известно», произошло стихийное возмущение масс. Царь отрекся и к власти в стране пришли умные, честные, трудолюбивые профессионалы. Они смогли в очень короткий период времени разрушить армию, промышленность, демонтировать страну и сделать из нее ноги.
Впрочем, некоторые таки полагают, что они хотели сделать страну — демократической, армию -сильной, промышленность — эффективной, а народ — зажиточным и счастливым. Правда во всем этом есть множество «НО»… в том плане, что ни одного свидетельства того, что они это действительно хотели и уж тем более, что они это могли сделать, просто нет и наши визави, требуют принять это просто на веру, поскольку они уже верят, а значит это должно было и могло быть, только так и никак иначе!
Тем не менее, мы пока повременим с верой, а вспомним, что те же большевики, которые, как нас уверяют, единственно виновные в том, что страна докатилась до ситуации — ни страны, ни армии, взяли власть только в октябре. Когда УЖЕ, ситуация была такой, что реально не было другого выхода, кроме заключения «похабного мира». И тут все же надо отметить, большевики прекрасно это понимая, тем не менее пытались найти другой выход. А вот был ли он и кто сделал все, чтобы он не состоялся, мы сейчас попробуем разобраться, но для начала дадим слово профессиональному историку, профессору Санкт-Петербургского государственного университета, доктору исторических наук Игорю Яковлевичу Фроянову:
«Рассуждая о Брестском мире (3 марта 1918 г.), мы не можем ограничиваться событиями, непосредственно ему предшествовавшими. Надо брать факты в совокупности и оценивать произошедшее в Бресте, по крайней мере, с учетом событий Февральской революции. Именно тогда началось повальное национальное предательство, о котором рассуждает Путин. Всем известно, что высший генералитет нарушил присягу Государю, совершив национальное предательство по отношению к исторической России. К этому предательству пристали даже отдельные представители императорской фамилии, например, Великий князь Николай Николаевич, который с ханжеским лицемерием «коленопреклоненно» молил Николая отречься от Престола. О либералах, проникших в государственные структуры, бесновавшихся в политике и говорить нечего — они люто ненавидели Русское Самодержавие, под флагом которого Россия шла несколько веков, достигнув великих исторических успехов. Государь, испивший чашу унижений, покидая Псков 2 марта 1917 г. после встреч с генералами Рузским и Даниловым, а также думцами Гучковым и Шульгиным, имел все основания записать у себя в дневнике: «Кругом измена и трусость и обман». А что такое измена? Измена есть предательство. Вот когда завязалось национальное предательство России. И оно было совершено отнюдь не большевиками, игравшими в февральском перевороте, можно сказать, почти нулевую роль. От Государя отвернулись даже те, кто по роду своей деятельности, казалось, должны были, а точнее выразиться обязаны блюсти Трон Помазанника Божия — представители духовенства. В церквах вместо многолетия Государю стали возглашать: «Временному Правительству многая лета»,…
А что было после февральского переворота? Был приказ Петроградского Совета ¹1 (1 марта 1917 г.), разрушивший основополагающий армейский принцип единоначалия, причем в условиях продолжающейся тяжелой войны. Затем была майская «Декларация прав солдата» Керенского. Эта Декларация, по словам генерала Деникина, «окончательно подорвала устои старой армии. Она внесла безудержное политиканство и элементы социальной борьбы в неуравновешенную и вооруженную массу, уже почувствовавшую свою грубую физическую силу. Она оправдывала и допускала безвозбранно широкую проповедь — устную и печатную — антигосударственных, антиморальных и антиобщественных учений, даже таких, которые, по существу, отрицали власть и само бытие армии. Наконец, она отняла у начальников дисциплинарную власть, передав ее выборным коллегиальным организациям». По обоснованному мнению высшего военного руководства, Декларация явилась последним гвоздем, вбитым в гроб, «уготованный для русской армии». Спрашивается: кто сколотил этот гроб. Если точно следовать историческим фактам и логике приведенных высказываний, ответ ясен — либеральное Временное Правительство во главе с Керенским. Не случайно позднее, в эмиграции, когда журналист спросит его о том, можно ли было предотвратить приход большевиков к власти, он скажет, что да, можно, но для этого нужно было расстрелять одного человека. «Ленина?», — был задан вопрос. «Нет, Керенского», — последовал ответ. Как говорится, «слышащие да слышат», а я «на преднее» возвращусь. Тяжелейшее наследство от Временного Правительства получили большевики — недееспособную армию в стране, захлестнутой революционной анархией. Нет слов: разложению русской армии они также способствовали в немалой мере, но решающий здесь вклад принадлежит Керенскому и его сподвижникам. И вот итог — старой армии, по сути, нет, новая еще не создана, а перед тобой противник, хотя и опасный, но на издыхании, что было понятно всякому политику, обладающему элементарной исторической интуицией. Так почему же, по какой причине не должно было заключать Брестский мир, этот «похабный», как говорил Ленин, мир, зная, что с Германией в скором времени будет покончено, и условия соглашения потеряют всякое значение и реальный смысл? Можно ведь и таким образом оценивать Брестский мир. На каком основании надо воспринимать его исключительно с точки зрения предательства России? Но если даже и толковать Брест с этой точки зрения, то почему не вспомнить, что первой аналогичное предательство совершила украинская Центральная Рада, заключив Брестский мир (9 февраля 1918 г.) с представителями Четверного Союза. Неужели потому, что Рада управлялась масоном Грушевским? А может быть, стоит мысль повернуть и по-другому, именно так, что Брестский мир был заключен с целью спасения страны на том историческом этапе. В противном случае Россия вообще была бы обезглавлена. Она не имела бы вообще никакой более или менее самостоятельной власти, и с ней можно было бы творить все что угодно, чем непременно воспользовались бы наши так называемые союзники, вожделевшие расчленения Российской Империи, т.е. исторической России. … .»
На фоне вышеприведенного, хотел бы обратить внимание на очень интересный вопрос. Итак, смотрите, армия сражалась, страна жила и работала и … буквально вдруг, на ровном месте произошел переворот. Не была замечена подготовка к нему, четко и эффективно проведены все мероприятия и быстро достигнут результат — власть в руках Временного правительства. Его признали руководители стран Антанты и САСШ.
Это ли не показатель умения и профессионализма тех, кто взял власть в свои руки? А теперь вопрос, куда девался профессионализм позднее? Почему, все, что не затевало Временное правительство, тут же рассыпалось и разваливалось?
Так может мы ошибаемся и профессионализма не было? Но кто же тогда все организовал и осуществил? А если профессионализм таки был, тогда получается и задачи перед временным правительством стояли не те, о которых мы тут вопрошали, а совсем другие — развалить и сломать?
http://ruskline.ru/news_rl/2012/07/06/igor_froyanov_brestskij_mir_stal_spaseniem_rossii/
http://denis-polozhaev.livejournal.com/22504.html
