На задворках истории отечественного танкостроения. 120 лет со дня рождения Семёна Александровича Гинзбурга

На задворках истории отечественного танкостроения. 120 лет со дня рождения Семёна Александровича Гинзбурга

Мемориальная статья Юрий Пашолока.

Так исторически сложилось, что известных отечественных конструкторов бронетанковой техники совсем немного. Котин, Кошкин, Астров, Морозов, Горлицкий — вот обычно те, кого вспоминают при упоминании конструкторов советской бронетехники. При этом чаще всего лавры достаются не ведущим инженерам и руководителям разработки, а главным конструкторам. Людям, безусловно, очень важным, но не надо путать менеджера и того, кто реально являлся создателем танка. Например, в случае с КВ Жозеф Яковлевич Котин — это как раз менеджер, при этом истинным создателем машины был Николай Леонидович Духов. А в случае ИС-3 и ИС-4 Духов был уже менеджером, а истинный создатель машин — Михаил Федорович Балжи. Еще более щекотливая ситуация связана с советскими танкостроителями довоенного периода. Часть из них, по разным причинам, коснулись жернова репрессий, некоторые ушли в тень, в общем, всякое бывало. Фирсов, Шукалов, Иванов, Сячинтов — это лишь часть тех, для кого 30-е годы стали фатальными в судьбе. Кому-то повезло больше, но они оказались в тени.

С.А. Гинзбург, фото 1937 года

Сегодня 18 января исполнилось 120 лет со дня рождения Семёна Александровича Гинзбурга. Это, безо всяких сомнений, один из ключевых советских танковых конструкторов 30-х годов. Появление таких танков, как Т-26, Т-28 и Т-35 — это однозначно его заслуга. В начале 30-х годов Гинзбург смог преодолеть сопротивление Шукалова и продавить замену Т-18 на Т-26, машину более перспективную, а фактически это был ключевой советский танк межвоенного периода. Ничуть не меньшую роль Гинзбург играл в создании Т-28, лучшего из средних танков межвоенного периода. То же самое касается и Т-35, единственного серийного тяжелого танка межвоенного периода. Тёмная полоса в жизни Семёна Александровича началась в середине 30-х, когда целый ряд танков, которые он вел как начальник КБ завода №185, постигла неудача. Прежде всего, речь идет о Т-46 и Т-29. Были и другие машины, которые формально приняли на вооружение, но в серию они толком не попали. В отличие от Сячинтова, Гинзбург легко отделался, его хоть и арестовали, но быстро отпустили. Дальше был Т-50, которому просто не повезло родиться не в то время. Последним успехом Гинзбурга стала самоходная установка СУ-12 (СУ-76), которая и похоронила его карьеру. Даже при всех неудачах имя Гинзбурга в любом случае должно быть примерно там же где Котин с Кошкиным. Забыт Семён Александрович незаслуженно, особенно с учетом тех заслуг, которые числятся за ним на ниве танкостроения. В день юбилея решил сделать материал, посвященный этому выдающемуся конструктору. Выяснилось, что в «официальной» биографии есть немало белых пятен и откровенных нестыковок. Отдельно хочу поблагодарить Игоря Желтова, благодаря его помощи всплыло немало страниц в ранней биографии Гинзбурга.

Гинзбург принадлежал к первому поколению советских танкостроителей. Его судьба была вполне типовой для молодых инженеров-конструкторов, чья юность пришлась на революцию и Гражданскую войну. Вряд ли бы в других условиях Семён Александрович, родившийся 18 января 1900 год в Луганске, мог рассчитывать на то образование, которое получил при советской власти. Родился он в семье рабочего-печатника, состоявшего в ВКП(б), активного революционера и участника Гражданской войны. Работать Семён Александрович начал с 13 лет, в основном рассыльным, при этом продолжая, по возможности, учиться. Вполне рядовую судьбу изменила Гражданская война. В 1919 году Гинзбург вступил в РККА (и тогда же в ВКП(б)), попав при этом в Артшколу комсостава Южного фронта. Далее были аналогичные курсы в Киеве, затем Краснодарская артиллерийская школа. Ну а дальше его ждал Ленинград, где Гинзбург в 1924 году поступил в Артиллерийскую академию РККА (с 1926 года Военно-техническая академия имени Ф.Э. Дзержинского). Проучился он до 1929 года, причем специальность была вполне определенная — танковая. То есть вышел он инженером-конструктором со специальностью «танкостроение».

Первая работа Гинзбурга — НТК УММ КА

После окончания академии молодой инженер-танкостроитель оказывается на заводе «Большевик», где как раз шло серийное производство Т-18 (МС-1). Но дальше в судьбе случился весьма крутой поворот. 3 ноября 1929 года образуется Управление Механизации и Моторизации (УММ), таким образом, танковые войска выделяются в независимую структуру. А еще летом 1929 года образуются ТЕКО (технические курсы Осоавиахима), те самые, где обучались немецкие танкисты. Так вот, там и советские танкисты обучались, и среди них Гинзбург. Получается, что Großtraktor он видел еще тогда. К началу 1930 года Гинзбург оказывается в УММ, исполняя должность инженера-конструктора. Фактически он был взят как эксперт, имеющий опыт конструкторских работ, новым местом работы становится НТК УММ (научно-технический комитет). Таким образом, под началом С.П. Шукалова, руководителя Технического Бюро ГУВП (позже преобразовано в Главное конструкторское бюро Орудийно-арсенального треста (ГКБ ОАТ)), Семён Александрович никогда не работал.

Имеется также некоторое заблуждение относительно роли Гинзбурга в истории легкого танка Т-19. Благодаря публикациям некоторых исследователей получается, что Гинзбург является автором данного танка и чуть ли не главного по его проталкиванию. Что вообще-то слегка не так. Гинзбург к началу марта 1930 года, когда был представлен проект Т-19, являлся сотрудником УММ КА, то есть фактически приемщиком со стороны заказчика. Разрабатывался Т-19 «Большевиком» совместно с ГКБ ОАТ, главным конструктором машины был Шукалов, а ведущим инженером — Г.С. Прахье. Ну и дальнейшие события показали, что Гинзбург отнюдь не отстаивал данную машину. Ну и тем более она была не «его».

Т-26, первый танк, к которому Гинзбург имел прямое отношение. Выпускался он до 1941 года, став самым массовым предвоенным танком в мире

Еще одним заблуждением является участие Гинзбурга в поезде за рубеж в 1930 году. В комиссии, которую возглавлял начальник УММ КА И.А. Халепский, его не было. Целью данной комиссии являлась закупка образцов зарубежных танков. По итогам поездки было закуплено 20 танкеток Carden-Loyd Mk.VI, 15 Vickers Mk.E Type A, а также 15 Medium Tank Mk.II. Так вот, согласно докладу Халепского, был там член НТК Бегунов, а Гинзбург как раз в это время вел, по линии УММ, работы над Т-19 и Т-20. Скорее всего, именно в этот момент он понял, что более верным будет развитие зарубежных танков, а не попытки допилить Т-18 и Т-12. Кроме того, удалось заполучить кое-какую информацию о A6 Medium Tank, а также A1E1 Independent. На тот момент наиболее важным было приобретение Vickers Mk.E. Эта машина являлась прямым заменителем Т-18, уступая по вооружению, но превосходя по остальным параметрам. Собственно говоря, именно Гинзбург стал одним из тех, кто стал отстаивать организацию выпуска английской машины в Советском Союзе. Кстати, и на Medium Tank Mk.II были виды, ибо ситуация с Т-12/Т-24 оказалась катастрофической. Правда, английский средний танк был так себе — устаревший и сложный в производстве. Поэтому сначала было решение вместо Т-24 выпускать ТГ-1, а дальше появился БТ. К нему Гинзбург тоже имел определенное отношение.

Приказ о создании КБ-3 ВОАО, здесь Гинзбург стал главным конструктором

На этой почве у Гинзбурга с Шукаловым сложились очень напряженные отношения. Шукалов лоббировал разработки ГКБ ОАТ, считая, что надо развивать танки собственной конструкции. Это слегка расходилось с мнением УММ. Там слегка было всё равно, кто танки проектирует, главное, чтобы Красная Армия получила, наконец, в достаточных количествах боевые машины, соответствующие тактико-техническим требованиям. А вот тут у ГКБ ОАТ наблюдались явные проблемы. Судя по дальнейшему расследованию УММ, люди Шукалова даже пошли на небольшой саботаж при испытаниях В-26 (та именовался Vickers Mk.E). Неспроста машина глохла на испытаниях в конце 1930 года. Впрочем, это не помогло: 13 февраля 1931 года В-26 приняли на вооружение как Т-26. Еще раньше, 28 января 1931 года, было создано КБ-3 ВОАО, которое возглавил Гинзбург. К огромному неудовольствию Шукалова, который направил в адрес Халепского большое письмо, где раскритиковал данную идею в целом и Гинзбурга в частности. Не помогло — под начало Гинзбурга перевели ГКБ ОАТ, включая Заславского и остальных. Решение абсолютно верное, особенно с учетом того, что Гинзбург был человеком УММ.

Цилиндрическая башня Т-26 имела немецкие корни, как и спаренная установка вооружения

На Т-26 заимствование зарубежного опыта Гинзбургом отнюдь не закончилось. Начальник КБ-3 ВОАО в 1931 году снова оказался на ТЕКО (технические курсы Осоавиахима), где проходили испытания немецкие танки. Собственно, Гинзбург отвечал за копирование документации по немецким танкам, имел он отношения и к отчетам по их испытаниям. Поездка Гинзбурга в Казань оказалась весьма плодотворной. Немецкие танки были довольно бестолковыми в целом, но ряд элементов, которые на них использовались, вполне годились для использования на отечественных боевых машинах. Это сварные корпуса, спаренная установка вооружения, двигатели, элементы ходовой части, радиооборудование и другое. По опыту изучения Leichttraktor на заводе «Большевик» была разработана двухместная башня, которая во многом была похожа на немецкую разработку. После некоторой эволюции данная разработка была внедрена, с 1933 года, на Т-26.

Опытный Т-28, созданный Гинзбургом совместно с Ивановым и Барыковым. Серийный танк стал лучшим средним танком межвоенного периода

Изучение немецких танков здорово пригодилось и в случае с новым советским средним танком. Несмотря на то, что вместо Т-24 в серию пошел БТ, этот танк являлся не совсем тем, что требовалось Красной Армии. Ориентиром являлся Vickers Medium Tank A6, по которому имелись обрывочные сведения. Зато под Казанью удалось изучить Großtraktor, который, в его исходном виде, не годился для копирования, но ряд элементов представлял интерес. Это, прежде всего, конструкция ходовой части. За основу проекта, получившего обозначение Т-28, взяли концепцию английского танка, но с ходовой частью по типу Großtraktor Krupp. Руководителем работ являлся Гинзбург, вместе с ним разработку машины осуществлял О.М. Иванов, на тот момент конструктор КБ-3 ВОАО.

Просуществовало КБ-3 ВОАО не очень долго. В 1932 году стало очевидно, что размещение КБ в Москве, а производства в Ленинграде, не является рациональной идеей. Это же касалось и совмещение на заводе «Большевик» одновременно танкового и артиллерийского производства. Поэтому 16 февраля 1932 года танковое производство выделили в отдельное предприятие — завод №174 им. Ворошилова. Танковую разработку сконцентрировали в ОКМО (опытно-конструкторский машиностроительный отдел), руководителем которого стал Н.В. Барыков. Кстати, Николай Всеволодович до того занимался ТГ-1. На новую площадку перебрался часть коллектива КБ-3 ВОАО. Гинзбург стал заместителем Барыкова и возглавил КБ ОКМО, а Иванов стал замом Гинзбурга. Вот эта самая троица и разработала Т-28 в окончательном виде. В октябре 1932 года переработанный вариант танка приняли на вооружение Красной Армии, а Гинзбург получил Орден Ленина. Также его вручили Иванову и Барыкову.

Еще одно детище Барыкова-Гинзбурга-Иванова — опытный Т-35. Т-35 стал единственным тяжелым танком в межвоенный период, который запустили в серию, и который даже чуть повоевал

Практически в том же составе был разработан и еще один танк — Т-35. Данная машина стала, можно сказать, резервным вариантом программы танка прорыва. Вообще военные хотели совсем другую машину — типа FCM 2C. 65-тонный, а затем 90-тонный танк прорыва с мощным вооружением и толстой броней. Тот, самый, что назывался Т-39, и по его поводу Гинзбург в 1932 году был за границей — в Италии, проездом через Германию. Другой вопрос, что разработка затянулась, да и танк получался очень дорогой. Поэтому появился проект другой машины — менее тяжелой, примерно соответствующий английскому A1E1 Independent. Данные работы стали продолжением программы ТГ-1, которой занимался Барыков. Впрочем, получившийся 35-тонный танк не был похож ни на ТГ-1, ни на A1E1 Independent. Эта машина также была принята на вооружение Красной Армии в 1932 году. Таким образом, Гинзбург стал одним из ключевых создателей самых удачных и массовых танков среднего и тяжелого типов, выпускавшихся в межвоенный период. Это не говоря о Т-26. Уже только за это Гинзбурга уместно включать в список ключевых отечественных конструкторов-танкостроителей.

Опытный Т-37, ставший базой для создания серийного танка

Еще одним танком, который был разработан с участием Гинзбурга и Барыкова, стал разведывательный танк-амфибия Т-37. Следует отметить, что это не тот Т-37, который мы знаем. Речь идет о танке на базе Т-33, который был больше похож на английского прародителя. Впрочем, не всё так просто. Опытный Т-37 стал основой для создания того самого танка, который приняли на вооружение Красной Армии в 1933 году. Причем, судя по документам, и первую машину также приняли на вооружение. Впрочем, Гинзбург в данной разработке принимал участие как главный конструктор ОКМО, а не в качестве ведущего инженера машины.

Т-46-1, танк, который едва не погубил Гинзбурга

На базе ОКМО к 1 ноября 1933 года организовали опытный завод №185 им. Ворошилова, где директором остался Барыков, а главным конструктором Гинзбург. В дальнейшем Гинзбург являлся главным конструктором всего того, что разрабатывалось на опытном заводе. То есть его роль была примерно такой же, как позже на заводе №183 у Кошкина и на Кировском заводе у Котина. Кстати, Кошкин вполне может считаться учеником Гинзбурга. Он работал под его началом, организуя производственные процессы по Т-29. У Гинзбурга же главной задачей являлся Т-46, который должен был сменить Т-26 в серийном производстве. Оба танка приняли на вооружение Красной Армии 29 февраля 1936 года. При этом за Т-46 Гинзбург получил Знак Почета. Впрочем, больше этот танк доставил неприятностей. Как выяснилось, машина была сложная и сырая. Касалось это, впрочем, и Т-29, который также безуспешно пытались поставить на серийное производство. Ну и в целом результаты работы завода №185 оказались крайне сомнительными. Принятая на вооружение Красной Армии самоходная установка АТ-1 стала жертвой «кривого» орудия ПС-3, посему в серии ее не было. Принятая на вооружение Красной Армии легкая САУ СУ-5 оказалась жертвой производственной чехарды на заводе №174. Посему выпущенная в 1936 году опытная серия из 26 машин (изготовитель — завод №185) стала первой и последней. СУ-14 также приняли на вооружение, но машина также оказалась «сырой». То же самое касалось и принятой на вооружение в 1936 году легкой зенитной САУ СУ-6. Несколько опытных машин — вот и вся серия.

1937 год стал для советского танкостроения временем большого террора. Случился он не на пустом месте. Расстрел, безусловно, является слишком крутой мерой, но случаев массовой растраты было более чем. Как и «освоения» бюджетов. Причем пострадали в основном ведущие инженеры. Попал под колпак НКВД и Гинзбург. 7 ноября 1937 года его арестовали, под следствием он находился до 2 апреля 1938. Впрочем, следствие не нашло в деле Гинзбурга состава преступления. В случае с самоходами основная вина лежала на Сячинтове, а в случае с Т-46 — на Симском и Зигеле, как ведущих инженерах. С точки зрения работы завода №185 претензий не было, поскольку машины приняли на вооружение. Одним словом, ни Гинзбург, ни Барыков не пострадали. По окончании следствия Гинзбург был восстановлен во всех правах.

Т-26-5 на испытаниях

По окончанию следствия Гинзбург продолжил работу в должности главного конструктора, но уже другого завода — №174. Причем в данной должности он стал фигурировать с мая 1939 года. Часто упоминается, что Гинзбург имел отношение к разработке Т-100, но вот как-то сомнительно это. Его подписей или упоминания нет в документах по данной машине, датированных 1938 годом. Фактически работа его после ареста в ноябре 1937 года на заводе №185 либо шла в другом статусе, либо, что более вероятно, ее вообще не было. То есть самой современной машиной в бытность главного конструктора завода №185 был Т-46-5. А вот в случае с заводом №174 ситуация оказалась иной. Под руководством Гинзбурга было разработано несколько опытных вариантов модернизации Т-26, которые вполне удачно прошли испытания. В том числе и Т-26-5 с «чехословацкой» подвеской. Также в это время разработали химический танк ХТ-134. Между тем, над заводом №185 угроза нависла уже в сентябре 1939 года. Возник закономерный вопрос, зачем нужен завод, который толком ничего не выпускает. Собственно, пока шли работы по Т-100 и Т-111, завод еще не упраздняли, но так себе звоночек. И да, Гинзбург причастен к «смерти» А-20, по крайней мере, он обосновывал, почему не нужен колесно-гусеничный танк. В принципе, аргументы вполне разумные. В 1940 году завод №185 всё же влили в состав завода №174. Другой вопрос, что информация о понижении Гинзбурга до начальника отдела неверная. Он действительно возглавил отдел «20», и в 1940, и 1941 году фигурировал как главный конструктор.

Т-50, опоздавший сменщик Т-26

Новый этап в конструкторской жизни Гинзбурга начался в начале 1940 года. Как уже говорилось, Т-46 в серию так и не пошел, разработанный ему на замену СТЗ-25/СТЗ-35 оказался не меньшим неудачником. Между тем, замены Т-26 так и не случилось, а советско-финская война лишний раз показала — нужна смена, причем с противоснарядной броней. В начале 1940 года задание на новый танк сопровождения пехоты получили завод №185, Кировский завод и завод №174. В последнем случае было разработано несколько вариантов — более «простые» Т-125 и Т-127, а также 2 варианта Т-126. Впрочем, все они оказались не очень удачными, посему появился СП-126 второго образца. Именно этот танк стал прообразом последнего серийного танка, созданного под руководством С.А. Гинзбурга — Т-50. На момент разработки это был один из лучших легких танков в мире, если не лучший. Увы, машине не повезло. На вооружение Красной Армии его приняли 16 апреля 1941 года, а спустя 2 месяца началась война. Танк оказался без производственной базы с точки зрения выпуска двигателей. В-4 только осваивался заводом №75, начало войны очень сильно ударило по выпуску данного двигателя. Проблемы с выпуском моторов В-4, в конечном счете, и стало причиной смерти Т-50. Официально это случилось 6 января 1942 года.

СУ-31, предпоследняя ступенька к СУ-76

В годы войны Гинзбург стал заместителем Котина. Именно ему принадлежат ряд тактико-технических требований, которые стали ключевыми для советских самоходных артиллерийских установок. Например, именно Гинзбург первым предложил поставить в КВ-7 152-мм гаубицу-пушку МЛ-20. По итогам именно такая концепция стала самой верной. Финалом работ по данным требованиям стала самоходная артиллерийская установка СУ-152. Также Гинзбургом была разработана концепция легкого универсального шасси на агрегатах Т-60. Данная концепция была реализована весной 1942 года на заводе №37 в Свердловске. Речь идет о самоходных артиллерийских установках СУ-31 и СУ-32.

СУ-12, машина, ставшая для конструктора роковой

На основе шасси СУ-32 была разработана легкая самоходная артиллерийская установка СУ-12. Также изготовили ЗСУ СУ-11. Она стала опытной, в отличие от СУ-12, которую приняли на вооружение постановлением ГКО № 2559 от 2 декабря 1942 года. Гинзбург являлся главным конструктором машины, а основная нагрузка легла на плечи КБ завода №38 под руководством М.Н. Щукина. Увы, данная машина стала для Гинзбурга роковой. Выбранная схема с параллельно расположенными моторами и двумя КПП ГАЗ-ММ оказалась неудачной. В ходе маневрирования происходило разрушение КПП и бортовых передач, причем к весне это явление стало массовым. По-настоящему проблемы с коробками передач стали проявляться в феврале-марте 1943 года, когда началось по-настоящему массовое производство СУ-12. Если за январь отправка с завода №38 составила всего 35 машин, то в феврале Киров покинули 94 САУ, а в марте – 96. Тревогу забили в конце февраля 1943 года. Согласно докладу, датированному 25 числом, по причинам дефекта КПП из строя вышло 79 машин, то есть 45% от выпущенных на тот момент СУ-12! Из них 38 вышло из строя в ходе заводских испытаний, 19 в войсках, еще 4 (из 5 участвовавших) сломалось на испытаниях в Московском артцентре. И это ещё до того, как на машину установили крышу, которая добавила массы к уже имевшимся 11 тоннам.

По мнению Гинзбурга, проблема была связана с плохим качеством КПП. С этим не согласились на ГАЗ им. Молотова. И правда была на стороне ГАЗ. КБ завода №38 лихорадочно работало над улучшением ситуации. Благодаря введённым заводом №38 изменениям в конструкцию аварийность немного снизилась, но всё равно осталась высокой. Дело приняло настолько серьезный оборот, что по указанию Сталина СУ-12 были изъяты из самоходных артиллерийских полков. Согласно постановлению ГКО №3184 от 14 апреля 1943 года, на заводе №38 были созданы специальные бригады, которые ездили по частям, укомплектованным СУ-12 раннего выпуска и на месте производили их модернизацию. Тем не менее, стало ясно — проблема неустранимая. На сей раз виновным оказался Гинзбург. Точку в вопросе поставил Сталин. 7 июня 1943 года он подписал постановление ГКО №3530 «О самоходных установках СУ-76», где есть следующий пункт:

««Конструктора самоходной артиллерийской установки СУ-76 т. Гинзбурга отстранить от работы в Наркомтанкопроме, запретить допущение его в дальнейшем к конструкторским работам и направить в распоряжение НКО для использования в войсках Действующей Армии»»

Сведения о гибели инженер-полковника С.А. Гинзбурга

Гинзбурга направили на фронт в составе 32-й танковой бригады, в которой он занял должность зампотеха. Боевая карьера Семёна Александровича оказалась недолгой: инженер-полковник Гинзбург погиб 3 августа 1943 года в районе деревни Малая Томаровка Курской области. Похоронен в селе Беленихино Прохоровского района Белгородской области. Так печально закончился путь одного из ключевых конструкторов советской бронетанковой техники 30-х годов. Несмотря на такой финал, это совсем не причина забывать Семёна Александровича. Его заслуги огромны, а неудачная СУ-12 стала базой для создания СУ-76М, второй по массовости боевой машины Красной Армии.

Источники

• РГВА
• РГАЭ
• ЦАМО РФ
• Фотоархив автора
• Архив Игоря Желтова

источник: https://yuripasholok.livejournal.com/12502265.html