На виражах. Как адмирал Иессен смог уйти от адмирала Камимуры
На виражах. Как адмирал Иессен смог уйти от адмирала Камимуры
Данный материал выкладывается на сайт в продолжение темы боя 1 августа, поднятой в статье «В совершении геройства далее этого идти уже некуда…».
Содержание:
В подводке к праздничному опросу я упоминал «загадку Ульсана». Формулировка такова: «Как получилось, что японцы, имевшие превосходство в скорости и силе, занимавшее исходно выгодную позицию — между русскими и их базой — в конце концов остались у них за кормой?» Исчерпывающий ответ на поставленный вопрос дать сложно. Документальные свидетельства об этом бое разнятся. Наиболее существенные расхождения относятся как раз к кульминационному периоду сражения, времени между 07.00 и 08.00 (здесь и далее время даётся по японской версии), когда относительное положение крейсеров Камимуры и Иессена поменялось радикально: к началу этого периода наши корабли находились почти строго к югу от японских, спустя час — оказались почти строго на севере.
Несмотря на обозначенные сложности, попытка описать основные решения Иессена и Камимуры, повлиявшие на итог боя, представляется небезнадёжной и достаточно любопытной. О мотивах некоторых ключевых решений нам, к сожалению, остаётся только догадываться, что, впрочем, тоже небесполезно. При этом составление полноценного описание боя «на века» в мои планы не входило. Приведённый ниже — богато иллюстрированный! — текст представляет собой попытку комментария к тактике в бою при Ульсане.
Первая фаза: 05.23-06.07
Бой при Ульсане можно назвать классическим боем сильного и слабого, в котором последний решал задачу минимизации ущерба. Командующий Владивостокским отрядом, контр-адмирал К.П. Иессен, с самого начала видел свою задачу только в том, чтобы уйти от противника, имевшиеся средства представлялись Иессену безусловно негодными для атаки. Ключевое противоречие, с которым столкнулся Иессен в бою, заключалось в том, что противник превосходит его не только в огневой мощи и защищённости, но ещё и в скорости — и в начале боя это противоречие усугублялось тем, что противник преграждал отряду наших крейсеров путь во Владивосток.
Для вице-адмирала Х. Камимуры ситуация была несколько проще. На его стороне были ключевые материальные преимущества, и выгодная исходная позиция. Позиция Камимуры, по мнению Корбетта, «была чрезвычайно выгодна для сокрушительного успеха» (was highly favorable for crushing succes). В японской официальной истории описанию боя предшествует яркая подводка:
Уже не раз неприятельская эскадра то и дело появлялась в наших водах и делала там, что хотела, а наш 2-й боевой отряд каждый раз из-за погоды и т.п. выпускал её; все со стиснутыми зубами ожидали момента встречи и вот теперь, когда, наконец, увидели неприятеля, дух каждого, начиная от адмирала и до матроса, воспрянул, и все горели желанием одним ударом разбить его в пух и прах.
Словом, исходная обстановка и цели боя не вызывали сомнений ни у одной из сторон. Иессен первым принял важное решение: вскоре после обнаружения япоских броненосных крейсеров к северу от себя он решил попытаться оторваться от противника, двигаясь на восток. Это решение вело к относительно раннему началу боя, мотивы свои Иессен прокомментировал так:
…я намеревался, в случае возможности, лечь на NO и прорваться в Японское море, мимо острова Окисима; однако неприятель, заметив мое намерение и имея первое время преимущество в ходе, стал сближаться с нами, почему я курс склонил к O и продолжал идти на этом румбе. Идти же на юг я считал слишком рискованным, так как японцы очевидно, вследствие выхода нашей эскадры, совершенно изменили свое прежнее расположение, держась с броненосными крейсерами далеко к северу /в 45 милях от северной оконечности Тсусимы/ и направив вероятно крейсера 2-го ранга и миноносцы к южной оконечности этого острова, для встречи там могущих прорваться судов нашей эскадры.
Оценка Иессеном положения была вполне верна — японские крейсера 4-го боевого отряда и миноносцы действительно находились к югу от него, хотя и нельзя сказать, что они представляли собой непреодолимое препятствие или смертельную угрозу для наших крейсеров.
Так, или иначе, наш отряд повернул почти строго на O, а 2-й боевой отряд японцев вскоре лёг на немного сходящийся курс. В 05.24 флагманский крейсер Камимуры, «Идзумо», с расстояния 8 400 м открыл огонь по замыкавшему нашу колонну «Рюрику» (здесь и далее дистанции и время даются по рапорту командира «Идзумо» и в соответствии с приложенной к рапорту схемой маневрирования). В течение примерно получаса противники двигались сходящимися курсами, в 05.52 дистанция уменьшилась до 5 000 м (рис.1), после чего «Идзумо» открыл огонь из 12-фн орудий.
Таким образом, за первые полчаса боя Камимура сумел приблизиться к своей цели — если в момент открытия огня его отряд был позади траверза «России», к северу-северо-востоку, а расстояние не давало надежд на быстрое достижение результата, то к 05.50 «Идзумо» был почти строго к северу от «России», и вышел на дистанцию решительного боя. Однако, сложиавшееся к этому моменту положение быстро изменилось по воле Иессена — в 05.52 наш отряд отвернул к югу. Комментарий Иессена к этому манёвру представляется странным:
Так как в это время крейсер II ранга [«Нанива»] стал стрелять по «России», то я приказал изменить курс на 20° вправо и привести его в угол обстрела левого носового 8 дм. орудия, которое затем выстрелило и попало в него, после чего он тотчас же повернул и стал удаляться.
Хотя мотивация Иессена и представляется спорной, сам манёвр был вполне естественным, соответствующим идее минимизации ущерба — наш отряд отвернул от противника. Камимура не последовал движению Иессена. Мотивация его довольно подробно описана в японской официальной истории:
В 5 часов 52 минуты «Россия» и «Громобой», наконец, уклонились вправо и только «Рюрик», отставши далеко позади своих товарищей, не мог следовать за ними. Мы продолжали держать тот же курс, и, имея солнце за спиной, стреляли по неприятелю в продолжение нескольких минут анфиладным огнём.
Камимура попытался использовать сложившееся в результате манёвра Иессена теоретически выгодное — охватывающее — положение по отношению к русской колонне, и, кроме того, «выиграть освещение». Это привело к быстрому увеличению дистанции — в 05.58 флагманский корабль Камимуры обстреливал «Рюрик» с расстояния 6 500 м (12-фн орудия прекратили огонь), в 06.01 расстояние увеличилось до 7 000 м.
Корбетт утверждает, со ссылкой на японские рапорты, что в это время Камимура собирался повернуть «вдруг вправо», и преследовать Иессена строем фронта, однако изменил это решение после того, как в 06.01 наш отряд резко повернул вправо, от противника, и лёг на обратный курс, к северо-западу. Здесь следует отметить, что, по описанию Иессена, «Рюрик» почти с самого начала боя держался справа и впереди своего места в строю, чем затруднял маневрирование отряда (японцы этого не отмечают, напротив, по их описаниям «Рюрик» довольно быстро начал отставать от «России» и «Громобоя»). Именно эта помеха заставила Иессена двигаться на юг чуть дольше, чем он хотел, а при повороте на обратный курс «Рюрику» пришлось застопорить машины. Видимо, в это время корабль, попавший под сосредоточенный огонь японских крейсеров, получил первые повреждения в корме, в результате которых было затоплено румпельное отделение, после чего пришлось «поставить руль прямо» и перейти на управление машинами. Несмотря на это, «Рюрик» пока мог держаться генерального курса, хотя и отставал.
Камимура снова не стал немедленно реагировать на манёвр противника. Пока наш отряд выполнял поворот, японцы держались прежним курсом, поддерживая огонь по состворившимся кораблям противника, и только в 06.07 «Идзумо» так же повернул в NW-четверть.
Рисунок 1. Фрагмент схемы боя при Ульсане, приложенной к рапорту командира «Идзумо». Отмечены относительные положения и расстояния противников в первой фазе боя
Вторая фаза: 06.08-06.48
Первую часть боя можно назвать безусловно успешной для японцев. Камимура не дал противнику продвинуться на север — напротив, немного оттеснил к югу — и сумел сократить дистанцию. На «Рюрике» был повреждён руль. Наконец, японцы заняли позицию к северо-востоку от наших крейсеров, против восходящего солнца. Тем не менее, эти результаты были отчасти скомпенсированы последним решением Камимуры в первой фазе боя. Разворот на новый курс несколько задержался, невыгоды этого решения были усугублены выбранной формой манёвра — последовательный поворот от противника. По поводу сложившегося к началу второй фазы положения командующий Владивостокским отрядом крейсеров писал так:
Неприятель, находившийся при начале поворота приблизительно в 40 кабельтовах, по-видимому не заметил моего намерения, вследствие отвода руля и продолжал идти прежним курсом, лишь по окончании поворота он догадался и повернул влево; при этом маневре я выгадал весьма много в расстоянии и так как ход неприятеля по-видимому был уже меньше нашего, то появилась полная возможность прорыва вдоль Корейского берега.
По рапорту командира «Идзумо», в 06.10 дистанция выросла до 8 000 м, а в 06.17 — до 9 000 м, после чего японцы прекратили огонь. По японской схеме маневрирования, Иессен в 06.10 повернул к востоку, что и привело к увеличению дистанции — в наших источниках этот поворот не упоминается. Так, или иначе, японцы в это время не могли в полной мере использовать выгоды положения относительно солнца. Попытка сократить дистанцию за счёт увеличения скорости после 06.17 так же не удалась — по описанию Корбетта, «Адзума» начал отстатвать от «Идзумо», и Камимура побоялся остаться со своим флагманом «изолированным».
Тем не менее, в 06.24 дистанция уменьшилась до 8 600 м, и японский флагман снова открыл огонь. Успех, достигнутый в первой фазе, давал себя знать: управлявшийся машинами «Рюрик» остатвал всё сильнее, при этом японцы находились позади его траверза, что в сложившеся ситуации сыграло им на руку: вскоре после возобновления боя «Рюрик» получил новое попадание в кормовую часть ниже ватерлинии. В 06.29 корабль вышел из строя вправо — в рапорте командира «Идзумо» этот момент отмечен как момент, когда на «Рюрике» случилась поломка руля (рис. 2).
Рисунок 2. Фрагмент схемы боя при Ульсане, приложенной к рапорту командира «Идзумо». Отмечены относительные положения и расстояния противников во второй фазе боя
Выход «Рюрика» из строя резко изменил тактическую ситуауцию. В «задачу Иессена» добавилось новое противоречие — он мог пытаться помочь «Рюрику», или спасать два других своих корабля. Как ни странно, усложнилась и задача Камимуры (хотя вряд ли кто-то понимал это в тот момент). Ему теперь так же приходилось разрешать дилемму «журавля и синицы», выбирая между гарантированным уничтожением «Рюрика» и попыткой уничтожить все корабли противника.
Впрочем, на протяжении примерно четверти часа радикального изменения ситуации не случилось. «Россия», «Громобой» и 2-й боевой отряд японцев по-прежнему двигались в северо-западном направлении, при этом дистанция постепенно уменьшилась с 8 000 до 6 700 м. Наконец, в 06.44 наш отряд лёг на обратный курс — Иессен решил вернуться на помощь «Рюрику», при этом он снова повернул от противника. Камимура повторил свой манёвр:
Мы некоторое время держали прежний курс и пользовались выгодой сосредоточения анфиладного огня по неприятелю с расстояния 6,000 метров [sic!], но в 6 часов 47 минут дистанция стала свыше 7,000 метров и курс неприятеля будто бы определился, почему адмирал Камимура увидел, что настал момент для перемены курса и преследования неприятеля, повернул вправо на 16 румбов и дал курс на SO.
Третья фаза: 06.49-07.18
Вторая фаза боя принесла японцам существенный материальный успех: «Рюрик» вышел из строя, хотя его состояние пока не было вполне ясно никому из участников боя. Более того, Камимура смог догнать два других наших крейсера, к моменту поворота Иессена на обратный курс «Идзумо» был уже почти строго к северу от «России». Решение же Иессена вернуться к «Рюрику» дало японцам решительно тактическое преимущество — следующие полчаса боя можно смело назвать периодом тактического доминирования японцев.
Попытка Иессена прикрыть «Рюрик» от японцев не удалась — непуправляемый корабль при приближении «России» и «Громбоя» рыскнул вправо, оказавшись между своими и японцами. В 06.58 положение нашего отряда оказалось, по выражению Корбетта, плохим «настолько, насколько это возможно»: наши корабли состворились, «Рюрик» же, окащавшийся на расстоянии 5 600 м от противника, попал под сосрадоточенный огонь японских кораблей (рис. 3).
В этом месте рапорт Иессена становится куда как менее подробным. Очевидно, командующий Владивостокским отрядом не посчитал возможным подробно описывать сложившуюся ситуацию: тот факт, что «Рюрик» оказался между нашими и японскими кораблями, в его донесении в явном виде не отмечен ни разу. Очевидно, в этот момент «Россия» получила самое тяжёлое повреждение: разорвавшийся под полубаком снаряд вызвал сильный пожар боеприпасов носовой группы артиллерии, в том числе 203-мм орудий. Дым окутал боевую рубку корабля, из-за чего Иессен прикала повернуть на NW — по ветру. По японской схеме, «Россия» и «Громобой» повернули на обратный курс в 06.58. Японцы последовали движению противника в 07.04. Стоит отметить, что в 07.00 на «Иватэ» произошёл сильный взрыв, в результате которого вышли из строя 3 152-мм и 1 76-мм орудие — это было единственное по-настоящему тяжёлое повреждение японских кораблей в бою.
Очевидно, что в этот момент Камимура полностью владел инициативой, при этом дистанции уменьшились достаточно для того, чтобы можно было рассчитывать на достижение решительного успеха. После 07.10 «Идзумо» снова открыл огонь по «России» и «Громобою». В 07.13 Иессен снова попытался вернуться на помощь к «Рюрику» — и этот раз он повернул на противника, вправо. Японцы при этом повороте заняли позицию «палочка над Т» на дистанции, уменшившейся до 4 600 м — это был наивысший тактический успех Камимуры. В 07.18 японцы в четвёртый раз равернулись на обратный курс, и легли на SO. «Россия» и «Громобой» находились справа, впереди траверза, сражающиеся отряд снова двинулись к «Рюрику».
Рисунок 3. Фрагмент схемы боя при Ульсане, приложенной к рапорту командира «Идзумо». Отмечены относительные положения и расстояния противников в третьей фазе боя. Синим показаны расстояния до «Рюрика», красным — до «России» и/или «Громбоя»
Четвёртая фаза: 07.19-07.44
Третья фаза была, очевидна, наиболе успешной для японцев. Таким образом, в течение первых двух часов Камимура действовал в целом успешно, постепенно наращивая своё тактическое преимущество, вполне владея инициативой и сохраняя выгодное положение относительно противника. Преимущество японцев постепенно нарастало, повреждение «Иватэ» не скомпенсировало тяжёлые повреждения и потери на русских кораблях. Казалось бы, настал момент для сокрушительного успеха — однако на деле ход боя резко изменился.
Через пару минут после поворота японцев в 07.18 Иессен снова повернул на NW — по-видимому, в расчёте на то, что находившийся рядом «Рюрик» сможет удержаться в строю. Камимура продолжал движение на SO — около 07.25 противники разошлись контр-курсами. В 07.28 «Россия» оказалась почти строго на восток от «Идзумо» — тем не менее, японский командующий всё так же шёл на юго-восток. Его мотивы нам точно неизвестны. Корбетт предполагает — с должными основаниями — что к этому моменту Камимура решил радикально изменить свою тактику. Два поворот Иессена к «Рюрику» позволяли предположить, что русский командующий не готов бросить повреждённый корабль. Видимо, исходя из этого наблюдения, Камимура решил отказаться от преследования «России» и «Громобоя» и попытаться удерживать инициативу, решительно атаковав «Рюрик» и вынудив противника вернуться к повреждённому кораблю. Если это так, то поначалу тонкий расчёт японского командующего оправдался.
В 07.28 «Россия» и «Громобой» — по японской схеме — снова повернули к «Рюрику». Рассотяние в этот момент увеличилось до 6 900 м, а в 07.32, по рапорту командира «Идзумо» — до 7 400 м. «Рюрик» был значительно ближе к японцам — Иессен уже не мог прикрыть его от противника. В 07.35 «Идзумо» стрелял по «Рюрику» с 5 800 м, при этом 2-й боевой отряд описывал плавную циркуляцию вокруг повреждённого крейсера, постепенно склоняясь к югу, а потом и к юго-западу. «Россия» и «Громобой» фактически на несколько минут вышли из боя, оказавшись на расстоянии более 8 000 м от кораблей Камимуры, и за «Рюриком». «Идзумо» снова открыл огонь по «России» только в 07.41, с расстояния 8 500 м (при этом 12-фн орудия флагмана Камимуры были по «Рюрику» с 5 500 м). Несколько минут противники двигались сходяющимися курсами к югу.
В 07.44 расстояние уменьшилось до 7 000 м — Иессен решил повернуть на северо-восток, к «Рюрику», и второй раз за бой выполнил поворот на противника. Нашему командующему наконец-то удалось занять положение, позволяющие пройти между японцами и «Рюриком». Наступала кульминация боя.
Рисунок 4. Фрагмент схемы боя при Ульсане, приложенной к рапорту командира «Идзумо». Отмечены относительные положения и расстояния противников в четвёртой фазе боя. Синим показаны расстояния до «Рюрика», красным — до «России» и/или «Громбоя»
Пятая фаза: 07.45-08.44
Четвёртая фаза боя оказалась для японцев далеко не такой успешной. Камимура фактически дал «России» и «Громобою» длительную передышку. При этом японский командующий позволил Иессену выйти на позицию к западу от себя — 2-й боевой отряд больше не преграждал Иессену путь во Владивосток. Наш командующий решил воспользоваться предложением Камимуры, и в 07.45 «Россия» и «Громобой» легли на крус север-северо-восток.
Последующие действия Камимуры, по утверждению Корбетта, не описаны подробно и не объяснены должным образом в донесении японского командующего — единственным источником остаётся схема маневрирования. Этот факт представляется вполне понятным потому, что действия Камимуры в этот период выглядели несколько странно, и единственным объяснением остаётся предложенное Корбеттом — очеивдно, командующий 2-м боевым отрядом по-прежнему полагал, что атака на «Рюрик» остаётся лучшим способом удержать Иессена на месте.
Так, или иначе, но японцы реагировал на поворот Иессена к северу на протяжении 12 минут. В 07.50 противник разошлись контр-курсами на дистанции 5 600 м. В 07.56 японцы, наконец, повернули — но не на обратный курс, вслед за «Россией» и «Громобоем», а вправом, как-будто для того, чтобы поставить «палочку над Т» хвосту русского отряда. В 07.59 «Идзумо» перенёс огонь на приблизившийся «Рюрик» — 5 300 м — в спустя ещё две минуты Камимура повёл свой отряд почти строго на восток, и следовал этим курсом до 08.14 (рис. 5).
«Рюрик» снова стал главным объектом японской атаки, крейсера Камимуры осбтреливали корабль на дистанциях 5 400… 6 000 м. Иессен же в четвёртый — и последний — раз решил вернуться к повреждённому крейсеру. «Россия» и «Громобой» — находившиеся к этому времени далеко к северу от японцев — снова повернули на юг. Камимура в 0814. наконец-то повернул на северо-восток, навстречу Иессену. Наш командующий в это время решил, что лучшей помощью «Рюрику» будет отвлечение главных сил противника на север:
В 8 час. 10 мин. приближаясь к «Рюрику» и видя, что он, судя по сильному буруну перед носом, имел большой ход снова поднял ему сигнал — «идти во Владивосток», который он отрепетовал. Чтобы окончательно отвлечь от него броненосные крейсера, я в 8 час. 20 мин. снова повернул влево и лег приблизительно на румб NWW. Неприятель, находясь в это время в расстоянии около 42 кабельтовов, тотчас же повторил этот маневр, так что цель моя была достигнута.
Очевидно, что к этому моменту положение «Рюрика» показалось достаточно определённым и японскому командующему. Ситуация, сложившаяся после 08.14, описана в японской официальной истории следующим образом:
Опять начался жестокий бой. «Идзумо» стрелял главным образом по «России», «Адзума» и по «России», и по «Громобою», «Токива», смотря по обстоятельствам, по всем 3 судам, «Иватэ» же стреля специально по «Рюрику», который на это ответил выстрелом миной, но не попал; положение его было безнадёжное. Неприятельский адмирал уже, по-видимому, отказался от мысли его выручить, и в 8 часов 22 минуты быстро изменил курс на N. Ещё до этого флагманское судно 4-го боевого отряда «Нанива» подошёл к месту боя, а затем и «Такатихо», и, так как оба они в 7 часов 50 минут пошли к «Рюрику», то адмирал Камимура пустился в погоню за 2 другими крейсерами.
Любопытно, что события следующего часа в японской официальной истории никак не описаны. Между тем, на схеме маневрирования «Идзумо» отмечены два поворота японцев от противника — в 08.19 и в 08.30, причём второй поворот как бы является ответом на анлогичный манёвр Иессена. Причины этих манёвров понять трудно. Корбетт делает предположение, что как минимум в одном случае Камимура просто хотел ввести в дело кормовые орудия. Впрочем, не исключено, что он так же опасался сближения на дистанцию торпедного выстрела. Так, или иначе, результатом этих манёвров стало увеличение дистанции. В 08.43 расстояние составляло 7 200 м — достаточно много для надежд на достижение решительного результата.
Рисунок 5. Фрагмент схемы боя при Ульсане, приложенной к рапорту командира «Идзумо». Отмечены относительные положения и расстояния противников в пятой фазе боя. Синим показаны расстояния до «Рюрика», красным — до «России» и/или «Громобоя»
Шестой фаза: 08.45-10.04
Если действия Камимуры в первые два часа боя можно оценить как в целом успешные, то итоги четвёртой фазы едва ли можно поставить ему в заслугу — именно в этот период японский командующий окончательно потерял выгодную позицию между кораблями Иессена и базой. Попытка использовать атаку на «Рюрик» для перехвата инициативы была частично успешной, однако окончательно решить судьбу повреждённого крейсера Камимура не смог (это скажется позже), а начавшаяся в 08.45 погоня стартовала в невыгодных для него условиях — русские корабли были впереди траверза японцев, дистанция велика.
Сама по себе последующая погоня не сопровождалась активным маневрированием сторон. Иессен так описывает этот период боя:
Так как курс вел на Корейский берег, то я все время старался склоняться вправо, чем уменьшал расстояние до неприятеля; первоначально он отходил и снова увеличивал расстояние, лишь последние полчаса он не изменял курса, почему я склонялся влево, чтобы менять расстояние и не давать ему пристреливаться.
На схеме маневрирования «Идзумо» отмечены три небольших — 1-2 румба — поворота нашего отряда вправо, в 08.58, 09.09 и 09.42, и так же три отворота «Идзумо» от противника — в 09.01, 09.16 и 09.46. Впрочем, за первыми двумя отворатами последовали довороты на противника, что свидетельствует о желании Камимуры поддерживать дистанцию — желании, не совсем понятном в сложившейся ситуации. В 09.38 «Адзума» из-за поломки машины ненадолго вышел из строя, его место занял «Токива», а «Адзума» вернулся в строй перед «Иватэ».
Так, или иначе, небольшой перевес в скорости позволил японцам к 09.48 уменьшить дистанцию до 5 300 м, минимального в последней фазе боя значения. На «России» и «Громбое» готовились к худшему, однако неожиданно наступила развязка:
Незадолго до 10 часов неприятель особенно усилил или лучше сказать — участил свой огонь; однако ясно было видно, что многие из его орудий, как башенных 8 дм. так и бортовых 6 дм. — молчали. Лучше всех судов неприятельских стрелял крейсер «Tokiwa», на котором по-видимому и сохранилось невредимым наибольшее число орудий. Вероятно он надеялся окончательно расстрелять нас на этом галсе, при громадном своем преимуществе в артиллерии, и я поэтому предполагал, когда он открыл убийственный учащенный огонь, что он начнет к нам приближаться; однако он, не уменьшив вовсе расстояния, перед самыми 10-ю часами прекратил огонь и повернул последовательно вправо.
В официальной японской истории решение Камимуры о прекращении погони описано так:
… к 10 часам утра наши суда преследовали неприятеля и вели бой уже в продолжении нескольких часов, почему особенно прислуга у орудий была утомлена, скорость стрельбы уменьшилась, старались лишь попадать наверняка. В это время адмирал Камимура, получив донесение, что на «Идзумо» не хватает снарядов и, сверх того, видя, что, хотя огонь неприятеля ослабел, но скорость хода нисколько не уменьшилась, решил, что лучше оставшимися снарядами потопить «Рюрик»; в 10 часов 4 минуты, наконец, прекратил преследование и, повернув вправо, пошёл к «Рюрику».
Аналогичное объяснение, по утверждению Корбетта, содержится и в «Совершенно секретной истории…», и в целом оно соответствует рапорту Камимуры — с тем лишь уточнением, что артиллерийский офицер «Идзумо», по этому описанию, доложил, что на крейсере осталось 25% снарядов (на деле расход был меньше, возможно, речь шла о расходе для определённой группы орудий или, скажем, носовой башни). Сам Корбетт называет это объяснение не вполне удовлетворительным. В то же время он замечает, что перед Камимурой стояла задача охраны Корейского пролива на случай прорыва кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры. Он не имел точных сведений о судьбе «Цесаревича», «Аскольда», «Дианы» и «Новика», а дальнейшая погоня за «Россией» и «Громобоем» уводила его со сторожевой позиции. Впрочем, отсутствие японских указаний на наличие таких соображений делает это наблюдение Корбетта хоть и ценным, но едва ли приемлемым.
Так, или иначе, Камимура принял решение завершить бой в тот момент, когда способность «России» и «Громобоя» к сопротивлению была практически исчерпана. Решение Камимуры было вдвойне драматичным потому, что как раз в то время, когда японский командующий решил отказаться от погони, «Рюрик» прекратил сопротивление, а в 10.20 наш крейсер опрокинулся. Однако, сообщение об этих событиях пришло к Камимуре с запозданием.
Заключение
Бой при Ульсане можно назвать чрезвычайно интересным с тактической точки зрения — что, вообще говоря, не типично для боя «слабого с сильным». Командующим с обеих сторон приходилось активно маневрировать и принимать сложные решения на протяжении первых 3,5 часов боя. Очевидно, и Иессен, и Камимура испытавали серьёзный эмоциональный стресс и ментальную нагрузку — при этом положение Иессена было, по понятным причинам, много сложнее. В такой ситуации известное высказывание — «выигрывает не то, кто не ошибается, а тот, кто делает меньше ошибок» — становится особенно верным.
Едва ли можно спорить с тем, что бой при Ульсане всё-таки стал победой японцев — и Камимуры. Более того — действия Камимуры в первые два часа боя, до 07.22, можно назвать вполне искуссными: японский командующий на протяжении этого времени сохранял выгодное положение между противником и его базой, при этом ему удалось занять выгодное положение относительно солнца, вывести из строя один из трёх крейсеров противника, и несколько раз сблизиться с противником на дистанцию решительного боя (5 500 м и меньше). Иными словами, Камимура в этот период боя проявил тактический талант.
Тем не менее, и в первые два часа боя Камимура четырежды использовал решение, лучше соответствовавшее целям его противника — последовательные повороты от противника с предварительной паузой раз за разом приводили к увеличению дистанции. Корбетт прямо отмечает, что поворот вдруг был предусмотрен японскими инструкциями — и специально для такого поворота младший флагман находился на концевом корабле. Камимура, тем не менее, ни разу не использовал этот манёвр, в результате японцы тратили время и снаряды впустую. Подобное замечание может показаться придиркой — если бы не тот факт, что утомление прислуги и расход снарядов, в конечном итоге, стали основной причиной прекращения боя до достижения решительного результата.
Впрочем, если в первые два часа боя Камимура совершал «помарки», то в четвёртой и пятой фазах он решил радикально изменить тактику, и решение это можно назвать как минимум спорным. Изменение тактики было столь резким, что невольно напрашиваются выводы о том, что Камимура «устал» или «растерялся». Отказавшись от атаки на «Россию» и «Громобой», выбрав главным объектом «Рюрик», Камимура на самом деле — как опять же справедливо замечает Корбетт — отдал инициативу Иессену. Последний теперь мог вернуться (и делал это дважды), но он не был более вынужден поворачивать к югу, как в первые два часа боя. Прорыв России и «Громобоя» во Владивосток стал прямым следствием этой ошибки Камимуры. Сосредоточившись на «Рюрике», Камимура сделал выбор в пользу принципа «синицы в руках» — и получил результат, вполне этому принципу соответствующий.
Действия Иессена в бою, на наш взгляд, обладали большей цельностью — несмотря на то, что выход из строя «Рюрика» заставил Иессена регулярно менять курс на противоположный без прямых тактических оснований. Тем не менее, Иессен, по-видимому, сохранял хладнокровие на протяжении всего боя, и старался держаться принципа минимизации ущерба. Его попытки помочь «Рюрику» оказались безрезультатными, однако, в конечном итоге, Иессен своевременно принял решение отказаться от попыток «взять «Рюрик» с собой». При этом в его действиях сохранялся баланс между вполне понятным желанием спасти товарищей и безрассудством — Иессен, с одной стороны, не рисковал сближаться с японцами на дистанцию торпедного встрела, даже если в результате «Рюрик» оказывался ближе к противнику, чемего корабли, и, в то же время, дважды поворачивал на противника, пытаясь спасти «Рюрик». Едва ли можно назвать, что Иессен действовал в бою талантливо. Однако, Иессен не совершил ошибок, которые привели бы к гибели всего отряда — при том, что такой результат был ожидаемым по исходным условиям задачи.
UPD. Прекрасная интерактивная анимация от ув. Алексея Кручинина здесь. Большое спасибо Алексею!
