Продолжение цикла, посвящённого борьбе мусульман и христиан на Пиренейском полуострове в средневековье. В этой части собраны сразу три части и посвящены они самому началу этой длительной череде войн.
Содержание:
«ЗНАМЕНОСЕЦ РЕКОНКИСТЫ»
Дон Пелайо (690-737), человек несгибаемой воли, исключительного мужества и глубочайшего благочестия, принадлежал к высшему слою аристократии вестготского королевства. Этому славному воителю, прожившему короткую, но яркую жизнь посреди непрестанных тревог и опасностей военного лихолетья, самой судьбой было предначертано сыграть выдающуюся роль в истории испанской Реконкисты.
За участие в заговоре знати король готов Витица предал жестокой казни отца Пелайо, Фавилу, герцога Кантабрии.
Благоразумный юноша не стал дожидаться того страшного дня, когда королевский гнев обрушится и на его голову – вместе с верным товарищем Себаллосом он принял в руки посох паломника и покинул пределы родины, направив свои стопы в Святую землю.
После смерти Витицы и захвата власти Родерихом друзья вернулись из Иерусалима к толедскому двору. Новый властитель, собиравший вокруг трона противников свергнутой династии, приветливо встретил сына казнённого герцога. Удостоенный графского титула, Пелайо был зачислен в королевскую гвардию, сделавшись меченосцем Родериха.
В тот самый момент, когда жизнь юноши, казалось, окончательно наладилась, грянула нежданная гроза арабского нашествия, и иллюзорное благополучие развеялось прахом. В несчастной битве при Гвадалетте молодой рыцарь храбро сражался бок о бок с королём и получил лёгкое ранение, но тот скорбный день ему посчастливилось пережить, так как Провидение хранило его для исполнения великой миссии.
Вместе с остатками разгромленных войск дон Пелайо отступил к Эсихе, где готы возвели последний оплот на пути завоевателей.
СТРАННЫЙ ПРИКАЗ ЭМИРА
Эмир Муса ибн Носсейр, получивший от Тарика подробнейший отчёт о результатах сражения при Гвадалетте, распорядился закрепиться на захваченных рубежах и не предпринимать никаких активных наступательных действий вплоть до его личного прибытия в Андалусию. Такой странный приказ был продиктован завистью Мусы, приревновавшего к добытой в бою славе своего подчинённого, а также опасением, что Тарик может утаить от него наиболее ценные трофеи.
Государственный деятель Арабского халифата Муса ибн Нусайр
Однако арабские и берберские воины и слышать ничего не хотели о дурацких предписаниях африканского эмира, шедших вразрез с их кровными интересами. Окрылённые грандиозной победой, они неудержимо рвались вперёд, к обещанным несметным сокровищам и прекрасным гуриям христианской столицы, и всякий, кто попытался бы стать на их пути к этой заветной цели, неминуемо поплатился бы головой.
Вот почему Тарик, проигнорировав приказ своего господина, повёл мавританскую армию, пополнившуюся после победы над королём готов многими тысячами добровольцев, дальше на север.
СРАЖЕНИЕ ПРИ ЭСИХЕ
Завоеватели стремительно продвигались вперёд, чему способствовал не только наступательный порыв воодушевлённых солдат. Пешие берберы оседлали тысячи испанских жеребцов, добытых у Гвадалетты, а те пехотинцы, которым всё же не досталось ни лошадей, ни мулов, не желая отставать от кавалерии, вскочили на крупы коней позади своих товарищей.
Сокрушительным ураганом промчавшись через Сидонию, Морор и Кармону, сарацинская конница остановилась только у крепостных стен Эсихи.
За невыносимый летний зной, побивающий все температурные рекорды, испанцы прозвали Эсиху «Сковородкой Андалусии», но сражение, развернувшееся там в начале августа 711 года, оказалось не менее жарким, чем местный климат. За всю испанскую кампанию завоевателям не приходилось сталкиваться с таким упорным сопротивлением и нести такие колоссальные потери, как под Эсихой.
В подтверждение этих слов будет уместно привести небольшой отрывок из четвёртой книги «Истории мусульманских династий в Испании» арабского летописца Ахмеда ибн Мохаммеда аль-Маккари:
«… Затем он [Тарик] встал лагерем под Эсихой и осадил её. Жители её были многочисленны и храбры, и, имея на своей стороне остатки армии Родериха, сначала яростно защищались; однако после жестокой битвы, в которой огромное число мусульман было убито или ранено, всемогущий Аллах даровал им [арабам]победу…
Ни в одной битве с тех пор мусульмане не несли таких потерь, ибо те христиане сражались с величайшей энергией и решимостью, и велико было опустошение, внесённое ими в ряды правоверных».
Хранимому судьбой графу Пелайо каким-то чудом удалось выбраться невредимым и из этой кровавой мясорубки, где почти все рыцари Родериха, уцелевшие при Гвадалетте, сложили свои головы. Оставив позади пылающий город с разбитыми крепостными стенами и башнями, Пелайо поскакал дальше на север, в Толедо, чтобы встать в ряды доблестных защитников столицы вестготского королевства.
ПЛАН ГРАФА ЮЛИАНА
После падения Эсихи, когда организованное сопротивление христиан было сломлено, граф Юлиан, по-прежнему находившийся при штабе Тарика, предложил арабскому полководцу разделить армию на отдельные корпуса, наметив для каждого из них свою конкретную цель.
Тарик внял разумному совету наместника Сеуты. Отобрав из числа офицеров армии наиболее способных, он поставил перед каждым командиром особую боевую задачу.
Первый корпус получил приказ захватить Кордову, второй – Малагу, третий – Гранаду, а четвёртому, ведомому самим Тариком, предстояло взять Хаэн.
Рассыпавшись веером во все стороны и овладев важнейшими городами юга Андалусии, мавританские войска должны были вновь воссоединиться у ворот Толедо, чтобы совместными усилиями штурмовать столицу готов.
ГЛУПЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Во время этого похода трагические события самым причудливым образом переплелись с комическими. К последним относится забавная история о том, как жители Кордовы купали пленного негра:
«Велик был страх и вместе с тем удивление, которые произвёл на христиан вид чернокожего человека, ибо они никогда не видали людей такого цвета; они окружили его со всех сторон, они разглядывали его с изумлением, думая, что он был выкрашен каким-то веществом, придающим ему чёрный цвет… они начали мыть его водой и скрести жёсткой щёткой, пока чернокожий не взмолился, убеждая их, что он такой же человек, как они; уразумев это, наконец, они прекратили его мыть, однако продолжали пялиться на негра, как на диковинку».
Эта глупейшая история имела весьма печальный финал. Ночью неразличимый в потёмках негр сбежал, и, представ пред очами Мугейта ар-Руми, командира своего корпуса, указал ему наиболее уязвимое место в обороне города. На следующий день враг ворвался в Кордову, а её последние защитники, затворившиеся в соборной церкви, заживо сгорели в божьем храме.
АМАЗОНКИ ГРАФА ТЕОДОМИРА
А вот осада крепости Орихвела, благодаря находчивости её коменданта, завершилась вполне благополучно. Орихвелу оборонял воинственный граф Теодомир, тот самый, кто первым известил короля Родериха об арабском вторжении.
Потеряв в упорных полевых сражениях почти всех воинов, граф заперся в крепости, приказав всем женщинам обрезать волосы, вооружиться и стать на стены, изображая гарнизон, изготовившийся к битве.
Арабы, изумлённые тем, что солдаты Теодомира размножаются, как кролики, предпочли вступить в переговоры. В итоге хитрец сумел выторговать для всех обитателей крепости жизнь, свободу и неприкосновенность имущества в обмен на изъявление покорности. Когда мавры вступили в Орихвелу, они сразу же догадались, что их одурачили, но клятву свою, данную на Коране, тем не менее, сдержали.
АГОНИЯ СТОЛИЦЫ ВЕСТГОТОВ
В течение короткого времени все населённые пункты, отмеченные на штабной карте графа Юлиана, перешли в руки завоевателей. Управление покорёнными городами победители временно доверили местным евреям, ненавидевшим христиан за века унижений и притеснений, а сами поспешили к Толедо – главной цели своего похода.
Дон Пелайо, следовавший в том же направлении, опередил неприятельские отряды дней на пять-шесть, но картина, открывшаяся его потрясённому взору в Толедо, повергла молодого витязя в глубочайшее уныние.
В городе царила такая паника, словно враг стоял уже у ворот. О защите столицы никто и не помышлял – охваченные ужасом горожане бестолково метались во все стороны, точно муравьи в разворошённом муравейнике. Вельможи, чиновники, клирики, торговцы, ремесленники, обезумевшие от страха женщины и ревущие в три ручья дети, словом, все, кто мог, прихватив пожитки, со всех ног улепётывали на север, чтобы спрятаться от лютых мавров за высокими горами.
Ошеломлённый, растерянный, преисполненный стыда и бессильной ярости, стоял дон Пелайо посреди всего этого презренного драпа. Ему захотелось вдруг ослепнуть, чтобы не видеть позорной агонии когда-то великого и гордого королевства.
Жизнь сразу утратила для него всякий смысл. В эту тяжкую минуту отчаяния он, наверное, пронзил бы себя мечом, если бы его руку не остановила мысль о великой греховности самоубийства. Но божественное Провидение вновь позаботилось о своём избраннике, направив его помыслы к новой высокой цели…
Арабское войско
СВЯЩЕННАЯ МИССИЯ
Итак, божественное Провидение вновь позаботилось о своём избраннике, направив его помыслы к новой высокой цели.
За помощью к Пелайо неожиданно обратился сам господин Урбан, архиепископ Толедский. Приглашённый во дворец архиепископа каким-то монахом, Пелайо терялся в догадках, недоумевая, зачем он мог понадобиться его высокопреосвященству.
Вскоре, однако, всё прояснилось. Морщась с досады, прелат поведал смущённому герою о том, что все его каноники и служки в страхе разбежались, бросив на поругание врагам бесценные христианские реликвии, привезённые в Толедо из Иерусалима полтора века тому назад. Святыни необходимо немедленно вывезти из города и спрятать в таком надёжном месте, куда не смогут добраться заполонившие страну черномазые нечестивцы.
Возблагодарив Небеса за оказанную ему великую честь, благочестивый юноша с почтением поцеловал унизанную золотыми перстнями мощную десницу прелата и безотлагательно отправился на поиски помощников.
На следующее утро, погрузив на мулов увесистые драгоценные лари с мощами святых, четверо воинов, предводительствуемые архиепископом, выехали в Астурию – суровый скалистый край на севере Пиренейского полуострова.
После длительных скитаний по диким, безлюдным просторам, смертельно уставшие хранители отыскали, наконец, подходящее место для священных реликвий, устроив тайник в пещере горы Монсакро, километрах в десяти от Овьедо, главного города этой провинции.
СОКРОВИЩА ВЕСТГОТСКИХ КОРОЛЕЙ
В то время, как маленькая кавалькада дона Пелайо с трудом пробиралась по горным тропам Астурии, победоносная армия Тарика, без боя вступившая в опустевшую столицу вестготов, подвергла город тотальному грабежу.
Добыча, оставленная завоевателям трусливыми жителями, поражает воображение. Богатейшие трофеи торжествующие мавры взяли в главном соборе Толедо. Из храма вынесли множество богослужебных книг в драгоценных окладах; дюжину золотых ваз, доверху наполненных рубинами, изумрудами, топазами и жемчугом; шитую золотом церковную одежду из сатина и шёлка.
Помимо этой груды сокровищ победителям досталась разнообразная военная амуниция: панцири, щиты, мечи и кинжалы с богатой отделкой, а также 25 золотых корон вестготских королей.
Но самой ценной находкой Тарик счёл роскошный королевский трон, обнаруженный на большом алтаре толедского собора, принадлежавший, по мнению арабов, легендарному царю Соломону.
Наиболее детальное описание этого шедевра ювелирного искусства приводит арабский летописец ибн Хайан:
«Знаменитый престол, который Тарик нашёл в Толедо, хотя и приписывается Сулейману [Соломону], и называется в его честь, никогда не принадлежал этому пророку… Изготовлен он был из чистого золота, испещрённого драгоценнейшими жемчужинами, рубинами и изумрудами; он был опоясан рядами из этих ценных камней, и кроме того, весь престол был покрыт столь большими и яркими украшениями [великолепным орнаментом], что человеческий глаз никогда не видел ничего подобного».
ВТОРЖЕНИЕ АРМИИ ЭМИРА
Муса ибн Носсейр, до смерти боявшийся того, что его подчинённый приберёт к рукам главные богатства завоёванной страны, с лихорадочной поспешностью сформировал новое войско, и в июне (по другим данным, в августе) 712 года высадился на побережье Испании.
Продвигаясь вглубь христианской территории, Муса намеренно уклонился в сторону от маршрута Тарика – там, где недавно прошла мавританская армия, поживиться было уже нечем. Проводники, присланные графом Юлианом, указали эмиру дорогу к богатейшим городам юга Андалусии, избежавшим грабежа, но овладеть ими без большого кровопролития не получилось.
Наиболее ожесточённое сопротивление оказали захватчикам Севилья и Мерида, взятые только после продолжительной осады. Много хлопот доставили арабам и партизаны, действовавшие в тылу и на флангах армии. Муса, зауважавший мужественного противника, в донесении халифу особо отмечал героизм испанских воинов:
«Они как львы обороняют свои крепости и подобно орлам кидаются в сечу на боевых конях. Они не упускают ни малейшей возможности, если она для них благоприятна, и, будучи разбиты и рассеяны, они скрываются под защиту неприступных теснин и лесов, чтобы затем с ещё большей отвагой ринуться в бой».
РОКОВОЙ КОНФЛИКТ
В Толедо Тарик встречал эмира с такой помпой, словно город посетил сам пророк Мухаммед. Однако Муса вместо того, чтобы поздравить своего полководца с победой, на глазах у всего войска ударил его хлыстом по лицу и осыпал злобной бранью за нарушение приказа.
Униженный, окровавленный Тарик оправдывался, как мог, но грозный властелин грубо оборвал робкий лепет слуги, повелев немедленно выдать захваченную в городе добычу. Тот молча повиновался.
При виде огромной груды сокровищ глаза у Мусы едва не вылезли на лоб, а голова сладко закружилась от счастья. Восхищённый эмир пришёл в такое благостное расположение духа, что соизволил даже смилостивиться и простить ослушника, после чего, жадно потирая волосатые, потные руки, приступил к дележу.
В этом деле он проявил себя большим специалистом. Отделив пятую часть добычи для халифа аль-Валида, Муса загрёб себе львиную долю сокровищ, любовно отбирая самые красивые и ценные вещи, а остальное приказал раздать доблестным воинам ислама.
Побледневший Тарик осмелился спросить господина, а что же причитается лично ему, как предводителю победоносного войска, и услышал пренебрежительный ответ: с него хватит пока и прощения – это тоже великая милость. А дальнейшее в его руках – на севере и востоке еще немало нетронутых городов гяуров, там он и наверстает упущенное.
Тарик скрипнул зубами от обиды, но смолчал, отложив жестокую месть
на более благоприятное время.
ИСПАНИЯ ПОД КОПЫТАМИ АРАБСКИХ КОНЕЙ
Хорошенько отдохнув во дворцах Толедо, мусульманская армия продолжила завоевательный поход, направившись в Арагон. В авангарде выступал Тарик, за ним с основными силами следовал сам эмир.
Сарагоса, Таррагона, Барселона, Жирона, Калахорра и многие другие испанские города, словно спелые плоды, один за другим сыпались в их жадно простёртые руки.
Ослеплённый блеском золота, охваченный лихорадочным азартом, Муса уже не мог остановиться. Исходив вдоль и поперёк всю страну вестготов, он в поисках всё новых сокровищ проник в землю франков вплоть до Нарбонна и Каркассона.
ГНЕВ ХАЛИФА
Вот здесь-то его и настиг гонец с грамотой халифа, предписывавшей незамедлительно прибыть в Дамаск.
Как это было некстати! Шестое чувство подсказывало эмиру, что при дворе повелителя правоверных его ожидает мало приятного, а потому он и не стал торопиться с поездкой, тая в душе слабую надежду на то, что аль-Валид хотя бы на некоторое время позабудет о его существовании.
Но не тут-то было. Месяца через два-три в ставку явился новый гонец. Абу Наср, посланник халифа, официально вручив адресату письмо, от себя на словах добавил по секрету, что повелитель сильно разгневан медлительностью Мусы.
Откладывать отъезд и дальше становилось смертельно опасно. Назначив наместником Андалусии своего старшего сына, высокообразованного и добродушного Абдул Азиза, Муса в сентябре 713 года с тяжёлым сердцем покинул благословенную страну, сказочно обогатившую его семью.
В Африке эмир ненадолго задержался, чтобы передать её северные провинции под управление среднего сына, Абдуллы, а страны Магриба поручить заботам самого младшего отпрыска, храброго юноши Абдул Малика. Только после этого Муса, Тарик и все командиры мавританской армии, сопровождаемые сотнями невольников и громадным обозом с награбленным добром, составлявшим долю халифа, отбыли на Восток.
По прибытии в Дамаск причины отзыва Мусы ибн Носсейра сразу же обнаружились. Перед высоким престолом наместника пророка собственные вассалы эмира дерзко бросили в лицо господину обвинения в тяжких преступлениях.
Мугейт ар-Руми с негодованием поведал о том, как Муса отнял у него знатного пленника, взятого при штурме Кордовы. Этого гяура, единственного представителя королевской фамилии, захваченного в Андалусии, он, Мугейт, предназначал в дар халифу, но завистливый эмир не посчитался с этим и казнил христианина.
Тарик, в свою очередь, уличил начальника в ненасытной жадности и подлом воровстве, ибо тот осмелился обобрать самого повелителя правоверных, присвоив себе бесценный трон Соломона, королевские короны готов и множество иных сокровищ.
Гнев халифа был страшен. Мусу арестовали, бросили в сырую темницу и подвергли допросу с пристрастием, а когда обвинения подтвердились, конфисковали всё его имущество. На свободу он вышел только через несколько лет жалким, седым, изувеченным пытками стариком, совершенно сломленным перенесёнными страданиями и угнетённым страшной нуждой.
До самой своей смерти покоритель Испании, павший жертвой собственной необузданной алчности, жил подаянием, влача позорное, нищенское существование человека, отвергнутого Аллахом и презираемого людьми. Репрессии обрушились и на семью осуждённого – халиф лишил его младших сыновей начальственных постов, а Абдул Азиза, благоволившего христианам, повелел обезглавить, назначив на его место злобного фанатика аль-Хурра…
ДОН ПЕЛАЙО – КОРОЛЬ АСТУРИИ
Однако мы надолго лишились общества благородного дона Пелайо, уехавшего в Астурию с толедскими реликвиями. Так как именно он, а вовсе не Муса или Тарик, является главным героем этой истории, нам придётся мысленно перенестись из блестящей столицы арабского халифата на север Испании, где затерялись следы молодого воителя.
За то время, что мы с ним не виделись, славный патриот успел воздвигнуть в предгорьях Пикос де Эуропа одинокий, но неприступный бастион христианского сопротивления, сплотив вокруг себя горсточку сильных духом воинов и священников, бежавших из оккупированных врагом провинций Арагона, Кантабрии и Наварры.
Летом 718 года на поле Хура близ селения Кангас де Онис эти несгибаемые борцы за свободу и веру подняли на щите дона Пелайо, провозгласив знатного молодого храбреца королём Астурии (718-737).
Конечно, королевский титул Пелайо носил чисто номинально, ведь у него не было ни короны, ни королевства, ни денег, ни армии, столицей ему служила захудалая деревушка, а неподалёку, в Хихоне, на побережье Бискайского залива, располагалась роскошная резиденция мусульманского наместника Мунусы, поставленного кордовским эмиром аль-Хурром властвовать над Астурией.
Но всё это нисколько не смущало короля Пелайо и его 105 верных бойцов, давших священный обет вести освободительную борьбу против поработивших страну иноверцев до победного конца.
ТЩЕТНАЯ БЛОКАДА
Арабский наместник как-то вознамерился покончить с неуловимым королём христианских партизан, но бдительный дон Пелайо, ускользнув из расставленных сетей, оборудовал сильную боевую позицию на вершине горы Аусеба в долине Кавадонги.
Штурмовать неприступную скалу было себе дороже, поэтому арабы решили взять противника на измор, блокировав все подступы к горе. Осадное сидение продолжалось до тех пор, пока у наместника не лопнуло терпение. Отдав приказ об отходе, Мунуса раздражённо пробурчал:
— И навязался же на нашу голову этот необъезженный осёл, дон Пелайо! Окружённый, он способен обходиться без пищи. Его воины мрут с голоду, как мухи, но не сдаются. Неделями они питаются одним диким мёдом!
— Три дюжины упрямых ослов, Аллах с ними! Какую опасность могут они представлять для всесильного халифата? – с деланной беспечностью откликнулся на эти слова заместитель наместника, со вздохом облегчения вскакивая в седло.
Кордовский эмир нисколько не разделял такого мнения. Взбешённый беззубостью Мунусы, не способного навести элементарный порядок на вверенной ему территории, свирепый фанатик аль-Хурр направил в долину Кавадонги сильный карательный отряд под руководством опытного командира аль-Камы.
СРАЖЕНИЕ В ДОЛИНЕ КОВАДОНГИ
Летом 722 года, когда мусульманские войска заняли долину и окружили гору Аусеба, рыцари Астурии пали духом, но Пелайо, как истинный вождь, сумел вдохновить отчаявшихся и убедил товарищей принять неравный бой.
По легенде, в ночь перед сражением само Небо явило христианам знамение, укрепившее их сердца. На тёмном небосклоне, усыпанном бесчисленными бриллиантами звёзд, вдруг ярко запылал огненный крест, и Пелайо, указав на это чудо, с воодушевлением воскликнул:
— Это Крест Победы, утраченный нами при Гвадалетте!
Аль-Кама, вполне уверенный в собственных силах, но не желавший нести неоправданные потери, направил к противнику парламентёра. Деликатную миссию переговорщика взял на себя епископ Оппа, один из братьев покойного короля Витицы, чья измена одиннадцать лет назад погубила армию Родериха.
Но лживый поп напрасно упражнялся в красноречии, обещая осаждённым великие милости эмира и стращая горстку христиан военной мощью арабов. Дон Пелайо, назвавший епископа, его брата и графа Юлиана прислужниками Дьявола, с презрением отверг гнусные доводы предателя, убеждённо заявив, что с Божьей помощью из его ста пяти бойцов вырастет вскоре великое непобедимое войско, и тогда враг будет повержен.
Вернувшись в арабский лагерь, Оппа с досадой констатировал, что убедить упрямых безумцев можно только силой меча, но сделать это будет нетрудно, так как вход в пещеру Девы Марии, где собрались мятежники, защищает лишь сотня воинов.
Аль-Кама, не дослушав его, отдал приказ начинать атаку. Выступившие вперёд лучники и пращники осыпали противника градом стрел и камней, но их смертоносные снаряды не причинили большого вреда прятавшимся за выступами скалы готам.
Когда же мусульмане неосторожно приблизились к пещере, с вершины горы на них внезапно сошла лавина из громадных валунов и дубовых стволов, превратившая передовые линии карателей в сплошное кровавое месиво.
Не давая врагу опомниться, Пелайо тут же повёл своих людей на вылазку и в считанные минуты довершил разгром арабского отряда. Аль-Кама, имевший глупость лично возглавить штурм пещеры, погиб, раздавленный тяжёлым бревном, а трусливый предатель Оппа, предусмотрительно державшийся в тылу, был схвачен тёпленьким и поднят на копья.
В знак дарованной Христом грандиозной победы Пелайо распорядился установить на вершине горы гигантский дубовый крест – земную копию огненного креста, озарившего ночное небо накануне знаменательного сражения.
ЗНАМЕНОСЕЦ РЕКОНКИСТЫ
Так началась Реконкиста – история отвоевания захваченных арабами испанских земель, растянувшаяся почти на восемь столетий! Знаменосец Реконкисты, талантливый полководец дон Пелайо, после первой победы при Ковадонге сделался национальным героем Испании. Эту победу храбрый король Астурии превратил в настоящий триумф, полностью уничтожив войско наместника Мунусы у деревни Олалла, близ Овьедо.
Громкая слава истребителя мавров привлекла к Пелайо множество патриотов из Галисии, Бискайи, Арагона и Наварры, поэтому уже в следующем году он возглавил целую христианскую армию из восьми тысяч отважных бойцов, штурмом овладевших Леоном – будущей столицей королевства на севере Испании, а позже очистил от врага соседнее герцогство Кантабрию, принадлежавшее когда-то его отцу.
Так сбылись пророческие слова Пелайо, брошенные им в лицо презренного епископа Оппы.
ПОСМЕРТНАЯ СЛАВА
С честью исполнив великое историческое предназначение, Пелайо упокоился в церкви св. Эулалия, но позднее Альфонсо X, прозванный Мудрым, справедливо рассудил, что герой должен находиться там, где он свершил свой бессмертный подвиг, и останки его были перезахоронены в пещере Аусебы рядом с алтарём св. Девы Марии.
Эпитафия, выбитая на мраморной гробнице, гласила: «Здесь лежит святой король Пелайо, который в этой чудесной пещере начал реставрацию Испании».
Признательные потомки с благоговением сохранили поднятый Пелайо Крест Победы как священную реликвию. Король Фавила, сын героя, перевёз его в церковь Санта-Крус в Кангас де Онис, столицу Астурии.
Много лет спустя Альфонсо III Великий поместил оправленную в золото и украшенную драгоценными камнями реликвию под защиту крепостных стен замка Гаусин.
В настоящее время этой древней святыней гордится кафедральный собор в Овьедо.
Но легендарный крест Реконкисты можно видеть не только там. В долине Кавадонги, на том самом месте, где когда-то испанские воины утвердили этот христианский символ, теперь стоит памятник замечательному королю-рыцарю дону Пелайо, а за его спиной величественно возвышается каменный Крест Победы.
В память о тех героических днях Крест Победы сияет также в гербе Астурии.
Источники:
https://dzen.ru/a/Y18lhYEN1zQQe90X
