Ландшафты древней Земли. Что не так на иллюстрациях?
Ландшафты древней Земли. Что не так на иллюстрациях?
Интересная статья с канала «Цитадель адеквата» яндекс-дзена, которая, думаю, заинтересует коллег.
Вероятно, на заглавной картинке опытный глаз найдёт не одну и не две неточности. Однако, речь пойдёт о другом. Ложным оказывается общее впечатление, создаваемое усилиями художников. Стремясь к сочетанию зрелищности и информативности, они изображают древнюю Землю таким образом, что чрезвычайно важные для понимания детали ускользают. Общее же впечатление об эпохе и вовсе может оказаться ложным. Например, в конце каменноугольного периода ледники спустились до субтропиков — очень холодно было. На иллюстрациях же Земля этой эпохи представляется миром влажным и жарким.
Что и понятно. За пределами актуальной в конкретный момент границы влажных тропиков палеозойскую Землю покрывали каменистые и песчаные пустыни. Художникам нет смысла рисовать их. Ибо если на изображении только песок и ничего живого, то как показать, что это песок палеозойский?
влажные и жаркие тропики каменноугольного периода. Остальная поверхность Земли представляла собой безжизненную ледяную пустыню
Всё понятно, но к важной для понимания детали необходимо вернуться. Заключается она в том, что эволюционный процесс — не просто смена одних форм жизни другими, но и общее увеличение приспособленности живых организмов. По мере появления всё более совершенных растений и животных, обитаемая часть планеты постепенно расширялась. Пока мир не пришёл к современному виду, когда в зоне вечной мерзлоты зеленеют луга и пасутся стада копытных, и даже на дрейфующих льдах можно найти какого-нибудь отчаянного медведя. Раньше — так не было. Даже в эпоху динозавров Земля оставалась, в первую очередь, планетой пустынь. И в пустынях тогда было реально пусто. Верблюдов ещё лишь предстояло изобрести.
Земные сухопутные ландшафты начали постепенно эволюционировать от исходного «марсианского» состояния к чему-то более привычному в силуре , когда лишь в приливно-отливной зоне, и не везде, разумеется, а в тропиках, зазеленела чахлая поросль первых сосудистых растений. К концу же следующего периода — девона — на планете, быстро вытеснив первых хозяев суши, не вполне ещё понятых прототакситов, появились уже настоящие леса.
Но не везде. Пока лишь только там, где было жарко, влажно и выполнялось множество дополнительных условий. Очень большую по современным меркам площадь занимали болота, так как растения не умели ещё скреплять корнями верхний слой почвы, и органика вымывалась дождями, превращая медленно текущие реки в застойные озёра, а озёра в бурую жижу. Леса перемежались пустошами, заваленными мертвыми стволами деревьев. Стволы эти ещё не гнили, потому что не только растения, но и грибы, и бактерии не дотягивали до современных стандартов. Так образовывались залежи угля , и изымался из круговорота веществ необходимый для жизни фосфор. Однажды выросший и ушедший под заносы лес надолго оставлял после себя бесплодную проплешину.
Не совсем, может быть, бесплодную. В середине девона уже появились лишайники, создающие кое-какую кормовую базу для членистоногих и на опустыненных участках. Но и в карбоне за пределами влажных частей экваториальной и тропической зон ничего, кроме лишайников, не росло. Лишь в пермский период появляются деревья, способные колонизировать субтропики. То есть, готовые уже к некоторым испытаниям, вплоть до кратковременных заморозков. Относительно засушливые же регионы покрываются редким кустарником, превращаясь в полупустыни.
Леса в умеренных широтах появляются в триасе. Но, опять-таки, не везде, а лишь в самых благоприятных условиях. Проблемы с круговоротом веществ в это время уже в первом приближении решаются. Но болот всё ещё очень много. Как много и пустынь, возникающих всюду, где не может вырасти лес, защитив почву от размывания.
Аналогичная ситуация сохраняется и в юрский, и в меловой периоды. Леса распространяются почти до полюсов, но лишь потому, что на планете становится очень жарко. Настолько, что обитаемыми становятся именно средние широты. Ближе к экватору начинаются пустыни. Но их, как и болот, всё ещё очень много везде. Ведь, помимо обычных в наши дни жарких и арктических пустынь в мезозое сохраняются пустыни прохладные, умеренные и даже влажные. Независимо от уровня осадков и тепла опустыниваются, например, возвышенности и предгорья. Так как почва не держится на склонах.
Современный вид ландшафты стали принимать лишь в самом конце мела, с появлением столь ныне привычного элемента дизайна планеты, как трава. Она-то наконец превратила пустыни, помимо некоторых, действительно безводных, в луга, степи, саванны. То есть, в угодья, благодаря быстрому круговороту веществ, намного более продуктивные, чем леса. Которых тоже стало больше, поскольку травяной покров создавал почву, подготавливая плацдарм для деревьев.
Одновременно решилась и проблема болот. Удерживая органические остатки на суше, трава позволила рекам очиститься
