Красногвардейские эксперименты, «структурые» фокусы и суровые реалии.
Красногвардейские эксперименты, «структурые» фокусы и суровые реалии.
Последнее время, очень много вопросов поднималось в плане оптимизации структуры механизированных частей и соединений довоенной РККА. Все пытаются определить наиболее оптимальные пропорции в тех соединениях. А как с этим процессом обстояло в реальности?
За многие и многие годы, военные едва не всего мира привыкли к двум основным типам дивизий – пехотным и кавалерийским. Но после Великой войны, военные теоретики наиболее развитых стран, начали выдвигать новые революционные идеи по строительству передовых, высокомобильных механизированных армий, состоящих, соответственно, из механизированных же частей. Первыми к таким изысканиям на «стратегическом» уровне обратились британцы – их маленькую сухопутную армию модернизировать было бы проще всего. Следом за ними работать в этом направлении начали французы. Но наибольшего успеха достигли немцы. Именно им удалось вывести наиболее оптимальные «пропорции» и обеспечить логистику, результатом чего стала не только теоретическая, но и практическая осуществимость стратегии «Блицкрига».
В СССР эти теоретические изыскания тоже незамеченными мимо не прошли и на академическом уровне, с санкции тогдашнего начальника Академии РККА Эйдемана, немедленно были начаты проработки собственных вариантов механизированных соединений. Большую активность в этом вопросе проявил первый начальник бронесил РККА Калиновский.
Начали в 29-ом, с опытного механизированного полка, но очень быстро перешли к более сбалансированным механизированным бригадам. После гибели Калиновского, понимавшего суть боевого применения бронетанковых частей и все их логистические проблемы, началась «эра» не профильного «теоретика» Халепского, решившего что: «танки – наше всё!» и уже без какого либо серьёзного и глубокого теоретического обоснования началось формирование из тех бригад мощнейших, для своего времени, механизированных корпусов!
Это было конечно очень круто (особенно учитывая положение в стране с техникой и техническими кадрами), жаль только, что те корпуса оказались неприемлемо громоздкими и для существующей логистики и для уровня боевой подготовки командных кадров.
Но, как это и свойственно дилетантам-авантюристам «банды Тухачевского», их диванные измышлизмы простирались ещё намного дальше! Вплоть до тех самых механизированных армий, о которых уже давно писали многие военные теоретики на западе. Впрочем, понятие «механизированных» в советском исполнении, тогда было не совсем корректным. Гораздо лучше тут подходит то, что позже назовут конно-механизированными группами – которые должны были состоять из столь милых Тухачевскому механизированных корпусов и кавалерийских корпусов т. н. «стратегической конницы», которая, по мнению Тухачевского, должна была поддерживать атакующие танки, прежде всего именно в конном строю! Так и представляю себе мчащуюся в атаку орду БТ, а за ней – «стратегическую» конную лаву от горизонта до горизонта… Монголо-татары просто отдыхают…
Но, помимо высокопоставленных дилетантов, теорией крупных механизированных соединений по-прежнему плотно занимались и в Академии РККА. Прошедший курс обучения и стажировку в Германии Эйдеман, не слишком разделял страсть Халепского к «танки наше всё» и Тухачевского к их объединению со «стратегической конницей». Он, наверное, понимал, что «среднетехническая» скорость кавалерии на марше не сильно выше, чем у пехоты и уж точно намного меньше, чем у танков. Да и в атаке, конная лава танкам не особо эффективный помощник. Реалии и фантазии – не одно и тоже.
В Академии же, опираясь на зарубежные идеи, усиленно думали над теорией совершенно «революционной» полностью механизированной армии будущего! В нескольких вариантах. Разной структуры и под разные задачи.
Доподлинно неизвестно насколько эти изыскания продвинулись при «германофиле» Эйдемане, но сменивший его у руля Академии Шапошников не стал менять курс на полную механизацию, так же проигнорировал «стратегическую кавалерию» и очевидно с его подачи (по крайней мере об этом можно судить хронологически), выдал идею о том, что механизированная армия должна состоять не из мехбригад (акцентированных на танковой составляющей), а из механизированных дивизий – как соединений намного более сбалансированных, универсальных и мощных, чем мехбригады.
Вот над этой структурой, Шапошников и предложил поработать группе наиболее продвинутых преподавателей и слушателей Академии (профессором которой он, кстати, и сам являлся).
Вот только механизированных или хотя бы моторизованных дивизий, у РККА тогда, не было ни одной. Даже опытной. И «тренироваться на кошках» приходилось лишь в теории. Но, на то она и Академия! Халепского все эти «изыски» ни разу не интересовали. Ему, было достаточно механизированных бригад, продолжающих «размножаться» как кролики, по мере увеличения танкового парка, часть из которых сводилась в четыре мехкорпуса не слишком удачной, по мнению многих, структуры.
Но, в 1937 году, «эра Халепского» ушла в небытиё вместе с самим Халепским и другими членами «клуба Тухачевского». «Стратегическая конница» была признана бесперспективной, а над мехкорпусами нависла густая тень тяжких сомнений в их эффективности и целесообразности.
После устранения в РККА большой плеяды видных деятелей, оказавшихся не способными поднять боеспособность РККА на современный уровень (о чём свидетельствовали провальные «Большие манёвры» войск Киевского и Белорусского ВО в 35-37 г.г.), пришли люди с несколько иными взглядами.
Для начала, в РККА появилась первая мотострелковая (по факту, моторизованная) дивизия, – в неё была переформирована 1-я московская пролетарская стрелковая дивизия МВО. Именно на базе этой дивизии была проведена серия интереснейших «структурных» экспериментов.
Да, РККА имела много мехбригад и даже мехкорпуса. Тем не менее, острая тяга к могучей механизированной армии будущего, потребовала разработки совершенно новых структур, прежде всего на уровне именно дивизии. Механизированной дивизии! Мощной – не чета, ни пехотной, ни тем более кавалерийской, с собственной танковой составляющей на уровне танковой бригады, мощью и универсальностью выше, чем и у кавдивизии, и у мехбригады!
Вариантов рассматривалось превеликое множество. К их проработке, помимо Академии им. Фрунзе подключили и Академию Моторизации и Механизации РККА им. Сталина. Учитывая предполагаемые «характеристики» и количество выделенных как перспективные, вариантов, в документах Академии РККА им. Фрунзе (где все варианты проходили окончательную «обмозговку»), они обозначались индексами: КМД-1 (Красногвардейская Механизированная Дивизия первого типа). Аналогично, Красногвардейская Механизированная Дивизия второго типа (КМД-2). И, наконец – третьего типа (КМД-3).
Вот сейчас, «сдуем пыль с документов» (кстати, как утверждают, рассекреченных относительно недавно – хотя, какой может быть секрет в сугубо теоретических исследованиях?), и все три типа рассмотрим.
Тип первый – (КМД-1) самый «лёгкий». Но, лёгкий исключительно в плане формирования. По сути – это объединение «автомобилизированной» стрелковой дивизии (мотострелковой) и мехбригады (точнее уже танковой, поскольку пехота и артиллерия в ней упразднялись). Плюс, само собой, полная мехтяга у артполка и всех вспомогательных структур.
«Простенько и со вкусом»! Причём учитывая, что артиллерия тогда в принципе не могла буксироваться «на крюке» на скоростях как у танков или автомобилей, артиллерию (даже гаубицы!) предполагалось перевозить в кузовах грузовиков соответствующей грузоподъёмности (полковые и противотанковые пушки на полуторках, а дивизионные пушки и гаубицы в кузовах ЗиС-ов).
Для усиления защищённости и мобильности станковых пулемётов, повышения их универсальности, прорабатывались варианты «автотачанок» — предельно лёгких броневиков с полуоткрытым кузовом, вооружённых лёгким курсовым пулемётом и станковым, точно как на нынешних «джихадмобилях».
Тип второй – (КМД-2) существенно более тяжёлый. Это уже было нечто совершенно своеобразное. В структуре дивизии аж три бригады – мотострелковая, артиллерийская механизированная, и танковая. Каждая из бригад двухполкового состава. (Похожая структура была у британских бронетанковых дивизий во время ВМВ).
Такая дивизия будет сильнее, прежде всего, за счёт мощной механизированной артиллерии. Другой вопрос, что мощную артиллерию механизировать было либо нечем, либо даже при тогдашней мехтяге, она могла передвигаться не быстрее обычной пехотной дивизии.
Поэтому, именно в этой структуре разработчики видели место лёгкого самоходно-артиллерийского триплекса СУ-5 на шасси самого массового танка Т-26. На СУ-5 предполагалось монтировать качалки от 76 мм дивизионной пушки, 122 мм гаубицы и 152 мм мортиры. Т. е. полный комплект дивизионной артиллерии на шасси того же танка, какими оснащалась танковая бригада дивизии! Очень хорошая унификация.
Но, увы, планам по выпуску СУ-5 не суждено было реализоваться. А небольшое количество выпущенных опытной партией самоходок, потом расползлись по нескольким мехбригадам.
Наконец третий тип (КМД-3) – самый интересный!
Это удивительно странная дивизия, содержащаяся на трёхуровневой системе.
Первый уровень содержания – дивизия мирного времени.
Она состояла из танкового полка, мотострелкового, лёгкого артиллерийского (САУ!) и полка боевого и тылового обеспечения. Вместе, это формирование называлось в описании по проекту «мобильным боевым отрядом постоянной боеготовности». Что отражалось, прежде всего, в том, что абсолютно все компоненты «боевого отряда» изначально содержались по штатам военного времени и боевую подготовку проходили всегда в качестве именно слитного «боевого отряда».
Второй уровень содержания – это инициированная НКО частичная мобилизация, с призывом на военные сборы только уже ПОДГОТОВЛЕННЫХ резервистов ЭТОГО ЖЕ «боевого отряда», за счёт которых, на базе дивизии разворачивались ещё сразу два таких же «боевых отряда». Всё вооружение и техника, этих отрядов, должны были складироваться на «долгосрочном хранении» в пунктах дислокации дивизии.
По сути, довольно компактная и мобильная мини-дивизия бригадного уровня постоянной боеготовности, в считанные дни разворачивалась в абсолютно боеготовую, мощную дивизию КОРПУСНОГО уровня с тремя «мини-дивизиями» в своём составе!
Мало того! Имелся ещё и третий уровень! Он предусматривался на случай объявления Совнаркомом всеобщей мобилизации в стране, когда дивизия уже развёрнута до трёх «боевых отрядов» и эти отряды (все вместе или порознь) снимаются с места постоянной дислокации и начинают выдвигаться в районы сосредоточения (это если тот самый район сосредоточения близко, или грузятся в эшелоны для отправки далеко), на БАЗЕ дивизии, немедленно начинается формирование и развёртывание ещё сразу двух аналогичных боевых отрядов с матчастью, получаемой со складов НКО, из гражданского сектора или прямиком с заводов. Один «отряд» для подготовки пополнений для отрядов, ушедшей в поход дивизии. Использовать этот «учебный отряд» как боевой не предполагалось. Второй же «боевой отряд» формировался именно как отдельный «боевой отряд». И варианты его использования зависели исключительно от ситуации на фронте и планов ГШ.
Ознакомившийся с этими наработками при посещении Академий Павлов (один из очень не многих наших старших командиров, закончивший ОБЕ Академии – и им. Фрунзе, и Моторизации и механизации РККА), нашёл их интересными и со своей стороны, санкционировал продолжение исследований. И санкционировал и кое что запомнил! Что вовсе не удивительно – в ту Академию им. Сталина (вторую на его счету) его, как наиболее перспективного комполка своей дивизии, направил сам Рокоссовский, предпочтя Павлова «твердолобому» Жукову.
Из тщательной доработки всех вариантов, возник ещё один – как симбиоз всех вышеперечисленных. Назывался он «Перспективная Красногвардейская механизированная дивизия обр. 40 г.» (хотя этот проект датировался самым концом 39-го и «шлифовался» практически до завершения Зимней войны, когда все теоретические изыскания в Академии были в приказном порядке прекращены как потерявшие актуальность).
Теперь, механизированная дивизия состояла ФОРМАЛЬНО из мотострелкового, танкового, механизированного артиллерийского полков (особо оговаривалось – артиллерия либо полностью оснащена быстроходными арттягачами, либо САУ), плюс полк обеспечения (не считая прочих более мелких частей) и больше всего напоминала «боевой отряд» лёгкой МД третьего типа. Но! «Ступенчатость» в комплектовании отменялась, а полки могли быть и трёхбатальонного состава, и четырёхбатальонного, и даже пятибатальонного!
Вот только в таком виде полковых структур, она содержалась исключительно в мирное время. Поскольку в мирное время требовалось централизовать и обеспечение, и боевую подготовку. В военное же время, дивизия делилась на соответственно 3-5 т. н. «малых боевых групп» (МБГ) в каждой: мотострелковый батальон, танковый батальон, смешанный артдивизион и батальон обеспечения. Помимо них, под рукой комдива, имелись ещё отдельный мотоциклетный батальон, отдельный батальон бронеавтомобилей, отдельные: противотанковый, зенитный и миномётный дивизионы. Плюс инженерно-сапёрный батальон, батальон связи и транспортный батальоны.
Такая дивизия получалась очень гибкой и хорошо управляемой (естественно при наличии хорошо налаженной связи!). При этом, каждая МБГ была вполне автономна и способна часть задач решать самостоятельно. А большое количество групп (до пяти – и это даже не предел!) давали в руки комдива чрезвычайно универсальный, гибкий, мощный и при этом «долгоиграющий» инструмент.
Ещё одним жирным плюсом данной структуры, была возможность выделения дивизией отдельных МБГ для поддержки стрелковых частей и вообще автономных действий как на очень широком фронте, так и на большой глубине прорыва.
Горячим сторонником такой механизированной дивизии был тогдашний начальник Академии им. Фрунзе комкор Верёвкин-Рохальский, предлагавший «попробовать» её тогдашнему начальнику ГШ Шапошникову (тому самому, что в своё время, руководя Академией, поддерживал все эти изыскания). Но, у того голова была занята совсем другими вопросами («Зимняя война» шла не слишком удачно), и никакого ответа на свои предложения Верёвкин-Рохальский так и не получил.
Объясняется молчаливый отказ Шапошникова достаточно просто — у АБТУ и ГШ и помимо Академии имелись собственные планы по созданию крупных механизированных частей.
Павлов, освоившись в должности, с одобрения ГШ, а главным образом возглавлявшего НКО Ворошилова, начал в 1939 году реформировать бронетанковые части сразу в двух направлениях:
Во-первых, понимая, что пехота без танков – это вчерашний день, а танки без пехоты – глубокое заблуждение, опровергнутое боевой практикой Испании, и главное, ПОНИМАЯ, что в пехотных частях нет и в ближайшее время не будет качественной системы ТО танков, специально для усиления стрелковых войск, в их же структуре, началось формирование моторизованных дивизий – отлично сбалансированных (два мотострелковых полка, один танковый и один артиллерийский). По сути, это была всё та же разработка «академиков» в виде КМД-3 образца мирного времени. Только ту структуру дополнили ещё одним мотострелковым полком, поскольку помимо непосредственной поддержки танков, пехота ещё была нужна и для боевого охранения, и для обороны флангов, и для прикрытия развёртывания, и для удержания рубежей. Именно поэтому танковый и артиллерийский полки были по одному, а мотострелковых два. Логично, «простенько и со вкусом»! Я бы даже сказал – исключительно изящное решение.
Одной из первых на эту структуру перешла та самая – 1-я Московская стрелковая дивизия.
Никому ничего эта НАША, СОВЕТСКАЯ, «павловская» структура МД от 1939 года не напоминает? Именно с такими дивизиями, но под названием «танковых», Вермахт вломился в СССР летом 41-го! А ведь изначально, структура ТД Панцерваффе была совсем другой – с двумя танковыми полками и мотопехотной бригадой! Получается, немцы структуру своих ТД в наглую срисовали у Павлова? «Вот уроды!» (С).
Вообще, забавная коллизия нарисовалась – имея ТД с двумя танковыми полками, немцы просто сокрушили Францию, чем сподвигли наше высшее руководство создать аналогичную «боевую машину» и без всякой «предварительной обкатки», форсировать формирование своих ТД – так же с двумя танковыми полками – а как же иначе? Ведь немецкие ТД показали во Франции отменную эффективность! Вот только сами немцы имели «особое мнение» и большому количеству танков, предпочли «большую» ЛОГИСТИКУ! «А наши-то и не знали» (С), что немцы от той своей прежней структуры остались не в восторге, несмотря на свою блестящую победу! Со снабжением-то имелись проблемы даже на столь ограниченном ТВД с ограниченным количеством танковых групп. Я как-то встречал утверждение, что благополучной эвакуацией из Дюнкерка, союзники были обязаны, прежде всего, сломавшейся логистике у немцев, которая за избыточно многочисленными танками в ТД той структуры, просто не успевала. И они сделали выводы. Правильные. Которые мы проморгали.
Но, вернёмся к нашим проблемам.
Во вторых, кроме моторизованных дивизий, Павлов же выдвинул идею формирования отдельных танковых бригад поддержки пехоты. Что вообще было очень круто! Если бы в начале войны те наши стрелковые корпуса, что находились на стратегических направлениях, имели в качестве поддержки собственные танковые бригады – немцам было бы намного сложнее прорывать нашу оборону.
А в РИ что получилось? Формально, поддержку пехоте должны были оказывать те самые Механизированные корпуса. И они её ОКАЗЫВАЛИ! По сути именно на этой поддержке МК, какое-то время держалась наша оборона. Но, тут произошло страшное – Директива №3 НКО и ГШ ультимативно потребовала ВЫВЕСТИ МК из оборонительных боёв и бросить их в удары по флангам прорвавшихся немецких ТГ.
Без знания обстановки, эти удары по большей части пришлись в никуда. Организация ударов была из рук вон плохой. Необходимая артиллерийская и воздушная поддержка отсутствовали. ГШ своими руками сжёг все механизированные резервы армий, оборона которых, лишившись танковых частей, просто посыпалась. По-другому и быть не могло, если на каждую нашу приграничную стрелковую дивизию пришёлся удар целого полевого корпуса немцев и танковые части (раздёрганных на отдельные дивизии мехкорпусов) были, по сути, гвоздями, на которых ещё как-то держалась наша оборона и пехота имела возможность планомерно и организованно отступать, то ГШ своими действиями просто вырвал те «гвозди», обрушив всё и ввергнув в хаос и катастрофу.
Поэтому, формирование отдельных танковых бригад поддержки пехоты, которые никакой ГШ не смог бы сжечь в своих авантюрах, было очень даже правильным решением!
По-прежнему, имелись и отдельные бригады, которые после очередной оптимизации состава (в них было резко сокращено количество мотопехоты и артиллерии), стали называться, соответственно, уже не механизированными, а танковыми. Что легко объяснить с одной стороны формированием мотострелковых дивизий, а с другой – дефицитом транспорта. Никакой трагедии в этом не было, поскольку даже те танковые бригады, опять-таки предназначались для совместных действий с ПЕХОТОЙ и кавалерией!
Т. е. все те, кто клеймит Павлова, как «узкого» и «ограниченного» «танкиста», на самом деле в корне не правы! Именно Павлов с его двумя высшими военными образованиями и огромным опытом, фактически, преобразовал танковые войска из: танковой орды, которая «сама по себе», во всестороннего и надёжного «спутника пехоты». Сами посудите, какие АБТВ получались в результате «павловских» реформ:
- Моторизованные дивизии с танковым полком и двумя мотострелковыми в структуре СТРЕЛКОВЫХ войск, в качестве высокомобильной составляющей нашей пехоты.
- Танковые бригады поддержки ПЕХОТЫ. Для непосредственной поддержки стрелковых корпусов.
- Отдельные танковые бригады (практически без собственной пехоты) для совместных действий со стрелковыми и кавалерийскими дивизиями.
А ведь танковая бригада, действующая совместно с посаженным на штатные грузовики автобата СД стрелковым полком обычной стрелковой дивизии (очень удачный опыт Польского похода!) – это как раз и есть один из тех вариантов КМД (тот самый «высокомобильный боевой отряд» – тут Павлову ничего и выдумывать было не нужно: «всё придумано до нас»!). А танковая бригада, действующая с кавалерийской дивизией – или даже несколько танковых бригад взаимодействующих с кавкорпусом – это та самая КМГ!
А ещё, Павлов с Будённым, прорабатывали варианты совместных действий ушедших в глубокий прорыв танковых бригад и кавалерийских дивизий с крупными десантами ВДВ! Будённый и Павлов, в отличие от Тухачевского ПОНИМАЛИ, что крупные десанты, могут либо действовать сугубо в интересах введённых в прорыв мобильных частей, либо… их просто уничтожат без всякой пользы.
Вот такой «узкий» «танкист», на КВЖД и в Испании чётко осознавший, что танки должны действовать в интересах ПЕХОТЫ и только. Сами по себе, они мало эффективны и очень уязвимы!
А как же механизированные корпуса? Павлов выступал за их РАСФОРМИРОВАНИЕ! Т. е. никакого смысла в столь крупных и столь насыщенных именно танками соединениях, действующих сами по себе, Павлов не видел от слова СОВСЕМ.
Вот с такими бы АБТВ нам бы и встретить войну, но…
Крупные перемещения в руководстве РККА после Зимней войны, привели и к смене доктрины развития механизированных частей. Фатально поздно и далеко не факт, что в лучшую сторону.
Уже летом 40-го – всего за год до войны! Пришедшие на смену Павлову и Шапошникову (точнее Мерецкову, замещавшему болевшего Шапошникова), Федоренко и Жуков опять сделали ставку на мехкорпуса. Мехкорпуса чудовищной мощи. Оставив павловские моторизованные дивизии, они принялись формировать для тех мехкорпусов ещё и танковые дивизии с явным желанием переплюнуть немецкие ТД обр. 39 года, имевшие в своём составе, как уже говорилось выше, по два танковых полка. Поэтому, ничего удивительного, что танков в тех наших ТД оказалось запредельно много (в отличие от немецких, наши ТД имели ещё и тяжёлые танки, и огнемётные, и разведывательные), а пехоты как раз наоборот – всего один полк. Т. е. дивизии вдруг (ну совершенно случайно!) получились крайне НЕ сбалансированными. Как и мехкорпуса, состоящие из двух не сбалансированных ТД и одной МД, в целом — соответственно.
Однозначно не будучи дураками, и, наверное, осознавая этот нехороший перекос, а скорее всего совершенно неразрешимые на тот период проблемы с логистикой в столь крупных и насыщенных техникой соединениях, решили тем не менее, ничего не менять, а просто ограничить автономность и глубину действий МК, а сами их действия, подчинить кому? Правильно! Стрелковым войскам!
Неожиданно, правда? Т. е. если кто-то думает, будто те громоздкие МК формировались Федоренко и Жуковым для советского «блицкрига» — он глубоко ошибается. Речь шла не о немецком «Блицкриге», а о возврате к той самой «глубокой операции» от Триандафилова, не имевшей с «Блицкригом» абсолютно ничего общего и суть которой – это тот самый, знаменитый «Брусиловский прорыв», лишь поддержанный огромным количеством танков, сведённых в МК.
Это немцы с их «Блицкригом» наносили на узких участках удары, прорывая фронт на всю глубину на стратегических направлениях и дальше – мчались к тем самым стратегическим целям, чётко фиксируя мотопехотой фланги и тщательно оберегая свою развитую логистику, без которой танки далеко не уедут.
Наша «глубокая операция», как и её исходник «Брусиловский прорыв» — это лобовой, без всяких изысков, но при этом чётко синхронизированный удар на множестве перспективных направлений (как минимум один, а лучше два, на каждую армию фронта) в расчёте нащупать слабое место. Не позволив противнику успеть сконцентрировать резервы на каком-то одном наиболее угрожаемом направлении, промять, продавить оборону на нескольких наиболее слабых участках и не дожидаясь полного прорыва, немедленно вводить механизированные резервы, углубляя и расширяя прорывы, уже исходя из складывающейся ситуации.
В этой стратегии, задачами МК, было быстро войти в намечающийся у пехоты прорыв, развить этот тактический прорыв на оперативную глубину и разгромить во встречном сражении незначительные подтягивающиеся резервы противника (незначительные из-за их распыления по множеству направлений) и, само собой, выход на тот самый оперативный простор.
Продолжением чего, будет вовсе не стремительный марш к жизненно важным центрам страны-противника, или стратегическое окружение его сил, как в немецком «Блицкриге», а напротив – ОСТАНОВКА, неспешное подтягивание пехоты, своих тылов с их слабой логистикой (которые вообще не берутся с собой в прорыв!), приведение мехкорпуса в порядок, перегруппировка и уже затем, новый короткий удар – опять сугубо в интересах пехоты и с её же максимальным содействием. Получится с такой тактикой осуществить глубокий прорыв – отлично. Нет – МК всегда может отвести свои ударные части за порядки уже подтянувшейся пехоты и спокойно готовить новый удар – танков-то в них дохерищща!
По другому, применить те наши МК с пользой, при нашей-то логистике, было объективно невозможно!
И вот ради этого, ещё и близко не отработанного на практике «светлого будущего», Жуков с Федоренко, при поддержке нового наркома обороны Тимошенко (который, в своё время, предлагал вообще не чудить, а просто формировать мехкорпуса, сводя в них танковые бригады и моторизованные дивизии – чем не вариант по формуле «дёшево и сердито»?), фактически УНИЧТОЖИЛИ наши довоенные автобронетанковые войска, начав (только начав!) лепить совершенно другие. Которые ИМ, казались наиболее мощными.
Но, времени на строительство новых АБТВ немцы нам не отпустили. Увы. Война началась, когда её не ждали и оказалась такой, что все эти теории и мечты о «мощном и более совершенном» со свистом полетели в мусорную корзинку и в итоге, к поздней осени 41-го, мы оказались «у разбитого корыта», при откровенно слабых механизированных бригадах, по своей ударной мощи, не сильнее танкового батальона 30-х…
Ну и, уже как альтернативщику, мне просто интересно, как бы мы воевали, остановившись на павловской реформе АБТВ 39-го года, или приняв один из вариантов от Академии РККА в качестве «красногвардейского» дополнения – скажем, вместо отдельных танковых бригад, не относящихся к танковым бригадам поддержки пехоты?
Павловский вариант, кстати, легко просчитать.
Если за основу бронетанковых войск (их танковой составляющей) взять танковый полк трёхбатальонной структуры и численностью в 164 танка (5 танков во взводе), то при 7300 Т-26 (учитываются только однобашенные «линейные» и «радийные» машины), получится 44,5 бригады непосредственной поддержки пехоты однополкового состава. Т. е. практически КАЖДЫЙ имеющийся в составе РККА стрелковый корпус получит собственную танковую бригаду поддержки пехоты в усиление. И танков ещё останется для восполнения потерь.
В РИ, «павловские» моторизованные дивизии тоже имели в своём составе полк на Т-26. А почему бы Т-26 не поменять на БТ-7? Ведь моторизованная дивизия – это высокомобильное соединение, а тихоходные Т-26 едва ли угонятся по дороге за грузовиками с пехотой. Поэтому, неторопливые Т-26 «меняем» на быстроходные БТ-7, которых на 1 июня 41 г. имелось 4300 штук (опять-таки речь идёт сугубо о «линейных» и «радийных» машинах) и дизельные БТ-7М (690 штук).
При аналогичной структуре танкового полка, получается 30 моторизованных дивизий! Каждая из которых приблизительно равна по мощи танковой дивизии Вермахта. 30 против 19. А ведь у нас ещё есть корпусные бригады поддержки пехоты, в которых танков тоже как в немецкой ТД!
Но и это не всё!
У нас до сих пор в строю (т. е. на ходу) 1650 танков БТ-5. Разделив их на точно такие же полки и включив те полки в состав кавалерийских дивизий, мы получим, соответственно 10 кавдивизий, усиленных собственным танковым полком! Такие кавдивизии будут, пожалуй, даже сильнее моторизованных. При одинаковых танковых полках (БТ-7 не сильно круче БТ-5) – в моторизованной дивизии два полка мотопехоты. А в кавалерийской – ЧЕТЫРЕ кавполка – фактически ездящей на лошадях ПЕХОТЫ. (Это по-Тухачевскому, конница всегда сперва должна атаковать в конном строю. А по Будённому – для конницы, действия в конном и пешем строю – изначально равнозначны!). А артиллерию в тех десяти кавдивизиях можно и усилить до «общего знаменателя» с МД. Более лёгкая артиллерия будет только в оставшихся без танков горно-кавалерийских дивизиях.
Итого: 44 танковые бригады непосредственной поддержки пехоты, 30 моторизованных дивизий и 10 кавалерийских дивизий с собственным танковым полком (назовём их «бронекавалерийскими»).
Это то, что мы МОГЛИ ДО ВОЙНЫ и сформировать по полным штатам, и использовать с максимальной эффективностью!
До сих пор «неучтёнными» остаются 480 Т-28, 890 Т-34, 370 КВ-1 и 134 КВ-2 (повторюсь – данные на 1.06.41 г.). Но, тут ничего и выдумывать не нужно – просто формировать новые моторизованные дивизии (уже с целыми полками на Т-34) и всё те же отдельные тяжелотанковые бригады. В уже существующих, заменить устаревшие Т-35А на КВ-1. В каждую тяжелотанковую бригаду включить дивизион арттанков КВ-2 и батальон огнемётных танков на шасси Т-26.
Сколько таких тяжелотанковых бригад прорыва получится – столько и сформировать. Т-28 по мере износа, тоже постепенно менять на КВ-1.
А чтоб те арттанки КВ-2 не были обузой, а напротив, были исключительно полезными боевыми машинами, выдадим спецзадание чрезвычайной срочности по перевооружению этих явно избыточно тяжёлых и вооружённых не менее избыточными орудиями (152 мм гаубица) на более лёгкие артсистемы. Это либо новая 107 мм танковая пушка ЗиС-6, либо (при отсутствии ЗиС-6) качалка от 122 мм гаубицы М-30 или 85 мм зенитной пушки 52К.
