Филимонов был маньяком. Простым таким отечественного разлива, без изысков и жертв в подворотнях.
Вообще-то у него была одна, и насиловал ее Филимонов со всем тщанием и сноровкой. Этой несчастной жертвой был сам Филя и мучилась она от его, Филимонова нерешительности.
Казалось бы как может совмещаться в одном человеке и то и другое? У Филимонова это получалось потому что он носил корону. Гордо, непринужденно, годами.
Народ понятно крутил пальцем у виска, но пользовался. Корона была так себе, картон в блеклых акварельных красках и опавшей в прошлом веке новогодней мишуре. Корона своей безгрешности, возвеличенной до небес совести, безсребренности и прочих благоприобретенных в пионерском детстве ненужных сейчас вещей.
Короче, Филимонов прятался. В ней. В Короне. От всех и от себя в частности.
К примеру, если дома "шаром покати", а добрый молодец предлагает срубить по быстрому мелочишку равную месячной зарплате Фили, причем совершенно законно то тут у Фили мозги становились "раком". Всего то надо забыть о том, что тимуровцы денег не берут. ( это такие мифические ребята таскающие бабок через дорогу)
Не мог Филя стряхнуть цепи воспитания и тряс ими над короной, пугая прохожих и навевая скуку вселенскую на домашних.
Так и жил себе, тащил лямку на бесплатной работе, утешая себя мыслями, что он тут все знает и всегда "нужон" и даже как-то раз плюнув на все поменял работу. Собственно поменял только ее, а вот все остальное , включая отношение к миру, короне и прибавочной себестоимости оставил при себе.
Так и жил пока… Не заболел. неожиданно, больно и дорого. А когда проковыляв очередной круг по докторам массажерам и МРТ оглянулся, то вдруг понял — это круг. Такой же, как и тот по которому он бегал всю свою безсознательную жизнь. Сам от себя.
И тут грохнуло. Сильно. В темя. С размаху. И Филя понял, что мир надо менять с себя.
Филино Себя сидело в его голове и гнусно скалилось на безуспешные потуги избавится от него и короны. Самоизбиения и самобичевания Филе претили по соображениям моральным, над лавками предлагающими сходные по смыслу услуги полоскались кумачевые транспаранты "БДСМ — Дорого", а в водке Филя не видел не смысла не содержания. И Филимонов побрел к психиатру.
Ближайший оказался в духе времени не скучным дядькой с дипломом и лысиной, а магом… Файрболами с порога понятно не кидался, пауки и вороны как неизменный атрибут Гингемы отсутствовали. К тому же он оказался девушкой, весьма привлекательной и улыбчивой.
В первый же вечер Маг вывернул наизнанку Корону, вытряхнул от туда все, что там намусорилось за годы и дал посмотреть Филе на все это в тазике его отмытой психики без розовых очков. Недоумевая над самим собой он ворошил свои потроха, взвешивал их и потихоньку начинал понимать, что за монументальными памятниками из сверкающей бронзы стояли вот уже много лет истлевшие подпорки уверенности в том, чего давно уже нет. Понимал что его идеалами пользовались все кроме него. Ведь так приятно иметь спеца за смехотворные деньги и вешать ему лапшу о неурожаях в Сомали.
Все выросли, кроме него. Окружающий Мир давно изменился, а Филин истлел.
На завтра он получил привычную зарплату, потрогал ее пальцем и после недолгого раздумия шагнул в кабинет к Шефу. Там, не откладывая в долгий ящик, он договорился с начальством о изменении своей стоимости — в два раза выше. Корона уже не мешала. Ее не было. За то было желание жить и плевать на некоторые условности сами собой придуманные. Самое главное, у Филимонова появилась уверенность что он точно так же он шагнет в любой кабинет, каким бы он высоким не казался. И возьмет то, что ему причитается.
И Филимонов пропал. На неделю. Ежедневно он приходил к целителю души своей и полоскал эту душу в семи водах. Оттуда всплывали картонные куски в которых он с трудом угадывал странички Конституции. (Это книжка в которой написано про то, что Государство заботится о своих Гражданах.) Бумага все стерпит — подумал Филя и снова и снова пускал струи холодной воды через себя.
Теперь Филимонов зовет себя по отчеству, верит в свою непогрешимость и знает, что никто кроме него не отвечает за жизнь его и его близких. С картонной короной он утратил иллюзии. Те с помощью которых им управляли окружающие.
Пропали те, кто постоянно просил в долг и естественно не отдавали, прошла острая боль от болезни, прошло ощущение серой спиральной ленты полого спускающейся в ад. Впереди у Филимонова сиял чистый, обновленный и безразличный к его внутреннему миру Мир. А он плевал на это.
И просто шагал по нему.
Гордо неся свою новую корону.
