В отличие от стран Европы, например, той же Франции, где власть короля переходила к старшему сыну, не касаясь всех прочих сыновей, на Руси существовала лествичная система наследования, подарившая в итоге нам, потомкам, изучающим древнерусскую историю, огромное изобилие княжеских имен, правящих семейств и династических перипетий. Далее пойдет речь именно о «внештатных» ситуациях в княжеских родах — об изгойстве русских князей.
Насколько вообще важна тема князей-изгоев? Может, была пара-тройка таких незадачливых, выкинутых на обочину жизни, да и бог с ними? Отнюдь нет. Как минимум, история всей юго-западной Руси связана со ставшими изгоями сыновьями Ростислава Владимировича. Лишенные прав на свои владения, они смогли захватить Прикарпатские города Перемышль, Теребовль, Звенигород, утвердить их за собой и основать Первую галицкую династию (Галич позже стал центром княжества).
Немаловажен и другой пример незадавшегося изгойства: Олег Святославич, сын среднего брата из триумвирата Ярославичей, вел долгую и упорную борьбу за Чернигов, который был владением его отца, и в котором обосновался его дядя Всеволод, а затем его дети. Успех Олега в этой борьбе положил начало черниговской династии Ольговичей, просуществовавшей несколько веков до вхождения Посемья и верховских княжеств в состав Русского государства в XV в.
Каким же образом князья становились изгоями? И в чем их изгойство проявлялось? Города, получаемые князьями в правление, имели свою иерархию (Киев первый в иерархической цепочке, Чернигов — второй, Переяславль — третий, и тд.). Самый статусный город получал самый старший в роду князь, и далее по нисходящей.
Наследование престолов происходило по старшинству, но не по буквльному, возрастному, а по поколениям: сначала правило поколение дедов, по мере их выбывания начинало править поколение отцов, за ним поколение внуков. По смерти старшего, его место занимал следующий по старшинству, и все следующие за ним так же получали «повышение».
Такая система должна была удержать от сепаратизма периферийных князей и дать каждому возможность рано или поздно оказаться на великом княжении.
Политическая карьера князя определялась местом в очереди среди родственников, которое занимал его отец: если отец третий по старшинству среди своих братьев, то его сын будет стоять в очереди следом за сыновьями двух старших отцовских братьев.
Таким образом, если отец умирал, так и не дождавшись своего великого княжения, то его дети лишались своего места в очереди: если твой отец никогда не правил Киевом, то и ты не будешь. Теперь на место отца приходил и брал его «номер в очереди» младший брат, то есть дядя новоиспеченных изгоев.
У изгоя же было два варианта дальнейшей судьбы: за ним закрепляли тот удел, который он держал на момент смерти отца, и тогда эта земля обособлялась и выходила из общей очереди вместе с ее владельцем, либо селили при дворе какого-то другого князя, скорее всего дяди, без удела.
Примечательно, что большинство случаев становления князей изгоями произошло до Любечского съезда князей 1097 г., на котором было постановлено, что князь имеет право на удел в той земле, где правил его отец.
Новая система привела к тому, что скоро на Руси сложились несколько крупных правящих родов: Юрьевичи (от Юрия Долгорукого, потомки Владимира Мономаха и Всеволода Ярославича — третьего сына Ярослава Мудрого), Ольговичи (от Олега Святославича, сына Святослава Ярославича — второго сына Ярослава Мудрого) и Ростиславичи (от Ростислава Мстиславича — сына Мстислава Великого и внука Мономаха).
На Киев по прежнему законно мог претендовать самый старший из всех Рюриковичей, но младшие князья гарантировано имели свои уделы в отцовских землях.
Борьба с тех пор велась преимущественно за земли, не имеющие своих династий (например, Киев и Новгород), а в противоборстве между собой враждующие семейства старались поддерживать лояльных себе представителей того рода, с которым воюют, а не отнимать земли в свое собственное владение.
