Кировская Весна. Эсминцы тридцатых годов.

Кировская весна. Эсминцы тридцатых годов.

Пост возвращает внимание доброжелательного читателя к теме эсминцев, которые здесь существенно отличаются по составу вооружения от предыдущего поста, при этом оставаясь в рамках невеликих технологических возможностей СССР периода середины и конца тридцатых годов.

сборка тут  https://alternathistory.ru/kirovskaya-vesna-taimlain

В 1932 году на утверждение новому Наркому Обороны было представлено предложение о переклассификации эсминца в «лидер», но предложенное решение Уборевич не утвердил, наложив на документ короткую резолюцию «Бред». Уточнять резолюцию не стали, и эсминец остался эсминцем.
Строительство балтийского корабля продвигалось быстрее, чем черноморских, и «Ленинград», спущенный на воду  17 ноября 1933 года, стал головным кораблем серии, представляя на тот момент лишь корпус, энергетическую установку и отдельные системы и механизмы. Вооружение, системы управления артиллерийским огнем на корабле отсутствовали, поскольку в массе своей на тот момент они еще только разрабатывались.
Между тем, постановление Совет Труда и Обороны от 20 декабря 1932 года «О программе военно-морского судостроения на 1933–1938 гг.» предусматривало строительство к 1938 году 40 эсминцев, и откладывание испытаний головного корабля неминуемо означало серьезную угрозу невыполнения Постановления СТО. Начинать с такого провала свою деятельность на посту Наркома Обороны Уборевич не захотел.
В декабре 1933 года Уборевич настоял на том, чтобы, перебросив необходимые людские и материальные ресурсы из Николаева в Ленинград, и сконцентрировав предприятия-смежники на поставленной задаче, к июню-июлю 1934 года подготовить головной корабль «Ленинград» к заводским ходовым испытаниям.
Между тем, с вооружением корабля имелись существенные сложности.
Изготовление на заводе Большевик тела орудия и станка 130-мм корабельной пушки Б-13 началось в 1932 году, заводские испытания опытных образцов начались в апреле 1934 года, но система имела много недоработок и к установке на корабль была пока совершенно не пригодна.
Зенитное вооружение разрабатывалось на машиностроительном заводе № 8 имени М.И. Калинина. Согласно заданию 1932 года на проектирование зенитной корабельной установки за основу была взята полуавтоматическая зенитная 76-мм пушка 3-К на колесном лафете для ПВО сухопутных войск, производящаяся по полученной в 1930 году от фирмы «Рейнметалл» (Германия) документации. Завод «Большевик» спроектировал и изготовил тумбу, на которую установили вращающуюся часть 3-К. В марте 1934 года состоялись корабельные испытания орудия, которые прошли неудачно: вертикальное наведение в условиях качки оказалось невозможным.
Разработка 45-мм универсальной пушки 21-К, представлявшей собой противотанковую 45-мм пушку образца 1932 года на зенитном станке, была в основном завершена, и в 1934 году на заводе имени Калинина развернули ее валовое производство. К сожалению,  полуавтоматику заводу пока освоить не удалось: затвор закрывался автоматически при досылке снаряда, а открывать его требовалось вручную. Впрочем, по своей конструкции затвор был полуавтоматическим, и к концу 1935 года полуавтоматику ожидалось довести до требований заказчика.
12,7-мм пулемет ДК также пока промышленностью освоен не был.
Во исполнении решения Наркома Обороны о безусловном проведении испытаний в 1934 году вместо предусмотренных проектом новых образцов вооружения (130-мм орудий Б-13 и 76-мм зенитных пушек 34-К) на штатные места было решено временно установить их аналоги. Так, места орудий главного калибра были заняты 130-мм корабельными орудиями  Б-7 (результатом модернизации 1930 года 130/55-мм корабельного орудия образца 1913 года), а места современных полуавтоматических зенитных пушек заняли  76-мм зенитные пушки Лендера. На места 533-мм торпедных аппаратов установили их габаритно-весовые макеты. Единственными образцами вооружения эсминца проекта 1, соответствующими первоначальному проекту, оказались  зенитные 45-мм пушки 21-К.
В результате предпринятых мер осенью 1934 года были проведены предварительные испытания корабля, и на первых же ходовых испытаниях в стандартном водоизмещении «Ленинград» показал скорость 42 узла.
Вместе с тем выяснилось, что на режиме полного хода корма уходила под воду ниже уровня палубы, а нос опасно задирался, что создавало аварийную ситуацию и не позволяло эффективно действовать системам вооружения. На режиме среднего хода эсминец плохо слушался руля, а на малых ходах и при движении задним ходом вообще не слушался. Контрольные отстрелы на один борт показали, что корпус получился слишком слабым, причем настолько, что невозможно было действовать всей артиллерией одновременно. Опасные напряжения, возникавшие в районе стыковки полубака с корпусом, создавали риск перелома корабля пополам в случае динамического роста этих напряжений, вызванных, например, подрывом на мине, попаданием снаряда или даже сильным штормом. Кроме того, остойчивость корабля оказалась лишь чуть выше критической, а запас плавучести настолько мал, что любое повреждение подводной части могло привести к катастрофе.
Высокая скорость также преподнесла свой сюрприз. Когда после первого цикла испытаний эсминец поставили в док, то обнаружилось, что все три его винта опасно деформировались. Края лопастей были изъедены канавками шириной 15 мм и глубиной 20 — 25 мм. Так советские специалисты впервые столкнулись с явлением кавитации. Двигательная установка также выявила ряд замечаний: применение перегретого пара давлением 21 — 27 кг/см2 привело к резкому усилению кислородной коррозии котлов и лопаток турбин, обострило проблему эксплуатации котлов (особенно пароперегревателей) при длительном бездействии. Кроме того, из-за незавершенности отработки конструкции и процесса горения пришлось ввести ограничения нагрузки котлов по топливу. Это было вызвано неустойчивой циркуляцией воды при полной форсировке котлов с включением всех 28 форсунок для быстрого развития полной скорости, что могло привести к пережогу и выходу из строя трубок котла.
Опытные стрельбы 76-мм зенитных орудий, а также 45-мм зенитных орудий по конусу, буксируемому самолетом Р-Z, ни одного поражения не показали.
Подведение итогов заводских испытаний продемонстрировало кораблестроителям и морякам картину «Нарком в гневе». Уборевич обвинил Управление военно-морских сил в непонимании роли авиации вообще и противовоздушной обороны в частности, а Никитина в профессиональной некомпетентности, граничащей с саботажем, и тут же объявил Никитину, что ему придется давать объяснения следователям НКВД (впоследствии обвинение было снято ввиду недоказанности). В итоге, хотя было решено достроить оба черноморских эсминца, с условием усиления их противовоздушного вооружения, вслед за решениями по эсминцу проекта 1 последовали и иные, иногда весьма неожиданные решения наркома.
Первым неожиданным результатом совещания в Наркомате обороны по поводу итогов испытаний проекта 1 был отказ автору проекта Никитину в согласовании следующего его проекта – эсминца проекта 7, представленного им в наркомат Обороны в ноябре 1934 года.
Вторым неожиданным результатом испытаний эсминца проекта 1 было решение о кардинальной реорганизации системы вооружений  противовоздушной обороны Морских Сил РККА. В ноябре 1934 года Уборевич распорядился прекратить как серийное производство, так и ведущуюся доработку 45-мм зенитной пушки 21-К и поручил новому Наморси Муклевичу, вернувшемуся на свой прежний пост в декабре 1932 года, совместно с начальником Артиллерийского управления РККА Ефимовым сформулировать предложения по этому вопросу к весне.
Между тем,  в связи с установлением 16 ноября 1933 года политических отношений между СССР и США, у СССР более не было необходимости замыкаться  на военно-техническом сотрудничестве только лишь с Италией, и в декабре 1934 года США морскому атташе вице-адмиралу П.Ю. Орасу была направлена депеша о необходимости изучить вопрос военно-технического сотрудничества с США в части строительства современных эсминцев и крейсеров.
К сожалению, предпринятые  П.Ю. Орасом усилия не увенчались успехом — контакт с серьезными фирмами потребовал получения разрешения Госдепартамента и контроля ВМС США над проектными работами для СССР, Госдепартамент же давать такое разрешение не торопился. Выход из положения морскому атташе подсказал способный и умный дипломат Борис Евсеевич Сквирский. Он находился в США с 1922 г. как неофициальный представитель Российской Федерации. У него были связи с общественностью страны, прессой, членами конгресса, политическими деятелями, представителями делового мира.
— В части сотрудничества возможно не только приобретение у соответствующей фирмы комплекта чертежей. Тут существуют агентства, которые способны завербовать для работы в СССР отдельных инженеров. В связи с кризисом кораблестроительная промышленность США сейчас переживает не лучшие времена, так что мы сможем не только взять на работу сокращенных неудачников, но и талантливых инженеров, которые не могут реализовать себя в условиях недостаточных заказов. При этом нужно сразу выбрать, к какому типу агентства обратиться – дал совет Свирский
— а какие типы тут имеются? – поинтересовался Орас
— типов агентств тут всего два. Рекрутинговое агентство дает объявления в специализированную газету и на биржу труда. Стало быть, кандидаты от такого агентства или уже без работы, или не довольны текущим положением. Например, заместитель главного инженера проекта молод, а главный инженер проекта стар и в хороших отношениях с владельцами фирмы. Тогда молодой заместитель может быть недоволен своими перспективами, и в этой связи желает начать поиск новой работы. Агентство прямого поиска (еще их в шутку называют хэдхантинговые агентства) объявлений не дает, а обращается к работающим специалистам напрямую. Стало быть, его кандидаты не безработные, и работу не ищут – ответил Свирский.
— Зачем же нам такие кандидаты, которые не ищут работу? – не понял Орас.
— А затем, что их можно переманить обещанием увеличенной оплаты (как правило, для работы в СССР, где пока уровень комфорта ниже американского, зарплату надо увеличивать втрое) – объяснил Свирский.
— Так, значит, дешевле будет идти через рекрутинговое агентство – уловил Орас.
— Верно, но если Вы хотите найти наилучшего специалиста, то такой на бирже труда не окажется, и на текущей работе его ценят. Так что работу он в газетах не ищет, и его надо искать через агентство прямого поиска.
Орас заключил договор с агентством прямого поиска Морган Хант, и в марте 1935 года в Ленинград были отправлены 3 переманенных из американских верфей инженера: инженер–конструктор, инженер-электрик и инженер-технолог.
Необходимо отметить, что приехавший по контракту в СССР Джим Кирпатрик, бывший главный инженер-конструктор верфи Fore River Shipyard, изучив рабочую документацию по проекту 1, изменился в лице, аккуратно отметил красным карандашом переудлиненную корму и точки перелома корпуса, после чего заявил представителю Наркомтяжпрома дословно следующее: «я полагал, что полученные известным агентством прямого поиска рекомендации позволят советской стороне сразу по приезду предложить мне работу по специальности. Вместо этого Вы подсовываете мне чертеж, очевидно выполненный студентом-двоечником в рамках его курсовой работы. Если Вам не достаточно рекомендаций и Вы хотите самостоятельно проверить мой профессионализм, это можно было бы сделать более корректно»

Не смотря на все заверения, что представленная на проверку документация представляет собой именно чертеж недавно спущенного на воду эсминца, Джим обиделся еще больше и сказал, что «с его персональной точи зрения, при всем уважении к советским инженерам, хороший розыгрыш отличается от тупого упрямства именно своевременностью его окончания». Окончательно поверить в происходящее он смог только побывав на спущенном на воду эсминце «Ленинград» собственной персоной. К его удивлению, явные концентраторы напряжений (переломы в корпусе) были со всей очевидностью выполнены в металле. Как такое могло произойти, убедительного объяснения не удалось найти до сих пор.
Кирпатрик возглавил отдел расчетов Центрального Конструкторского Бюро Судостроения (кроме американского специалиста в отдел были переведены студенты дипломных курсов нескольких советских технических ВУЗов), и занялся детальными расчетами прочности корпусов проекта 1.
По окончании кропотливой работы, американец дал однозначное заключение: «При сохранении основных размерений (максимальной длины, максимальной ширины и максимальной осадки), обеспечить требуемую для неограниченного океанского плавания прочность корпуса проекта 1 не представляется возможным. Считаю экономически наиболее целесообразным оставить корпуса спущенных на воду трех эсминцев проекта 1 без изменения, ограничив географическую зону их плавания, а также допустимые погодные условиях, соответствующими распорядительными документами. Новых кораблей по данному проекту считаю целесообразным не закладывать. При разработке нового проекта эсминца на основе чертежей проекта 1 считаю необходимым исключить переломы корпуса, сократить максимальную длину 127,5 с до 116 метров, максимальную ширину с 11,7 до 11 метров. Обводам кормы придать традиционную полукруглую форму. В таком случае корабль будет обладать прочностью, управляемостью, мореходностью и остойчивостью в соответствии с лучшими мировыми стандартами».
Заказчик при рассмотрении докладной записки обратил внимание, что предложенные размерения в точности соответствуют размерениям спущенного на воду в декабре 1935 года в США эсминца типа «Портер» USS Porter (DD-356), и предложения Кирпатрика утвердил.
С подводной частью нового проекта до сих пор осталось много неясностей. По мнению одних послевоенных историков, поскольку Кирпатрик проводил расчеты на основании тех же размерений и принадлежал к той же конструкторской школе, которая дала обводы эсминца типа «Портер», постольку он закономерно получил тот же результат. Другие специалисты отмечали, что племянник Джима Кирпатрика — Фред Кирпатрик — работал младшим чертежником на New York Shipbuilding Corporation, и в 1935 году досрочно полностью погасил кредит по своему дому, причиной чему вероятно были переданные через диппочту в СССР чертежи подводной части эсминца типа «Портер», спущенного на воду именно этой верфью. На это первые историки возражали, система безопасности верфи не позволила бы Фреду скопировать  и вынести чертежи, и что никакой связи с племянником Кирпатрик не поддерживал, а средства на погашения кредита были получены Фредом в результате получения наследства. Так или иначе, факт остается фактом: в послевоенные годы стало доподлинно известно, что подводная часть советского эсминца II поколения оказалась совершенно тождественна подводной части эсминца типа «Портер».
Тем временем, Роберт Дадли, ведущий инженер-электрик из Boston Navy Yard, возглавивший организованный по схожим принципам отдел переменного тока ЦКБС, разработал проект электросети корабля, включая спецификацию необходимых устройств на переменном токе. Третий американец, Макйл Билтон из Bath Iron Works, взял на себя технологию сварочных работ по корпусу и технологию обработки винтов.
В мае 1935 года по вопросу вооружения новых эсминцев к Наркому Уборевичу были приглашены начальник морских сил Ромуальд Адамович Муклевич и Начальник Артиллерийского управления РККА Николай Алексеевич Ефимов.
— Николай Алексеевич, когда будут орудия главного калибра? – спросил Уборевич
— Иероним Петрович, на повторных испытаниях в апреле 1935 года артиллерийская установка Б-13 все еще оставалась не укомплектованной: отсутствовали щит, штатная система эжекции и т.д. Кроме того, орудие имело перевес на дуло, то есть не было уравновешено на станке. При отстреле выяснилось, что досылатель не отвечает техническим требованиям, так как его работа зависела от длины отката – ответил Ефимов.
— Николай Алексеевич, повторно Вас спрашиваю: когда?
— С полной уверенностью трудно сказать, Иероним Петрович. Тактико-техническим заданием предусмотрены рекордные характеристики, и после принятия на вооружение это будет самая дальнобойная среди среднекалиберных корабельных орудий всего мира артустановка. Шутка ли — 25,5 километров против 16 километров у американского 127-мм орудия Mk22  на эсминце типа «Портер».  У итальянцев 120-мм орудия имеют дальность 18,5 километров. У немцев 127-мм орудия имеют дальность 17,4 километра, а у японцев – 127-мм орудие тип 3 – 20 километров. С учетом рекордной дальнобойности Б-13, думаю, что где-то год или два уйдет на доработку, и еще год на освоение промышленностью – предположил Ефимов.
— Значит, начнете серийное производство в 1938 году? И до 1939 года эсминцы будут без вооружения?
— По моим данным выходят такие же сроки, Иероним Петрович – подтвердил доклад Ефимова Муклевич.
— Нет, так не годится. Николай Алексеевич, доложите, какая ситуация с зенитными пушками в части выполнения моих распоряжений?
— Ваши распоряжения, Иероним Петрович, выполнены. Производство 45-мм зенитной пушки 21-К прекращено, выпущенные орудия возвращены на завод и разобраны. Качающиеся части будут использованы для производства противотанковых пушек на колесном лафете, а станки складированы – возможно, после принятия на вооружение крупнокалиберного пулемета их можно будет использовать. Завод № 8 имени М. И. Калинина проектирует 76-мм корабельную установку на основе 3-К, получившую индекс 34-К. Работаем над двумя вариантами пушки, которые различаются конструкцией и внутренним устройством ствола. Ствол варианта № 1 состоит из свободной трубы, кожуха и казенника, а ствол варианта №2 — из лейнера, кожуха и казенника. Технически эта работа мне представляется не очень сложной, и в этом году планируется завершить проектирование и принять один из вариантов на вооружение. Серийное производство начнем в 1936 году.
— Вы оба знакомы с результатами недавних учений ПВО в 1-й стрелковой дивизии МВО? – помолчав, неожиданно спросил Уборевич.
— До нас их не доводили, Иероним Петрович – ответил Муклевич. — А при чем тут стрелковая дивизия?
— А при том, Ромуальд Адамович, что учения со всей достоверностью выявили: пара 76-мм зенитных орудий существенной плотности огня не создает и для современной воздушной цели почти не опасна. Как Вы знаете, скорость самолетов со времен Империалистической войны увеличилась с 50-100 км/ч до 300 км/ч и более. В период войны одна-две зенитные пушки Лернера были значимым средством ПВО. А вот на сегодняшний день дивизион из 12 зенитных орудий калибра 76 мм – безусловно опасен для самолета, две батареи – достаточно опасны, одна четырехорудийная батарея – отчасти опасна. Но пара орудий вообще бессмысленна. А у нас с Вами сложность противовоздушной обороны эсминца усугубляется его качкой.  Поэтому слушайте приказ: не только никаких 45-мм зенитных пушек, но и 76-мм зенитных пушек на эсминцы мы ставить не будем. Однако эсминцу нужно мощное зенитное вооружение, если нет отечественного, то импортное, минимум шесть, а лучше восемь стволов. Из чего со всей очевидностью вытекает, что главным калибром должно быть только универсальное орудие, которое будет использоваться и против морских и береговых целей, и против воздушных.
— Но Иероним Петрович! Универсальных 130-мм орудий на эсминцы никто не ставит, потому что таких орудий нет ни в одной стране мира. Даже американцы поставили на Портер неуниверсальные 127-мм орудия. За рубежом много универсальных 100-мм зенитных пушек, в том числе и очень хорошие 100-мм спаренные универсальные артиллерийские установки Минизини, десять единиц которых мы приобрели для усиления ПВО наших крейсеров. Однако могущество 100-мм снаряда намного меньше, чем у 130-мм. Постепенно все флота мира переходят от четырехдюймового вооружения эсминцев к пятидюймовому – возразил Муклевич.
— А мы пойдем другим путем – усмехнулся Уборевич — У Вас проектируемые 130-мм пушки Б-13, которых пока нет, будут раздельного заряжания с поршневым затвором и дадут 7-8 выстрелов в минуту, а 100-мм спаренные пушки «Минизини» с унитарными патронами и клиновым затвором дадут 24 снаряда в минуту. А теперь посчитайте-ка вес минутного залпа. Итак, у Б-13 7,5 выстрелов по 33,4 килограмма дадут вес залпа 250 килограмм за минуту, в то время как у пары Минизини 24 выстрела по 15,8  килограмма дадут вес залпа 379 килограмм за минуту. Нашему эсминцу потопить артиллерийским огнем крейсер противника не удастся при любом калибре, а против вражеского эсминца такой вес минутного залпа окажется более чем достаточным.
— Кстати, товарищи, вес артиллерийских установок почти не отличается: у одноствольной 130-мм атустановки Б-13 вес составит 13 тонн, а у спаренной 100-мм артустановки «минизини» – 15 тонн – сообщил Ефимов.
— Но и это не все, — продолжил Уборевич. — Б-13 у нас еще нет, а вот Минизини мы уже купили у итальянцев, а их устройство почти повторяет оригинал 1910 года фирмы Skoda, что позволяет быстро освоить их нашей пока неокрепшей промышленностью. Остается вывод простой и ясный – именно они и должны лежать в основе вооружения эсминца. Раз уж в своей подводной части у нас получается эсминец типа Портер, то и напрашивается решение расположить четыре спаренные башни. Кстати, тот факт, что вес «Минизини» почти вдвое ниже, чем у Mk22, что позволяет нарастить запас снарядов главного калибра  и топлива, а также увеличить в сравнении с Портером число малокалиберных автоматических зенитных пушек. Что касается торпед, то я принял решение, что запасные торпеды эсминцу не нужны. Транспорты и сторожевые корабли он потопит артиллерией, а после торпедной атаки на корабль первого ранга эсминец вряд ли окажется способен на повторную попытку.
— Согласен, Иероним Петрович, могущество 100-мм снаряда вполне компенсируется минутным весом залпа. Однако у Минизини также меньше и дальность, только 19,5 километров, что не предоставит нам возможности достичь запланированного превосходства в артиллерийской дуэли с любым зарубежным эсминцем и оставит вне зоны поражения ряд береговых целей – продолжил спор Муклевич.
— Я, знаете ли, провел немало артиллерийских дуэлей, как в Империалистическую, так и в Гражданскую, командуя и батареей, и более крупными артиллерийскими подразделениями. Уверяю Вас, что на дистанции более 19 километров попасть по маневрирующей цели почти невозможно. Что же до обстрела площадных целей – то действительно, 130-мм калибр в сочетании с 25-километровой дальностью много выгоднее. Но тут уж приходится чем-то поступаться – или оставить эсминец без дальнобойной ПВО и существенно снизить вес минутного залпа, или снижать дальность обстрела береговых целей. То, что будущая война будет в значительной степени определяться новыми типами вооружения, в частности – авиацией, должно быть ясно каждому. Но дискутировать мы более не будем – я отдал приказание, а Вы потрудитесь его исполнить – перешел на командный язык Уборевич.
— Иероним Петрович, что мне планировать по малокалиберной зенитной артиллерии эсминцев? – спросил Ефимов.
— Доложите ситуацию по малокалиберной зенитной артиллерии на сегодня – приказал Уборевич.
— Согласно условиям договора 1930 года с «Рейнметаллом», в СССР была поставлена документация и ряд полуфабрикатов на 37-мм зенитную пушку, принятую у нас на вооружение под официальным названием «37-мм автоматическая зенитная пушка обр. 1930 г.». В 1931—1932 годах завод имени Калинина пытался освоить серийное производство данного орудия, однако эти попытки не увенчались успехом, и в 1932 году орудие было снято с производства.
— А кроме завода имени Калинина? – спросил Уборевич
— С 1932 года в конструкторском бюро Артакадемии ведется проектирование нового 37-мм зенитного автомата АКТ-37. Орудие разрабатывается как универсальное, предназначенное для использования как в качестве зенитного орудия, так и в качестве авиационной пушки. Достоинствами АКТ-37 являются магазинное питание (по 5 патронов), высокая скорострельность и малая отдача; недостатками системы являются сложность её установки и регулировки, а также затруднённость заряжания. В настоящее время ведется изготовление опытного образца АКТ-37, а в 1936 году планируем провести  полигонные испытания орудия в модификации авиационной пушки.
— Ну какие еще магазины по 5 патронов? – изумился Уборевич. – Кто у Вас подписывает тактико-техническое задание на проектирование?
— Установленным порядком предусмотрено, что по сухопутным артиллерийскому вооружению тактико-технические задания на проектирование утверждает Артиллерийское управление РККА, а по морскому вооружению – Управление ВМС РККА – доложил Егоров
— Николай Алексеевич, запишите, что отныне все тактико-технические задания я буду утверждать лично. Автоматическая 37-мм пушка, отвечающая всем требованиям для вооружения и самолета, и корабля, и сухопутных войск – это утопия. Самолет в маневренном воздушном бою находится в положении для ведения огня считанные секунды, так что там небольшой магазин будет вполне уместен. При этом действительно важна низкая масса, низкая сила отдачи и высокая скорострельность. Напротив, для морских сил и сухопутных войск низкая масса и слабая отдача, а также повышенная скорострельность менее важны, чем способность длительно вести непрерывный обстрел воздушных целей.  При этом для корабельного вооружения нужно обеспечить устойчивость к коррозии, а для сухопутных войск  — к пыли. Разработку АКТ-37 надо продолжить исключительно в варианте авиационной пушки. Что у Вас делается в этом направлении еще? – спросил Уборевич.
— Дополнительно разработку 37-мм автоматической пушки ведут также КБ завода имени Калинина и наш видный оружейник Борис Гаврилович Шпитальный.
— А, фон-барон! – бросил презрительную реплику Уборевич, не любивший Шпитального за привычку к дорогим костюмам, изящным галстукам и излишнюю напористость – пусть лучше крупнокалиберный авиапулемет дорабатывает.
— Иероним Петрович, – подал голос Муклевич – если промышленность по артавтоматам только в начале пути, так мы эсминцы достроим раньше, чем они их вооружат!
— Согласен, Ромуальд Адамович, быстрее, чем за три года, конструкцию новой автоматической зенитной пушки не получить. И еще минимум год уйдет на ее освоение в серийном производстве, в результате зенитная артиллерия будет в 1939, если не 1940 году. И при таком раскладе до 1940 года наши корабли будут совершенно беззащитны перед опасностью с воздуха. Думаю, такого времени на разработку новой автоматической пушки у нас нет. Ждать у моря погоды три года СССР не может – времена нынче не те, и права на ошибку мы не имеем.
— Что же делать? – спросил Наркома Ефимов
— Вам, Николай Алексеевич, надлежит в месячный срок подготовить список современных образцов малокалиберной артиллерии. К примеру, я читал много хорошего о швейцарском 20-мм Эрликоне. Есть успехи в калибре 37-40 мм и у шведов, и у итальянцев, и у англичан. Надо только не допустить нашей ошибки 1930 года – никаких полуэкспериментальных, сырых образцов нам теперь не надо, даже если разработчики совершенно уверены в грядущем успехе. Журавля в небе нам уже наобещали немцы, а теперь мы будем искать синицу в руках. Нас интересует только окончательно готовое орудие. Мы проведем испытания и купим не только лицензию, десяток орудий и полный комплект конструкторской документации, но и лекала, технологическую оснастку, заготовки всех переделов и обязательно включим в договор оказание технической помощи при освоении орудий в массовом производстве на заводе имени Калинина. Только тогда мы, скажем к весне следующего 1936 года, выйдем в серию и сможем вооружить новые эсминцы в 1937-1938 годах.
— Тогда, может быть, имеет смысл изменить и состав вооружения речных мониторов: вместо 130-мм орудия Б-7, которые установили на мониторе «Ударный», и вместо 102-мм орудий Б-18, которыми вооружен монитор «Активный» и которые планируются на проекте СБ-37, давайте поставим качающиеся части «Минизини», и заменим башни с 21-К на артавтоматы? – предложил Муклевич.
— Согласен, отличный вариант, так и делайте – утвердил Уборевич.
— Иероним Петрович, я, конечно, Ваше приказание выполню, но ведь получается, что у нас все оружие на эсминце будет иностранное. А между тем в СССР многие годы ведутся активные работы по разработке отечественных корабельных артиллерийских систем. Сомневаюсь, что нас поймут наверху, может перестволить, к примеру, Минизини и Бофорс на 102-мм и 37-мм, или доработать с целью адаптации к возможностям производства? – предложил Ефимов.
— Хорошо, Николай Алексеевич, давайте проанализируем успехи наших разработок в данной области:
1.    Разработанная для противовоздушной обороны 37-мм автоматическая зенитная пушка  образца 1928 года в серию не пошла.
2.    За три года работы завод № 8 произвел 75 автоматов калибра 20 мм 2-К и 6 автоматов калибра 37 мм 4-К по немецким чертежам. При этом ни один из них заказчику сдать не смог и работу по этим моделям прекратил. С начала этого года и на заводе, и в иных КБ начата разработка новых 37-мм и 45-мм артавтоматов, но никаких результатов не достигнуто.
3.    В 1934 году начато, и по моему распоряжению прекращено валовое производство 45-мм универсальной пушки 21-К, совершенно бесполезной для целей противовоздушной обороны.
4.    76-мм универсальная палубная установка 34-К корабельные испытания марта 1934 года не прошла,  ее разработка продолжается, но зачем она нужна – теперь уже не ясно.
5.    100-мм зенитная пушка Б-14 проходит полигонные испытания с ноября 1933 года. Пушка до сих пор отличается ненадёжностью гидропневматического досылателя и его неудобным расположением, что исключает возможность ручного заряжания при больших углах возвышения; отсутствием щита; и невозможностью применения электрических приводов ГН и ВН.
6.    Для подводных лодок в 1930 принята на вооружение и выпускалась до 1933 года 102-мм корабельная пушка Б-2, пушка смонтирована на подводных лодках, однако конструктивные недостатки до сих пор не устранены, а производство прекращено.
7.    Разрабатывается 100-мм палубная установка Б-24 взамен Б-2, проведение полигонных испытаний запланированы на конец года.
8.    Модернизированную в 1930 году 130-мм корабельную пушку образца 1913 года Б-7 выпустили в пяти экземплярах для прошедших испытаний эсминца проекта 1, в настоящее время два  орудия демонтировано и установлено на речном мониторе «Ударный», при этом конструктивные недостатки не устранены, дальнейшее производство прекращено.
9.    130-мм корабельная пушка Б-13 проектируется с 1929 года, испытывается с апреля 1934 года, а недостатки до сих пор не устранены.
10.    180-мм корабельная пушка Б-1-К, смонтированная в числе четырех экземпляров в одноорудийных башнях на вступившем в 1932 году в строй морских сил РККА крейсере «Красный Кавказ», оценивается моряками исключительно негативно. Клиновой затвор этого орудия работает ненадежно и дает нередкие отказы полуавтоматики, а живучесть ствола  реально составляет 55 выстрелов боевым зарядом.
11.    180-мм корабельная пушка Б-1-К с более надежным поршневым затвором в настоящий момент в процессе создания – принято решение о лейнировании, но вариант нарезки не определен.
— Полностью согласен, Иероним Петрович, пока нашей промышленности похвастаться в части создания артиллерийских систем для Морских сил особенно не чем, но все-таки она пока делает только первые шаги. Уверен, что рано или поздно она преодолеет все трудности, и в перспективе Морским силам РККА нужно именно отечественное вооружение – высказался Муклевич.
— В дальней перспективе, Ромуальд Адамович, — безусловно. А вот прямо сейчас  РККА нужно отечественное оружие  в первую очередь там, где оно будет произведено тысячами и десятками тысяч. А на 40 новых эсминцев нам надо всего-то по 160 артустановок каждого типа. Дополнительно на другие корабли, скажем, еще штук по 100 или 200. Итого серии будут примерно по 400-500 орудий. Городить ради партии в 500 орудий целый огород с техзаданием, с разработкой снарядов, с проектированием орудия, с корректировкой техзадания, с опытно-конструкторскими работами, опытной партией, испытаниями всех видов, и потом освоением в производстве – нет никакого смысла. В части обсужденного сегодня вооружения задача такая – при проектировании кораблей принимаете, что все перечисленные мною артустановки должны быть произведены «как есть», и задачей промышленности будет только и исключительно, повторяю, исключительно освоение артустановок в производстве. Причем адаптировать надо не орудия к возможностям производства, а наоборот – производство к технической документации орудий.
— Тогда, Иероним Петрович, предлагаю вслед за 45-мм пушкой 21-К,  прекратить также и разработку ряда иных образцов вооружения: 76-мм зенитной палубной установки 34-К, 100-мм пушки Б-24,  100-мм зенитной пушки Б-14, 130-мм пушек Б-7 и Б-13  – предложил Ефимов
— Взамен на подводные лодки, сторожевые корабли и тральщики поставить ту же «минизини» в варианте неуниверсального одноствольного морского орудия? – уловил мысль подчиненного Уборевич – согласен, отличная идея.
— Тогда на основе ее качающейся части поручу разработать буксируемое одноствольное 100-мм зенитное орудие на четырёхколёсной повозке – добавил Ефимов
— Не забудьте все тактико-технические задания представить мне на утверждение – напомнил Уборевич
— А каким Вы, Николай Алексеевич, видите в таком случае среднекалиберное орудие береговой обороны? – спросил начальника Артиллерийского Управления РККА Муклевич. – Неужели и тут «минизини»? Все-таки в береговой обороне вес бронебойного снаряда имеет существенное значение.
— Вы, Иван Кузьмич, я полагаю, не в курсе, насчет последних новостей по А-19? – осведомился Ефимов. Вы разрешите раскрыть детали, Иероним Петрович?
— Разумеется, огласите полностью, Николай Алексеевич – дал согласие Уборевич. – Имейте в виду, Иван Кузьмич, пока — это только для Вас.
— Иван Кузьмич, в марте 1935 года сталинградским заводом «Баррикады» сдана опытная серия 122-мм корпусных пушек образца 1931 года А-19. Проведение войсковых испытаний А-19 на Лужском полигоне назначено на ноябрь 1935 года. Тактико-технические характеристики нового орудия следующие: Дальность выстрела новым осколочно-фугасным 25-кг снарядом 19 800 метров, вес в боевом положении на колесном лафете со щитом 7100 килограмм. В настоящее время по итогам заводских испытаний у Артиллерийского управления есть полная уверенность в успехе, и мы разрешили Баррикадам начать серийное производство, не дожидаясь полигонных испытаний и официального принятия на вооружение – пояснил Ефимов.
— Так Вы предлагаете использовать для береговой обороны качающуюся часть А-19? – уловил мысль подчиненного Уборевич.
— Совершенно верно, Иероним Петрович. Для нужд береговой обороны достаточно будет соединить морской станок и щит от Б-13 (они вполне готовы) и качающуюся часть от А-19. Тогда мы не только гарантированно завершим создание орудия в 1936 году, что само по себе немаловажно, но и получим совместимость по боеприпасам береговой обороны морских сил и сухопутных войск. Думаю, такое решение будет полезным не только в плане организации ремонта и снабжения боеприпасами, но и в тактическом плане упростит планирование операций в прибрежной полосе: начальники артиллерии частей и соединений сухопутных войск в прибрежной полосе без дополнительного обучения будут прекрасно знать возможности береговой артиллерии – как стационарных береговых батарей, так и  железнодорожных транспортеров.
— Согласен, товарищи, предложение логичное и своевременное – утвердил предложение  Уборевич, давайте так и поступим. Пожалуйста, Николай Алексеевич, коллектив разработчиков Б-13 переключите на создание обсужденных вариантов 122-мм орудия береговой обороны с использованием качающейся части А-19. Вариант 1  – со щитом для береговой обороны. Вариант 2 – со щитом на железнодорожном транспортере. Работы по Б-13 прекратить.
— Иероним Петрович, эсминец с восемью 100-мм универсальными орудиями и современными артавтоматами Морские силы РККА полностью устраивает. А уж получить в следующем году доведенное современное отечественное 122-мм орудие береговой обороны – это вообще фантастика – ответил Кожанов. – Однако, по итогам сегодняшнего обсуждения у меня возник новый вопрос, хотя и не связанный с темой вооружения эсминцев: каковы перспективы по 180-мм корабельному орудию?
— К сегодняшнему совещанию эти вопросы я не готовил, мне надо посоветоваться с товарищами, съездить на завод «Большевик» и через месяц буду готов доложить свои предложения – ответил Ефимов
— Хорошо. Даю Вам два месяца на разработку проекта перевооружения мониторов – вопрос срочный, затягивать их ввод в строй недопустимо. Дополнительно, у нас с Вами вырисовывается целостная система артиллерийского вооружения  для Морских сил РККА, и меня это радует. Думаю, к концу 1935 года надо завершить ее оформление, в том числе проанализировав успехи по 180-мм орудию и приняв соответствующие решения, и утвердить эту Систему в Правительстве. На этом можете быть свободны – завершил разговор Уборевич.
Чертежи эсминца второго поколения (проект получил номер 8) были утверждены в ноябре 1935 года, и с конца ноября по декабрь 1935 года СССР заложил первые 7 эсминцев. Головной корабль получил наименование «Ладный».
При строительстве был предусмотрен переход на цельносварные корпуса, что потребовало  освоения металлургической промышленностью выплавки специальной судостроительной низколегированной стали с хорошей свариваемостью. Марганцовистая сталь марки 20Г, применявшаяся для изготовления клепаных корпусов, не обладала этими свойствами. Металлурги разработали сталь марки СХЛ, легированную хромом и никелем, на которую пришлось потратить практически всю продукцию первенца никелевой промышленности СССР — Уфалейского никелевого завода. Электрическая часть была переведена на переменный ток. Корабли получили улучшенные навигационные приборы и приборы управления огнем. В качестве ГЭУ нового эсминца была выбрана ГЭУ эсминцев проекта 7 мощностью 50 000 лошадиных сил, которая включала в себя две трехкорпусные турбины Харьковского турбинного завода модели ГТЗА-24, расположенные линейно в двух турбинных отделениях. Пар вырабатывали три котла треугольного типа с симметричным расположением пароперегревателей, также размещенные в отдельных отсеках.
Проектом 8 предусматривались следующие основные характеристики эсминца: Водоизмещение стандартное 1880 тонн, полное 2642 тонны. Максимальная длина 116 метров, максимальная ширина 11 метров, осадка 3,2 метра. Вооружение корабля составили четыре спаренные универсальные 100-мм артустановки Минизини, четыре спаренные 40-мм автоматические зенитные пушки шведской фирмы Бофорс и четыре пулемета ДШК калибра 12,7-мм. Минно-торпедное вооружение включало в себя два четырехтрубных 53-см торпедных аппарата с боекомплектом восемь торпед. В перегруз  эсминец мог принять на палубу 26/76 мин образца 1926 года. Максимальная скорость составила 36 узлов.

37 эсминцев проекта 8 были заложены в период с зимы 1935 года по 1938 год. Первая семерка эсминцев проекта 8 прошла госиспытания и была принята в опытную эксплуатацию ВМС РККА в 1937 году, с учетом исправления недостатков, а окончательно в строй первая семерка вошла с десятью эсминцами, заложенными в 1936 году, таким образом, в 1938 году строевой состав РККА пополнился сразу 17 эсминцами. Последним из серии в 37 кораблей вошел в строй эсминец «Гневный», это произошло уже  в 1940 году.

В 1939 под реконструкцию встали все три эсминца проекта 1, часть претензий к которым со временем удалось устранить. Движительная система получила новые винты, а корпус – многочисленные кронштейны для усиления прочности. Для выравнивания корабля была устроена  носовая цистерна на 35 тонн с неприкосновенным запасом мазута.
Вооружение эсминцев проекта 1 составили четыре спаренные универсальные 100мм артустановки Минизини, три спаренные 40мм автоматические зенитные пушки шведской фирмы Бофорс и четыре четыре пулемета ДШК калибра 12,7-мм. Минно-торпедное вооружение: 2 четырехтрубных 53-см ТА с боекомплектом 8 торпед. В перегруз  эсминец мог принять на палубу 26/76 мин обр. 1926 года. Максимальная скорость составила 41..42 узла.

После завершения реконструкции в строю ВМС РККА стояло 40 новых эсминцев, по 10 на каждом из 4 флотов.

Эсминцы типа Новик
Эсминцы типа Новик вплоть до 1937 года были не просто единственными боеспособными эсминцами ВМС РККА (напомним, что первые эсминцы проекта вступили в строй в 1937 году) Без преувеличения можно назвать их единственными полноценными боевыми кораблями в составе ВМС РККА, если вспомнить, что и линкоры типа Севастополь, и крейсера типа Светлана и Богатырь были, на самом деле,  мореходными канонерскими лодками.
По состоянию на 1932 год все 17 эсминцев, построенные по несколько отличавшимся проектам были вооружены 4 пушками  Обуховского завода калибра 102мм, четырьмя трехтрубными торпедными  аппаратами образца 1913 года калибра 450мм, вооруженные дореволюционными торпедами и одной зенитной 76мм пушкой Лернера.

В период с 1938 по 1939 год зенитное вооружение эсминцев было усилено двумя спаренными 40мм автоматическими зенитными пушками шведской фирмы Бофорс и четырьмя пулеметами ДШК калибра 12,7-мм. При этом число орудий главного калибра было уменьшено до трех, а число торпедных аппаратов до двух. Противолодочную защиту усилили кормовым бомбосбрасывателем.

Таким образом, ВМС РККА получил вместо 17  устаревших эсминцев 17 достаточно современных миноносцев. Три 100-мм неуниверсальных пушки «минизини» с углом вертикального наведения 45 градусов в некоторой степени обеспечивали ПВО на дальнем рубеже, а также позволяли миноносцам уверенно противостоять небольшим боевым кораблям вероятных противников (в частности, немецким миноносцам типов 1923, 1924, 1935 и 1937, а также японским миноносцам типа Отори и его аналогов), подводным лодкам в надводном положении, а также пресекать нарушение экономических интересов СССР рыболовецкими и транспортными судами сопредельных держав. При необходимости, крупнотоннажный транспорт мог быть потоплен торпедами. Усиленные возможности  ПВО и ПЛО позволяли экипажам Новиков чувствовать себя вне зоны воздушного прикрытия береговой авиации вполне уверено.
Список использованной литературы

С.Л.Балакин. «Гремящий» и другие Эскадренные миноносцы проекта 7

http://wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/1996_02/

Лидеры типа «Ленинград»

http://www.navylib.su/ships/mk-6-1998/

Д.Ю.Литинский. Суперэсмицы Советского флота

http://www.navylib.su/ships/superesmintsy/index.htm

эсминцы типа Новик

http://russ-flot.narod.ru/x-0013_Novik_BMC_CCCP.htm

​