Как бы пошла история если бы Патриций Григорий в 647 году защитил Африку от арабского вторжения. Часть 6. Конец похода

После победы в битве у стен Триполи, император Григорий дал своим воинам неделю отдыха, с тем чтобы его вновь поредевшее, хотя все еще победоносное войско могло пополнить свои запасы, разместить на постой и лечение раненых и подтянуть немногочисленные резервы, — теперь годных к битве солдат нумерий, федератов, союзников и наемных «симмахов», в строю оставалось едва немногим более 8 тыс. человек, еще примерно около полтора-двух тысяч было отправлено во главе с Акселем Цецилием преследовать отступавших арабов. Конечно, император мог частично восполнить потери присоединив к войску гарнизон Триполи и отряды из городских ополченцев, но в этом случае город остался бы практически беззащитным, от возможного нападения, а во вторых, городское ополчение, успешно справлявшееся с обороной родных стен, «в поле» было мало боеспособно, да к тому же и солдаты гарнизона и горожане-ополченцы были весьма серьезно утомлены, и даже вернее сказать истощены, трудностями многомесячной тяжелой осады, и сами нуждались в отдыхе и восстановлении сил…

В это же время, морем из Карфагена в Триполи к императору прибыл «префект претория» Геннадий (в реале «псевдо-экзарх» Геннадий (II), управлял Карфагенским экзархатом после гибели патрикия Григория при Суфетуле на основе договоренностей с императором Константом II, хотя и не был утвержден последним в должности) – старый соратник императора Григория, он был выходцем из военно-служилой африканской знати и вероятно даже состоял в каком-то родстве с известным экзархом Африки Геннадием (I) (в свое время много сделавшим для защиты африканских владений Империи и добившегося серьезных побед над окружающими племенами и княжествами берберов), он также имел значительные связи среди африканской светской и церковной элиты и обладал серьезным опытом военного и гражданского управления, и вероятно исполнял должность «префекта претория» еще в бытность патрикия Григория экзархом, сохранив свой пост фактического «главы правительства» при нем и после его провозглашения императором.

Префекту претория Геннадию предстояло в короткий срок организовать работу по началу восстановления нормального функционирования управления освобожденными территориями и взять на себя заботу об организации снабжения действующей армии, в то время как сам император собирался продолжить поход на восток.

Вскоре императорское войско выступило в направлении Лептис-Магны, — больше недели оно двигалось от Триполи к руинам древней столицы римской Триполитании (ок. 160 км) по старинной римской дороге, окрестности которой были полны следов бегства арабов и жарких схваток их преследователей с настигнутыми ими беглецами… Через некоторое время, после длительного марша, перед взором императорских воинов на горизонте показались безжизненные руины прежде обширных и многочисленных городских пригородов и предместий, а также полуразрушенные стены и башни некогда великого города, на которых, тем не менее, горделиво возвышались императорские знамена.

Запыленные и усталые воины и всадники, пройдя под триумфальной аркой Септимия Севера, минуя развалины и импровизированные завалы-баррикады из булыжника и старинных колонн, могучими потоками, поднимая клубы пыли из песка и каменного крошева, «вливались» на пустующие городские улицы и площади, вновь наполняя своим разноголосым шумом и гомоном величественные руины древнего города, некогда называвшийся его основателями на финикийский манер «Лепки», затем в свою очередь прозванный эллинами «Неаполем», при римской власти ставший Лептисом, а в последнее время все больше на берберский лад именовавшийся в просторечии «Лаблой».

Жизнь, в этом некогда огромном и прекрасном городе, число жителей котрого в в середине II века было более 80 тыс. человек, теперь едва-едва теплилась вокруг района укрепленной городской гавани, где при императоре Юстиниане был возведен «второй ряд» внутренних стен, когда стало понятно, что сильно сократившемуся, после многократных тяжелых разорений и разграблений города в V и в начале — первой половине VI веков, населению невозможно было успешно оборонять весь периметр старых римских стен. Последний удар по городу, в начале VII столетия все еще формально являвшегося столицей Триполийского дуката и средоточием имперской военной власти в регионе, нанесло его жестокое разорение Амром в ходе «разведывательного» рейда последнего в Триполитанию в 642-643 г., после чего, еще то немногое остававшееся в Лептисе прежнее городское население, что не погибло и не было уведено в плен завоевателями, начало разбегаться из города «куда глаза глядят» (в реале немногие уцелевшие жители Лептиса видимо бежали в Триполи и Карфаген, восточно-римский же гарнизон, согласно данным археологов, присутствовал в городе, по крайней мере, еще в середине 650-х гг., а самые последние обитатели покинули руины погибшего города ок. 690-го года).

Хотя, прежде великолепный город и превратился в «живописную руину», напоминая собою теперь остов гигантского кита, выброшенного бурей на берег и затем долго и мучительно медленно умиравшего, городской порт и гавань тем не менее все еще действовали, в древних подземных цистернах собиралась и хранилась вода, спасая городской гарнизон и немногочисленные остатки прежнего населения Лептиса от жажды, а огромный древний маяк, больше похожий на крепостную цитадель, по-прежнему грозно возвышался на мысу над входом в гавань.

В Лептисе, помимо немногих «жалких жителей», угрюмо ютившихся в небольших жилых строениях в районе укрепленной гавани и неподалеку от нее под защитой немногочисленного городского гарнизона и занимавшихся в основном его обслуживанием, императора встретил также Аксель Цецилий и воины из отрядов под его командованием, что прежде были отправлены императором преследовать отступивших из под стен Триполи арабов. Молодой военачальник и сопровождавшие его «старшие» товарищи, доложили императору Григорию общую обстановку на театре военных действий и поведали о результатах своего рейда по преследованию отступавшего противника – им удалось неплохо «потрепать» врага на пути его следования своими постоянными «наскоками» на его арьергады и отряды бокового охранения, что прикрывали основную колонну отступающих, — противника «беспокоили» и днем и ночью, — иногда удавалось даже уничтожить отдельные отставшие от основного войска маленькие отряды противника и многих из обессиливших арабских воинов, что  время от времени, в одиночку или небольшими группами, то и дело отставали от своих подразделений не в силах выдерживать стремительного темпа отступления, больше походившего на бегство, что позволило их преследователям захватить богатые трофеи и пленников – арабы уходили спешно и своих отстающих не ждали, однако, о том, чтобы полностью уничтожить войско Абу Арта, речи конечно же не шло – как только завязывалась серьезная схватка, арабский полководец тотчас лично бросался туда с резервом, останавливая движение атакованной части колонны и Акселю приходилось скорее отводить своих людей из боя, чтобы не оказаться, в итоге, сражающимся против всего воинства арабов, после чего движение арабских колонн возобновлялось, а римляне и берберы, через какое-то время, вновь «беспокоили» отступающих…

Мимо Лептиса Магны, Абу Арта провел свое воинство практически не останавливаясь, лишь походя пополнив в его окрестностях запасы воды и присовокупив к себе отряды, прежде блокировавшие город, да прикрывшись немногочисленными заслонами от возможных вылазок городского гарнизона. Аксель, идущий со своим отрядом «параллельным» арабскому войску «курсом» смял немногочисленных воинов арабского заслона и вошел в город, основав здесь свою временную «ставку» и тыловую базу, после чего сразу же отправил своих подчиненных оперировать против спешно уходивших войск противника отдельными «летучим отрядами», придерживаясь той же тактики «удар»-«отход» и лично участвуя в подобных рейдах — иногда отдельным отрядам преследователей даже удавалось обогнать всю арабскую колонну, засыпая на ее пути колодцы или поджигая траву и пару-тройку раз отчаянно храбро атаковать ее авангарды и передовые дозоры, приводя этим противника в смятение, — лишь железная воля Абу Арта, помноженная на его военный опыт, безжалостно гнала арабов дальше на восток, не давая при этом их войску окончательно превратиться в дезорганизованную толпу беглецов … (примерно так в начале 680-х гг. реальный Аксель Цецилий – «Коцилла»/»Косейла», вместе с одним из сыновей «царицы» Кахины, загонял в ловушку, отступавшее после «глубокого рейда» из земель современного Марокко и Алжира в тунисский Кайруан, войско Окбы ибн Нафи, в конечном итоге погибшее вместе со своим предводителем от рук «Коциллы» и его воинов в битве при Табудеосе (Тахуде) в августе 683 г.).

Таким образом, отважные преследователи «проводили» арабское войско практически до самого Тубакта, — передовые дозоры из небольшого войска Акселя сейчас стояли в окрестностях спешно покинутого арабами небольшого старинного городка Суголина (лат. Sugolin, совр. Злитен) лежащего практически посредине пути между Лептис-Магна и Тубактом (в 35 км к востоку от Лептис-Магна и в 40 км западнее Тубакта), а отдельные «скауты» и небольшие группы самых опытных разведчиков скрытно находились уже неподалеку от самого Тубакта и разведывали тамошнюю местность и обстановку…

Сутки передохнув в Лептисе, войско «Августа Запада» вновь выступило на восток и на исходе двухдневного марша достигло Суголина, где император получил сведения, что практически все отступавшее арабское войско уже укрылось в Тубакте. Суголин был хоть и весьма небольшим, но древним и прежде очень богатым портовым финикийским городом, — в эпоху расцвета Империи в I-II вв. это был развитый торгово-ремесленный центр, а также центр крупной аграрной агломерации, окруженный многочисленными виллами богатых римлян и представителей местной романизированной знати и оливковыми рощами (сегодня из памятников того периода особенно известна т.к.н вилла «Дар Бук Аммера» со своей «Злитенской мозаикой»), с тех пор, как говорится, «много воды утекло» и в первой половине VII века это был небольшой приморский городок, окруженный, маленькими сельскими поселениями и руинами своего прошлого величия. Арабы без особого сопротивления заняли город еще в период похода Амра в Триполитанию и теперь также без боя его оставили, в самом городке и его окрестностях размещались в ожидании подхода основного императорского войска передовые дозоры из отрядов Акселя Цецилия, да в городскую гавань, намерено полуразрушенную арабами при отступлении, все же вошло несколько императорских кораблей, опередивших основную армию и высадивших там небольшой отряд пехоты.

Позволив войскам короткий отдых, вскоре, однако, император вновь приказал выступать на восток – теперь путь его воинов лежал к Тубакту, а кораблям его немногочисленной эскадры предстояло провести разведку побережья восточной Триполитании и по возможности выяснить обстановку в тамошних городах — «Авуст Запада» теперь надеялся наконец-то окончательно разгромить противника и завершить трудную компанию…

Через несколько дней марша, в начале последней декады сентября, императорское войско, наконец, увидало на горизонте длинную линию земляных укреплений арабского города-лагеря – прежний римско-финикийский уютный городок Тубактис, окружный финиковыми пальмами и рыбацкими пристанями, исчез, теперь он представлял собой громадный город-лагерь Тубакт, наполненный палатками, шатрами, шалашами и кое где уже и новопостроенными домами, своих новых обитателей, многочисленными складами, мастерским, загонами, коновязями, базарами и конечно же мечетью (в которую обратили прежнюю церковь) и резиденцией правителя, расположившейся в центре поселения. Город-лагерь был окружен хоть и земляными, но достаточно сильными укреплениями, на которых сейчас собралось множество их вынужденных защитников и членов их семей, теперь тревожно старающихся заглянуть за утонувший, в поднятой множеством ног и копыт облаке густой пыли, горизонт, откуда один за одним, в направлении города, выходили отряды безжалостных «румов» и «барбари»…

В тоже время наступавшим римлянам практически сразу стало ясно, что с ходу город взять не удастся, — едва атакующие приблизились на достаточное расстояние, как со стен, где собралась масса народу и поднялся страшный гомон – то арабские женщины истошно подняли свой улюлюкающий крик, а муллы яростно призывали правоверных на бой, тут же засвистели первые стрелы и со скрипом открылись городские ворота, из которых на наступающие порядки римлян бросились несколько конных «кадрусов», сразу же немного потеснившие римские авангарды, но затем, видимо, чтобы не дать себя окружить, они спешно отступили обратно в город,– императору Григорию, наблюдавшему за боем передовых частей и обозревавшему панораму городских укреплений, стало понятно, что противник, видимо, не только готов к длительной обороне и осаде, но и готов даже совершать вылазки в поле, — он остановил наступление на город, приказал разбить лагерь и выслал в окрестности города дополнительные команды разведчиков, а вечером приказал собрать своих военачальников на военный совет, поскольку по всему выходило, что для того, чтобы взять и разрушить Тубакт, его придется долго и трудно осаждать…

В ходе обсуждений и горячих споров на совете, императору пришлось осознать ту неприятную истину, что его войску, сильно поредевшему в боях за последние месяцы, теперь крайне сложно будет растянуть свои силы, для того чтобы полностью охватить город и накрепко замкнуть вокруг города периметр «правильной» осады, и следовательно, что бы все-таки осадить Тубакт, придется разделить свои силы на несколько небольших осадных лагерей, расположив их, в своего рода укрепленных «фортах», напротив основных городских ворот и на основных путях, связующих Тубакт с внешним миром, что в свою очередь, с одной стороны не гарантировало бы полной изоляции города, а с другой, могло поставить под удар, раздробленные таким образом силы самих осаждающих, особенно принимая во внимание, что укрывшееся в Тубакте войско, хоть и уступает в числе императорскому, однако же все еще довольно значительное, к тому же существовала гипотетическая возможность появления арабского подкрепления из Киренаики, с целью деблокировать осажденных и тогда уже самим осаждающим придется очень худо…

Еще одним досадным фактом, стало и то обстоятельство, что Абу Арта успел вывести за периметр возможной осады и рассредоточил в окружающих селениях и оазисах многочисленные вспомогательные отряды, которые должны были теперь постоянно тревожить занятых осадой римлян и берберов, срывая им осадно-инженерные работы и фуражировку (что в свою очередь, в условиях заранее разоренной противником местности, также представлялось трудным делом), особенно же неприятным обстоятельством было то, что значительная часть из этих вспомогательных войск состояла из представителей племенного союза восточных берберов – «левафа», по сути местных уроженцев, которые хорошо знали окружающую местность и как-то сумели наладить отношения с арабами, в целом находясь на их стороне в этой войне (Данные племена, издревле населявшие степные и полупустынные земли Мармарики и южной Киренаики, с давних пор находились в сложных отношениях с Империей, часто воюя с оседлым романизированным населением этих областей, изнуряя его набегами и грабежами, хотя, в тоже самое время, значительное количество представителей левафа накануне арабских завоеваний вполне оседло и мирно проживало под властью Империи в той же Барке, но большинство из них в VII веке все еще оставалось кочевниками или полукочевниками. Примерно с начала VI в. «свободные» левафа постоянно пытались продвинуть к западу от изначальной территории своего обитания, претендуя на имперские владения в Триполитании и на земли Феццана, некогда входившие в древнее царство гарамантов и к середине VII в. некоторые отдельные кланы левафа уже смогли закрепиться в оазисах к югу от Триполи… Во время завоевания Киренаики в 642 г. знаменитым покорителем Египта Амром ибн аль-Асом именно с вождями левафа, а не с имперским властями, арабы заключили мирный договор, по которому эти берберы уплатили им дань в размере 13 тыс. динаров, а в последствии, именно племянник Амра – Окба ибн Нафи установил прямо-таки дружеские отношения с вождями левафа, многих из которых он привлек на свою сторону и обратил в ислам и активно привлекал к своим завоевательным походам в византийскую Африку).

К тому же в тылу у арабов оставались занятые их сильными гарнизонами и хорошо укрепленные города Сиртий (лат. Syrtium, совр. Сирт) – он же древний финикйский город-порт Macomedes-Euphranta, хорошо защищенный «естественными укреплениями» в виде топких прибрежных болот и коварных течений, (что еще Вергилий упоминал в своей «Энеиде», называя здешние места и воды «опасными для судоходства», повествуя своему читателю о «заболоченном Сиртисе»), и лежавший за ним много далее к востоку, практически на границе с киренаикским Пентаполем, также древний город Филены (или «Алтари Филенов»- лат. Arae Philaenorum, юго-восточнее от совр. Рас-Лануфа), через эти города у арабов проходили устойчивые коммуникации с Киренаикой, откуда к ним могла прийти помощь…

И все же многие молодые командиры, во главе с Акселем Цецилием, окрыленные недавними победами и своими успехами в деле преследования отступавших арабов, ратовали, если не за немедленное начало штурма «земляных куч», как они презрительно именовали укрепления Тубакта, то за его осаду, с тем что бы все же добить арабское войско. –Их более старшие товарищи резонно возражали, говоря, что войска утомлены потерями, дальним походом и непрерывными боями, что длятся уже в течение нескольких месяцев, и хотя их боевой дух, после многих побед и захваченной добычи, пока еще весьма высок, но возможные трудности со снабжением, особенно в данной разоренной местности, могут пошатнуть их стойкость, на хорошее снабжение, из собственных тылов, также особенно рассчитывать не приходится, поскольку оставшаяся в тылу западная часть Триполитании, разорена арабами при отходе. Противник же в свою очередь, хоть и ослаблен, но не изолирован полностью полноценным кольцом осады, создать которое в нынешних условиях практически невозможно, а значит, он может не только доставлять трудности осаждающим, но и сами они могут, в свою очередь, столкнуться с опасностиью получить «удар в спину», от возможного вражеского подкрепления из Киренаики и Египта, что при неблагоприятном исходе сражения, может привести вообще к полной гибели всего войска, далеко в оторвавшегося от своих основных баз, а значит тем самым, по сути, «преподнести на блюде» врагу всю недавно освобожденную территорию, да вообще всю римскую Африку, сведя на нет все результаты побед последних месяцев…

В итоге римские военачальники спорили до глубокой ночи, но в конце-концов император принял «соломоново решение» — осаждать в нынешних условиях Тубакт нельзя, войска ослаблены, снабжение на месте крайне затруднено, оторванность от своих баз и растянутость коммуникаций существенна, а силы противника все еще значительны и он, несмотря на все понесенные поражения, все еще сохраняет способность сопротивляться, но и отступить просто так, покрыв позором римское оружие, тоже нельзя, — хоть эти земли сейчас и удерживаются врагом, это все же римская земля и рано или поздно придет черед сразиться за нее с арабами в другое время, и значит, если сейчас полностью разбить врага не представляется возможным, то нужно так продемонстрировать ему свою силу, чтобы у него еще на долго отпала охота воевать против «африканцев».

Отряды конных федератов и «симмахов» следовало отправить в набеги на поселения и стоянки левафа, а также в рейды на дороги связывающие Тубакт с другим городами восточной Триполитании, с тем чтобы ослабить коммуникации врага и одновременно получать информацию о происходящем у него в тылу. Основное войско останется в полевом лагере и будет «дамокловым мечем» нависать над Тубактом, пугая осажденных, как самим фактом своего присутствия, так и теоретической возможностью начал штурма или других активных действий, — конные стрелки будут ежедневно беспокоить осажденных на стенах, а летучие разъезды патрулировать окрестности. Остальным же соединениям предстояло заняться принудительной эвакуацией на подконтрольную Империи территорию западной Триполитании всего оседлого христианского романизированного населения, которое находится на прилежащих землях и разрушением местной инфраструктуры – эвакуированные жители т.о. не будут более работать на завоевателей, зато, будучи перемещенными со своим скарбом в западные земли, хоть в какой-то мере смогут пополнить убыль населения западной Триполитании, а врагу останется лишь «выжженная земля»…

Вскоре федераты и «симмахи» отправились на совершение набегов и дальних рейдов, в ходе которых они доходили даже до границ Киренаики, — однажды одному из подобных отрядов даже удалось лихим ночным налетом захватить и ограбить небольшой прибрежный городок Харакс (Charax или вар. Xapa), лежавший восточнее Сиртия, — местных жителей, искавших спасения в церкви не тронули, тогда как почти всех найденных в городке арабов перебили, — основное же императорское войско, расположившись в окрестностях Тубакта, выполняло задачу по эвакуации населения с прилегающих земель и его последующей отправки в тыл, — время от времени римские и берберские воины периодически вступали у стен Тубакта в схватки с арабами, то и дело выходившими на вылазки, либо вызывавшими храбрецов из «румов» на «молодецкие схватки» один на один со своим удальцами, или же императорские воины отражали нападения «внешних» отрядов арабов и берберов левафа, иногда проверявших бдительность «осаждающих», что у многих «острословов» из римского войска даже породило сравнение подобной «осады» с легендарными событиями десятилетней осады Трои, воспетыми Гомером в «Илиаде». Впрочем, время от времени представители сторон сходились на переговоры по вопросам выкупа или обмена пленников.

В середине октября вернулись моряки, прежде отправленные императором на разведку побережья, еще когда его армия покинула Суголин, — вести, которые они принесли, лишь убедили императора в правильности ранее принятого решения, — моряки продвинулись вдоль побережья практически до самых западных границ Киренаики, — им удалось несколько раз перехватить местных рыбаков из различных городов и селений и сведения полученные от них были удручающим – позиции арабов в городах восточной Триполитании были прочными, население смирилось с их властью, кое кто даже считал, что она едва ли даже не лучше имперской, на христианскую веру местных арабы пока явным образом не посягали, практически вся местная гражданская администрация, сохранила свои позиции и так или иначе сотрудничала с «новыми хозяевами», в Киренаике же они вообще чувствовали себя столь уверенно, что многие знатные арабы даже принялись строить себе дворцы и резиденции в тамошних городах, но самым худшим из услышанного были слухи о том, что в Александрии и городах Леванта, с помощью коптов и других ренегатов арабы строят военный флот… Данная информация в целом дополнялась и теми сведениями, что в своих рейдах добывали конные разведчики и в конце концов, в начале ноября император посчитав, что цель демонстрации римской мощи арабам достигнута, а окрестные земли основательно разорены и пришло время возвращаться домой, отдал приказ отступать на запад.

Войска начали отход поэтапно, как правило, в ночное время, сопровождая группы уходящих беженцев, а чтобы создать у осажденных в Тубакте арабов иллюзию присутствия под стенами большой армии и скрыть от их глаз начало отступления войск, некоторые отряды кавалерии время от времени специально перемещали туда-сюда на глазах у осажденных, чтобы заставить врага поверить в прибытие новых подкреплений, а в лагере вечером зажигали большее количество костров, в то время как каждую ночь новая часть уходила на запад. При этом «летучие отряды» продолжали совершать дерзкие рейды. Не снижая своей активности, выполняя еще и функции прикрытия, уходящих войск. Наконец, в конце ноября, в ночь на «Михайлов день» императорские воины зажгли огромное количество костров, да так, что осажденным в Тубакте в ночи казалось, будто языки пламени достигают небес, а на утро ни на пепелище покинутого лагеря, ни в его окрестностях не видно было ни одного человека, впрочем, некоторых особенно любопытных арабов, захотевших осторожно прокрасться на пепелище лагеря «румов» и посмотреть что там и как, внезапно поразили невесть откуда прилетевшие стрелы — это немногие притаившиеся «симмахии» обеспечивали прикрытие ушедшим войскам и одновременно следили за действиями арабов…

Римское же войско, растянувшееся длинной колонной маршировало домой на запад – загодя эвакуированный Суголин и его пустынные окрестности войска проходили в тяжелом молчании, в то время как специальные команды поджигали городок и жгли и разрушали покинутые окрестные селения – Суголин был слабо укрепленным городом и держать гарнизон для его защиты с точки зрения императора Григория было бессмысленным, особенно принимая во внимание наличие в тылу опустошенного Лептиса, которому теперь предстояло стать «передовым рубежом» обороны новой Западной Римской Империи от арабской опасности с востока, что также должен был отделить «римскую», западную часть Триполитании, от «сарацинской», восточной. Сам же новый рубеж должен был пройти немного восточнее Лептиса, по руслу пересыхающей реки Кинипс (лат. Cinyps, совр. Вади Каам) и далее на юг, через ряд «укрепленных ферм», некогда составлявших триполийский лимес, а ныне заброшенных и по руслам высохших и пересыхающих рек до укрепленного поселения Гирза (лат .Ghirza, около 250 км юго-восточнее совр. Триполи), некогда основанного, как легионерская колония, императором Септимием Севером, — в VII веке этот укрепленный оазис с одноименным городком, уже давно находился вне фактической власти Империи и был населен двумя враждующим группами населения – общиной берберов и потомками гарамантов, чьи вожди все еще формально числились «препозитами лимеса» — призвать их к порядку и вновь утвердить в тех местах власть Империи, еще в самом начале отхода войск, был послан Аксель Цецилий, во главе крупного сводного конного отряда, — далее на юг от Гирзы рубеж обороны планировали провести до границы сахарских песков у старого форта Гарбия (лат. Garbia)…

К Рождеству 647 г. медленно отходившее на запад войско «Августа Запада» Григория благополучно прибыло в Лептис Магна – в еще сохранившейся городской базилике была с размахом отслужена праздничная служба, а войскам розданы подарки в виде дополнительных денежных пожалований от императора – фактически на этом кампания в Триполитании была завершена…

Источник — http://fai.org.ru/forum/topic/37435-mir-patrikiya-grigoriya/?do=findComment&comment=1017989