Как бы пошла история если бы Патриций Григорий в 647 году защитил Африку от арабского вторжения. Часть 4
Продолжая публиковать альтернативу посвящённую раннему средневековья. В этой часть собственно, и начнётся альтернативная история. Она будет посвящена сражению у Суфетулы и тому что произойдёт после него.
Содержание:
Поле Суфетулы
Основное сражение начавшееся на третий день взаимного маневрирования, начавшись со стычек противостоящих войск, внезапно принялось разворачиваться в полную силу вовлекая все большее число сражающихся, — император Григорий, поняв что очередная стычка на равнине перерастает в нечто более значительное, развернул свои пехотные нумерии в центре боевой позиции, прикрыв их фланги кавалерией своих нумерий, конных федератов, дружинами букелариев берберских князей-союзников и отрядами наемников из сахарских племен — длинные ряды ряды греков и африканцев.
Сам император с гвардейским резервом и телохранителями поддерживал один из боле слабых флангов, не давая арабам его опрокинуть или обойти. Арабы меж тем применили сходную «технологию» — развернув в центре свои части пешей фаланги — «кадрусы», причем значительная часть всадников спешилась, заняв места в пехотном строю вместе с другими «аскари», остальные же атаковали боевые порядки противника верхом …
Завязавшееся таким образом жестокое сражение длилось уже несколько часов на африканской жаре и явно начинало утомлять «воинов ислама» не ожидавших встретить столь упорного противника, при том что натиск «неверных» и не думал ослабевать – ибо у их врагов, помимо всего прочего, имелся один очень интересный и немаловажный стимул :
«Рядом с Григорием, как рассказывают, сражалась его дочь, отличавшаяся необыкновенной красотой и храбростью; она с ранних лет училась ездить верхом, стрелять из лука и владеть мечем и выделялась между самыми передовыми бойцами богатством своего одеяния и оружия. — Ее рука и сто тысяч золотых монет были обещаны патрикием тому, кто принесет ему голову арабского командующего, и африканское юношество было воодушевлено перспективой такой блестящей награды».
Меж тем «младший» арабский командующий аз-Зубайр, понимая, что ход сражения может сложиться не в пользу арабского войска, решил применить военную хитрость и временно покинуть сражение, чтобы осуществить широкий «обходной маневр» боевых порядков противника и затем ударить по грекам с тыла, — с отрядом элитной кавалерии облаченного в трофейные персидские доспехи, — он сумел искусно выйти из боя и начать задуманный маневр, но император Григорий заметив это, отправил несколько отрядов берберских федератов и легковооруженных «симмахов», стоявших в резерве, преследовать его.
В тоже время «старший» арабский командующий ибн Саад, получил ранение стрелой, при попытке наконец прорвать в центре баталии тесные ряды пехоты «румов», выстроившей неприступную «стену щитов», в передовой линии состоявшей из тяжеловооруженных бойцов и активно поддерживаемую стрелами и метательными дротиками из-за спин стрелками с других линий, — арабские копейщики и мечники «аскары» из пеших «кадрусов» никак не могли прорвать этот строй «румийцев» и командующий решил личным примером воодушевить бойцов, возглавив очередную атаку, но в итоге получил ранение и его телохранители эфиопы с трудом смогли вывести его из гущи схватки и увезти его с поля боя в его лагерный шатер, — это видело множество рядовых арабских воинов и весть о ранении и бегстве командующего в лагерь мгновенно разнеслась по их рядам, — многие из них дрогнули и под нажимом вражеских нумерий попятились к лагерю, — «римляне» же и берберы, предчувствуя скорую победу лишь удвоили натиск, постепенно, шаг за шагом, тесня боевые порядки противника – отдельные их отряды уже даже местами прорывали дрогнувшие арабские шеренги и прорывались к самом арабскому лагерю, вступая в схватки с его охранением, — казалось, еще одно усилие и…
Как вдруг многочисленные, полные ужаса, истошные панические крики и возгласы раздались среди римского войска, накатывая, подобно волне от стоявших в тыловых крайних рядах воинов к передовых шеренгам, – сильный арабский кавалерийский отряд внезапно вылетев из за дальних холмов, поднимая клубы пыли, появился теперь в тылу римско-берберского войска и пройдя сквозь лагерь греков на полном скаку, посеяв там смерть и разрушения, с ходу врубился теперь в ряды противника «со спины», точно ударив по гвардейцам императора Григория, — это хитроумный аз-Зубайр сумев таки оторваться от своих преследователей в холмах и точно все рассчитав вышел в тыл войску «румийцев» и сейчас решил одним ударом закончить сражение, ударив по ставке императора – моментально все смешалось, гвардейцы императора – экскубиторы, схоларии, императорские букеларии и кандидаты оказались разделены внезапно атаковавшим их противником – все боевые порядки пехоты и кавалерии оказались нарушены, воины с обеих противоборствующих сторон оказались перемешаны друг с другом и на этом фланге бой разбился на отдельные отчаянно кипевшие кровавые схватки, — отважно сражавшаяся дочь императора Григория – нобилисса Валерия, оказалась оттеснена этой внезапной атакой врага от отцовских телохранителей и теперь вместе с оказавшимся рядом случайными бойцами из разных частей, собравшихся вокруг нее, отчаянно пыталась пробиться к отцу …
В этот же самый момент, взявший себя в наконец руки ибн Саад, которому слуги промыли и перевязали рану, вышел из своего лагерного шатра и стоя в окружении телохранителей принялся собирать отступавших и бегущих в лагерь с поля воинов, — затем, верно оценив обстановку, он с этим импровизированным резервом контратаковал римлян и берберов, отдельными отрядами уже прорывавшихся к арабскому лагерю и опрокинув их, двинулся затем на подмогу своим дрогнувшим боевым порядкам. А на фланге, где на месте расположения императорских гвардейцев и полевой ставки императора уже вовсю кипела жестокая кровавя свалка, аз-Зубайр, вычислив императора и его личную ближнюю охрану по пурпурным плюмажам и плащам, отчаянно ринулся к самому императору Григорию и сошелся с ним в жестокой рукопашной схватке, — более молодой и проворный (на момент сражения аз-Зубайру ок. 23 лет, императору Григорию в районе 37-40), он явно обыгрывал своего противника в скорости, но и император был опытным и сильным бойцом, компенсируя недостаток скорости мощью ударов, но вот наконец аз-Зубайр изловчился и …
РАЗВИЛКА
… и казалось бы его точно рассчитанный смертельный удар ушел в никуда, — клинок лишь скользнул по панцирю императора и в ту же секунду сильная рука потомка славных Аршакидов могучим ударом, несмотря на защитный воротник доспеха, почти перерубила шею арабскому воителю, который покачнувшись, резко упал с коня, словно срубленное дерево обливаясь потоком крови хлынувшей из страшной раны … Вопль отчаяния и ужаса из тысяч глоток мусульман взметнулся к небесам над полем боя, — ансар Пророка, первый мусульманин родившийся в Медине, внук праведного халифа Абу–Бакра и племянник любимой жены Пророка Аиши, славный воин, прошедший немало битв с восточными римлянами и персами, Абдаллах ибн аз-Зубайр, лежал в пыли с почти отрубленной головой – войско мусульман и до того державшееся едва ли не «последним усилием воли» оказалось моментально морально сломлено, с этого момента его вера в победу угасла, и каждый из воинов уже не думал о победе, а помышлял лишь о том, как бы сбежать с этого проклятого поля смерти, — «римляне» же и берберы, словно хищники почуявшие кровь жертвы, «шестым чувством» уловившие эту слабину противника еще больше усилии свой натиск, словно бы обрели «второе дыхание» и наконец прорвали арабские боевые линии по всему фронту сражения, погнав противника в лагерь беспощадно истребляя…
Нобилисса Валерия пробилась к позиции отца с освоим отрядом, буквально изрубив в капусту, оставшихся еще там арабских кавалеристов из отряда Зубайра, — император был жив, хотя и получил в предыдущих и последующих схватках несколько ран и ушибов, продолжал сражаться и управлять боем в окружении немногих выживших телохранителей и гвардейцев, — он радостно обнял дочь в запыленных и окровавленных доспехах посреди среди сражения и тут же на поле брани громко провозгласил славу Христу Пантократору и победу римского оружия. В этот момент на краю поля битвы и рядом с частично разгромленным римского лагерем раздались звуки боевых труб — это из-за холмов показались незадачливые преследователи аз-Зубайра «потерявшие» его отряд в холмах и теперь спешащие исправить свою «оплошность» — император немедля отправил к ним гонцов и вернул в бой, бросив преследовать бегущего противника…
Напрасно оставшийся еще дееспособным, хотя и раненый, уцелевший «старший» командующий ибн Саад пытался остановить свое бегущее воинство – людская волна бегущих захватила его не обращая внимания ни на его крики, ни даже на мольбы и увещевания, — лишь благодаря неимоверным усилиям его личной охраны старого полководца удалось вырвать из этого бегущего «куда глаза глядят» месева людей, лошадей и верблюдов, где его чудом не затоптали собственные, обезумевшие от ужаса и страха воины, тем самым спасая от неминуемой гибели – «Римляне» же и берберы буквально «висевшие» на плечах бегущих ворвались в арабских лагерь и рубили там теперь всех без разбора, — и воинов, и лагерную прислугу — мало кто из арабов попадал в плен, — особенно усердствовали в резне наемники «симмахи» — полудикие кочевники из сахарских племен – богатые трофеи виде хорошего оружия, добротных и богато украшенных персидских доспехов, дорогих одежд и хороших коней, сокровища лагерных шатров и палаток значили для них куда больше, чем жизнь пленников, которых еще нужно было где-то содержать, кормить, да потом еще и выгодно продать, — не только в лагере шла резня – кавалеристы из нумерий, конные федераты и симмахи увлеченно гонялись за конными и пешими группами бегущих арабов, в тщетной надежде на спасение разбегавшихся с поля битвы по всей равнине в направлении на восток и на юго-восток, надеясь лишь на собственные усталые ног или резвость своих боевых скакунов, — безжалостные «румы» и «барбари», также уже усталые, но опьяненные кровью и чувством победы, настигая беглецов «правоверных» иногда пленяли их, но чаще все же истребляли, завладевая вожделенной добычей …
Телохранителям ибн Саада и здесь удалось совершить чудо и ценой своих жизней многих своих товарищей спасти командующего, буквально вырвав его из лап у неизбежной смерти или плена, хотя он и получил при этом еще одно ранение — на этот раз дротиком в ногу, — его маленький отряд сумел прорваться и теперь отчаянно отрываясь от преследователей во весь опор скал на восток, в сторону недавно захваченного Такапеса, имея своей целью далее продолжить путь к осадному лагерю под Триполи, где у арабов еще оставались определенные силы и была надежда, собрав выживших в сражении беглецов, организовать сопротивление безжалостным преследователям…
На равнине же близ Суфетулы лишь стремительно спускавшиеся южные сумерки постепенно прекратили истребление несчастных арабских беглецов…
Источник — http://fai.org.ru/forum/topic/37435-mir-patrikiya-grigoriya/?do=findComment&comment=1017980
