Аннотация издательства: В годы Великой Отечественной войны в печати появлялись короткие сообщения о действиях воздушнодесантного отряда под командой известного мастера парашютного спорта Ивана Георгиевича Старчака. В то время нельзя было открыто писать ни о месте, где сражались десантники, ни о подробностях боев. И только теперь, более двадцати лет спустя, бывший начальник парашютно-десантной службы Западного фронта И. Г. Старчак рассказывает о людях, героически бившихся с врагом в его тылу.
Утром 21 июня 1941 года, испытывая новый парашют, я повредил ногу. Может быть, потому, что это было как раз накануне войны, отчетливо, до мелочей, помню обстоятельства, при которых это случилось.
Я совершал прыжок с самолета, идущего на большой скорости. В тот момент, когда перегрузка при полном раскрытии купола стала максимальной, одна пара круговых лямок не выдержала и оборвалась. Каким-то чудом я ухватился сначала одной, а потом другой рукой за раскачивающиеся в воздухе концы. Раскрыть запасной парашют не удалось.
Приземляясь, я сильно ушибся, и меня отвезли в Минск, в окружной госпиталь.
Мне казалось, что я смог бы вылечиться в амбулаторных условиях, но медики были иного мнения.
— Ну-ка пройдитесь, — предложил врач, устав спорить.
Я сделал несколько шагов и чуть было не упал.
— Ну вот, видите, товарищ капитан!..
Было досадно, что расстроились все мои планы на предстоящий выходной. Воскресенье обещало быть очень интересным. Днем я собирался пойти на митинг, посвященный открытию искусственного озера, в сооружении которого участвовали и авиаторы, а вечером в Дом Красной Армии, где должен был состояться спектакль Московского художественного академического театра.
Смеркалось, когда в палату вошел мой начальник по службе в штабе ВВС Западного особого военного округа полковник С. А. Худяков. Он тоже оказался в числе больных: у него определили острый плеврит. Худяков, черноглазый, смуглый, щелкнув выключателем, спросил:
— Зачем сумерничать, капитан?
Он присел на край койки и стал расспрашивать, при каких обстоятельствах со мной случилась беда.
— Как же это ты оплошал?
Я пошутил:
— Тысячный прыжок, видно, всегда несчастливый.
Действительно, мне выпала честь первому перешагнуть тысячный рубеж. Это было как раз в злополучный для меня субботний день, 21 июня 1941 года.
В раскрытые окна вместе со свежим ветерком влетали звуки вальса, доносившиеся из городского парка. Они вплетались в нашу беседу.
Но вот Худяков замолчал, ушел в себя. Стал думать о своем и я. В том самом парке, откуда льется музыка, я бродил по дорожкам вместе с Наташей, там мы сказали друг другу заветные слова…
Летние вечера быстротечны. Я не заметил прихода полночи. Об этом возвестил перезвон кремлевских курантов. Наступило воскресенье 22 июня.
Худяков ушел. Взволнованный впечатлениями минувшего дня, я долго не мог уснуть. Только через несколько часов ненадолго забылся. Во сне я опять прыгал с самолета, терпел аварию. Уши глушил надсадный рев санитарной машины, перед глазами мелькали встревоженные лица товарищей, среди них лицо укладчика парашютов Ивана Бедрина, который первым подбежал к месту моего неудачного приземления…
Пробудился я от какого-то толчка. Стряхнул остатки дремоты, прислушался. Со стороны нашего аэродрома донеслись четыре сильных взрыва.
Еще не поняв, в чем дело, я почему-то не на шутку встревожился. Как ни больно было, хватаясь за стену, запрыгал на здоровой ноге в палату полковника Худякова.
Он говорил по телефону. Я понял: с дежурным по штабу округа. Наконец Сергей Александрович положил трубку. Я молчал, ожидая, что он заговорит сам. По его лицу видел: произошло что-то очень серьезное, такое, о чем даже не хватало духу спросить.
Несмотря на столь ранний час, госпиталь ожил. Захлопали двери, забегали по коридорам санитарки, медицинские сестры. Кто-то кого-то спрашивал:
— За врачами послали?
— Где автобусы?.
— Кто в перевязочной?..
Худяков на мой невысказанный вопрос ответил:
— Погоди, капитан, сейчас позвоню командующему…
Из трубки донеслось:
— Он на заседании Военного совета.
Худяков тяжело вздохнул, машинально поправляя выведенные из брюшной полости наружу резиновые трубки:
— Вот что, парашютист: кажется, началась война.
Читать: http://militera.lib.ru/memo/russian/starchak_ig/index.html
Иван Георгиевич Старчак (1905—1981) — советский военный (фронтовой) разведчик, десантник, в годы Великой Отечественной войны — командир разведывательно-диверсионного отряда. Один из руководителей обороны на Варшавском шоссе в октябре 1941 года, командир ряда воздушных десантов 1941—1942 годов. Полковник, заслуженный мастер спорта СССР (парашютный спорт), первым в воздушно-десантных войсках СССР совершил тысячу прыжков с парашютом (всего совершил — 1096 прыжков). Под его руководством проведён ряд сборов начальников парашютно-десантной службы и укладчиков парашютов авиачастей пограничных войск КГБ СССР.
