Испанская Вест-Индская компания, часть IV. Пираты Карибского моря (Trastamara II)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Trastamara II, и сегодня настал черед 4-й статьи об Испанской Вест-Индской компании. Рассказано будет о борьбе с пиратами в Карибском море, кампаниях в Бразилии и Испании, и многом другом.

Содержание:

Пираты Карибского моря

Пока европейские державы пытались создать свои колонии на берегах Карибского моря, где активно развивалась торговля и сколачивались состояния испанской знати, европейские верноподданные и граждане не могли сидеть сложа руки. Объемы торговли и активность судоходства в Вест-Индии впечатляли, и будили жадность у тех, кто не мог к ней приобщиться, или не желал зарабатывать деньги честным трудом. Из-за этого в XVII веке Карибское море переживает настоящее нашествие пиратов – флибустьеров, буканьеров, корсаров, каперов и прочих. Если раньше основная масса английских каперов действовала от лица государства, то теперь 9 из 10 кораблей были обыкновенными морскими разбойниками, которые лишь условно связывали себя с какой-либо державой. При этом наглости, жадности и жестокости пиратов не было границ. Впрочем, у Испании против них имелись свои козыри, одним из которых была банальная география – Карибское море было окружено островами, и попасть в него можно было лишь через проливы, которые постоянно патрулировались кораблями CIOC и Guardacostas. Пиратов испанцы не жалели, и если брали пленных – то лишь чтобы осудить их и повесить. В Сан-Хуане, «столице» Вест-Индской Армады, где находилась ставка гран-адмирала, на центральной площади в эту эпоху постоянно стояли виселицы, рядом с которыми на табличках были написаны имена самых отъявленных пиратов, которых уже ждала петля. В случае, если такого пирата убивали, но по каким-то причинам не могли вывесить его тело на всеобщее обозрение, в петлю помещали чучело. Символизм был простым – дать знать жителям Сан-Хуана и всей Вест-Индии, что возмездие нашло свою цель.

Расцвет пиратства в Вест-Индии начался с 1625 года, когда на острове Тортуга, расположенном к северу от Эспаньолы, появилось поселение, представлявшее собой притон для корсаров всех национальностей, религий и рас. Остров стал отличной базой для нападения на пролегающие рядом основные торговые пути в Европу, и быстро вызывал серьезный интерес со стороны герцога Осуны, который на тот момент командовал Вест-Индской Армадой. Несколько раз туда высылались отряды кораблей с десантом, которые сгоняли пиратов и разрушали до основания город. На какое-то время этого хватало, чтобы лишить пиратов базы, но вскоре они опять возвращались, и приходилось снаряжать новую экспедицию. Перелом в этой ситуации настал в 1640 году, когда Тортугу официально взяла под свое покровительство Франция, и прислала туда инженера Франсуа ле Вассера, который построил в городе первоклассную крепость. Правда, вскоре сам ле Вассер отказался признавать власть Людовика XIV, и стал местным пиратским царьком, но французская поддержка местных буканьеров все равно продолжалась. Испанские корабли стали чаще подвергаться атакам пиратов с Тортуги, а попытка вновь разрушить город в 1645 году провалилась – в Сан-Хуане явно недооценили возможности новой крепости.

Как раз в это время, в 1648 году, в дополнение к Тортуге появилась новая проблема. Багамские острова ранее слабо контролировались испанцами, и не заселялись, так как их ценность ставилась под большое сомнение. Кроме того, CIOC и Вест-Индской Армаде и без того не хватало сил и средств, чтобы прикрыть все направления. Из-за этого там без труда обосновались англичане, которые основали ряд поселений, в том числе Чарльзтаун [1] на острове Нью-Провиденс. Уже спустя несколько лет город превратился в крупный притон пиратов, способный конкурировать по своему ущербу испанскому судоходству с Тортугой. Проблема заключалась в том, что город практически сразу же хорошо укрепили, и он де-юре и де-факто принадлежал Англии, которая весьма ревностно относилась к посягательствам на него, понимая всю ценность колонии на Нью-Провиденс. Впрочем, это не мешало испанским кораблям совершать рейды в окрестности Чарльзтауна, и проверять там все подозрительные корабли. А во время войны с Англией в 1654-1660 годах испанцы дважды совершали полномасштабные налеты на город, и дважды сжигали его дотла. Надеялись они и на то, что англичане после заключения мира попридержат своих флибустьеров, базировавшихся на острове Нью-Провиденс, но тщетно – после 1660 года он сохранил свой статус пиратского притона, и расцвел пуще прежнего, подпитываясь награбленным с испанских кораблей добром.

После французского вторжения на Эспаньолу в Деволюционную войну в CIOC решили, что с Тортугой надо заканчивать. Французы во время войны опять вернули де-юре контроль над ней, но с уходом их флота там опять расцвела анархия и «пиратская республика». В будущем остров мог опять стать плацдармом для французских вторжений, потому едва только был заключен мир с Португалией, как началась подготовка полномасштабной экспедиции против Тортуги. Из Испании привезли даже осадные пушки, а в Гаване были построены бомбардирские суда для мортир, которые должны были оказать поддержку десанту. Вторжение началось в мае 1672 года. Выловив всех окрестных буканьеров, Армада Вест-Индии блокировала главные силы пиратов у города, и позволила высадиться на западной оконечности острова десанту – 16-тысячной армии CIOC под началом уже проверенного и талантливого полководца, Гаспара де Карденаса и Сантильяны [2]. Следующие несколько дней он потратил на марш до пиратской столицы, находясь под прикрытием корабельных орудий. Лишь когда он плотно блокировал пиратскую крепость, началась бомбардировка с суши и с моря. Флот буканьеров быстро был сожжен на рейде, а крепость неделю обрабатывали из мортир, пушек и гаубиц. Лишь после того, как в стенах ее появился пролом, де Карденас повел своих людей на штурм. Находившихся в городе людей не жалели, исключение сделали лишь для немногочисленных женщин, детей и пиратских пленников. После такой «чистки» Армада частично ушла, а частично осталась у Тортуги, причем на постоянной основе. Крепость отстроили, и разместили там сильный гарнизон, и некогда крупный пиратский притон стал базой для кораблей CIOC и испанских корсаров. Буканьеры, понеся огромный урон, по большей части разошлись по миру или погибли, но часть из них, верная своим привычкам, отправилась в Чарльзтаун – последний приют для флибустьеров в Вест-Индии.

Генри Морган

Английские и голландские флибустьеры, которые базировались в Чарльзтауне (даже в то время, когда Англия и Голландия воевали между собой), в условиях постоянной борьбы с испанскими кораблями несли значительные потери. Проблема их была в том, что они действовали порознь, редко собираясь в более или менее крупные соединения, в то время как испанцы редко ходили в одиночку – а даже пара пинасов Guardacostas с опытными моряками на борту представляла большую опасность для пиратской шхуны. Однако рано или поздно пираты должны были понять, что для охоты за купцами в столь злачных местах, кишащих как добычей, так и военными кораблями, нужна кооперация. Одним из первых это понял Эдуард Мансвельт, голландец, который в 1665 году собрал достаточно крупную пиратскую флотилию из 5 кораблей, и отправился в Карибское море. Его целью были не столько корабли, сколько берега – они, в отличие от купеческих судов, не могли уплыть от Мансвельта. Пограбив побережье Панамы и Гватемалы, он решил, что нашел «золотую жилу», и решил основать временную базу на острове Сан-Андрес. Отправив один свой корабль за подкреплением, он остался обустраиваться на новом месте…. И дождался прибытия испанцев в составе 2 военных галеонов и 3 пинасов. Пираты были разбиты, сам Мансвельт, успевший за свои «художества» в Гватемале заслужить именную виселицу в Сан-Хуане, был переправлен в столицу Вест-Индской Армады и там повешен. Из его флотилии лишь один корабль, отправленный до боя на Багамы, уцелел. Командовал им англичанин Генри Морган.

Англичанин этот, а точнее – валлиец, был весьма одаренным человеком, умелым моряком, прирожденным лидером – а еще чрезмерно жестоким, кровожадным и амбициозным человеком. Он понимал, что Мансвельт был прав по поводу того, что без объединения пиратов вскоре окончательно вытеснят из Карибского моря, и потому сам принялся сколачивать свой отряд сразу после вестей о повешении его «учителя». Начав с малого, всего 3 кораблей, он принялся грабить берега Кубы, Эспаньолы и Флориды, где или налететь на патрули испанцев было мало шансов, или же откуда было близко бежать в спасительную гавань Чарльзтауна. Тем не менее, добыча росла, рос и его авторитет, что привлекало новые корабли – а чем больше у Моргана было кораблей, тем более дерзкие налеты на испанские берега он совершал. Когда количество кораблей перемахнуло за десяток, он стал нападать и на испанских купцов – как на отдельные суда, так и на небольшие отряды. При этом на каждом шагу его сопровождали жестокости – пленных матросов могли долго пытать, женщин бесчестили, а сами разграбленные поселения выжигались дотла. Уже в 1667 году Морган заслужил свою личную виселицу в Сан-Хуане, а в 1669 году количество кораблей во флотилии достигло 16 штук, на которых находилась тысяча вооруженных до зубов пиратов, веривших в своего вожака. Именно тогда Генри Морган решил начать рисковать по-крупному.

Первый удар он нанес по Пуэрто-Принсипе. Город сильно пострадал от французской осады, его укрепления были разрушены, и Морган надеялся на легкую победу. На деле же у него все получилось несколько не так, как он хотел – узнав заранее о приближении пиратского флота, горожане уже по привычке взялись за оружие, и смогли отразить попытку захватить город. В результате этого Моргану пришлось довольствоваться разграблением и без того опустошенных окрестностей, и несколькими захваченными по дороге к городу торговыми кораблями. Впрочем, валлиец объявил это неплохим началом, и направился к своей следующей цели – Порто-Белло. В этой гавани, как правило, скапливались торговые корабли, которые должны были перевозить королевское серебро. Он был хорошо защищен с моря, но с суши его окружали лишь слабые укрепления, чем Морган решил воспользоваться, высадив десант вдали от Порт-Белло, и совершив марш к городу. Прибыв к его стенам, он дымом костра дал сигнал своим кораблям, находившимся рядом, и начал штурм города одновременно с двух сторон. Затея не удалась, так как испанский гарнизон яростно защищался, потому Морган решил пойти иным путем, и собрал по окрестностям заложников – в основном женщин и детей, которые не успели укрыться за стеной из-за внезапной атаки, а также монашек из ближайшего монастыря. Валлиец прямо заявил, что начнет медленно убивать заложников, если испанцы не откроют ворота, а если откроют и сложат оружие – все будет чинно и мирно, он лишь пограбит город, и уплывет обратно на Багамы. Само собой, он лгал – как только испанцы открыли ворота и впустили пиратов в город, началась резня. Заложниц, включая монашек, перед смертью ждали долгие мучения и бесчестье. Набрав огромное количество трофеев, Морган покинул Порто-Белло, оставив после себя лишь пепелище и гору трупов [3].

В Чарльзтауне он стал после этого настоящей знаменитостью. Стратегия ударов крупными силами по городам, казалось, себя оправдывает, в результате чего спустя месяц у него было уже больше двух десятков кораблей, и почти две тысячи человек в распоряжении. Само собой, резня в Порто-Белло не прошла бесследно – испанцы, узнав об этом, назначили большую награду за голову валлийца. Однако они все же недооценили этого человека. Собрав в своих руках множество кораблей, Морган в 1670 году обрушился на подразделения Guardacostas в районе Кубы и Эспаньолы, нанес им большой ущерб, и привлек внимание Армады – но лишь затем, чтобы ускользнуть у нее из-под носа, и разграбить побережье Новой Гранады. И опять на каждом шагу он творил жестокости – изнасилования, пытки, сожжение городов повторялись с завидной регулярностью. Иногда людей пытали ради выкупа, иногда – просто ради развлечения. В последний момент ему опять удалось ускользнуть от возмездия, хотя 3 его корабля все же нарвались на испанский патруль и были взяты на абордаж. Выживших повесили в Сан-Хуане прямо напротив виселицы Генри Моргана.

В 1671 году опять началось неописуемое. Еще больше увеличив состав своего флота, король пиратов Чарльзтауна обрушился уже не только на корабли Guardacostas, но и на Армаду Вест-Индии. Настоящей трагедией стал захват им двух тяжелых военных галеонов, которые он тут же пустил в дело. Началось разграбление Эспаньолы, отряды пиратов уходили вглубь острова, и возвращались с богатой добычей, испанцы не успевали ловить все их корабли…. И опять это оказалось большой диверсией – с основными своими силами Генри Морган вернулся к Порто-Белло, повторно разграбил город, а затем добрался еще и до Панамы. Горожане отважно защищались, и смогли отбить приступы, но ущерб все равно был велик, а добыча пиратов – впечатляющая: на пути из города им удалось перехватить караван с серебром, который шел в Порт-Белло. Погрузив все на корабли, Морган покинул город, и вновь мог праздновать победу.

А в 1672 году Морган совершил самое дерзкое свое нападение – на Сан-Хуан [4]. Узнав от бежавших из Тортуги буканьеров, что испанцы сосредоточили все свои силы для разгрома этого пиратского притона, Морган мобилизовал все наличные на тот момент силы пиратов на Багамских островах, включая беглецов, и отправился нанести визит вежливости гран-адмиралу. Его он в Сан-Хуане не застал, зато сильная крепость оказалась практически беззащитна перед пиратами, оставшись с минимальным гарнизоном. Прекрасно зная, что обычно делают пираты Генри Моргана с захваченными городами, жители Сан-Хуана взялись за оружие, и даже вооружили рабов, которых в случае проигрыша их господ ждала смерть. Последнее решение, правда, оказалось ошибкой – часть рабов в ответственный момент переметнулась на сторону пиратов, и это позволило им захватить и разграбить Сан-Хуан. Морган лично срубил виселицу с его именем на главной городской площади. И опять насилие, пытки, обесчещенные женщины и реки крови…. Повезло лишь той части гарнизона и ополченцев, которые успели отступить в старый город и защититься за стенами крепости Сан-Фелипе дель Морро. Ее взять флибустьерам так и не удалось, но и без того их корабли были тяжело нагружены трофеями.

Весть о падении Сан-Хуана практически обесценила уничтожение пиратского притона на Тортуге. Метрополия, обычно не сильно интересовавшаяся делами колоний, оказалась в шоке и глубоком трауре по тысячам убитых на Пуэрто-Рико. Дон Хуан Хосе Австрийский, Принц Трастамара, королева-регентша Мариана – все требовали возмездия и ответа от англичан. Лондон в это время не воевал с испанцами, но воевал с их союзником, Голландией, и вроде бы не был заинтересован в наказании того, кто так успешно борется с испанцами. Однако на деле мнения разделились. Парламент, обычно поддерживающий флибустьеров, все же оказался под впечатлением от «художеств» Моргана, да и не хотел воевать с Испанией, видя главную угрозу во Франции, потому требовал призвать пирата к ответу. Король Чарльз II Стюарт действительно вызвал Моргана в Лондон… Но лишь затем, чтобы посвятить его в рыцари и одарить почестями. При таких раскладах знаменитый пират оказался неприкасаемым для парламента, и долгое время провел в Англии, лишь в 1674 году отправившись обратно на Багамские острова. За время его отсутствия капитаны его флота успели разбрестись по миру – кто накопил себе денег на почетную пенсию и покинул острова, а кто продолжил пиратствовать в одиночку. По возвращению в Чарльзтаун Моргану удалось собрать лишь половину былой силы, и потому он решил вернуть свой авторитет и знаменитость, совершив набег на Новую Испанию.

А испанцы тем временем готовились к возмездию. Сан-Хуан оказался столь основательно разрушен, что штаб Вест-Индской Армады перенесли в Пуэрто-Принсипе – сначала временно, но в результате он там остался на постоянной основе. Туда же переехала официальная столица всей испанской Вест-Индии. Ушедшие в «самоволку» корабли пиратского флота отлавливались, и беспощадно уничтожались. Взамен потерянных кораблей строились новые, патрули и гарнизоны крепостей усиливались. Вокруг Багамских островов стягивалась удавка, которая становилась все туже и туже. Очень скоро средний годовой «улов» местных флибустьеров упал до исторического минимума, и в Чарльзтауне запахло чем-то нехорошим. А тут случились еще и политические проблемы – Англия, проиграв Соединенным Провинциям Третью англо-голландскую войну, была вынуждена в 1674 году пойти на мир с Амстердамом. При этом на профранцузского короля, покровителя Моргана, сильно давил парламент, который был заинтересован в дружественных отношениях с Испанией по крайней мере в ближайшее время. В результате этого король, оказавшись под давлением парламента, был вынужден пойти на уступки и отдал указ об аресте Генри Моргана [5]. Когда вести об этом дошли до Багамских островов, пиратский король попросту объявил о создании там очередной пиратской республики, и выходе из-под защиты короны Англии. С последним пунктом он совершил большую ошибку – если без этого он мог торговаться с метрополией, при этом оставаясь де-юре под ее защитой, то теперь превращался в самого обычного мятежника, предателя и пирата без всяких покровителей.

Этим и решила воспользоваться Вест-Индская Армада. В начале 1675 года ее главные силы в числе более 50 кораблей, от мелких транспортников до больших фрегатов и галеонов, явились под стены Чарльзтауна, который Морган переименовал во Фритаун, и устроили охоту на флибустьеров. Ускользнуть не удалось никому, все корабли были сожжены или взяты на абордаж. Остатки пиратов вместе с присоединившимися к ним горожанами решили защищаться на стенах города – но к этому испанцы оказались готовы, и высадили на берег свое главное оружие, генерала де Карденаса, при поддержке частной армии CIOC. После непродолжительной осады Фритаун был взят и разрушен до основания, включая бастионы. Большую часть горожан, которые сражались наравне с пиратами, перебили, но часть во главе с самим Морганом решили отправить в метрополию. Англичане по требованию короля Чарльза II попытались как-то вернуть их в Англию, но испанцы заняли твердую позицию, и участь флибустьеров оказалась предрешена. На главной площади Мадрида, при большом скоплении народа, пиратский король и его люди были показательно казнены. Последних ждала относительно легкая смерть – их просто повесили, но самого Генри Моргана ожидали долгие пытки с четвертованием в конце. Это был последний случай столь жестокой казни в Испании – ранее уже считалось, что он вовсе вышел из употребления, но ради палача Порто-Белло, Сан-Хуана и десятка других городов было решено сделать исключение.

После полного уничтожения Фритауна испанцы покинули эти острова, не желая лишний раз вызывать обострение с англичанами, которые считали острова своими. Уже в 1676 году туда прибыли новые поселенцы, которые восстановили контроль Англии над островом, и возродили город Чарльзтаун. На сей раз, правда, было решено отказаться от безусловного покровительства флибустьерам, и ввести кое-какие ограничения, а самых жестоких и чрезмерно непокорных личностей и вовсе объявлять вне закона. В 1695 году Чарльзтаун переименуют в Нассау, во многом чтобы забыть о печальной репутации старого города. Остров все еще будет пользоваться успехом у различных пиратов, но их количество после событий 1675 года стремительно пойдет на убыль. Несмотря на все потери и огромные затраты ресурсов, Испания в лице Вест-Индской компании выигрывала войну за свои колонии и коммуникации. К началу войны за испанское наследство потери прибыли от действий пиратов дойдут до отметки менее чем в 3%, и цифра эта продолжит падать. Грабить испанские берега и корабли стало делом неприбыльным, слишком опасным делом для пиратов-«частников», и потому с начала XVIII века нападение на коммуникации останется уделом лишь каперов и приватиров, и то только во время больших войн.

Бразильская экспедиция

Объявив о своей независимости от Испании, португальцы подставили сами себя. До 1640 года они получали все выгоды от пребывания в составе Испанской империи, в первую очередь – имели дело с Компаниями, которые приносили знати колоссальные прибыли, превосходившие все, что было раньше. За 60 лет нахождения в одном государстве португальцы отдали в распоряжение CIOC и CIOR не только львиную долю своих капиталов, но и кораблей. Более того, многие португальцы начали работать на Компании, и при выборе между заговором аристократов и Компаниями выбирали последнее. В результате этого португальцы с 1640 года оказались де-факто независимы, но практически без флота и кадров, с помощью которых его можно было бы создать. Само собой, что этим сразу же воспользовались их конкуренты и враги, в особенности в бассейне Индийского океана. Колонии португальцев в 1640-е годы терялись одна за другой, особенно отличались голландцы, которые даже при дефиците сил смогли подчинять себе сильно ослабленные португальские владения. По иронии судьбы, одной из официально объявленных причин заговора 1640 года стало…. Отсутствие защиты португальских колоний, которые до 1640 года худо-бедно удерживались при помощи Испании и ее Компаний.

Но самый впечатляющий успех голландцев ожидал не на востоке, а в Америке. Ранее они уже пытались захватить кусочек португальской Бразилии, но всегда терпели неудачу из-за вмешательства Компаний. Теперь же Португалия была одна, почти без флота, без денег на войну. Уже в 1641 году, несмотря на идущие в Европе войны, голландская Вест-Индская компания снарядила большую экспедицию в Бразилию под началом принца Иоганна Морица Нассау-Зигенского. Он без труда высадился у Ресифи, основал новый город и по совместительству столицу Голландской Бразилии, Морицстад, и начал активно расширять границы голландской колонии. Памятуя об активном партизанском движении в прошлые разы, он развернул масштабные репрессии относительно местного населения, при малейших подозрениях о мятеже беря заложников и вырезая целые деревни. При этом колония уже в 1642 год стала приносить прибыль, что привлекло внимание важных людей в Амстердаме, и в кампанию по расширению нового владения были вложены немалые средства. Португальцы к 1645 году худо-бедно смогли собрать собственную экспедицию, надеясь изгнать голландцев, но та была разгромлена на суше и на море, обернувшись катастрофой. К 1651 году Бразилия оказалась для них потеряна, хотя на ее территории все еще шла партизанская война с завоевателями.

Испанскую Вест-Индскую компанию привлекли эти события. Бразилия считалась чрезвычайно ценной и богатой колонией, и отдавать ее португальцам, и уж тем более голландцам ни один испанец в здравом уме не собирался. Однако долгое время у CIOC не было ресурсов для полномасштабной кампании против голландцев, да и были сомнения по поводу того, как себя поведут бразильцы, которые были верны в первую очередь Португалии. Пришлось копить силы и засылать шпионов с целью разведать обстановку. К 1660 году стало ясно, что бразильцы, в общем-то, с испанцами не враждуют, и не против совместно решить проблему с голландцами, а остальное можно будет обсудить потом. Кроме того, к этому времени удалось выделить для экспедиции и войска, и корабли, а самое главное – быстро нашелся человек, который мог бы возглавить сухопутные силы. Им был, конечно же, Гаспар де Карденас и Сантильяна, мелкий дворянин, который возвысился благодаря своим воинским талантам. Он уже чуть ранее успел показать себя на Тортоле, при защите Пуэрто-Реаля от англичан, и совсем недавно – в кампании по возвращению контроля над Цейлоном [6]. Это был дерзкий, агрессивный, но при этом чрезвычайно расчетливый и умный военачальник, как будто бы специально рожденный для колониальных войн.

Вторжение началось в 1660 году, и сразу же началось с больших проблем для голландцев. Во-первых, испанцы крайне удачно высадились у города Салвадор, и смогли без проблем захватить его, попутно восстановив португальскую (на самом деле испанскую) администрацию, где во главе всего встали португальцы, оставшиеся лояльные CIOC и короне Испании. Этим захватом голландская Бразилия была поделена на две части, причем южная, сильно страдавшая от португальских партизан, была отрезана от северной, которая была основным сердцем голландской колонии. Во-вторых, на подходе к Морицстаду Вест-Индский флот перехватил караван голландских купеческих судов, который шел из Европы в Бразилию с подкреплениями и оружием. Само собой, все это стало достоянием экспедиции. Тем самым испанцы сразу же поставили голландцев в критическое положение. Впрочем, ситуация их была еще далеко не безнадежной – ядро голландской армии в Бразилии составляли 16 тысяч германских наемников, хорошо обученных и вооруженных, ориентированных на огневой бой. В поле это была грозная сила, с которой было тяжело не считаться.

Испанцы де Карденаса тем временем медленно, но уверенно двинулись на север страны, возвращая под контроль прибрежные города. При этом главной целью наступления был даже не разгром голландцев, а примирение с местными португальцами и бразильцами, чтобы те не нанесли удар в спину. Несмотря на ряд препятствий, в этом деле удалось добиться успеха. Часть своих войск Карденас даже отправил на юг, и там они при поддержке партизан смогли быстро очистить от присутствия голландцев весь регион, даже несмотря на прорыв к ним на помощь нескольких голландских кораблей. Армада Вест-Индии тем временем блокировала Морицстад, и не давала голландцам ни отправить в Европу товары, ни прислать серьезные подкрепления. Лишь небольшие флейты прорывались через блокаду, да и то не всегда. При этом периодически испанские корабли совершали набеги на город, обстреливая его из пушек. Постепенно он разрушался, и в 1661 году голландцы были вынуждены перенести столицу колонии в португальский город Ресифи. Его испанцы не трогали, дабы не нанести нежелательный урон местному населению.

В 1662 году настала развязка. Армия де Карденаса приблизилась к Ресифи, и близ местечка Морено (по-португальски – Морену) голландцы решили неожиданно напасть на нее. Однако фактор внезапности оказался утрачен – местные бразильцы из города вовремя сообщили испанцам о засаде в холмах, и солдаты CIOC оказались готовы к бою. Более того, зная, что голландцы оставили город практически без прикрытия, де Карденас успел дать весточку на флот, в результате чего тот предпринял ряд действий. Однако главные события развернулись в это время у Морено. Голландское войско, с учетом убыли из-за болезней и действий партизан, насчитывало 12 тысяч человек, причем среди них практически отсутствовала кавалерия. Принц Нассау-Зигенский решил устроить испанцам засаду, но на всякий случай подготовил окопы и редуты у себя в тылу, укрепив их на флангах артиллерией. На равнинах Фландрии эта тактика могла бы помочь, но в холмистой местности близ бразильского городка такая оборона не могла быть столь же эффективной. У испанцев войск было до 16 тысяч, но практически не было артиллерии. Зато у них было немало конницы.

В самом начале сражения испанцы неприятно удивили своих визави. По привычке принц Нассау-Зигенский ожидал увидеть терции или нечто подобное, но войска Компании строились классическими линиями, и развивали весьма активный огонь из мушкетов, стреляя ничуть не хуже, чем голландцы [7]. Более того, неожиданно эффективными в холмистой местности оказались короткие пушки-картечницы, которые с высот или с близкой дистанции, быстро выныривая из-за холма вместе со строем пехоты, давали опустошительный залп. Засада сразу же сорвалась, голландцы отступили к своим полевым укреплениям. Испанцы, не имея артиллерии, должны были заплатить за их штурм кровью, но в результате взяли их играючи. Причиной этого стала колониальная конница, набранная из льянерос и вакерос – обойдя по холмам и лесам фланги голландцев, конники обрушились на их позиции с такой скоростью и прытью, что фланги армии принца Нассау-Зигенского быстро перестали существовать. Тот быстро осознал, что проигрывает, и приказал отступать в Ресифи, построившись колонной. До города от места боя было около 15 километров, и марш превратился в сущее наказание, так как испанская конница продолжала наседать, ведя огонь из карабинов и даже луков, добивая отставших и заставляя голландцев зря тратить порох на стрельбу по ним. Тем не менее, голландцы упорно шли вперед, и смогли оторваться от испанской пехоты, заставив вакерос и льянерос держаться на расстоянии. К вечеру из Ресифи пришли обескураживающие новости – пока принц сражался с испанцами у Морено, с кораблей был высажен большой десант, и город был взят за несколько часов. Смысла продолжать сражаться принц Нассау-Зиген уже не видел – его окружили, и не было никакой надежды на то, что он спасется. Сдаваться догнавшему его де Карденасу пришлось уже ночью, при свете факелов – голландский полководец хотел обеспечить безопасность своим выжившим солдатам, которые после боя и долгого марша валились с ног от усталости.

По условиям сдачи, голландцы возвращали португальцам (а точнее – испанцам) всю Бразилию включая ту инфраструктуру, которая была построена уже после 1641 года. Корабли Вест-Индской компании переправляли принца Нассау-Зигенского в Европу вместе с остатками войск, но оплатить перевозку должны были Соединенные Провинции. Также голландцы признавали захват испанцами их факторий на Золотом Берегу. Условия эти в Амстердаме вызвали бурю возмущения, но выбора не было – в свете войны с англичанами конфликтовать еще и с испанцами было как минимум безрассудно. Главный приз в виде Бразилии был завоеван испанцами, и теперь она безусловно принадлежала Испании. Теперь не важно было, как завершится португальская война за независимость, так как эта богатейшая колония контролировалась про-испанскими португальцами и бразильцами, и не проявляла серьезного сопротивления. Руководство CIOC, решив перестраховаться, решило побыстрее вывести свою армию из колонии и оставить в ней все, как и было раньше – только товары теперь вывозились не в Лиссабон, а в Кадис и Севилью. Президиум был доволен проведенной компанией – по их мнению, колониальная армия Компании показала выдающуюся боеспособность, и смогла бы тягаться с любой европейской армией. В ближайшие годы именно этим Ejercito de CIOC и предстояло заняться.

Примечания

1. В оригинале Charlestown, на русском встречал два варианта – Чарльзтаун и Чарльстаун. В статье используется первый.
2. Этот персонаж целиком выдуман, но у меня он выступает в середине-конце XVII века как командир-пожарник и эдакий колониальный супермен на службе Испании. Его самые главные заслуги, записанные по датам, выглядят примерно так: 1649 — Тортола (Малые Антильские о-ва), 1655 — Пуэрто-Реаль (Ямайка), 1557-1558 – Цейлон, 1560-1562 – Бразилия, 1665-1670 – Испания, 1672 – Тортуга, 1675 – Багамы.
3. Вольный пересказ реальных событий. Вообще, учитывая, какой трэш творил Морган, забавно видеть, как англичане пытаются сделать из него эдакого рыцаря без страха и упрека.
4. В реальности Морган не нападал на Сан-Хуан.
5. И простил бы парламент все художества Генри Моргану, если бы не политика. В то время парламент конфликтовал с королем, так как они имели совершенно противоположные мнения по поводу Франции, и под перекрестный огонь порой попадали сторонние люди. Вроде Моргана, который в АИ сильно мешает замириться с испанцами для борьбы против французов.
6. Об этом будет рассказано в отдельном цикле, посвященном Испанской Ост-Индской компании.
7. Линейная тактика и массированное использование артиллерии на тот момент уже не были новшеством, но консервативные португальцы и испанцы продолжали воевать колоннами или терциями, что, с одной стороны, обеспечивало им лучшую маневренность, но с другой – перед лицом хорошо вооруженной линии они неизбежно терпели поражение.