Год Феникса в Phoenix Purpura, часть III — Константинопольская битва (old)

Настал черед третьей части истории про Год Феникса. Она целиком и полностью посвящается осаде Константинополя и последующей битве за город. События осады подаются в хронологическом порядке, выделены самые важные. Определенные проблемы возникли с картами — существующие не подходили, а свою подробную рисовать оказалось долго и нудно. Потому отдельная благодарность коллеге Андрею Толстому за то, что поделился хорошими картами касательно 1453 года, среди которых была и отличная карта Константинополя. Что ж, начнем.

Осада Константинополя

Карта Константинополя накануне осады. Большая часть его лежала в руинах, население упало до 80-100 тысяч человек.

2 апреля 1453 года османская армия во главе с султаном Мехмедом II вышла к стенам Констан­тинополя. В ее составе числились, по разным оценкам, от 150 до 170 тысяч воинов. Османы планировали использовать многочисленную артиллерию, начиная от относительно небольших кулеврин и заканчивая двумя бомбардами, которые ранее обстреливали Гексамилион. Им противостояли от 7 до 9 тысяч ромеев, генуэзцев, венецианцев и каталонцев. Кроме того, в заливе Золотой Рог находился союзнический флот из 26 крупных кораблей с опытными экипажами (османы имели флот из 131 корабля, но все они были низкобортными гребными галерами). Возглавлял оборону император Константин XI, который до последнего надеялся на вмешательство высших сил или прибытие армии своего сына, деспота Мореи Михаила.

6 апреля Константинополь был полностью блокирован. Первым делом османы занялись фортами за Феодосиевыми стенами города, которые назывались Ферапия, Студиос и Принкипос. Все форты пали за несколько дней, выжившие ромеи были посажены на кол на виду у защитников и жителей города.

9 апреля турецкий флот подошёл к цепи, перекрывавшей Золотой Рог, но был отбит и вернулся в Босфор.

11 апреля началась первая в истории бомбардировка осажденного города из пушек. С неболь­шими перерывами обстрел продолжался до самого конца осады.

12 апреля османы на кораблях атаковали цепь, перекрывавшую вход в Золотой Рог. Атака вылилась в морской бой с кораблями, прикрывавшими цепь снаружи. Турки подплыли к ним и пытались поджечь или взять на абордаж. Более высокие корабли ромеев, венецианцев и генуэзцев-волонтёров смогли отбить атаку и даже перейти в контратаку, попытавшись, в свою очередь, окружить турецкие корабли. Турки вынуждены были отойти в Босфор.

18 апреля турки начали штурм участка стены в месте, где ее пересекала река Ликос. После захода солнца они бросились на укрепления, стараясь поджечь возведённые ромеями деревян­ные постройки и растащить бочки с землёй. Отряды генуэзца Джустиниани Лонго сумели без потерь отбить эту атаку.

20 апреля в Константинополь прорвались с боем четыре корабля с провиантом, оружием и небольшим пополнением. Кроме того, вместе с ними пришли вести о том, что деспот Михаил готовится дать крупное сражение армии Заган-паши сразу после прорыва осман за Гексамилион (к этому моменту Коринфское сражение уже произошло, но прибывшие в Константинополь не знали этого).

21 апреля османские артиллеристы вели обстрел городских стен, и одна из башен (Виктиниева башня) возле речки Ликос рухнула, внешняя стена перед ней также лежала в развалинах. По ошибке османы не пошли сразу на штурм, что позволило ромеям укрепить оборону на этом участке и ликвидировать временную слабость. К этому моменту в городе начало назревать недовольство, вызванное тяготами осады. Впрочем, к открытым действиям горожане не пере­ходили, прекрасно понимая, что может последовать за взятием города османами.

22 апреля османские отряды через Галатский холм сумели сушей протащить в обход прегра­ждавшей залив цепи свои военные корабли. Ошеломленные ромеи бездействовали, так что османы получили возможность штурмовать городские стены со стороны Золотого Рога.

28 апреля венецианцы и генуэзцы предприняли ночную атаку на османские корабли в Золотом Роге, но из-за предательства одного из ромеев османы оказались предупреждены, и атака провалилась. В результате в плен к османам попали несколько десятков венецианских моряков, которые на следующий день были казнены на глазах защитников. Победа османского флота оказалась омрачена полученным в этот день известием о разгроме армии Заган-паши. Султан приказал форсировать осаду города, дабы взять его до подхода Морейской армии.

7 мая османские отряды предприняли штурм западных стен города. Главный удар направлялся к городской стене у Месотихиона. Упорный ночной бой продолжался несколько часов, однако ромеи сумели отстоять укрепления и не дали османам прорваться сквозь бреши в стенах.

В ночь на 13 и 14 мая османы предприняли ещё одну попытку штурма, на этот раз Влахернского квартала. Ромеи отбили штурм, но для этого потребовалось снять с кораблей часть матросов, так как нехватка солдат была уже весьма ощутимой.

Разрушив в некоторых местах стены при помощи пушек, османы приступили к самим укреплениям и стали заваливать рвы. Ночью ромеи расчищали рвы и укрепляли пробои брёвнами и корзинами с землёй.

16 мая турки начали вести подкоп под стены возле Влахернского квартала, но ромеи обнаружили его и начали копать свой тоннель для закладки контрмины. Подземная минная война закончилась в пользу осаждённых, они взрывали и затопляли водой проходы, вырытые османами.

18 мая османские артиллеристы сумели разрушить до основания башню святого Романа. Затем османы подтащили туда осадную машину и поставили её поверх рва, после чего начался очередной штурм. Отразив все атаки, ромеи ночью сумели частично восстановить башню Романа и сжечь осадную машину осман.

Последние дни

Схема Феодосиевых стен Константинополя

Чтобы понять весь масштаб разрушений, причиненных Константинополю, мало слов. Великий город, самый желанный в мире, за время многолетнего упадка лежал в руинах, османская же осада и штурмы превратили его в каменистую пустыню.

Андроник Летописец, "Хроники Феникса"

21 мая султан предложил Константину XI мир, по условиям которого требовалось сдать город. Ответом послужил отказ – сдача Константинополя была как раз тем единственным условием, на которое ромеи никогда бы не согласились. Более того, гарнизон и жители города понимали, что слово османов ничего не стоит, и даже в случае сдачи их могли бы просто перебить.

23 мая ромеи сумели подвести под туннель османов мину и взорвать его. После такой неудачи османы отказались от дальнейших попыток делать подкопы.

25 мая султан Мехмед собрал совет, чтобы обсудить вопрос о дальнейших действиях. Мнения его советников разделились – часть советовала отложить осаду на следующий год, разыграв тот же план, но уже с поэтапной концентрацией на Морее, и лишь затем на Константинополе. Большин­ство же выступало за решительный штурм в ближайшие дни, так как армия деспота Михаила могла подойти к Константинополю через неделю или две. Мехмед II встал на сторону большинства. В тот же день султан заявил, что требует для себя лишь стен и домов города, а все богатства отдаст на разграбление. О жителях города не было сказано ни слова, что подразу­ме­вало их вероятное истребление. Тем же вечером через перебежчиков это стало известно и в городе.

26 мая Константинополь был подвергнут сильной бомбардировке из всей наличной артиллерии. Османские артиллеристы соорудили специальные платформы ближе к стене и вытащили на них тяжёлые орудия, чтобы стрелять по стенам в упор. Уже вечером в стенах образовались проломы, окраины города запылали (та часть, которая еще не успела выгореть из-за постоянного обстрела города).

К тому моменту в распоряжении Мехмеда II имелось от 100 до 120 тысяч человек – столь велики были потери в предыдущих сражениях. В Константинополе к тому времени большинство защит­ников были ранены и истощены постоянными сражениями, численность его сократилась до 4,5 тысяч. Пожары в городе уже почти не тушили – не хватало людей. Вестей извне не было. Император Константин XI готовился умереть среди защитников как простой воин.

27 мая обстрел продолжился, османские ядра расширили проломы в стенах, готовя их к штурму. Полководцы султана предлагали закончить бомбардировку после заката и дать войскам день для отдыха для того, чтобы 29 мая отправить всех на штурм. Султан одобрил этот план днем, но уже спустя несколько часов его взору предстал напуганный дозорный, сообщивший тревожную весть. В это же время, несмотря на продолжающийся обстрел, на стены города вышли все его защит­ники и даже уцелевшие жители города.

Далеко к западу, на краю горизонта развевались алые полотнища с золотыми орлами. Морейская армия деспота Михаила пришла на помощь Константинополю.

Константинопольская битва – день 28 мая

Ошеломленные османы не знали, что делать, и день 27 мая был для них потерян. Лишь к утру стало ясно, что ромеев прибыло мало, и султан приказал бросить на них кавалерию (в основном легкую иррегулярную), оставив тем временем пехоту на отдых перед генеральным штурмом 29 мая, который решили не откладывать. Тем временем подкрепление в составе легиона «Феникс» под командованием стратега (легата) Виктора Нотараса, сербских волонтеров Лазаря Бранковича и трапезитов Николая Асеня не теряло времени. По сравнению с османской армией их было относительно немного – чуть более десяти тысяч, кроме того, они были утомлены быстрым маршем. Обоим было ясно, что утром последует атака османской кавалерии, и что просто так им не выстоять – а требовалось просто тянуть время до подхода основных сил армии деспота Михаила. Тогда же Лазарь Бранкович (по другой версии – один из венгров, бывших в составе его отряда) предложил за ночь разбить лагерь и укрепить его за счет выставленных по краю обозных телег. Так как их не хватало (форсированный марш проходил налегке), было решено дополни­тельно нарубить деревьев, навалить камней и насыпать земляной вал. В результате к утру лагерь был окружен неким подобием вагенбурга, за которым расположились уставшие и озлобленные ромеи. При этом кавалерия Асеня была отведена далеко на север в качестве козырной карты на случай, если «стены» лагеря будут взяты османами. Сигналом для их атаки, как и при Коринфе, должна была послужить труба.

Из-за задержки первая атака османской кавалерии началась лишь после полудня. Столкнувшись с заграждениями на границе лагеря, спешенные османские кавалеристы попадали под огонь из аркебуз, луков и арбалетов. В тех же местах, где ограды не было, стояла ромейские скутаты, выставив вперед пики. Осман­ская кавалерия понесла потери и была вынуждена отступить. До захода солнца она предприняла еще несколько массированных атак, в которых участвовало, по разным данным, от 30 до 50 тысяч человек, включая анатолийцев, и каждый раз атаки заканчивались серьезными потерями. Во время одной из атак погиб высокопоставленный военачальник осман Караджан-паша. Впрочем, положение ромеев в лагере все равно было тяжелым: несмотря на малое число погибших, было достаточно много раненых, заканчивалась питьевая вода, порох, стрелы. Но командующий ромеями Виктор Нотарас не унывал и с заходом солнца отправил к месту расположения своей кавалерии посыльного с приказом действовать свободно.

Константинопольская битва – ночь с 28 на 29 мая

Вместе с легионом «Феникс» к Константинополю прибыла тысяча трапезитов во главе с Николаем Асенем. Он был немногим старше деспота Михаила, но уже успел прославиться как отчаянный рубака и опытный диверсант. Его «банда», действуя в тылу армии Заган-паши, не раз решалась на отчаянные атаки против превосходящих сил противника – и всегда выходила победителем. Перед взятием Фессалоник его назначили командующим всеми трапезитами – хотя к тому моменту к трапезитам приписали и множество прочих легких всадников, хуже экипированных и обученных. Тем не менее, это все еще была грозная сила, и после получения ночью 28 мая приказа действовать свободно от Виктора Нотараса Николай Асень решил заняться тем, что у него выходило лучше всего – разбоем во славу Византии в особо крупных масштабах.

В результате за одну ночь его тысячная масса легкой кавалерии бурей прошлась по тылам османской армии. Перебив патрули, всадники Асеня разграбили один из пороховых складов, неосмотрительно сооруженных в глубоком тылу лагеря, и подожгли крайние палатки. В результате разгорелся большой пожар, унесший жизни множества осман и лишивший сна всех выживших. Недооценив численность противника, султан послал несколько сотен лучших всадников в погоню – их перебили полностью, как и несколько других подвернувшихся отрядов. Османы было собрали свои силы в кулак и приготовились двинуться сразу за наглыми ромеями – но те уже успели уйти к своему лагерю, заодно доставив осажденным там стрелкам порох из сожженного склада. Всадники не стали задерживаться у лагеря долго и ушли на запад, навстречу армии Михаила (впрочем, отойдя на 10 километров к западу, Асень остановился и дал отдых своим людям, так и не встретив армию Михаила).

Многие считали Николая Асеня выскочкой из малоизвестного рода, легкомысленным и ненадежным, но именно эти его черты дали самый лучший результат из всех возможных тогда, когда под его командование отдали трапезитов. Годами после во время переговоров султана Орхана и императора Михаила султан расскажет мне, что османские матери пугают Асенем своих детей, что тот придет и заберет их на своем вороном коне. Не знаю, насколько эта история правдива, но императору и самому Асеню она понравилась.

Андроник Летописец, "Хроники Феникса"

Рейд конников Асеня нанес серьезный урон османам, причем больше моральный, чем матери­альный. Сам султан Мехмед, до этого уверенный в победе, заметно пал духом и все утро провел в нерешительности по поводу своих дальнейших планов. Кроме того, конники позволили осажденному лагерю Нотараса пополнить запас воды, пороха и стрел, а главное – приковали на ночь внимание к себе, позволив воинам отдохнуть.

Константинопольская битва – вечер 29 мая

Лишь к вечеру османской армии удалось привести себя в порядок и подготовиться к атаке. Султан, будучи уверенным в том, что перед ним находится вся Морейская армия и что именно она совершила ночью дерзкий налет на его лагерь, решил во что бы то ни стало разобраться с ней перед тем, как брать Константинополь. Возможно, он хотел ослабить таким образом боевой дух защитников города перед тем, как начинать штурм.

В результате лагерю Нотараса пришлось выдержать три мощные атаки с участием кавалерии и пехоты до заката, и еще одну после. Пленных не брали обе стороны – было просто не до того. Кровь лилась рекой. Особенно серьезные потери понесли сербские волонтеры Бранковича, их предводитель был серьезно ранен, но все равно сражался наравне с другими, показывая полное презрение к смерти. Во время второй атаки на лагерь Нотараса вылазку сделали защитники города. Эта атака была рискованной, но неожиданной, и в результате османы были вынуждены вернуть часть войск обратно в лагерь, на защиту пушек. Последняя атака, предпринятая уже в темное время, оказалась не более успешной и не менее кровавой, чем предыдущие. В результате султан решил оставить против лагеря ромеев заслоны, а основные войска днем бросить на штурм города. Его шаткое положение меж двух огней сильно мешало делу, кроме того, некогда высокий боевой дух его армии пошатнулся еще больше после неудачных попыток взять лагерь Нотараса. Константинополь же был здесь, рядом, с проломленными стенами и измученным долгой осадой малочисленным гарнизоном.

Константинопольская битва – ночь с 29 на 30 мая

Оставшиеся против лагеря Нотараса заслоны мешали воинам выйти за баррикады в поисках воды. Серьезному прорыву мешало то, что за день все очень устали, и им противостояла османская кавалерия, с которой в поле пока что опасались сталкиваться ромейские команду­ющие. Османы прекрасно понимали это и считали лагерь полностью блокированным.

Каковым же было их удивление, когда после полуночи они получили сильный удар со стороны прибывших ромейских конников Асеня. Он полностью снял блокаду лагеря и передал Нотарасу, что армия Михаила уже очень близко и должна прибыть к вечеру 30 мая, передав заодно и приказ (выраженный в форме пожелания) подготовить своих воинов к генеральному сражению. Нотарас попросил Асеня повторить опыт прошлой ночи – отвлечь внимание османов и дать нормальную передышку своим воинам. Асень отказался – его люди и лошади устали, находясь третьи сутки без нормальной передышки. Вместо этого он предложил другой план – вместо рейда большой массы кавалерии нанести множество мелких и быстрых ударов на разных участках лагеря османов. Нотарас согласился.

Результат серии этих ночных атак вышел сомнительным. С одной стороны, османы вновь провели тревожную ночь, опасаясь за себя, и понесли очередные потери. С другой стороны, разбитые на мелкие группы кавалеристы напали на противника, находящегося на взводе и готового к подобному развитию событий. В результате было потеряно множество всадников (в основном из числа набранных после Коринфской битвы волонтеров), и легкая кавалерия Асеня фактически выбыла из строя. Тем не менее, главная цель – выиграть передышку для воинов Нотараса и Бранковича – была достигнута. Выжившие конники Асеня присоединились к ним в лагере после рассвета.

Константинопольская битва – день 30 мая

Османская армия штурмует стены Константинополя

Около 10 часов утра османы начали капитальный штурм Константинополя. Удары наносились по проломам, штурм шел со стороны Золотого Рога, при этом артиллерия не прекращала стрельбу (впрочем, уже к полудню она расстреляла последние запасы пороха). Ромеи несли потери. Войска союзников таяли. Османы шли в атаку без передышки, не считаясь с потерями. Единствен­ные части, которые не участвовали в штурмах и не понесли серьезных потерь – янычары – готовились нанести последний удар. Ромеи из лагеря Нотараса, вновь блокированные османской кавалерией, не могли ничего сделать для помощи защитникам города и были вынуждены лишь смотреть на происходящее.

К пяти часам вечера османам удалось закрепиться в проломах. Убыль в рядах защитников была таковой, что рядом с мужчинами уже начали сражаться женщины, прекрасно понимающие, что с ними сделают османы после взятия города, но сил все равно уже не хватало. Султан Мехмед II уже готовился ввести в бой янычар и отборные войска (всего до 10 тысяч), возглавив их лично, когда далеко на западе, на горизонте показались новые знамена войск ромеев. Впереди шла развернутая лавина тяжелой кавалерии во главе с самим деспотом Мореи. Их появление нанесло столь серьезный удар по боевому духу османов, что те сами по себе, без приказа прекратили атаки. Султан так и не ввел в бой янычар. Защитники города не перешли в контратаку, истощенные дневным сражением. Мир замер, и лишь армия Михаила медленно двигалась вперед. Заняв позиции так, что лагерь Нотараса оказался на ее левом фланге, Морейская армия остановилась. К этому моменту солнце окончательно зашло, и над полем боя сгустилась тьма и тишина – в эту ночь не прозвенел ни один клинок, и не было ни единого выстрела из лука или аркебузы. Обе стороны понимали, что 31 мая станет решающим днем Константинопольской битвы.

Когда к нам навстречу вышел Виктор Нотарас со своими людьми, я узрел их величест­венный вид. Они были избиты и измучены, голодны, но в глазах светилась такая вера в свои силы, которая бывает только у людей, ценою великих потерь исполнивших свой долг.

Андроник Летописец, "Хроники Феникса"

Константинопольская битва – утро 31 мая

Генуэзский пехотинец, ромейский лучник и император Константин XI утром 31 мая

План султана на дневное сражение был прост. Он прекрасно понимал, что защитников города осталось ничтожно мало, и их единственное преимущество – стены – не могли им помочь, находясь в руках османов. Одержимый идеей взятия города, султан решил штурмовать город силами одних лишь янычар, отправив в поле всю свою армию (на тот момент, с учетом потерь и без янычар – около 60-70 тысяч человек) под командованием Исхак-паши – единственного из его военачальников, который еще не опозорил себя поражением.

Исхак-паша расположил свои войска обычным для осман построением – пехота в центре, с правого фланга тяжелая конница османских вассалов, с левого – анатолийская (сипахи и тимариоты). Перед главными силами расположилась легкая кавалерия всадников-акынджи, которые должны были заманить своей атакой ромейский центр в клещи между флангами. Вместе с ними была и легкая иррегулярная кавалерия османов, сильно потрепанная за время атак на лагерь Нотараса. Кроме того, позиции османской пехоты опирались на окраину своего лагеря, который те успели укрепить.

В рядах защитников Константинополя к утру 31 мая в живых осталось немногим более 2 тысяч человек. По приказу императора все они были отведены на единственный рубеж, для защиты которого еще хватало сил – вал Константина. Вместе с ними отошли уцелевшие жители города, спрятавшись в Соборе Святой Софии. Общее настроение защитников было подавленным – несмотря на прибытие Морейской армии, никто не верил в победу. Воины готовились принять достойную смерть в бою. Среди них был и император Константин XI, поклявшийся, что в случае победы отречется от престола в пользу сына и уйдет в монахи.

Единственным оптимистом среди командиров был юный деспот Михаил. С учетом потерь отряда Нотараса и пополнениями, набранными во время перехода к Константинополю, в его распо­ря­жении имелось около 50 тысяч человек. При этом части сербских волонтеров и легион «Феникс» были сильно потрепаны, и их оставили в резерве (хотя Нотарас сам умолял императора не оставлять его легион в резерве, а Лазаря Бранковича пришлось долго успокаивать – воинственный серб требовал османской крови). Остальные же войска Михаил расположил так:

— крайними слева, в отрыве от основных сил – всю свою тяжелую кавалерию, 6 тысяч ромейских и армянских катафрактов;

— центр и правый фланг – легионы «Ахея» и «Лакония» с расположенным между ними Иностран­ным легионом во главе с генуэзцем Пьетро Моро, с которым Михаил тесно сдружился во время перехода. При этом правый край построения упирался непосредственно в Мраморное море. В первой линии располагалась тяжелая пехота и стрелки, в небольшом отрыве от них – ауксиларии;

— позади центра – потрепанные легионы «Феникс» и сербские волонтеры Бранковича.

План Михаила заключался в том, чтобы выманить османскую пехоту из лагеря и связать ее боем, а затем нанести сильный фланговый удар своей кавалерией. Ее расположение в то же время мешало обходу османами центра, а правый фланг прикрывало море – противник был обречен проводить лобовые атаки. Все зависело от стойкости воинов и того, как быстро османы начнут атаку.

Сражение началось с рассветом солнца атакой акынджи по центру. Ромейская пехота, выставив вперед щиты и копья, сдерживала атаки, но с места не двигалась, заняв жесткую оборону. В это же время обозначился проблемный участок – Иностранный легион, точнее, та часть его, которая оплачивалась венецианскими деньгами и подчинялась кардиналу Пикколомини. «Консерватив­ный» кардинал неудачно расположил свою пехоту, и та несла потери под огнем конных лучников и от наскоков легких всадников. Генуэзцы держались лучше, Пьетро Моро не единожды пытался сам поучаствовать в рубке, но его останавливали ближайшие воины. Соседние же легионы «Ахея» и «Лакония» держались стойко и огрызались огнем и стрелами, нанося османам чувствительные потери.

Исхак-паша, видя сложившуюся ситуацию на поле боя, увидел способ решения своей проблемы именно в Иностранном легионе. Так как левый фланг упирался в море и не мог открыться, он снял оттуда анатолийскую конницу и перебросил ее в центр. Его сильно тревожило положение на своем правом фланге, где вассальная конница стояла напротив ромейской, и он решил пока повременить с ее использованием.

Тем временем султан во главе янычар начал последний штурм Константинополя. Вал Константина не представлял собой военной ценности, но ромеи зацепились за него с отчаянием смертников. Янычары, будучи лучшей пехотой султана, все же медленно оттесняли защитников дальше в город, но каждый метр продвижения давался им большой ценой – воины Константина бились отчаянно, не жалея себя.

Константинопольская битва – день 31 мая

Около полудня Исхак-паша отвел потрепанных акынджи и бросил в атаку большую массу анатолийской кавалерии. Их удар задел легионы «Ахея» и «Лакония», но основная его часть пришлась по Иностранному легиону. Сразу за анатолийской конницей шла османская пехота, покинувшая лагерь. И если легионы под мощным ударом лишь немного отступили, стойко держа оборону, то на участке Иностранного легиона битва пошла по другому сценарию.

Удар тяжелой кавалерии сломил венецианцев и папских наемников. Несмотря на то, что их было еще достаточно много и они сражались, их командиры – в частности кардинал Пикколомини – запаниковали и покинули поле боя. Дрогнули и наемники. Линия прогнулась и прорвалась. В прорыв бросились ауксиларии второй линии – но их хватило лишь ненадолго, ополченцы не могли выстоять под ударами лучшей османской конницы. Линия центра ромейского войска прогнулась и начала ломаться. Анатолийские всадники вышли легионам «Ахея» и «Лакония» во фланг и тыл.

Возможно, виной тому стали злые языки, но еще до начала сражения всем было известно недовольство папского кардинала и венецианцев по поводу тех приемов, которые использовал при ведении войны деспот Михаил. После же рассказывали, как кардинал Пикколомини во время сражения, видя то, как сражаются и погибают его люди, уверовал в то, что деспот специально подставил его войска под удар, и дрогнул духом. Он и некоторые знатные венецианские патриции бросили свои войска и покинули поле боя, отправившись прямиком к венецианским кораблям, а затем — в Рим, дабы рассказать о страшном предательстве ромеев. Но в результате вышло так, что кардинал и венецианцы сами предали своих союзников, бросив свои войска, которые тут же побежали. Говорят, что именно в этот день случился раскол между Византией, Папой Римским и Венецией.

Андроник Летописец, "Хроники Феникса"

Видя сложившуюся ситуацию, Виктор Нотарас вместе с Лазарем Бранковичем без приказа двинули в бой свои потрепанные войска — легион «Феникс», уже построенный в боевые порядки позади общей линии вместе с сербскими волонтерами. Скутаты с 4-метровыми копьями бегом двигались вперед, к прорыву, стремясь закрыть его. Все решало время – и воины Нотараса успели. Османы легко справлялись с ауксилариями и паникующими венецианцами, но против уже повидавших огонь и воду ветеранов «Феникса» не могли выстоять. Потери резко возросли. Фланги «Ахеи» и «Лаконии» выгнулись, сомкнувшись с флангами легиона Нотараса – и анатолий­ская конница, цвет османской армии попала в полуокружение. Подоспевшая к тому времени османская пехота ничего уже не могла изменить – ромейские скутаты не собирались отступать, выставив вперед копья, а псилы и велиты активно обстреливали ряды врагов, нанося значительный урон.

Видя, что почти достигнутая победа уходит у него из рук, Исхак-паша отправил последний приказ – двинуть в атаку правофланговую кавалерию. Он отталкивался от того, что ромеи были близки к бегству, и стоит хотя бы немного надавить, пускай и ценой гибели правого фланга — и строй Морейской армии будет прорван, и победа будет достигнута. На полном скаку конница правого фланга бросилась навстречу открытому флангу легиона «Ахея» — подставляясь многотысячной массе тяжелой кавалерии Михаила.

Тем временем янычары в городе сломили сопротивление защитников, и началось их организован­ное отступление. Часть отступала к кораблям, часть – к Собору Святой Софии. В числе вторых был и император Константин XI, уже дважды раненный в ходе сражения. С ним был шехзаде Орхан – нежеланный претендент на османский престол, выросший в Константинополе и сражавшийся бок о бок с императором.

Константинопольская битва – вечер 31 мая

Удар, нанесенный правофланговой османской кавалерией по легиону «Ахея», был силен, и ряды ромеев прогнулись. Впрочем, до паники дело не дошло – воины видели, что битва складывается в их пользу, и от их стойкости сейчас зависит судьба империи. Тем более, что неосмотрительный бросок болгаро-сербской конницы открыл ее фланг и тыл катафрактам Михаила, и их удар был действительно страшен. Кроме того, сербские и болгарские, курдские и понтийские всадники, несмотря на высокую дисциплину, были не самыми верными слугами османов. В результате, попав под удар ромейской конницы, и те и другие быстро пали духом, начав разбегаться и сдаваться в плен. Михаил, возглавлявший атаку кавалерии, приказал не мешать им это делать и развил свой удар, перенаправив своих катафрактов в открывшийся фланг османской пехоты.

Вдобавок ко всему, легионы «Ахея» и «Лакония» не сговариваясь перешли в наступление, отжимая линию османской пехоты. В результате остатки анатолийской конницы были окружены и погибали на малом пятачке земли. Их стаскивали с коней, били копьями, рубили топорами и мечами. Главная военная сила Османской империи, обеспечившая ей не одну победу, прекращала свое существование, пока катафракты деспота Михаила разносили в пух и прах пехоту. Исхак-паша, видя бедственное положение армии, собрал все возможные войска (их оказалось совсем мало) и бросился в город, к своему султану. Михаил заметил это и направился в город, взяв с собой две тагмы катафрактов (учитывая неразбериху боя, за ним последовало чуть более 500 всадников). Уже на улицах Константинополя Исхак-паша и его воины были перебиты, а Михаил во главе всадников бросился дальше, к валу Константина и Собору Святой Софии, понимая, что сражение происходит сейчас именно там.

Пока Михаил во главе своих всадников мчался по улицам павшего Константинополя, пока его армия добивала тех османских воинов, которые не собирались спасаться бегством или сдаваться, у Софийского собора разыгрывалась последняя и, вероятно, самая большая драма этого дня. Потрепанные янычары во главе с султаном вышли на площадь перед собором, где их встретили лишь несколько сотен оставшихся в живых защитников города, впереди которых стоял император Константин XI. Завязалась последняя схватка, после которой осталось мало свидетелей. Они рассказали о том, как Константин отчаянно бросился с мечом в руках на османского султана и скрестил с ним клинки. Султан был молод и полон сил, а императору шел уже пятый десяток и он был ранен, но его меч направлялся свыше. Константин убил в поединке Мехмеда, но тут же был заколот окружавшими его янычарами. Спустя десяток минут на площадь перед Святой Софией ворвались катафракты Михаила, которые спасли выживших воинов и жителей города, закрыв­шихся в соборе, во главе с шехзаде Орханом.

Мне вкратце пересказал эту историю сам император Михаил, а ему — османский цезарь, сражавшийся рядом с Константином XI. Отец Михаила, будучи уверенным в своем поражении, определенно решил нанести османам последний и самый чувствительный урон, убив султана. Того защищали янычары, но это не спасло Мехмеда, и молодой владыка иноверцев скрестил клинки с императором ромеев. В этот миг как будто раскололись небеса, осветив божественным светом Константина, который в порыве самопожертвования наносил беспощадные удары, разбивавшие защиту юного Мехмеда. Все закончилось быстрее, чем сумела отреагировать охрана султана. Видя бездыханное тело повергнутого им султана, Константин с улыбкой отбросил меч в сторону и раскинул руки, принимая смерть мученика от рассвирепевших янычар.

Андроник Летописец о гибели Константина XI, "Хроники Феникса"

Сражение окончилось с закатом, но еще до утра следующего дня то тут, то там звенели клинки и слышались стоны умирающих. Османская армия прекратила свое существование – разбежалась или погибла, ее командующие, включая самого султана, пали в бою. Ромеи победили. Константи­нополь был спасен, но мало кто мог радоваться в тот день. Кто-то смертельно устал, кто-то потерял в бою близких. Все оплакивали павшего императора. Вместе с ним погибла и старая Византия – консервативная, замкнутая, сугубо религиозная страна, терпящая поражение за поражением. Настало время перемен.

Итоги

В ходе осады Константинополя и сражения у его стен османская армия потеряла около 120 тысяч человек убитыми и пленными, еще 50 тысяч дезертировали за весь промежуток времени (включая войска вассалов империи). Это был впечатляющий разгром, но дался он ромеям дорогой ценой — погибло около 11 тысяч человек, еще 15 тысяч были ранены. Среди павших были Лазарь Бранкович (убит османской стрелой, попавшей в шею), более 50 представителей морейских знатных фамилий, множество константинопольских патрициев и, конечно же, император. Уже 4 июня 1453 года состоялась скромная коронация Михаила как императора всей Византии. Тогда же он выступил с речью перед своими людьми, которую запишут и вскоре дословно распространят не только по Византии, а и за ее рубежом. Она стала одновременно концом и началом – концом старой Византии, которая погибла в огне кровавого сражения за столицу империи, и началом новой Византии, которой еще предстояло создать свое новое великолепие, обрести могущество и занять достойное место в мировой истории.

От автора:

Будет еще четвертая часть "Года Феникса", заключительная. В ней будут подведены итоги сражения и показаны первые шаги Михаила Палеолога как императора; Потом, вероятно, будет уже отдельный пост про его правление (а может даже и несколько — правил то он без малого полвека).

И да, хронология осады базируется на статье из Википедии с определенными коррективами; За полным текстом из реальной истории можно смело идти туда, в открытом доступе более подробного и удобного для чтения пересказа пока не встречал.