Глава IV. Пьетро I ди Фиренце, или король вне закона (Pax Italica)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Проолжаю публиковать альт-исторический цикл Pax Italica, и сегодня настала очередь правления второго короля Романьи, Пьетро I ди Фиренце. Рассказано будет о его личной жизни, конфликтах с Империей, как он потерял все титулы, доставшиеся ему от родителей, и как вновь обрел их.

Содержание:

Пьетро I ди Фиренце

Аделаида Киевская

Пьетро ди Джованни Чезаре ди Гульельмо ди Фиренце [1] родился под счастливой звездой. Его родители смогли добиться многого, и стали королями, оставив ему в наследство титулы короля Романьи, герцога Тосканы, Сполето и Романьи, маркиза (маркграфов) трех марок и сеньора множества городов. Сам он с 1105 года носил титул принца, чем безмерно гордился. От природы юноша был крепок здоровьем, красив, физически развит и умен – хотя ум его отличался определенного рода ленью, и включался лишь в критических ситуациях, или когда сам Пьетро хотел напрягаться и думать. При этом в характере его числились как положительные, так и отрицательные черты – храбрый и благородный, он в то же время мог быть хитрым, двуличным и высокомерным. Пока были живы родители, его мало что заботило, и он предпочитал увеселения и турниры – что, впрочем, не значило, что он много пил. Общество женщин после свадьбы его также привлекало сугубо в платоническом смысле, что вызвало даже ряд слухов, но сам Пьетро списывал все на свою религиозность и нежелание поддаваться соблазну и грешить. В целом, из него вышел бы неплохой рыцарь, но вот как правитель сын Джан Чезаре и Матильды был далеко не самым удачным, что в тяжелые времена, на которые выпало его правление, должно было неизбежно сказаться на дальнейших событиях.

Супругу для Пьетро родители искали знатную, чтобы она стала не только матерью детей их сыну, но и обеспечила его политическим престижем, и дипломатическими преимуществами, и многим другим. Из-за этого многие выгодные кандидатуры были отброшены, и пока они рассматривали десятки кандидатур, Петро нашел себе жену сам. Оказалась ею…. Императрица Адельгейда, по-итальянски — Аделаида, а в девичестве Евпраксия Всеволодовна из рода Рюрика, которая сбежала от своего супруга-чудовища в 1093 году, и поселилась при дворе Матильды ди Каноссы. Она была красивой и молодой девушкой, достаточно сообразительной, образованной и благочестивой, и сохранила светлость своей бессмертной души вопреки всем невзгодам, которые обрушил на нее император Генрих IV. Пьетро был на 10 лет младше ее, но чем-то заинтересовал императрицу, и та быстро подружилась с бойким мальчиком. Спустя несколько лет он уже был красивым юношей, и заинтересовался противоположным полом в общем, и Аделаидой в частности. Матильда вовремя заприметила это, но не стала прерывать связь, увидев возможные перспективы. Защита девушки, над которой издевался император, и без того обеспечила ей престиж и репутацию справедливой правительницы, а в случае брака ее сына с бедной русской княжной репутация защитников обездоленных подскочила бы до небес. Преград было две – Аделаида была старше на 10 лет, и все еще числилась супругой императора. Впрочем, обе преграды были не слишком серьезными – девушка все еще находилась в детородном возрасте, а папа Урбан II и без того планировал дать императорской семье развод, а узнав планы Матильды ускорил этот процесс, быстро поняв репутационные выгоды.

Развод окончательно оформился в 1096 году, и тогда же 25-летняя Аделаида вышла замуж за 15-летнего Пьетро ди Фиренце [2]. Дабы отбросить все сомнения и закрепить брак, венчал их сам Урбан II. Император Генрих IV выразил протест против произошедшего, но его мнения по этому вопросу никого не интересовало. Брак оказался вполне удачным, и Аделаида высоко ценила своего супруга, который был младше нее, но все равно безмерно восхищался ее красотой и кротким нравом. Все победы на турнирах он посвящал только ей. Само собой, ни о каких издевательствах над супругой и речи не шло, наоборот – словно пытаясь компенсировать то, что пережила Аделаида, Пьетро окружил ее почетом, любовью и лаской. Была ли эта истинная любовь, или обыкновенное сострадание – сейчас сказать уже невозможно, но вопрос, судя по всему, волновал многих, так как даже престарелый король Джан Чезаре составил несколько баллад по этому поводу. В браке родились двое детей:

• Джованни (1098-1148), принц, будущий король Романьи Джованни II. Унаследовал многие черты своего отца, включая внешность, но при этом имел спокойный характер и взвешенный ум. Женат на Элеоноре де Лакон-Тори.
• Гульельмо (1100-1168), принц. Получил хорошее образование, но в 13 лет предпочел духовную карьеру. В результате стал кардиналом, и отстаивал интересы Флорентийского дома при понтификах в середине XII века. При всей богобоязненности отличался также и воинственностью, не раз участвовал в военных кампаниях Святого Престола и своего брата.

Увы, счастье их оказалось не самым продолжительным. В 1109 году Аделаида неожиданно умерла после короткой болезни, из-за чего даже поползли слухи, что ее отравили – но было совершенно непонятно, кто мог решиться на такое, ибо к тому моменту все ее враги, и враги Флорентийского дома уже давно находились на том свете, или предпочитали держаться в стороне. После этого Пьетро облачился в черное, и носил траур до конца своей жизни, хотя злые языки говорили, что черная одежда просто нравилась принцу, и он наконец-то получил законный повод носить ее постоянно. Второй раз он не женился, хотя к моменту смерти супруги ему было всего 28 лет.

Те же злые языки списывали последний факт на слухи о том, что Пьетро уже была другая большая любовь, которой он не собирался изменять, и была ею никто другая, как его сестра-близнец Беатриче [3]. У той судьба тоже сложилась не самым лучшим образом – в 1095 году она уже готовилась выйти замуж за своего желанного принца, будущего герцога Баварии Вельфа V, но тут внезапно его отец отменил помолвку, и свадьба не состоялась. После этого родители пытались найти достойного супруга для Беатриче, но все кандидатуры по той или иной причине отменялись, и в 1102 году, в возрасте 21 года, она дала обет безбрачия, что прекратило поиски мужа. При этом она с детства была близка со своим братом – настолько, насколько это возможно для близнецов, а может даже и больше. Имелись слухи, что детки первых королей Романьи начали спать друг с другом еще до того, как Пьетро женился, и держали в секрете свою связь по вполне понятным причинам, а уж после смерти Аделаиде им уже совершенно ничего не мешало быть вместе. Беатриче заменила своим племянникам их мать, а после коронации брата стала играть роль королевы при дворе, нося вместо короны упрощенную диадему, подаренную ей братом. Пьетро она покидала лишь в исключительных случаях. Никаких доказательств об инцесте между братом и сестрой так и не было найдено, ни современниками, ни потомками, а сама Беатриче никогда не была беременна. Как бы то ни было, она пережила Пьетро, но после его смерти ушла в монастырь, и отправилась в мир иной в 1133 году.

Беда не приходит одна

Начало правления Пьетро I ди Фиренце началось очень неплохо – в 1115 году, незадолго перед смертью, его мать, Матильда I, организовала брак своего внука Джованни с дочерью одного из четырех князей (юдиков) Сардинии, Арбореи. Девушку звали Элеонорой, ей было всего 5 лет, но она была единственной дочерью и наследницей своего отца, Комиты II, что позволяло в перспективе мирно отхватить кусочек острова, на который уже жадно смотрели пизанцы. И случилось это довольно быстро – уже в 1116 году Комита II умер, и при поддержке флота Романской лиги Пьетро явился в Арборею дабы принять власть в свои руки от имени будущего правителя, то бишь своего сына. Соблюдя все формальности, он назначил пизанского патриция своим наместником, забрал с собой Элеонору, дабы воспитать ее при своем дворце, и уплыл обратно в Тоскану. Местная знать при этом ворчала, что теперь люди с континента поработят их, но дальше слов дело не доходило, да и Пьетро в общем-то ничего страшного и не пытался делать, по факту оставив в Арборее все как есть. Казалось, что поглощение княжества прошло быстро и успешно, и больше никаких проблем впереди у него не будет.

Проблемы посыпались, как из рога изобилия, два года спустя. Император Генрих V в войнах с германскими феодалами терпел одно поражение за другим, и в 1118 году решил попробовать сменить направление, и вернуться в Италию – наводить порядки. Должность имперского викария формально находилась у Пьетро, да и всеми землями он вроде как владел законно, не помышляя при этом против императора…. Но он был не своим отцом, и уж тем более не матерью. В Германии короля Романьи считали молодым выскочкой, не заслуживающим уважения, а значит он был слабым противником, которого мог легко разбить император. Собрав армию, Генрих V двинулся в Италию, и, дойдя до реки По, предъявил Пьетро ультиматум – передать ему герцогства Сполето, Романью и три восточные марки, но самое главное – отречься от короны Романьи, иначе император лишит его всех титулов. Для короля Романьи этот удар был столь же внезапным, как и оскорбительным – действия Генриха V он воспринял как предательство. Начались спешные сборы войск и ополчений, но тут же оказалось, что Ordo Atramenrum насчитывает всего несколько сотен всадников, и находится в глубоком упадке, а прочих войск явно не хватает против той армии, которую император привел с собой в Италию. Что хуже того – арборейцы, узнав о проблемах своего короля, тут же подняли бунт, и объявили новым князем Гоннарио де Лакон-Серра, родственника покойного Комиты II. Союзников у Пьетро ди Фиренце не было, как и опыта – потому он просто бросился с наличными войсками навстречу Генриху V, и закономерно проиграл сражение у Модены, едва не лишившись руки.

Ситуация и так была тяжелая, но, как известно, беда не приходит одна, и к войне с императором и восстанию арборейцев добавилась еще одна проблема – в Риме умер папа Пасхалий II. Император едва не потерял от радости свои кольчужные чулки, и двинул армию на юг. Римская знать, узнав об этом, устроила на выборах настоящий бардак – кардиналы избрали новым понтификом Геласия II, но люди рода Франджипани попросту похитили его, и посадили под замок. Узнав об этом, взбунтовалась толпа, и Франджипани заставили освободить папу, который, узнав, что имперские войска уже у города, сбежал во Флоренцию. Генрих V, прибыв в город, настоял на повторных выборах, и по его воле антипапой избрали Григория VIII, который отменил действие Римского конкордата, и сел править церковью из Ватикана под защитой германского гарнизона. Напоследок армия императора прошлась огнем и мечом по Южной Тоскане, разграбила Сиену, и удалилась в Северную Италию с добычей по старой римской дороге через Равенну, оставив Лацио и окрестности в руинах. Напоследок Генрих V лишил Пьетро I всех титулов, и посадил на местах своих вассалов – управлять захваченными землями. Титул Rex Romanorum был объявлен императорским, королевство Романью Григорий VIII упразднил. Победа казалась настолько легкой, что Генрих преисполнился храбростью, набрал дополнительные войска в Северной Италии, и вернулся в Германию – дальше громить своих непокорных вассалов.

Последним гвоздем в гроб Флорентийского дома оказалось предательство Пизы. В этом городе даже после показательной порки и создания Романской лиги оставались сильными симпатии к императору, и то, как Генрих V разобрался с наследником великих Матильды и Джан Чезаре, убедило пизанцев, что с господством этого рода покончено. Было объявлено о переходе под прямую юрисдикцию императора, подчинении его воли, и лишении всех прав Пьетро I ди Фиренце. В другие города Романской лиги отправились посланники с предложением присоединиться к Пизе, перейти под власть Генриха V, и укрепить организацию. Пизанцы рассчитывали на то, что другие коммуны поддержат их, и в сложившейся структуре Романской лиги именно Пиза в результате станет во главе всей этой сети городов, и даже император вынужден будет считаться с их мощью. Амбиции эти были слишком очевидны, но все же нашли определенный отклик среди других членов лиги. Уже покинувший Италию император, узнав об этом, отправил в Пизу письмо с благодарностью и новой хартией, с новыми привилегиями, одобряя действия горожан. Пока что его все устраивало, но в будущем он планировал еще вернуться обратно в Италию, чтобы прибрать к рукам богатство Романской лиги, и отловить наконец-то Джованни ди Фиренце, объявленного вне закона.

Ко всему этому, словно цветочек на крышку гроба, вскоре добавилась еще одна новость – о смерти папы Геласия II 29 января 1119 года. Церковная партия еще оставалась жива, и могла возродиться – но с ее сильнейшим светским союзником, королем Романьи, уже было покончено. Или все же нет?

Король вне закона

Пьетро I ди Фиренце, король Романьи. Да, может и перебор… Хотя с чего бы?

Для Пьетро ди Фиренце ситуация казалась безвыходной. Вся уверенность в светлом будущем, все достижения родителей в одно мгновение превратились в призрак, тающий на глазах. Жестокий урок, который ему преподал император, показал, что Пьетро не обладает ни дипломатическими талантами матери, ни воинскими качествами отца. У него не наблюдалось сильных союзников, уже не было той армии, которая могла бы померяться силой с императорской, да и связей с сильными мира сего, особенно после погрома у Модены. Поражение окончательно убедило имперцев, что Пьетро – лишь слабый выскочка, не достойный быть наследником своих родителей, которому остается лишь просить милости у Генриха V в надежде, что тот вернет хотя бы часть его титулов…. Однако сдаваться глава Флорентийского дома не спешил, и тому были три серьезные причины. Во-первых, он был слишком высокомерен, и обрушившиеся на него беды, которые могли сломить любого другого, лишь закалили его характер, и добавили упрямства и воли к борьбе – ведь он был сыном великих Матильды ди Каноссы и Джан Чезаре ди Фиренце! Теперь он был просто обязан вернуть наследие своих родителей! Вторым фактором стала его сестра, Беатриче. Она поддерживала упавшего духом брата, и, будучи куда более дипломатичной и гибкой в суждениях, развила бурную деятельность по поиску союзников и поддержки для Пьетро.

Но куда более важным оказался третий фактор – на сторону Пьетро неожиданно массово выступили города, в первую очередь тосканские, а за ними – практически со всей Средней и Северной Италии. Усиление императора их совершенно не радовало, а после разграбления имперской армией Сиены в конце 1118 года в снисходительность к коммунам Генриха V уже никто не верил. Свой вклад сделала и Пиза, которая и без того раздражала представителей других членов Романской лиги своей авторитарностью и отстаиванием лишь собственных интересов, а после ее перехода под прямой контроль императора получалось так, что Италия могла вот-вот попасть под диктат Генриха V и его карманной городской республики. Воззвания присоединяться к ней, распространенные из Пизы, лишь укрепили сомнения других коммун. С другой стороны, что Матильда с Джан Чезаре, что их наследник вроде как благожелательно относились к городам, и его сестра Беатриче поспешила укрепить эту уверенность рядом дипломатических мер. В результате все симпатии к неформальному лидеру Романской лиги были подавлены, и во Флоренции, где находился сам Пьетро I, в начале 1119 года собрались представители итальянских городов, которые сформировали сугубо политическую Флорентийскую лигу, чьей целью было возвращение короны и владений дому ди Фиренце, и наказание за предательство Пизы. Среди участников нового объединения оказались даже города герцогства Сполето, которым управлял назначенный Генрихом V герцог Вернер II фон Ленцбург-Баден, бывший также маркграфом Анконы и имперским викарием. В той же Флоренции вскоре избрали нового легитимного папу – Каликста II, оказавшегося непримиримым сторонником идеалов церковной партии, и верным союзником Пьетро I. Император, антипапа и назначенные имперские чиновники Средней Италии были отлучены от церкви, а сам Каликст вернул титул короля Романьи Флорентийскому дому.

Пока новый папа давил императора и пытался восстановить свои старые позиции, Пьетро I, окрыленный поддержкой, которую он внезапно получил от своих поданных, стремительно собирал армию и готовился к военным действиям. Оказалось, что и его войско у Модены понесло не такие уж большие потери, и возможности мобилизации сил и средств даже одной только Тосканы были еще далеко не исчерпаны. Уже к середине 1119 года он получил в свое распоряжение большую армию, отбил Сиену, заодно пленив имперского наместника, Конрада фон Шейерна. После этого он, заключив союз с Генуей, ударил по Пизе. Та была готова к обороне, и попыталась использовать ресурсы Романской лиги для своей защиты – но неожиданно оказалась исключена из нее, и лишена большей части богатств и влияния. Королевская армия в августе осадила город с суши, и принялась вести активную осаду, а с моря город блокировали генуэзские корабли. Собравшись с силами, пизанцы вывели свой флот в море, и 14 октября разбили своих соперников, но окончательной победы им это не принесло – узнав благодаря шпионам, что городские силы вышли в море, Пьетро I двинул свои войска на штурм ровно в тот момент, когда его союзник на море терпел поражение. Судя по всему, помимо нахрапа король Романьи использовал также и хитрость, так как городские ворота неожиданно легко открылись [4], и судьба города оказалась решена. Пиза была подвергнута частичному разграблению, а затем – суровому суду. По решению Пьетро и Беатриче, лидеры восстания были казнены, а большую часть знатных и богатых семей изгнали или переселили в другие города вместе с 2/3 населения. Вместо них в Пизу прибыли выборные патриции из других городов Романской лиги, а также мастеровые, ремесленники и простые жители. Новый народ Пизы представлял собой солянку поселенцев из прочих городов Италии, и потому был накрепко связан с ними. Город продолжил развиваться и процветать, оставшись лидером Романской лиги, но теперь представлял собой нечто вроде кондоминиума других ее членов, а не полностью независимой политической силой.

После вестей о судьбе Пизы поднялся антиимперский мятеж в Болонье и Равенне, который вскоре охватил все герцогство Романью. В Риме также поднялся бунт против антипапы Григория VIII, и тосканские войска при поддержке горожан вскоре разгромили имперский гарнизон, и вернули город законному понтифику. Имперский герцог Сполето и маркграф Анконы, Вернер фон Ленцбург-Баден, был вынужден срочно мобилизовать свои силы и запросил подкрепления из империи, но те пришли с запозданием, и явно в недостаточных количествах. Тем не менее, он решил попытать удачи, и выступил маршем на Тоскану, стремясь разгромить в генеральном сражении войска короля вне закона, и окончательно сокрушить мятеж. Вылилось это в сражение на холмах Монтефалько, которое произошло в середине лета 1120 года. Имперский военачальник допустил одну, но критическую ошибку, начав атаку на закрепившиеся на холмах войска Пьетро I. Король Романьи дождался, пока на подъеме вражеские войска устанут, а затем сам скомандовал атаку, и его полки скатились с горы, смяв и разорвав строй имперцев. Бойня учинилась страшная, сам викарий Италии погиб в сражении, большинство его людей попали в результате в плен, включая ряд видных германских феодалов. За остаток года армия Пьетро I, подкрепленная наемниками, освободила от присутствия императорских войск всю остальную Романью, а в 1121 году утопила в крови мятеж в Арборее и проведя такие же перестановки местной знати, как это было проделано в Пизе. Позиции романского короля были восстановлены до состояния 1118 года.

Генриху V в это время было уже не до Италии. Увязнув в конфликтах с германскими феодалами, он опять стал терпеть поражения одно за другим, из-за чего в 1122 году был вынужден под давлением Каликста II восстановить действие Римского конкордата [5]. В следующем году он уже ввязался в войну с Францией, которая обернулась для него новыми поражениями, из-за чего французский король получил колоссальную народную поддержку, а Генриха V наоборот стали бросать вассалы. В результате этого единственным возможным вариантом действий оказался новый итальянский поход – казалось, что одержать победу над Пьетро I будет проще всего, да и германские феодалы куда положительнее относились к возможности пограбить богатую Италию, чем к перспективам столкнуться с французскими войсками в поле вновь. В результате этого в 1124 году он вновь вторгся в долину реки По, и двинулся в наступление на Тоскану, намереваясь покончить с местным своеволием раз и навсегда. Первоначально ему сопутствовал успех, и он смог занять ряд территорий, подконтрольных королю Романьи, но Пьетро I не бездействовал, и, собрав свои силы в кулак, двинулся навстречу императору. По иронии судьбы, встретились они на том же поле близ Модены, что и в прошлый раз. Однако надежды Генриха V повторить свою прошлую победу оказались тщетны – вместо решительного сражения получилась мясорубка, с огромными потерями для обеих сторон. После сражения романский король, осмотрев поле боя, пришел в ужас от количества трупов. Схожие чувства пережил и император, для которого большие потери означали крах его планов в Германии. В результате этого обе стороны предпочли пойти на переговоры.

Согласно заключенному в Модене договору обе стороны пошли на уступку друг перед другом. Пьетро I отказался в пользу императора от своих владений к северу от рек По и Энцо, тем самым установив северную границу королевства Романья, южнее которой он обладал полными правами сюзерена. Также он освободил всех пленников, которых у них собралось немало, и обязался поддержать императора в войне против германских феодалов на следующий год. Генрих V в свою очередь вернул все титулы королю Романьи к югу от обозначенных рек, и назначил Пьетро ди Фиренце имперским викарием в Италии. Дополнительно выплачивалась контрибуция, поданная в качестве выкупа за земли к северу от реки По и пленных вельмож. Кроме того, Генрих признал за Пьетро присоединение Корсики и Арбореи, и обязался не препятствовать деятельности Романской лиги городов. На этом противостояние между Флорентийской и Салической династиями прекратилось раз и навсегда. В 1125 году Пьетро со всей готовностью намеревался выполнить условия договора с императором, и помочь ему в войне против буйных германских феодалов, но Генрих V неожиданно умер, не оставив наследников мужского пола. Салическая династия прекратила свое существование.

С такими друзьями….

В том же 1125 году новым королем Германии был выбран Лотарь II Супплинбург, выдвиженец церковной партии в империи, и потому папа сразу же выразил готовность короновать его императором. Это была большая победа Святого Престола, так как Лотарь оставался верен конкордату с Римом, и не предпринимал враждебных действий по отношению к итальянцам и понтифику, так что Пьетро I мог праздновать победу – наследие его родителей было спасено. Правда, страна была основательно разорена, а Флорентийский союз городов, который, казалось, наконец-то объединит все его владения, сразу же распался, и вместе с этим города восточной части Романьи стали вести самостоятельную политику, а Равенна, Болонья и Феррара то клялись в верности, то пытались действовать без оглядки на короля. Подобную ситуацию требовалось как-то решить – но у Пьетро I неожиданно не оказалось ни возможностей, ни средств, так как в том же году Лотарь II обратился к нему за военной поддержкой против взбунтовавшихся Гогенштауфенов, бывших идейными наследниками Салической династии. Пришлось выделять средства и отправлять войска на север, за Альпы, и делать это каждый год, в результате чего оставшихся сил хватало лишь для поддержания порядка в Арборее, да восстановления разоренных Тосканы и Эмилии. А вскоре понадобилось тратить средства еще и на другие цели.

Еще в конце 1124 года в Риме вновь настало время выбирать папу, и вновь выборы превратились в политический цирк и противостояние двух знатных римских фамилий – Франджипани и Пьерлеони. Последние уже избрали нового понтифика, Целестина II, и заканчивали церемониальную часть, когда Роберто Франджипани сорвал мероприятие, и потребовал перевыборов под угрозой силовой расправы. Испуганный Целестин отрекся от тиары, а кардиналы избрали нового понтифика – Гонория II, причем тот, опасаясь проблем из-за нарушений процедуры выборов, поначалу отказался стать папой, и лишь после повторных и единогласных выборов все же принял назначение. Первые годы его правления оказались связаны с беспорядками в городе, спорными решениями, которые привели к конфликтам внутри церкви, и попытке надавить на Пьетро I с целью получить от него города и земли Умбрии, «по праву принадлежащие Святому Престолу» — хотя Пасхалий II отказался от их владения. Само собой, что король Романьи сопротивлялся этому давлению, и смог удержать территории в своем распоряжении, оправдываясь тем, что сам их не контролировал. Впрочем, это было чистой правдой, так что папа какое-то время не слишком настойчиво требовал вернуть ему земли бывшего Равеннского экзархата. А в 1127 году Гонория II понесло на подвиги, и он влез в разборки за земли и титулы Южной Италии, чьим формальным сюзереном был, и которые хотел получить под свой прямой контроль. Это привело к обострению отношений, а затем и войне с могущественным графом Сицилии, Рожером II. В этом же году из-за Альп пришла весть о коронации новым королем Германии Конрада III фон Гогенштауфена, что было весьма тревожным звоночком. Само собой, что и Гонорий II, и император Лотарь II потребовали помощи у короля Романьи, и тот оказался в крайне стесненном положении, ибо по-хорошему помогать он был обязан обеим сторонам.

Год 1128 оказался еще веселее. Из-за Альп пришла армия Конрада III, которая без особых проблем привела к покорности Северную Италию, и германец короновался Железной короной Ломбардии, создав угрозу северным границам владений Флорентийского дома. А на юге папское войско, совершенно отвыкшее от войны, совершенно бездарно проиграло сражение на реке Брадано, в результате чего Рожер II, которого понтифик успел отлучить, решил наведаться к тому лично, и заявился с большой армией к Риму. Гонорий засел в замке Святого Ангела, и слал требования о помощи на север. Пьетро I был вынужден повиноваться, и вместо прикрытия северной границы идти на юг, и возвращать Рим, который норманны Рожера Сицилийского напоследок разграбили и сожгли [6]. Папа пытался надавить на романского короля, и отправить его воевать с сицилийцами, и Пьетро уже выдвинулся было в поход – но, лишившись романских войск, Гонорий оказался один на один с римской толпой, которая была в ярости от недавних событий, и винила во всем его. Королю пришлось возвращаться с войском обратно в Вечный Город, и наводить там порядок, а папа был вынужден снять отлучение с Рожера II и заключить с ним мир, признав все его титулы в Южной Италии. А крайним в результате оказался… Пьетро ди Фиренце, которому пришлось отстегивать деньги в качестве дара Святому Престолу на восстановление Рима, в сожжении которого Гонорий II обвинил именно его. Король Романьи терпел, но после 1128 года покинул Вечный Город, и с тех пор отношения его с папой оставались очень напряженными.

В 1129 году пришлось идти на север, и отбивать Ломбардию у Конрада III, действуя в связке с войсками Лотаря II, а затем возвращаться обратно, так как норманны устроили крупный набег на территории герцогства Сполето, и попытались вернуть потерянное в 1190-е годы. Само собой, что допустить этого Пьетро I не мог, и пришлось опять с войском маршировать на юг, громить норманнов, а потом вновь идти на север, так как появилась угроза повторного захвата Ломбардии силами Конрада Гогенштауфена…. Все эти марши туда-сюда выматывали и солдат, и их предводителя – тем более что король Романьи всегда лично командовал войсками, считая, что только так его армия будет уважать своего монарха. Все эти марши, сражения, политические дрязги и прочие проблемы подтачивали здоровье главы Флорентийского дома. В ноябре он вернулся во Флоренцию, и почти сразу слег с тяжелой болезнью, которая быстро прогрессировала. В конце концов, 24 января 1130 года он умер в возрасте 49 лет от пневмонии. После себя он оставил добрую память, хоть и не добился значительного укрепления своих позиций в Италии – но зато и не потерял ничего ценного, хотя какое-то время и находился вне закона. Потому потомки будут вспоминать его спустя столетия, но скорее из-за слухов о неподобающей связи со своей сестрой, или из-за упорного характера, а не из-за того наследия, которое Пьетро I передал им.

Дела обыденные

Почти весь период правления Пьетро I оказался связан для него с военными действиями, а так как он лично командовал войсками – то довольно редко бывал во Флоренции, и вообще мало внимания посвящал управлению государством. А управлять им требовалось, из-за чего основные обязанности по этой части легли на плечи принцессы Беатриче ди Фиренце, сестры-близнеца короля, и фактической королевы Романьи. Она тоже участвовала в походах с братом, но редко задерживалась в армии надолго, предпочитая находится во Флоренции. Там в ее распоряжении уже был бюрократический аппарат, сформированный еще ее матерью, Матильдой. Правда, сама Матильда в свое время использовала его просто для слияния элит различных городов в одно целое, и иной необходимости в нем не прослеживалось. Беатриче же превратила его во вполне функционирующий организм государственного управления. Структура его была хаотичной, и регулярно перестраивалась в зависимости от сиюминутных потребностей принцессы, но люди всегда были в действии, выполняя те или иные указания – собирая информацию, взимая налоги, контролируя введение новшеств и проведение реформ. Их содержание требовало средств, которых в стране ощущался дефицит, но Беатриче всегда изыскивала необходимые деньги, вплоть до взятия займов у богатых флорентийских патрициев.

Флоренция вообще при Пьетро I стала играть доминирующую политическую роль. В первую очередь, это происходило из-за того, что город являлся столицей Романьи, но также он был бурно растущим производственным центром, который играл одну из первых скрипок в экономике Средней Италии. Кроме того, имелись и иные причины – Флоренция была малой родиной Джан Чезаре, в ней выросли и Пьетро, и Беатриче, отсюда происходили большинство их друзей и соратников, у города и правящего дома был один святой покровитель – Иоанн Креститель. Наконец, сам род носил имя Флоренции («ди Фиренце» значит «из Флоренции»), а в качестве герба использовал флорентийскую лилию, пускай и в нестандартном виде – золотую, поверх темно-синего полотна в цвет плаща Джан Чезаре ди Фиренце. Именно под этим знаменем сражались романские воины уже многие годы, и трудно было ожидать, что Флоренция не станет играть важную роль в жизни династии и государства. Город поставлял королям верные кадры, деньги, поднимал при необходимости городское ополчение, а в ответ получал привилегии и поддержку. После ослабления политической роли Пизы Флоренция окончательно вышла на первые роли и в Романской лиге, значительно увеличив темпы собственного экономического и социально-политического развития.

А за социально-политическим развитием приходилось следить, причем по всей стране. Города входили в «горячую» фазу противостояния с феодалами, так как текущее шаткое равновесие не могло уже поддерживаться даже искусственно. Набирая все больше экономической и политической власти, патриции стали искать возможности расширить свои земельные владения, и. само собой, избавиться от конкурентов, коими были феодалы. Сами же итальянские феодалы пребывали в гораздо худшем положении, чем в остальной Европе. Как таковой феодализм появился в регионе в результате варварских нашествий, но варвары никогда не составляли большинство, и так и не смогли подавить более развитую древнеримскую социально-политическую систему, даже с учетом ее глубокой деградации. В результате этого феодалы в Средней Италии были довольно слабыми, небогатыми, и не имели достаточных рычагов влияния, чтобы просто так доминировать над городами. При этом феодалов было много, а земли – гораздо меньше, и потому, когда на нее стали претендовать еще и патриции, образовалось большое количество безземельных и бедных рыцарей. В результате получилась удивительная картина исхода благородного сословия в города, в процессе чего обострялись отношения между оставшимися вне города феодалами и рыцарями, и теми, кто приехал в город, причем и в самом городе нередки были конфликты между торгово-промышленной и аристократической элитой. Конечно, в это же время шел процесс их смешения, но проходил он отнюдь не безболезненно. Наконец, сами города в большинстве своем требовали больше власти, а в восточной части королевства и вовсе не подчинялись короне.

Во все это пришлось вмешиваться принцессе Беатриче. В первую очередь, пришлось значительно усилить суды, и из практики соседнего Сицилийского королевства заимствовать институт юстициаров – разъездных королевских судей, которые на месте устраивали судебные процессы и разрешали споры, что дополнило стационарные городские суды.  Правда, с учетом того, что процесс слияния феодальной и городской элит был на руку правящему дому, и стимулировался еще со времен Матильды ди Каноссы, суды зачастую действовали предвзято, и споры так или иначе разрешались в пользу городов. Нередко это вызывало конфликты, и противостояние доходило до прямых вооруженных стычек, что явно не способствовало установлению порядка в стране. В таких случаях чаще всего феодалов окончательно переселяли в город в принудительном порядке, замки ликвидировались, а землю забирали в королевский домен, и затем выдавали арендаторам. Также Беатриче ди Фиренце способствовала реформе налоговой системы для всего королевства, а не только для городов, как это было в предыдущий раз. Любопытной особенностью новой системы стало то, что от уплаты налогов не мог уклониться никто – ни феодал, ни патриций, ни арендатор земли из королевского домена [7]. Довольно простая, система эта оказалась достаточно эффективной, и позволила к концу правления Пьетро I начать сводить концы с концами после периода жесткой экономии и внутренних займов, взятых у городов ради выживания и борьбы за интересы Романьи, а заодно заложила основу успехов следующего поколения в вопросах управления.

Примечания

1. Торчу я с полных итальянских имен, фамилий и отчеств того времени, при полном их употреблении получается прямо песня. Так что употребление имен правителей в подобном ключе будет встречаться достаточно часто.
2. А шо такое? Да, разница довольно большая в возрасте, и муж младше жены аж на 10 лет получается, но оба еще молоды, но уже во вполне репродуктивной кондиции. Так что такой брак еще вполне возможен.
3. Гм? Джейме и Серсея Ланнистеры? Кто сказал? А вообще – да, не удержался.
4. Здесь будет уместна цитата о неприступных городах и мулах, нагруженных золотом.
5. Римский конкордат по факту повторяет пункты Вормсского конкордата, который был как раз заключен в это время. В АИшке конкордат в Риме заключается раньше, но окончательно император его соблюдать решает лишь в реальные сроки.
6. В реале папа отделался дешевле, но все равно войну продул.
7. В общем-то, суровый реал. Налоги в Италии в Средневековье платили все.