Глава II. Государство Романа Великого (Ruthenia Magna)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Галицко-Волынское княжество, и сегодня речь пойдет о втором этапе правления Романа Мстиславича, а именно о его матримониальных делах, разборках с Киевом, а также становления единого княжества Галичины и Волыни в качестве единого государства с новыми особенностями.

Содержание:

Византийская принцесса

Примерно так можно представить себе Анну Ангелину. На самом деле — ее старшая сестра, Ирина Ангелина.

Византийская правящая верхушка, несмотря на свою распущенность, коррумпированность и аморальность, была тесно связана с православной церковью [1]. Осуществлялось покровительство определенным религиозным течениям, делались обильные пожертвования монастырям, строились новые храмы. Иногда служение базилевсов и их родственников богу приобретало и вовсе причудливый вид. Так, базилевс Мануил I Комнин уделял особое внимание религиозным вопросам, и после его смерти в 1180 году вдовствующая базилиса Мария, принявшая монашеский сан и имя Ксения, выдвинула предложение создать женский монастырь в память о покойном супруге. Тогда эту идею не восприняли всерьез, но когда базилевсом стал Исаак II Ангел, также религиозный, хоть и весьма двуличный человек, началась перестройка Иоанницкого дома близ Константинополя в особый женский монастырь, куда тот решил поместить свою младшую дочь. Это был очень своеобразный жест, который, тем не менее, многие оценили, тем более что формально это делалось в честь императора Мануила, которого многие любили и уважали. Превращение дома в Иоанницкий монастырь влетело Исааку в копеечку, и все же он быстро закончил перестройку, запер там свою дочь, и о ней на время все забыли.

А между тем девочка, названная при рождении Анной, росла не совсем обычным ребенком. Она родилась в конце февраля 1185 года, и при родах ее мать, Ирина Палеолог, умерла. Отец не особо горевал, да и стал скоро базилевсом, а базилевсу нужна была базилиса — в результате чего у девочки быстро появилась мачеха, Маргарита Венгерская, которая, впрочем, очень хорошо относилась к Анне. Необычность принцессы-монашки выражалась не только особым отношением окружающих к ней как к дочери базилевса, но и теми талантами и наклонностями, которые она стала проявлять со временем. Получив превосходное для своего времени монастырское образование, она настояла на том, чтобы учиться и тому, что ей не должно было пригодиться в жизни инокини. С ранних лет девочка проявила таланты к интригам, умела складно лгать и манипулировать окружающими, при этом будучи в состоянии легко завоевать доверие людей. Как для юной монашки, Анна была слишком циничной, чтобы считаться образцом для подражания, да и сильный, а временами и эксцентричный характер сильно мешали спокойной жизни других обитателей Иоанницкого монастыря. Часто люди уступали ее натиску – и потому дочь Исаака II смогла выбить себе кое-какие поблажки в содержании, хотя целиком освободиться от гнета монастырских стен ей так и не удалось.

А между тем такой статус угнетал Анну – уже с детства она проявила значительные амбиции, стремясь удачно выйти замуж и родить детей, заодно вкусив светской власти, большой любви и многого другого, чем был так насыщен Константинополь, рядом с которым находился Иоанницкий монастырь. Для успеха у нее было все – навыки, знания, таланты, и столь немаловажная для девушки черта, как физическая привлекательность – по меркам своего времени Анна была высокой, статной и красивой лицом, включая большие карие глаза и волевой подбородок. Однако отец ее был непреклонен, и отказывался освобождать девочку от монашеских обетов, данных им же вместо малого ребенка, и запретив это делать Вселенскому патриарху, который единственный де-юре имел на то право.

И все же власть Исаака была не вечной. Наделав множество ошибок в управлении империей, он в результате пал жертвой заговора, и лишился титула базилевса в 1195 году. Власть перешла в руки его старшего брата, Алексея III, который не питал особой любви ни к Исааку, ни к его детям. Зато у Алексея в активе был ряд сложных проблем, в числе которых была и война со Вторым Болгарским царством, которое доставляло серьезные проблемы Византии, которая не могла самостоятельно разобраться с этим врагом. Сильной стороной болгар было то, что им поддержку также оказывали куманы, т.е. половцы, часть которых даже считалась вассальной болгарским царям. Византия не могла бороться с этим союзом с достаточной эффективностью, и потому ей требовались союзники. Традиционным решением проблем в этом случае были династические браки с правителями, которые могли оказать военную помощь ромеям. А так как близких родственников женского пола у Алексея было не много, то очень быстро Анна попала в список потенциальных невест.

Учитывая ее амбиции и тот факт, что родной отец отказывался выпускать ее из монастыря, 10-летняя девочка совершенно не расстроилась, когда ей сказали о ее возможном будущем. Вопрос был лишь в том, кому ее отправить в качестве супруги. Сложность была в том, что со многими выгодными союзниками браки были недоступны, так как у правителей или не было неженатых сыновей, или они сами уже состояли в браке. Впрочем, существовали варианты с расторжением былых браков в пользу новых, более выгодных. И здесь в поле зрения Константинополя попал Роман Мстиславич, который на тот момент уже показал себя в качестве одного из самых выдающихся правителей Южной Руси, и участвовал в походах на половцев вместе со своим зятем Рюриком, зарекомендовав себя умелым и удачливым полководцем. При этом между ним и Рюриком уже существовали определенные размолвки, а его жена Предслава находилась в близком родстве с ним. Кроме того, в перспективе Роман претендовал на Галич, а в этом случае он становился для Византии крайне ценным союзником, так как получал и значительные ресурсы в свое распоряжение, и прямой выход на северные границы Болгарского царства. Требовалось лишь одно – разбить брак Романа с Предславой Рюриковной, и женить его на принцессе Анне.

Первые попытки наладить контакты с Романом на этот счет провалились – тот, несмотря на отсутствие наследников от Предславы и готовящийся конфликт с Рюриком, холодно отнесся к союзу с Византией, так как при соблюдении его условий он обязан был воевать ради чужих интересов на чужой территории. И базилевс Алексей III решился на крайние меры, желая заполучить перспективного союзника – извлечь племянницу из монастыря и отдать родственницу базилевса замуж за русского князя. На север было отправлено особое посольство, в которое вошли лучшие византийские дипломаты. Все должна была решить первая встреча послов и волынского князя, которая произошла, судя по всему, в первые месяцы 1197 года, когда Роман вернулся из похода против ятвягов, которые перед этим совершили опустошительный набег на Берестье [2]. Переговоры начались, и уже вскоре стало ясно, что Роман постепенно склоняется к союзу с Алексеем III. Князь стал искать способа расторгнуть брак с Предславой, тем более что отношения с ее отцом становились все более сложными, и неизбежным становился разрыв и превращение Рюрика и Романа в заклятых врагов. Теоретически это было возможно, однако на практике волынский князь встретил множество затруднений – развод блокировал Рюрик, узнавший о намерениях своего зятя, развод не давали церковные иерархи, так как незадолго до того был составлен список возможных причин для развода, и политические причины среди них не числились. В Византии уже существовала практика запрета браков между близкими родственниками – а Роман и Предслава были как раз троюродными братом и сестрой, что запрещалось церковью.

Однако то, что было действенно у ромеев, на Руси пока еще не использовалось столь широко. В конце концов, после войны с Рюриком и ряда иных событий, в 1198 году Роман попросту отправил Предславу обратно к отцу, осуществив «гражданский развод» и намереваясь вскоре закрепить его юридически. А еще через год Роман совершил хитроумную многоходовку, и твердо обосновался в Галиче, тем самым объединив два крупных княжества в одно, и создав мощное Галицко-Волынское княжество, которому теперь не хватало княгини и наследников. В Константинополь отправились послы, и в 1200 году Роман официально женился на 15-летней Анне Ангелине, византийской принцессе, которую незадолго до этого окончательно освободили от монашеских обетов и клятв, которые она фактически никогда и не давала. Вселенский патриарх заочно аннулировал брак Романа и Предславы, ссылаясь на их близкое родство, однако на Руси все равно оставалось достаточно много людей, которые считали ее настоящей женой Романа, и среди них, само собой, был Рюрик Ростиславич. Предстояло сделать еще очень много всего для закрепления этого брака с юридической стороны.

Большая политика Южной Руси

Заключив союз с Рюриком Ростиславичем, Роман Мстиславич надеялся на плодотворное сотрудничество, однако на самом деле этот союз оказался намного менее выгодным, чем ожидалось. Супруга Романа, Предслава, родила только двух дочерей, и не спешила вынашивать третьего ребенка – а без сына все дальние планы Романа переходили в разряд невыполнимых. Кроме того, оба союзника очень дозировали свою помощь друг другу – Рюрик в 1188 году оказал слабую поддержку Роману, а Роман практически не поддерживал тестя в его начинаниях. Пиком их сотрудничества стали походы против половцев, которые осуществлялись в 1183, 1185 и 1190 годах коалицией из нескольких князей, в число которых входил и сам Роман, в который раз покрывший себя воинской славой [3]. Казалось, что дальше будет только лучше, и в 1194 году, когда Рюрик стал князем Киева, Роман даже получил от него в дар несколько крупных городов, но тут в дело вмешалась большая политика – самый сильный князь Руси, Всеволод Большое Гнездо, потребовал у Рюрика отдать эти поселения ему, и киевский князь без особых зазрений совести согласился, да еще и признал права Всеволода и его детей на Владимирский стол, что было уже достаточно серьезной уступкой. При этом отношения между Всеволодом и Романом продолжали оставаться достаточно хорошими, но вот союз Романа с Рюриком расстроился. Первая жена Романа, Предслава, пыталась убедить своего мужа помириться с ее отцом, но ничего не получалось, а в 1195 году Роман и вовсе отправился на войну, и вопрос об отношениях Владимир-Волынского и Киева повис в воздухе.

Еще с 1194 года Роман Мстиславич являлся союзником своих польских родичей, сыновей Казимира II Справедливого – Лешека Белого и Конрада Мазовецкого. После смерти Казимира их права решил оспорить дядя, Мешко Старый, который собрал войско и решил силой забрать у племянников княжества. Роман какое-то время медлил, но в 1195 году умер его последний родной брат, Всеволод Белзский, который оспаривал его власть и вносил дезорганизацию в ряды волынян. Сосредоточив в своих руках все рычаги власти, Роман решил исполнить союзнический долг, и отправился воевать в Польшу. Там, в решительной битве на реке Мозгаве, Роман был тяжело ранен, а союзное войско понесло большие потери, но права Казимировичей были отстояны, и война завершилась в их пользу. Понимая, что они обязаны Роману многим, Лешко Белый и Конрад Мазовецкий в дальнейшем не раз оказывали ему поддержку, и, по одной из версий, стали участниками хитрой многоходовки, в результате которой в 1199 году волынский князь смог без особо труда и кровопролития занять стратегически важный Галич.

По возвращению из похода Роман попытался помириться с тестем, и на краткое время их отношения даже нормализировались, но такой гордый и амбициозный человек как Роман не мог просто так простить Рюрику «удар в спину», и потому подготовил собственный – еще с 1194 года он вел переговоры с Ольговичами, а именно черниговским князем Ярославом Всеволодовичем, который претендовал на Киев, и как только те в 1196 году пошли войной на Рюрика, Роман присоединился к ним. Из-за того, что князь еще не вполне оправился от ран, воинство волынян возглавил воевода Олег Владимирский, основательно разоривший западные границы Киевского княжества. Однако тут в войну на стороне Рюрика вступил Всеволод Большое Гнездо, и события развернулись против Ольговичей и Романа Мстиславича. На Волынь вторглись сразу несколько армий противника, и лишь чудо и активные действия воеводы Олега, а вскоре и выздоровевшего князя помогли отразить их все. В результате конфликта Ярослав Всеволодович был вынужден отказаться от претензий на Киев, а на Волыни поняли, что просто так их усиления никто не допустит. По предложению ближних советников Роман начал раздавать мелкому боярству земли в обмен на службу, а также развивать общинное сельское и городское ополчение в стремлении увеличить численно свою армию [4]. После решения некоторых внутренних проблем, в 1198 году Роман отправил Предславу к отцу, окончательно разорвав союз с Рюриком Ростиславичем.

Пауза в противостоянии Романа и Рюрика оказалась недолгой. После создания в 1199 году Галицко-Волынского княжества Роман Мстиславич разом стал одним из самых сильных князей региона, и непосредственным конкурентом Киева, который ранее был формальным союзником Галича. Действуя и силой, и дипломатией, он смог найти союзников во вражеском стане, и значительно укрепить свое положение внутри собственных земель, а союз и династический брак с родственницей византийского императора укрепили его международный престиж. Видя значительное усиление Галицко-Волынского княжества, а также желая восстановить брак Предславы и Романа, Рюрик в 1201 году заключил союз с Ольговичами против него и стал готовить масштабный поход на Владимир и Галич, заодно разрушив добрые отношения с Всеволодом Большое Гнездо.

Но тут коса нашла на камень – Роман, при дружественном нейтралитете Всеволода, начал реализовывать давно готовящийся план. Быстро собрав свои полки, он двинулся к стенам Киева, пока союзная армия не успела подготовиться и соединиться. Подойдя к стенам города, он без особого труда занял его – правление Рюрика не сильно нравилось местной общине и черным клобукам, которые были одной из постоянных политических сил в княжестве, и от которых многое зависело. Не пролив ни капли крови, Роман одержал победу над мощной коалицией, и посадил в Киеве на княжение своего родственника, Ингваря Луцкого, чью кандидатуру целиком одобрил Большое Гнездо. Этим фактически закреплялся союз между Владимиро-Суздальским и Галицко-Волынским княжествами, что делало эту силу фактически доминирующей на Руси, а потеря Киева нанесла сильный удар по позициям Ольговичей и Рюрика Ростиславича. Еще более закрепил свои позиции в регионе Роман зимой 1201-1202 годов, совершив большой набег на степь в то время, когда половцы его не ожидали. Степняки понесли большие потери, был освобожден значительный полон из числа христиан, а половецкое войско, в то время воевавшее с болгарами против ромеев, было вынуждено покинуть Фракию и отправиться домой, спасать то, что еще можно было спасти – тем самым Роман и поднимал свой престиж, и выполнял условия договоренностей с базилевсом Алексеем III и своей супругой, Анной. Однако Рюрик не успокоился, и в 1203 году, объединив силы с Ольговичами, внезапным штурмом взял Киев, основательно разграбив город. Погибла значительная часть населения, а остальных увели в плен. Всеволод и Роман тут же надавили на виновника, а галицко-волынский князь еще и осадил Овруч, и Рюрик, опасаясь противостояния с двумя самыми влиятельными князьями на Руси, отрекся от союза с Ольговичами, и от собственных амбиций, признав права верховенства за Всеволодом и его детьми. Пленных киевлян же выторговал себе Роман, который тут же отпустил их на волю, чем сильно повысил свою популярность среди горожан.

В том же 1203 году Рюрик, уже как союзник Романа, отправился в новый поход против половцев. Добыча вновь оказалась богатой, а половцы присмирели, и еще длительное время не давали о себе знать. На обратном пути, на подходе к Киеву, Роман приступил к реализации давно вынашиваемого им плана мести Рюрику за все, что он сделал, а также окончательной легитимации брака с византийской принцессой. Рюрик вместе с женой и детьми, включая Предславу, были взяты под стражу, и над ними устроили суд с участием представителей церкви. С оглядкой на византийскую практику, местными церковными иерархами было объявлено, что брак Романа с Предславой не мог быть законным, так как они были троюродными братом и сестрой, что запрещено; троюродными братом и сестрой были также и Рюрик со своей женой. Брак Романа с Анной признавался целиком законным. При этом вся вина за сложившееся абсурдное положение, нарушавшее церковные законы, ложилась на Рюрика и его супругу. Их вместе с Предславой отправили в Киев, где местные представители духовенства, симпатизировавшие Роману, насильно постригли всех троих в иноки, причем это пострижение было признано абсолютно правомерным. Подобная спешка имела вполне серьезные причины – Анна, уже родила в 1202 году [5] сына Даниила, а по пути в Киев после половецкого похода Романа настигли новые вести – что византийская принцесса носит второго ребенка. Дабы узаконить своих наследников, Роман решил все же срочно добиться расторжения брака с Предславой в глазах русичей и русского духовенства, что ему успешно удалось. Уже в следующем, 1204 году, Анна родила второго сына, Василька, и вопрос с наследниками Романа Мстиславича был окончательно решен.

Вместе с Романом из Киева в Галич отправились два сына Рюрика Ростиславича вместе с семьями, среди которых была дочь Всеволода Большого Гнезда. Их окружили почетом и уважением, но держали в положении почетных заложников. Прибывшее вскоре посольство от владимирского князя начало переговоры об освобождении пленников. Роман вел свою игру, и у него были свои условия, которые могли понравиться и ему самому, и Всеволоду. Между Галичем и Владимиром завязалась активная переписка. Роман Мстиславич предложил прогрессивный на то время вариант создания эдакого аналога Священной Римской империи на Руси, с избираемым царем-императором, определенном количестве князей-выборщиков, и ограничении прав младших князей [6]. Это значительно ослабило бы усобицу, а также усилило позиции текущих ведущих кланов и княжеств. Под первым царем Руси Роман учтиво предложил выбрать самого Всеволода, «как первого среди русских князей». Однако предложение оказалось слишком уж революционным, и не было оценено Всеволодом как должное, да и другие князья могли не принять его, что лишь усилило бы противостояние между ведущими кланами Рюриковичей.

Тогда Роман предложил другой вариант, который целиком устроил Всеволода, и потенциально конфликтная ситуация решилась к взаимному удовлетворению обеих сторон. Роман отпускал сыновей Рюрика Ростиславича, а одному из них, супругу дочери Всеволода, Ростиславу Рюриковичу, передавался киевский стол. Также он, как и Рюрик, признавал все права Всеволода и его детей на Владимиро-Суздальское княжество и ведущие роли во всей Руси и особенно ее северо-восточной части. В ответ Всеволод Большое Гнездо не просто соглашался с созданием объединенного Галицко-Волынского княжества, а и признавал это княжество вотчиной Романа и его детей, т.е. их исключительное право наследования власти вопреки устоявшимся общерусским законам. При этом оба княжества – Галицко-Волынское и Владимиро-Суздальское – выступали в качестве гарантов прав наследования друг друга, и в случае необходимости обязывались любым путем склонять к признанию других князей. После всего этого Роман Мстиславич официально объявил, что меняет ставшие традиционными законы наследования в стране, и отныне стол будет передаваться от отца к сыну, и лишь в случае отсутствия последних – от брата к брату. Многим мелким князьям, включая сыновей Всеволода Мстиславича, не понравилось введение этого закона и отказ от лествичного права, но их возмущение было подавлено силой. На торжествах по случаю рождения Даниила Романовича галицко-волынский князь был впервые назван великим князем, и этот статусный титул надежно закрепился за ним, как и за его супругой – титул великой княгини [7]. Впереди для Галицко-Волынского княжества были самые радужные перспективы, но для начала следовало разобраться с другим важным делом, и оказать поддержку своим родственникам из Германии.

Европейская дипломатия и смерть Романа Мстиславича

Филипп Швабский, свояк и союзник Романа Мстиславича

Ведя активную политику в пределах Руси и заключая союзы с ромеями, Роман Мстиславич не забывал и про западное направление. Так, к примеру, еще с конца 1180-х годов существовали напряженные отношения между ним и венгерскими королями, которые иногда выказывали стремление к получению контроля над богатой и развитой Волынью. Еще более обострились отношения с Венгрией в 1199 году, когда Роман занял Галич, на который венгры претендовали уже намного более активно, и создал единое Галицко-Волынское княжество. Однако он предвидел подобное обострение, и в разразившейся в Венгрии усобице еще с 1198 года поддерживал Андраша Арпада, который воевал со своим старшим братом и королем Имре. Андраш проигрывал войну, и любая помощь для него была на вес золота – и потому Роман предоставил ее с условием отказа Андраша от претензий на Галич и Волынь, когда тот станет королем. При этом помощь венгерскому корольку строго дозировалась, и фактически русский князь лишь затягивал внутренний конфликт среди мадьяр. Это целиком играло ему на руку – венгры не представляли никакой опасности для него в течении многих лет из-за усобиц, а с польскими князьями, Лешеком Белым и Конрадом Мазовецким, у него давно был союз, благодаря чему Галицко-Волынское княжество полностью обезопасило свои западные границы. Но к 1204 году усобица в Венгрии сошла на нет – король Имре умер, оставив малолетнего сына Ласло III при регентстве младшего брата, а вскоре и Ласло отошел в мир иной. В результате этого корону таки получил Андраш II, и сразу после его коронации был заключен договор с Романом Галицким – оба правителя обязывались поддерживать в случае чьей-то преждевременной смерти малолетних наследников друг друга, Андраш отказывался от прав на Галич и Волынь, и вообще между государствами устанавливался мир и дружба на века. Получив известия о подписании этого договора, Роман выступил с уже собранными войсками на запад – воевать в Германии.

Пока на Руси продолжалась усобица, а Византия постепенно угасала под властью помпезных посредственностей, в Германии шло противостояние двух династий – Гогенштауфенов и Вельфов. В 1198 году умер император Генрих VI, и имперским князьям предстояло выбрать нового императора. Кандидатур было две – трехлетний Фридрих, сын предыдущего императора, представитель Гогенштауфенов, и Оттон Брауншвейгский, представитель Вельфов. В таком случае Вельфы получали безусловное лидерство, но Гогенштауфены не собирались сдаваться, и дядя Фридриха, Филипп Швабский, вместе со своими сторонниками решился на крайние меры, короновав себя как короля Германии, и тем самым фактически став первым человеком империи до провозглашения нового императора. Но и Вельфы не теряли времени, и на рейхстаге в Кельне, где присутствовали лишь противники Гогенштауфенов, Оттон Брауншвейгский был коронован как король Германии и претендент на корону империи. Таким образом, в империи фактически оказались одновременно два правителя, которые на дух друг друга не переносили. Ситуацию для Филиппа Швабского усугубляло то, что поддержку Вельфам оказал сам Папа, что сразу нанесло удар по его позициям, и вызвало потерю союзников. В разразившейся войне сторонники Гогенштауфенов стали терпеть поражения, и до 1203 года инициатива целиком сохранялась за Оттоном. Однако с 1203 года Филипп смог все же собрать достаточно союзников, и значительно пошатнул позиции Вельфов в империи. Впереди намечалось масштабное наступление на их позиции, с использованием всех доступных средств. Несмотря на численный перевес, Филипп считал, что сил у него все же мало, и лихорадочно искал все новых и новых союзников. В конце концов, его взор дошел и до Галицко-Волынского княжества.

Филипп Швабский и Роман Мстиславич не были чужими людьми, приходясь друг другу свояками – Филипп был женат на Ирине Ангелине, старшей сестре Анны, великой княгини Галича. Кроме того, Гогенштауфены давно имели налаженные связи с Волынью и Галичиной, в том числе и посредством рыцарских орденов, которые «курировали» германские князья, и которые одно время пытались организовать надежную защиту от половцев, сколотив союз из Венгрии, Византии и русских княжеств. Предложение союза и совместных военных действий поступило в Галич еще в 1203 году, но Роман был занят своими делами, и лишь в 1204 году сам отправился в Германию для ведения переговоров. Договоренность вскоре была достигнута – согласно ей, Роман должен был со своим галицко-волынским войском через Польшу вторгнуться в Саксонию, владения союзников Вельфов, основательно разорить ее, а затем либо вернуться домой, либо присоединиться к дальнейшим военным действиям в Германии, в зависимости от потерь и необходимости его присутствия к тому моменту. Галицко-Волынский князь стал частью большого плана по наступлению на врагов Гогенштауфенов сразу с нескольких направлений одновременно, и результатом всех этих действий должна была стать победа Филиппа Швабского и его коронация в качестве императора. Союз с императором для Романа был отнюдь не лишним, да и участие в европейских войнах значительно подняло бы престиж созданного им княжества, не говоря уже о возможных плодах разграбления Саксонии. Он выдвинул лишь одно особое условие – галицко-волынские войска не покинут территорию княжества, пока Роман не обезопасит свои границы, а значит – не заключит отдельный договор с венгерским королем об отказе от претензий на Галич. Филипп согласился с этим условием, и по своим каналам надавил на мадьяр , но это уже не играло никакой роли – в мае 1205 года короновался Андраш II, склонный к сотрудничеству с Романом Мстиславичем, и вскоре русское воинство выступило в поход на запад, ведомое великим князем и воеводой Олегом Владимирским.

Однако поход сразу не задался. По зову своего князя не явилась часть бояр, а та, что явилась, привела мало своих войск для далекого и ненужного (по их мнению) похода. Ополчение было решено на войну не брать, так как неизвестно было, насколько она затянется, ограничились лишь выборными воинами, которым князь платил из своего кармана. Одни только мелкие поместные бояре, которым за службу полагалась земля, целиком выполнили свои обязательства перед князем и явились, готовые к бою, но их было слишком мало. Далекий поход в Германию не одобрило и местное духовенство, отказавшись благословлять воинов. С плохими предчувствиями, но все еще высоким боевым духом, войско выдвинулось в поход. По предварительным договоренностям с Лешеком Белым и Конрадом Мазовецким, Роман мог свободно пройти на запад, без особых препятствий со стороны поляков, однако великий князь уже потерял контроль над ситуацией.

Особо буйные бояре, не желая долго ждать, совершили нападения на два небольших польских городка, и разграбили их [8]. Роман повелел взять их под стражу, но было уже поздно – Лешек и Конрад стягивали свои войска в кулак, чтобы противостоять ему. Воевода Олег попытался отговорить князя от продолжения похода, но тот был неумолим, и даже более того – у Романа случилось какое-то помутнение рассудка, и он свято считал, что польские князья ему не враги, хотя их намерения были более чем понятны. Не знал он и того, что Лешек давно затаил на него обиду за Галич, и вместе с братом ведет переговоры с Вельфами, которым стало известно о планах своих врагов, и которые подговорили польских князей не пускать русичей на запад. При переправе через речку у городка Завихост малая дружина Романа Мстиславича подверглась атаке польских войск, и была практически целиком перебита. Остатки ее спасла лишь своевременная переправа конницы поместных бояр во главе с воеводой Олегом Владимирским – немногочисленных выживших вместе с тяжело раненным великим князем вернули на восточный берег реки, после чего воевода, возглавивший войско, отдал приказ отступать. Впрочем, поляки просто так не отставали, и ему пришлось еще выдержать несколько беспорядочных стычек, и лишь после отражения налетов польских конников он отвел остальные войска. За бой уже немолодой князь, которому исполнилось 52 года, получил четыре раны, и лекари из числа княжеской дворни, которые участвовали в походе, выказывали серьезные опасения по поводу того, сколько протянет Роман. Поход целиком провалился, и грозил стать всеобщей трагедией для княжества.

Тем не менее, Роман все же выжил, и его с большим трудом смогли доставить в Галич. Практически сразу после его прибытия зашумело галицкое боярство – подняли голову сторонники олигархической власти, и в Венгрию уже полетели письма братьям Кормиличичам, дабы те готовились к возвращению домой. Несмотря на все усилия лекарей, Роман Мстиславич медленно угасал. Его наследнику, Даниилу, едва исполнились три года от роду, и он не мог приступить к самостоятельному правлению еще длительное время. На помощь Андраша согласно недавно заключенному договору надеяться особо не стоило – слишком велико было искушение захватить власть для себя, когда главные конкуренты еще ходили под стол пешком. Защитить интересы княжичей не могла и 20-летняя великая княгиня Анна – несмотря на приличный багаж навыков и талантов, она была женщиной, известной своим высокомерием и властностью, что русская знать страх как не жаловала. Бояре и Галича, и Владимира-Волынского не любили ее, и не стали бы подчиняться такому правителю.

Впрочем, в этой сложной ситуации все же имелся один вариант, и вариант надежный. Особым указом умирающий Роман Мстиславич создал особый титул в Галицко-Волынском княжестве – титул князя-регента, позаимствовав его из западноевропейской политической практики. Еще одним указом он даровал его 42-летнему Олегу Владимирскому, боярину из волынской столицы, бывшему не только умным и расчетливым политиком, умелым воином и хорошим дипломатом, но и достаточно популярным лидером на Волыни и в Галичине. Созданное его усилиями поместное боярство было беззаветно предано ему и князю Роману, и готово было потом и кровью защищать интересы молодых княжичей. На стороне Олега оказались и многие другие бояре, которые успели высоко оценить преимущества существования в едином и достаточно централизованном Галицко-Волынском княжестве, и не желали смут или значительных перемен в жизни. Все четче и четче просматривалась реальная возможность относительно спокойно передать власть от отца к сыну, и пережить период регентства без особых потрясений.

Великий князь Роман Мстиславич, полководец, воин, политик и дипломат, создатель мощного Галицко-Волынского княжества и один из самых сильных правителей на Руси в свое время, умер в начале 1206 года от последствий ранений, полученных во время сражения у Завихоста. Оплакивал его весь Галич, даже бояре, опасавшиеся народного гнева в случае проявления неуважения к усопшему. Великая княгиня впала в глубокую печаль, хоть уже и начинала составлять планы того, как сохранить власть ее сыновьям. Похоронили великого князя тут же, в Галиче, в церкви Успения Богородицы, где он планировал создать фамильную усыпальницу. В народной памяти он оставил много всякого, и хорошего, и плохого, но в большинстве своем народ все же любил его, как строгого и временами жестокого, но храброго и справедливого отца, который никогда не давал в обиду своих детей. При нем в Юго-Западной Руси началась последняя стадия формирования феодализма, но при этом Роману удалось побороть негативные последствия расслоения родоплеменного общества и подавить на части территорий прогрессирующее своеволие бояр. При этом права общин хоть и ограничивались, но при этом четко соблюдались, и в «Ольгиных записках» эпоха правления Романа была метко названа народным миром, временем без ярко выраженного противостояния между зарождающимися сословиями и властью. Уже в более поздние времена Роман Мстиславич станет именоваться Романом I, основателем династии Романовичей и Галицко-Волынского государства, а по масштабу деяний его будут называть просто – Роман Великий.

Примечания

1. Описание судьбы византийской принцессы и второй супруги Романа Мстиславича в деталях выдумано, но в целом соответствует соответствующей теории, основные тезисы которой можно почерпнуть из достаточно объемной статьи уважаемого историка А. В. Майорова.
2. С литовцами Роман вроде как воевал достаточно часто, и успешно. Вероятно, именно в ходе этих войн он подчинил северные территории, которые ранее принадлежали Турово-Пинскому и Киевскому княжествам, но постоянно подвергались давлению Литвы — Городно и Новогрудок.
3. Походы против половцев целиком правдивы, но вот участие Романа в них под вопросом – вообще, о его деятельности в качестве Волынского князя известно столь мало, и «свободного времени» для его действий получается столь много, что предположение об участие в этих походах волынского князя может быть вполне правдоподобным.
4. По сути медленное начало тех реформ, которые в реальности начал проводить Даниил Галицкий в 1240-х годах. По большому счету, этому ничего не мешает, так как важны осознание задачи, понимание путей ее решения и обладание достаточным запасом ресурсов. Все это в руках галицко-волынского князя, укрепившего центральную власть, было.
5. Даты рождения сыновей Романа установлены согласно новым взглядам на этот вопрос российских и украинских историков. При этом ими же делаются допущения, что Даниил мог быть младшим братом, а Василько – старшим, и я планировал использовать это допущение в качестве канона, но во время переписывания статьи из-за кое-какой новой информации пришлось отказаться от этого, так как общая картина получилась бы более сумбурной и несвязной.
6. Татищев торжествует!
7. В начале XIII века титул великого князя имел еще неофициальный вид, и являлся личным, а не наследственным. Т.е., грубо говоря, великим князем называли только отдельных, действительно великих князей.
8. Еще одна версия того, почему поляки могли напасть на Романа у Завихоста.