Небольшая интересная статья с канала «Цитадель адеквата» на яндекс-дзен.
Данная статья является продолжением цикла мысленных экспериментов, связанных с интродукцией вымерших видов животных в современную биосферу. А по традиции учреждённой кинематографом, подобные опыты должны приводить к результатам катастрофическим. Вырвавшиеся из «Парка юрского периода» динозавры (причём, ещё старого образца, хладнокровные и без шерсти) неизменно оказываются потрясающе эффективными хищниками. Реальность, однако такова, что и в этот раз до динозавров не дойдёт. Прошлые публикации были посвящены судьбе кембрийских членистоногих и грозных обитателей силурийских и девонских морей.
Но в девонский период обитаемой была уже и суша. В следующий же — каменноугольный — период на суше появились и животные, заслуживающие именоваться монстрами. Однако, прежде, стоит обратиться к результатам экспериментов предыдущих. Согласно оным, именно монстры-то и не жизнеспособны за пределами своей эпохи. Чем выше положение вида на пищевой пирамиде, тем более он зависим от нижних ярусов. Альфа-хищник не выживет без своих жертв. Как не переживёт перемещения во времени и любой вид в своей эпохе процветавший. Ибо он слишком хорошо приспособлен к условиями, которых нет.
В выигрыше от переезда в будущее парадоксальным образом оказываются эволюционные и экологические аутсайдеры, оставляющие в прошлом не только привычную среду, но свои проблемы. Так, скорее всего, возродившись по волшебству, аммониты имели бы шанс заполонить океан. Ибо хищников, специализирующихся на охоте на крупных пелагических, но защищённых панцирем, головоногих теперь нет.
…Кстати, о девонской суше. Осторожные поползновения в приливно-отливную зону и даже в супралитораль — хорошо увлажнённую полосу прибоя членистоногие начали ещё в кембрии. В ордовике короткие вылазки на сушу за пищей стали обычными. Осваиваться тогда стали и берега рек. В силуре членистоногие, включая самых крупных, уже выходили на сушу смело. Для размножения, главным образом. Поскольку отсутствие растительного покрова делало колонизацию континентов бессмысленной.
И этот — предварительный — этап освоения суши можно пропустить. Ибо если рассматривать лишь аспект деятельности животных вне воды, силурийские и даже кембрийские виды не заметят большой разницы. Как не замечают её мечехвосты. Пески пляжей, на которые они выходят ночами, потому и привлекают их (как привлекали в силуре), что безжизненны. Разве что, древние аналоги, скорее, попёрлись бы на берег откладывать яйца нагло — днём — и попали бы под удар птиц.
Тем более, бессмысленно рассуждать о приспособленности первых насекомых, многоножек и паукообразных, в начале девона в полном смысле переселившихся на сушу — в чахлые прибрежные заросли. Их доля экологического пирога так мала, что они ничем не выделялись бы — затерялись бы — среди потомков следующих волн эмигрантов из моря на прибрежные пляжи. Современные крабы не дали бы им разгуляться, но и то только там, где полусухопутные крабы многочисленны.
Следовательно, переносимся на сушу конца девона. На побережье моря в это время ничего интересного не происходит, но из рек на сушу ломятся первые земноводные. Ещё очень близкие к двоякодышащим рыбам, размножающиеся, охотящиеся только в воде, но — в отличие от речных рыб современных, — располагающие конечностями для ползания по суше между мелкими и временными водоёмами.
…Тут вопрос, почему современные рыбы так не делают. И, во-первых, делают — илистые прыгуны. Но и последние приспособлены к опасностям суши лучше — прыгают, а не ползают. Ихтиостегалии, с одной стороны, получили бы в нестабильных водоёмах большое преимущество сравнительно с рыбами, — как получали его в прошлом, когда амфибии составляли основу биомассы пресноводных животных. С другой же, пытаясь это преимущество реализовать, — переползая между озёрцами — несли бы уже огромные потери от сухопутных животных. Мало бы им не показалось и в мелкой воде, где их атаковали бы все — от крокодилов, до кошачьих. Шансы на выживание, таким образом, имели бы мелкие виды в очень специфических условиях. Когда выигрыш от возможности ползать велик, а угроза «с воздуха» почему-то сведена к минимуму.
Но и они не получили бы преимущества, оставив в прошлом проблемы и врагов. У взрослых ихтиостегалий врагов не было. Как и позже у более продвинутых амфибий, охотившихся на суше. Друг на друга, главным образом. Современная лягушка не даст себя съесть сеймурии. Обратное же не верно. Даже среди лягушек сейчас всякие попадаются.
И это — лягушки. А есть же и волки. Древние амфибии были очень плохо приспособлены по современным меркам, так как в своё время являлись самыми совершенными существами. Даже те из них, кто умели соблюдать осторожность, примеряя на себя роль жертвы, оказались бы слишком уязвимыми в столкновении с современными хищниками. И недостаточно проворными, чтобы глотать современных комаров.
Примерно то же можно сказать и о гигантских насекомых, скорпионах и многоножках начала карбона. Выпускать их в естественную среду, реставрировав в лабораториях методами генной инженерии, — и такими же методами защитив от кислородного отравления (кислорода, вопреки мифу, в каменноугольную эпоху не было больше; больше было углекислоты, препятствующей его усвоению), — бессмысленно. Они бы не догадались прятаться. А прятаться бы им пришлось. Для птицы 40-сантиметровая стрекоза — просто крупная и лёгкая цель.
…Нет, конечно, современные звери пришли бы в замешательство при виде трёхметровой многоножки. Для насекомоядных такая добыча слишком велика, а для прочих — очень уж непривычна. Однако, артроплевра не рождалась такой большой. Молоди же, — не вооружённой и не умеющей прятаться — просто не дали бы вырасти. Причём, даже не позвоночные, а муравьи. Мир лесной подстилки со времён карбона стал куда более агрессивным.
Таким образом, — хотя в предыдущих статьях упоминались многие исключения, — судьба всех первопроходцев суши в случае перемещения в современную биосферу — печальна. Их проблема в том, что они были первыми.
источник: https://dzen.ru/a/Y-XfQtcUDSzFaSPB
