Уважаемые коллеги!
Предлагаю вам продолжение моей альтернативы. Предшествующая часть, во-первых, "взяла на себя" изложение общих идей всей АИ, а, во-вторых, была нужна для понимания того, о чем идет речь в некоторых фразах сегодняшних диалогов. Сегодня я выкладываю обсуждение сентябрьского плана стратегического развертывания Красной Армии. Как и прежде, сам текст плана не публикую в связи с его доступностью в сборнике документов «1941 год» (том 1, документ №117) и Интернете (например, http://www.bdsa.ru/совнарком-1940-год/1512-117-103202-18-1940).
СТАЛИН: Спасибо, товарищ Мерецков, за обстоятельный доклад. Приступим к обсуждению. Полагаю, товарищ Тимошенко, также будучи автором представленного доклада, вряд ли выскажет какие-либо серьезные замечания. Интересно, каково мнение командующих особых военных округов, войскам которых предстоит претворять данный план в жизнь? Возникли ли у них какие-либо вопросы, связанные с предлагаемыми им задачам? Но сначала предлагаю узнать мнение товарища Александрова – он у нас ни Наркому обороны, ни начальнику штаба не подчинен и, стало быть, не стеснен в оценках предложенной схемы.
АЛЕКСАНДРОВ: Товарищи! Я снова вынужден выступить с критикой предлагаемого Генштабом плана. Наши действия не должны зависеть от противника в том смысле, что мы не должны идти у него на поводу, не должны отдавать ему инициативу, а наоборот, своими действиями мы сами должны вынуждать его отказываться от задуманных им планов. Я имею в виду то, что по предлагаемому плану район сосредоточения наших усилий – севернее или южнее Полесья – якобы должен зависеть от того, какую схему изберут немцы. С точки зрения военного искусства нам сразу же следует включаться в борьбу за инициативу, пытаться навязать противнику свою волю. Но дело даже не в теории. А в том, что на практике нам будет не просто очень трудно, а практически невозможно вскрыть истинные планы противника и тем более – успеть среагировать на них. Так, по оценке Генштаба, Германия может успеть сосредоточить свои войска для удара по нам за 10 – 15 суток. Первые несколько суток германского сосредоточения мы просто не заметим, затем еще неделю группировка немецких войск просто не позволит нам достоверно определить: где именно они хотят нанести главный удар – на юге или на севере от Полесья. Просто потому, что их группировка еще будет только в процессе сосредоточения, и по ней мы ничего однозначно выяснить не сможем. Да и взять, к примеру, такой весьма емкий в оперативном отношении район, как район Варшавы. Как прикажете понимать, куда нацелены сосредотачиваемые там войска? Оттуда они могут ударить как на Брест и далее на Барановичи, Минск, так и по Украине с целью выхода либо в тыл нашей львовской группировке, либо для глубокого удара в сторону Житомира и Бердичева. И пока мы будем ждать да гадать, какой вариант задумали немцы, время уйдет – к тому моменту, когда мы только начнем сосредоточение своих войск, немцы уже ударят.
Поэтому я настаиваю на том, чтобы в плане сосредоточения было однозначно прописано: куда какие дивизии перебрасывать. И, как только немцы начнут подозрительно накапливать свои войска у наших границ, – сразу же приступать к перевозке своих войск, не тратя время на гадание о планах Германии. Считает Генштаб, что для немцев выгоднее наступать севернее устья реки Сан? Пусть так оно и будет, примем этот вариант за основной. Севернее Полесья мы обороняемся, южнее – наступаем. Окажется, что Генштаб ошибся и немчура снова, как в 18-м году, захочет оттяпать Украину? Ничего страшного. Значит, придется вести тяжелые встречные бои на Украине. Но терять время, выясняя, что же там задумали себе немцы, категорически нельзя!
Поэтому я твердо стою на том, чтобы никаких вариантов не было, а был один, четкий план.
Другое дело, что всем нам надо крепко подумать над тем, как можно компенсировать отставание в сроках сосредоточения войск. Во-первых, как и ранее, предлагаю уже сейчас танковые дивизии из Закавказья и Средней Азии передислоцировать куда-нибудь в район Ростова, Харькова, Курска, Орла или Воронежа. Это позволит ускорить сроки их переброски при развертывании в случае угрозы войны. Также можно снять одну-две стрелковые дивизии и одну кавалерийскую дивизию из Закавказья и перебросить их в тот же Северо-Кавказский округ – всё одно в случае тревоги до границы ближе ехать будет. Полгода назад, опасаясь англо-французского вторжения, мы были вынуждены усилить Закавказье войсками из других округов. Но теперь обстановка в мире изменилась, угроза Баку миновала – Англии и тем более Франции теперь явно не до нас (смех в зале). Так что сегодня мы имеем возможность высвободить часть войск оттуда и усилить другие направления.
Второе, что я хотел бы отметить, что по предлагаемому плану 19-я армия из СКВО сосредотачивается между 5-й и 6-й армиями КОВО на западе Украины, а 18-я армия из ХВО – в стыке между 12-й армией КОВО и 9-й армией ОдВО. Таким образом, путь у войск 18-й армии получается короче, а у войск 19-й армии – длиннее, хотя 19-я армия действует на главном направлении, а 18-я – на вспомогательном. Быть может, следует поменять этим армиям районы сосредоточения? Тогда 18-я армия из Харькова сможет прибыть на главное направление быстрее, чем 19-я из Ростова. Еще один пример – это мехкорпус из МВО. По новому плану его предлагается передать в резерв Юго-Западного фронта. Мне кажется, что пока у нас остается нерешенной проблема с проигрышем по времени в сроках сосредоточения по сравнению с Германской армией, такое решение является неоптимальным. Быстрее было бы его перебросить в резерв Западного фронта. Все-таки из Москвы в Минск быстрее, чем в Тернополь. Или более универсальный вариант – выгружать этот корпус на стыке ЗапОВО и КОВО где-нибудь в районе Гомель, Чернигов. Тогда, в зависимости от развития ситуации, его можно будет задействовать как в интересах Западного, так и Юго-Западного фронта.
Также, поскольку по новому плану основная роль отводится Юго-Западному фронту, в целях улучшения управления войск на главном направлении предлагаю разделить войска, действующие южнее Полесья, между двумя отдельными фронтовыми управлениями. Пусть одно целиком сосредотачивается на нанесении мощного удара по противнику, а второе возьмет на себя оборону второстепенного, но очень протяженного участка границы с союзниками Германии.
Кроме того, я бы отметил такой момент. Основной удар германской армии Генштаб ожидает из Восточной Пруссии ориентировочно на Ковно, а далее или на Двинск и Полоцк, или на Минск. Но в то же самое время по нашему плану участок от Ковно до Гродно – очень слабый. Да, местность там трудная. Но если мы ожидаем там главный удар немцев, на этом участке следует увеличить число стрелковых дивизий. У нас же создаются лишь мощные ударные группы севернее и южнее этого района. Я имею в виду мехкорпуса. Да, фланговая угроза вклинившемуся противнику – это хорошо. Но такой фланговый контрудар должен быть обеспечен прочно обороняемым центром. А его-то у нас и нет. В условиях запаздывания развертывания наших войск по сравнению с немецкими, нам грозит глубокий рассекающий удар. И вместо красивого окружения вклинившегося противника нам надо будет думать, как побыстрее отвести наши ударные группировки назад, пока противник не перерезал их коммуникации с тылом. В частности, для войск Северо-Западного фронта прорыв немцев через Ковно на Двинск грозит последующим отсечением по рубежу р. Зап. Двина и прижатием к побережью Балтийского моря.
Также относительно главного удара немцев хотелось бы сказать вот что. Генштаб ожидает его из Восточной Пруссии или на Двинск и Полоцк, или на Минск. В соответствии с этим в указанных районах запланировано сосредоточение резервов. Однако считаю, что одних перевозок войск с началом мобилизации мало. Необходимо дополнительно укрепить данные районы в инженерном отношении. С Двинском и Полоцком проще: во-первых, они стоят на крупной водной преграде, а во-вторых, там уже имеется оборонительная фортификация. В первом имеется крепость еще с царских времен, в Полоцке строился УР в 1930-х годах. Однако они, безусловно, нуждаются в модернизации и особенно в развитии и укреплении предмостных позиций. С Минском сложнее. Там фактически с нуля надо будет развивать правый фланг Минского УРа, заворачивая его фронтом на север. Формально, узлы сопротивления там есть, но они очень слабые. Их надо серьезно укреплять. Единственное, что несколько упрощает построение обороны здесь – это характер местности между Литвой и Белоруссией. И направление течения рек, и обилие лесов, и относительно слабая дорожная сеть способствуют здесь построению обороны. Тем не менее, желательно построить новый Лепельский УР. Также, возможно, еще в мирное время на рубеже р. Западная Двина и в районе Минска следует создать два армейских управления и выделить несколько стрелковых дивизий для них. Если мы будем не успевать с сосредоточением основной группировки – на данные армии можно будет опереться при отражении удара Германии. А если успеем подвезти войска из внутренних округов, то данные армии усилят приграничные группировки, выдвинувшись западнее, и высвободят место для прибывающих из глубины страны армий РГК. Но строительство укрепленных районов как по Двине, по сути – от Риги и чуть ли не до Витебска, а также севернее Минска, необходимо вести в любом случае. Опять же – с учетом нашего отставания в сроках сосредоточения войск заблаговременное усиление данных районов считаю обязательным. Все-таки в настоящее время разрыв между Минским и Полоцким УРами представляет серьезную опасность. Направления Лепель – Витебск и Лепель – Орша на сегодняшний день полностью открыты. И это при том, что Генштаб считает, что наиболее вероятным направлением главного удара германской армии будет удар из Восточной Пруссии на Ковно, Двинск или на Вильно, Минск.
Далее, если главный удар предлагается наносить силами Юго-Западного фронта, то его надо усиливать. Без существенного превосходства в силах гарантировать успех невозможно. Если севернее Полесья мы будем обороняться, то надо продумать, как перераспределить часть дивизий в пользу ЮЗФ.
Так или иначе, но время для доработки предложенного плана у нас будет – сейчас на дворе уже осень, так что ни в Англию высаживаться, ни на нас нападать Гитлер в ближайшее время не станет. Полагаю, как минимум до весны у нас время есть. Если куда он и попрет зимой, так это в Африку или через своего испанского дружка на Гибралтар начнет давить – пусть у англичан голова о ближайших планах Гитлера болит. В общем, считаю, что сейчас нам надо готовить такой план, чтобы его можно было реализовать начиная с весны будущего года. До окончания весенней распутицы нападать на нас Германия вряд ли станет, так что в плане, полагаю, можно смело рассчитывать на поставки вооружения и боеприпасов от промышленности, а также на капитальное строительство по апрель месяц включительно. Хотя за зиму вряд ли строительство далеко продвинется. А там доживем до весны и будет видно, к чему готовиться дальше.
Также при разработке плана стратегического развертывания хорошо было бы провести двустороннюю командно-штабную игру. Такое мероприятие позволит более объективно оценить правильность тех или иных положений плана. Считаю, что правильнее было провести две игры. На одной отработать вопросы обороны на направлении главного удара немцев, т.е. в полосе севернее устья р. Сан. По ее итогам определить, сколько сил нам потребуется для сдерживания немецких войск в полосе Прибалтийского и Западного округов. Тогда выяснится, сколько у нас останется в распоряжении сил для усиления войск Киевского округа. А на второй определить, какую задачу разумно ставить войскам Юго-Западного фронта при полученном лимите резервов.
Кроме того, не в рамках критики, а в качестве предложений к плану, я бы хотел обратить ваше внимание, товарищи, на район Полесья, его роль в оборонительных сражениях в случае, если противник опередит нас в сроках сосредоточения войск. Известно, что эта обширная область лесисто-болотистой местности сильно затрудняет ведение широкомасштабных боевых действий, особенно мотомеханизированным частям. Она естественным образом разделяет наш Западный ТВД на два изолированных района. Это в известной мере, с одной стороны, затрудняет маневр сил и резервов вдоль фронта, но с другой – снимает проблему фланговой угрозы. Как для нас, так и для противника. Еще раз подчеркну, что я говорю о том случае, если Германия нас опередит в сроках сосредоточения войск и нанесет удар первой, а мы будем обороняться. Так вот, из представленных за последнее время Генштабом оценок действия противника следует, что район Полесья нависает над двумя потенциально опасными направлениями: одно – это Брест, Барановичи, Минск в Белоруссии, второе – Люблин, Ровно, Житомир на Украине. В этих условиях я предлагаю развернуть в Полесье специальные войска, целью которых бы являлось воздействие на коммуникации противника в случае, если он достигнет серьезного успеха севернее или южнее Полесья. Фактически, это должны быть своего рода полупартизанские формирования, действующие по схеме «удар – отход». Они должны будут наносить удары по тылам и, возможно, фланговым соединениям противника, но после этого обязательно отходить обратно в лес, избегая открытых столкновений с превосходными [т.е. превосходящими – прим. ред.] силами противника. Соответственно, по организации это, скорее всего, должен быть корпус, состоящий из одной-двух кавалерийских дивизий и нескольких стрелковых бригад. Полноценным стрелковым дивизиям и тем более танковым или моторизованным дивизиям в лесу делать нечего. Также полагаю, что таких корпусов должно быть два – по одному в Западном и Киевском округах. При этом под одним начальником эти «партизанские» корпуса объединять не следует – продвижение противника севернее и южнее Полесья, очевидно, будет иметь различное значение, в результате чего «белорусскому» и «украинскому» корпусам придется действовать на большом удалении друг от друга. Но в то же время, в случае резкого обострения обстановки на одном из направлений, следует предусмотреть переброску этих «партизан» из полосы одного фронта на помощь соседу.
Завершая выступление,…
СТАЛИН: Да уж, будьте любезны.
АЛЕКСАНДРОВ: Завершая выступление, хочу обратить внимание вот еще на что. В представленном варианте, в отличие от предыдущего, наши дивизии перечислены без уточнения сроков готовности. Между тем мы хорошо знаем, что формируемые сейчас трехтысячные дивизии имеют срок готовности не менее месяца после начала мобилизации. То есть при планировании начального периода войны на эти дивизии рассчитывать нельзя. Предлагаю уже сейчас, с осенним призывом перевести эти дивизии на шеститысячный штат, а весной провести в них учебные сборы с развертыванием до 12-тысячного состава, чтобы сколотить эти дивизии как следует и в случае войны смело использовать их с самого первого дня. А вместо них, поскольку мы до мая будущего года имеем еще в запасе более полугода, сформировать еще некоторое количество дивизий по сокращенным штатам, но только во внутренних округах, имея в виду их как резерв по итогам приграничного сражения.
События в Польше и Франции показали, что в результате немецких ударов в окружения попадают чуть ли не целые армии. Немцы стремятся не просто к тактическим окружениям одной-двух дивизий с целью прогрызть дырку в обороне противника и через это игольчатое ушко запустить танковые дивизии в тыл противнику. Нет, они стремятся к стратегическим окружениям, вырывая из обороны противника десяток, дюжину дивизий и обрушивая фронт обороны противника целиком на протяжении нескольких десятков, а то и сотен километров. В борьбе с таким противником надо быть готовыми затыкать не отдельные участки фронта парой-тройкой дивизий, а строить оборону на новых рубежах целиком в масштабе целой армии, а то и фронта заново. Для этого надо иметь резервы в десятки дивизий. Понятное дело, что в мирное время иметь столько войск мы не можем. Поэтому нам надо подумать, как нам к этому подготовиться. Где и как подготовить кадры: пропустить командный состав запаса через специальные курсы, продумать систему досрочного выпуска из военных училищ и подготовить учебные программы для ускоренной подготовки командиров в военное время. Заранее сосредоточить и распределить запасы оружия в будущих районах формирования резервных дивизий, для этого в том числе вывести излишки вооружений из приграничных округов во внутренние. Продумать упрощенные штаты для резервных дивизий, возможно, несколько упростить штаты существующих дивизий в целях высвобождения части вооружения и увеличения за счет этого общего числа дивизий и так далее. Вообще говоря, я бы порекомендовал готовить резерв двух очередей. Резерв 1-й очереди иметь наподобие сегодняшних трехтысячных дивизий так, чтобы мы могли воспользоваться ими через месяц после начала войны. Таких дивизий, думаю, до мая следующего года можно сформировать штук 20 – 25, от силы 30. И еще несколько десятков, а то и под сотню иметь дивизий резерва второй очереди со сроком готовности от 3 месяцев до полугода после начала открытой мобилизации. Для таких дивизий в мирное время, в основном, лишь подбирать кадры да постепенно копить вооружение. В первую очередь, за счет высвобождения систем старого образца по мере поступления в кадровую армию нового оружия от промышленности. В дальнейшем, по мере укомплектования кадровой армии командным составом, начать готовить костяк командиров этих резервных дивизий.
В общем, первое – план стратегического развертывания иметь один; второе – часть дивизий из ЗакВО и САВО передислоцировать уже сейчас, а мехкорпусу из МВО поменять район выгрузки; третье – 18-ю и 19-ю армии поменять местами; четвертое – Юго-Западный фронт разделить на два; пятое – усилить стык между ПрибОВО и ЗапОВО, шестое – усилить УРы на Двине и севернее Минска, предусмотреть создание там двух армейских управлений и выделить дивизии для них еще в мирное время; седьмое – трехтысячные дивизии перевести на шеститысячный штат; восьмое – во внутренних округах начать формирование новых трехтысячных дивизий и перевести туда излишки вооружения из приграничных округов; девятое – пересмотреть существующие штаты дивизий в сторону упрощения; и десятое – предусмотреть формирование специальных стрелковых бригад для действий в районе Полесья, а также провести командно-штабные игры по проверки положений плана прикрытия. Кроме того, надо проработать вопрос о проведении учебных сборов приписного состава. Конкретные сроки заранее не назначать, но быть готовыми провести подобные мероприятия по мере накопления германских войск в бывшей Польше. Так, избегая открытой мобилизации, мы сможем в некоторой степени поднять боеспособность наших войск в первые дни войны, а также снизить нагрузку на железные дороги с началом мобилизации.
СТАЛИН: Спасибо, товарищ Александров. Очень серьезный перечень доработок. То есть вы предлагаете предложенный Генеральным штабом план развертывания Красной Армии существенно изменить? Я правильно вас понял, товарищ Александров?
АЛЕКСАНДРОВ: Так точно, товарищ Сталин.
СТАЛИН: Так что же это у нас получается? Месяц назад вы забраковали план, разработанный Генштабом. Генштаб сделал серьезные выводы. И Правительство, кстати, тоже – вот, теперь товарищ Шапошников на вас обиду затаил, что это по вашей просьбе его с должности сняли. А теперь, когда новый начальник Генерального штаба предлагает новый план, вы снова недовольны? Что, опять начальника Генштаба менять? И кого вместо Мерецкова прикажете поставить? Может быть, вас? Или вы только критиковать умеете?
АЛЕКСАНДРОВ: Товарищ Сталин, во-первых, я никого не просил снимать с должности товарища Шапошникова. Я глубоко уважаю Бориса Михайловича, по своим знаниям и опыту он является одним из наиболее достойных военачальников нашей Красной Армии для такой должности.
СТАЛИН: То есть вы не согласны с решением Политбюро?
АЛЕКСАНДРОВ: Критика решений Политбюро не входит в мою компетенцию, но с учетом возрастания угрозы войны, широкомасштабной войны с очень сильным и опытным противником, которая будет требовать от начальников всех уровней, а тем более начальника Генерального штаба чрезвычайного напряжения сил, решение поставить во главе Генштаба более молодого и энергичного человека, считаю обоснованным.
Что же касается моей критики как предыдущего, так и сегодняшнего варианта плана развертывания Красной Армии на случай войны, то целью ее является вовсе не забраковать план или, тем более, подсидеть начальника Генштаба, а максимально улучшить предложенный план.
СТАЛИН: То есть Мерецкова снимать с должности не будем?
АЛЕКСАНДРОВ: Я не берусь судить о том, обладает ли товарищ Мерецков всеми необходимыми для начальника Генерального штаба знаниями, но в любом случае, он обладает колоссальным опытом управления большой группировкой войск в условиях войны, войны современной, причем в весьма непростых условиях. В наших вооруженных силах не так много военачальников, имеющих подобный по-настоящему боевой опыт. Да и постоянная смена начальников Генштаба ни к чему хорошему не приведет.
СТАЛИН: А может быть, всё-таки вас на его место поставим? Посмотрите, какой разгром уже двум подряд генералам устроили!
АЛЕКСАНДРОВ: Нет, товарищ Сталин, я прекрасно осознаю свои силы и возможности. Я готов оказать всемерную помощь в улучшении критикуемых мной документов, но на роль начальника Генштаба я никак не гожусь.
СТАЛИН: Вот как хорошо устроился! Критиковать – могу, помогать – могу, а сам нести ответственность – не хочу?
АЛЕКСАНДРОВ: Товарищ Сталин, я не говорил, что не готов нести ответственность. Но я готов отвечать только за то, что мне под силу. А за то, что не под силу, не берусь не из-за страха, что придется отвечать за невыполненное, а из-за того, что времени для экспериментов нет. Слишком дорога цена для армии и всей страны.
СТАЛИН: Да вы не горячитесь. Никто вас на начальника Генштаба назначать не собирается. Давайте лучше, послушаем, что сами военные о ваших замечаниях думают?
ТИМОШЕНКО: В целом, доводы товарища Александрова считаю разумными. Конечно, формирование новых дивизий, строительство нового укрепрайона и создание партизанских бригад – это вопрос, требующий отдельной проработки. Как и пересмотр штатов. Но то, что план развертывания должен быть один – с этим я согласен полностью. И предложения по ускорению сроков переброски войск я поддерживаю. Хотя, кончено, они не решают всей проблемы. Но работать в этом направлении действительно нужно.
МЕРЕЦКОВ: Генштаб также высказывается в пользу одного варианта развертывания. И вариант с нанесением главного удара в южной Польше Генштаб предлагает считать основным. Однако, это не означает, что оборона на Восточно-Прусском направлении не должна быть активной и не предусматривать ряда наступательных операций. А вопрос о количестве новых дивизий и их штатах надо прорабатывать, и вправду, отдельно. По крайней мере, в рамках сегодняшней численности Красной Армии никаких резервов для формирования предложенного количества дивизий нет даже по рядовому составу. А про командный состав я даже речи не веду – у нас существующие дивизии имеют некомплект. Так что без соответствующего постановления Правительства, разрешающего увеличить общую численность Красной Армии и призвать часть хотя бы младших командиров из запаса, говорить о новых дивизиях не приходится.
Касаемо строительства укрепрайона в районе Лепеля, то Генеральный штаб не видит в этом необходимости. На следующий год запланировано строительство Алитусского и Кауносского УРов – они и прикроют направление главного удара германских войск.
АЛЕКСАНДРОВ: Разрешите?
ВОРОШИЛОВ: Да, что у вас?
АЛЕКСАНДРОВ: Товарищи! Давайте не будем себя обманывать! Всего несколько месяцев назад германская армия прекрасно показала, как она умеет преодолевать укрепрайоны. Так, французы строили свою "Линию Мажино" годами! То же самое показала и наша Красная Армия в начале этого года – непреодолимой обороны нет. Любая, сколь угодно сильно укрепленная бетоном оборона может быть пробита, если наступающий сосредоточит необходимое количество сил и средств. И я абсолютно уверен, что германская армия, если она соберется нападать на нас, то на направлении своего главного удара она обеспечит такое превосходство и прорвет любую оборону. И я это говорю не из преклонения перед успехами гитлеровских генералов, а хотя бы на основании тех цифр, которые привел в своем докладе товарищ Мерецков: немцы имеют превосходство над нами в скорости сосредоточения войск. Поэтому надеяться на то, что какие-то там ДОТы, на строительство которых у нас, может быть, есть всего несколько месяцев, что эти ДОТы остановят германскую армию на направлении ее главного удара – этого делать никак нельзя. На вспомогательных направлениях – может быть. Но нам надо готовиться к тому, что на направлении своего главного удара противник прорвет нашу оборону. Соответственно наша задача состоит в том, чтобы найти выход – как воевать с прорванной обороной: где, как и чем наносить контрудары, где и какими войсками занимать новые рубежи обороны. И именно поэтому я говорю о необходимости если не полноценного УРа под Лепелем, то хотя бы полевой фортификации, но с обязательным заполнением войсками промежутка между Минском и Полоцком.
СТАЛИН: Не горячитесь, товарищ Александров. Мы вас услышали. Давайте дадим высказаться другим. Товарищ Мерецков, у вас есть что-то еще?
МЕРЕЦКОВ: Да, товарищ Сталин. Разрешите продолжить?
СТАЛИН: Разумеется.
МЕРЕЦКОВ: Что же касается проведения командно-штабных игр, то таковые у нас планируются. Правда, при составлении их задач Генштаб исходил из других соображений. Начальный период войны – безусловно, очень важный. Но война с таким противником, как Германия, не обещает быть быстрой. В этих условиях Генштаб считает правильным провести командно-штабные игры не с целью отработки одного, очень специфического класса задач, а по возможности наиболее широко охватить весь спектр задач, стоящих перед командным составом в современной войне. Генштаб ставит задачу дать командному составу максимум практики во всех видах современных операций. А ограничивать себя рамками отработки лишь задач прикрытия госграницы считаю нецелесообразным.
СТАЛИН: А что мешает провести игры как специально по прикрытию госграницы, так и на общую тему?
МЕРЕЦКОВ: Подобные мероприятия проводятся не столько с целью проверки каких-либо планов, сколько с целью подготовки высшего командного состава вообще. Соответственно на запланированные КШИ требуется привлечь командный состав не только командующих военных округов, начальников их штабов и служб, но вплоть до командующих армий и корпусов. Частое отвлечение столь большого числа командиров и начальников от руководства повседневной деятельностью войск весьма проблематично.
СТАЛИН: Но дать командирам дополнительную возможность поучиться Генштаб не возражает?
МЕРЕЦКОВ: Нет. Но, к сожалению, отрыв для подобной учебы слишком трудно организовать.
СТАЛИН: А если для проверки планов прикрытия госграницы привлекать ограниченное количество командного состава? Скажем, только командующих соответствующих округов и армий и их начальников штабов?
МЕРЕЦКОВ: Сократить численность задействуемого командного состава, конечно, можно. Но всё равно, для более объективных результатов, игры желательно проводить двухсторонними. Это опять же даст дополнительную практику командующим и штабам.
СТАЛИН: Вот и отлично. Проведите две серии игр. К одной привлекайте максимально возможное число участников и отрабатывайте там общие задачи. К другой – привлекайте ограниченное число командного состава и отработайте на них планы прикрытия. Подумайте, кого вы задействуете? Много людей знакомить с нашими планами прикрытия не надо.
Однако продолжим обсуждение предложенного вами плана и высказанных замечаний. Дадим слово командующим особым военным округам, которым и предстоит действовать по этому плану.
ЖУКОВ: Во многом с замечаниями товарища Александрова я согласен. План, действительно, должен быть один. Как командующий округом, при планировании действий своих войск я должен четко знать, на какие силы я могу рассчитывать и какие задачи перед ними стоят. Метания здесь, действительно, недопустимы. С тем, что основной удар лучше наносить по бывшей Польше, а не по Восточной Пруссии, я также согласен. Я на Карельском перешейке не воевал, но о том, что об финские ДОТы наши войска крепкие шишки набили, знаю. Немцы – не финны, у них фортификация еще прочнее будет. Так что Пруссию в лоб штурмовать нельзя. А вот местность на польском ТВД надо использовать. Я только что провел учения с 4-м мехкорпусом. Должен сказать вам, товарищи: это – сила! Считаю, что с такими соединениями мы можем достичь очень больших результатов. Так что, пользуясь случаем, хотел бы поставить вопрос перед командованием армии и руководством страны об увеличении числа подобных соединений.
Развертывание трехтысячных дивизий в шеститысячные поддерживаю тоже. Хотя бы в приграничных округах. Я на Халхин-Голе столкнулся с полной несостоятельностью таких соединений. Им надо время на подготовку, а в случае войны с Германией у нас его не будет.
В то же время, есть моменты, с которыми я не могу согласиться. Как командующий войсками фронта, силами которого планируется наносить главный удар, я считаю, что выделенных мне сил для решения такой задачи недостаточно. Я бы просил выделить хотя бы еще одну армию. А товарищ Александров говорит, что корпус, который мне предназначен из МВО, надо забрать. Так ничего не получится.
СТАЛИН: Как я понял, товарищ Александров предлагает выделить танковые дивизии из Закавказского и Средне-Азиатского военных округов. Вот их вам и дадим. Больше дивизий оттуда снимать не будем, пока позиция Турции остается неясной. Но танковые дивизии перебросим.
ПАВЛОВ: Как командующий войсками Западного округа, я скорее поддержу товарища Александрова. Дело в том, что по предложенному Генштабом плану, войскам моего фронта предстоит наступать по расходящимся направлениям. Лучше вложиться как следует в один удар, а за двумя зайцами погонишься, как известно, можешь вообще ничего не поймать. Я не могу сказать, какое направление надо оставить, а от какого отказаться. Сейчас мы имеем новый мощный танк «КВ». Он совершенно не боится огня противотанковых пушек и вооружен очень мощным орудием, которое позволяет ему бороться с ДОТами. Зимой на Карельском перешейке он был у нас один и не мог решить задачу всей армии. Сейчас он производится серийно и в войсках их десятки. Так что я бы не стал сбрасывать со счетов удар по Восточной Пруссии. Но какое бы направление в конце-концов не оставил бы Генштаб, удар всё равно надо оставить один. Либо, если их два, то производить их надо по сходящимся направлениям, с единой целью, а не разными.
И здесь я поддержу своего коллегу – товарища Жукова. Надо увеличить число танковых корпусов. Раньше у меня в округе было два таких корпуса, один пришлось отдать соседу. Теперь я остался с одним корпусом, а Генштаб ставит мне задачи на два разных удара.
ТИМОШЕНКО: Вам для этого придадут корпус из внутреннего округа.
ПАВЛОВ: Если Япония нападет первой, то мне корпус из Забайкалья может и не дадут. А танковую дивизию из Средней Азии, как я понял, собираются теперь отдать Жукову.
ТИМОШЕНКО: Так это вместо корпуса из Московского округа, который вам теперь и предназначен!
ПАВЛОВ: Корпус из МВО товарищ Александров предложил оставить в резерве на стыке округов. И нашим и вашим, так сказать. А у меня задача стоит сразу два удара наносить.
ТИМОШЕНКО: Хорошо. Подумаем. Может, вам и правда один только удар оставят.
СТАЛИН: Товарищ Тимошенко, а может быть, удовлетворим просьбу товарища Павлова? Дадим ему еще один танковый корпус, даже если удар его округ будет наносить только один?
ТИМОШЕНКО: Товарищ Сталин, передать еще один корпус Западному округу было бы, конечно, очень хорошо. Но взять его только неоткуда. Только-только сформированы восемь механизированных корпусов и резервы по формированию подобных соединений практически полностью исчерпаны. При этом даже те корпуса, которые сформированы к сегодняшнему дню, очень слабо оснащены матчастью – они совершенно не имеют танков, положенных им по штатному расписанию.
СТАЛИН: Подготовьте мне с товарищем Мерецковым доклад о ходе формирования механизированных корпусов и перспективах по формированию мотомеханизированных частей в дальнейшем. Товарищ Павлов, у вас еще что-то?
ПАВЛОВ: Да, товарищ Сталин. Относительно новых армий в Полоцке и Минске. Средств для этого у меня в округе нет совершенно. Мне поставлена задача на два мощных удара по Пруссии и Польше, дополнительное армейское управление 13-й армии задействуется там. Никаких резервов для сидения в УРах нет. Да и сами УРы: Генштабом уже определены районы строительства новых УРов, сейчас все силы брошены на строительство этих УРов. Так что новый УР строить просто нечем – и так с текущим строительством едва справляемся.
АЛЕКСАНДРОВ: Товарищ Павлов, когда я предлагал два армейских управления, то имел в виду, что в вашем округе будет только одна армия – в Минске, а вторая – в Двинске будет числиться за Прибалтийским округом. Да и дополнительного армейского управления не надо. По сути, можно задействовать ту же 13-ю армию: пусть она в период сосредоточения собирается в районе Минска, а далее – по обстановке: если время позволяет, она будет сменена армиями, подошедшими из внутренних военных округов, а если эти войска не поспевают – используйте 13-ю армию для обороны. Что касается дивизий, то тут конечно без помощи центра не обойтись. Но и у вас в округе есть дивизии, дислоцированные на востоке округа, которые трудно использовать для прикрытия госграницы. А до Минска они добраться как раз успеют. На них и ориентируйтесь. Тем более, если вопрос с переводом трехтысячных дивизий на шеститысячный штат будет решен положительно. В Прибалтике имеются национальные дивизии. Латвийские как раз и можно посадить на Двину, Литовские – в стык между ЗапОВО и ПрибОВО, а на эстонские, например, возложить задачи береговой обороны, высвободив от этого наши кадровые дивизии. Хотя, если честно, я бы при первой возможности, например уже с этим осенним призывом, переукомплектовал бы эти национальные дивизии за счет призывников с советских территорий.
А что касается строительства УРов, то сейчас на дворе только сентябрь. Набросать предварительный план и провести рекогносцировку до зимы еще успеем. А весной на намеченных рубежах хотя бы укрепления полевого типа можно построить, если на долговременную фортификацию времени и средств не хватает. Главное – определиться с рубежами развертывания войск, выявить наиболее важные точки для обороны. А будут там ДОТы или нет – это уж как получится. Главное, чтоб войска смогли занять оборону и продержаться до подхода основных сил из глубины страны.
Товарищ Сталин, разрешите еще один момент? Товарищ Павлов поднял вопрос об увеличении числа танковых соединений. Безусловно, Нарком обороны прав, сказав, что возможности для формирования новых мехкорпусов на сегодня практически полностью исчерпаны. Однако, я бы хотел обратить ваше внимание на оставшиеся бригады танков БТ. В отличие от бригад Т-26, которые предназначены для непосредственной поддержки пехоты на поле боя, бригады БТ создавались для действий в оперативном тылу противника. То есть, по сути, они являются аналогом формируемых сейчас танковых дивизий. Только менее эффективные в силу менее совершенной организационной структуры. На сегодня в Красной Армии осталось пять бригад БТ: две в Прибалтике, а остальные в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Вот их я и предлагаю переформировать в танковые дивизии. Хотя бы отдельные, без формирования новых мехкорпусов. Поскольку войскам Прибалтийского округа наступать, кроме как на Восточную Пруссию, особо некуда, а там с их прусскими крепостями особо не порейдируешь, то я и предлагаю прибалтийские бригады БТ использовать для формирования хотя бы одной дополнительной танковой дивизии для Западного округа. Взамен Прибалтийскому округу дать одну бригаду Т-26, например, из Ленинградского округа. Тогда в Прибалтике мы будем иметь в каждой армии по одной танковой бригаде НПП.
Но в целом, товарищ Сталин, если вы дадите мне хотя бы неделю времени, то я буду готов доложить свои соображения по возможностям дальнейшего увеличения числа танковых дивизий.
СТАЛИН: Товарищ Мерецков, что скажет Генштаб по поводу высказанных предложений?
МЕРЕЦКОВ: В принципе, предложение передать бригады БТ Павлову, а взамен взять бригаду Т-26 из внутреннего округа считаю разумным. Другое дело, что для того, чтобы сформировать танковую дивизию, одного преобразования танковой бригады будет недостаточно. Надо решить, откуда выделить стрелковый полк, артполк, тылы… В общем, если, как я понимаю, у товарища Александрова имеются какие-то конкретные предложения, то считаю целесообразным с ними ознакомиться и обсудить.
СТАЛИН: Ну вот и отлично. Товарищам Тимошенко, Мерецкову, Федоренко, Смородинову и Александрову в срок до конца сентября представить проект увеличения числа танковых корпусов.
ВОРОШИЛОВ: Ну что, товарищи? Имеет ли смысл поднимать вопрос об утверждении предложенного Генштабом плана? Или требуется время на рассмотрение озвученных предложений и повторную переработку плана?
ТИМОШЕНКО: По правде говоря, и замечания были высказаны толковые, и угроза германского нападения сейчас невелика: войск у наших границ немцы имеют мало, они крепко завязли в воздушных боях с Англией и в зиму вряд ли станут на нас нападать. По крайней мере, сведений о подготовке к ведению войны зимой по линии разведуправления ко мне не поступало. Так что время у нас есть. Но с другой стороны, у нас намечается плохая традиция. Генштаб и Наркомат вносят на утверждение правительства документ, важнейший документ по обороне страны. Такие документы просто так и абы кем не разрабатываются, люди, разрабатывающие его, делают свою работу со всей ответственностью, осознавая всю его важность. А документ этот раз за разом не принимается, а только критикуется.
СТАЛИН: Что это за документ, который сразу выносится на утверждение? Любой документ, а тем более такой важный, требует предварительного обсуждения. Не нравится вам критика? Делайте такие документы, к которым нельзя было бы придраться.
ТИМОШЕНКО: Идеальных планов не бывает. Всегда найдется то, что можно было бы улучшить, доработать. Тут дело не в том, что мне обидно за товарищей, которые работают, как оказывается, впустую. Дело в другом: у нас нет основополагающего документа по обороне страны и появление его постоянно откладывается на потом. А ведь его ждут округа, армии – без него они не могут разрабатывать свои планы.
МОЛОТОВ: Тогда давайте определимся, какие положения плана мы можем утвердить уже сегодня, а какие – требуют доработки.
МЕРЕЦКОВ: К сожалению, так не получится. Высказанные замечания таковы, что план надо перерабатывать полностью – нельзя же утверждать отдельные абзацы плана. И хотя основа плана, как я понял, не требует серьезной переделки и будет сохранена, т.е. новую версию Генштаб мог бы представить в самое ближайшее время, но некоторые вопросы носят настолько глубокий характер, что их обсуждение может затянуться на несколько месяцев. Тут товарищ Александров высказал дельную мысль о том, что план развертывания должен ориентироваться только на то, что мы уже имеем сегодня в наличии или, по крайней мере, можем гарантированно получить в ближайшие месяцы. Поэтому я предлагаю разделить работу по двум направлениям. Исправить план в соответствии с теми замечаниями, которые могут быть устранены, исходя из имеющихся у нас сегодня возможностей. Такую работу проводить в первую очередь. А вопросы строительства укрепрайонов, формирования новых дивизий и разработки соответствующего плана, который бы ориентировался уже на другое, увеличенное число соединений, – такие вопросы рассматривать отдельно. Эту работу пока отложить на второй план.
СТАЛИН: Хорошо. А замечания по схеме развертывания на случай войны с Японией имеются? Нет? Тогда давайте подведем итог. Очевидно, что вариант с единой схемой развертывания в условиях, когда Германия опережает нас в сроках сосредоточения войск и наносит главный удар севернее устья реки Сан, является единственно верным. И Генеральный штаб высказался в поддержку такого решения вовсе не из-за того, что работы ему уменьшится. Нет, работы теперь ему не уменьшится, а наоборот, только возрастет. Предлагаю оформить и утвердить предложения товарища Мерецкова о разделении работы по составлению плана развертывания вооруженных сил на два этапа. В срок до 1 октября Генштабу разработать, ГВС рассмотреть, а Правительству – утвердить Схему развертывания вооруженных сил Союза ССР на случай войны на Западе и Востоке. Считаясь с возможностью ведения войны на два фронта, основным театром войны считать Западный. Наиболее вероятным направлением удара германской армии – севернее устья р. Сан. Главные силы Красной Армии на Западе распределить так, чтобы к югу от Брест-Литовска мощным ударом в направлениях Люблин и Краков и далее на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран. К северу от Брест-Литовска – прочно прикрыть Минское и Двинское направления, сковать немецкие силы, сосредоточенные в Восточной Пруссии.
Предусмотреть в новом плане для управления войск, действующих южнее р. Припять, формирование управлений Юго-Западного и Южного фронтов. Также предусмотреть усиление войск Юго-Западного фронта. Две танковые дивизии из ЗакВО и САВО передислоцировать для действий в составе войск Юго-Западного фронта. Танковые бригады БТ передать из Прибалтийского округа в Западный и до конца года преобразовать в танковую дивизию. Взамен Прибалтийскому военному округу получить танковую бригаду Т-26 из Ленинградского округа. Усилить УРы в районе Минска, Полоцка и Двинска, приступить к строительству укрепрайона под Лепелем. Стрелковые дивизии, содержащиеся по трехтысячному штату, перевести на шеститысячный штат, для чего разрешить соответствующее увеличение общей численности Красной Армии.
В срок до 1 декабря подготовить проекты предложений по изменению организационно-штатных структур соединений Красной Армии, по увеличению числа кадровых соединений и формированию резервных частей, а также соответствующие проекты планов заказов для промышленности. В течение декабря рассмотреть данные планы и в срок до 1 января представить на утверждение. Товарища Александрова включить в состав рабочих групп как по формированию схемы развертывания, так и по разработке новых штатов и новым формированиям. Предложения по формированию дополнительных мехкорпусов подготовить также до 1 октября.
