Елизаветинская Россия (Глава первая)

Глава первая. Решительность.

Елизавета Петровна успела хлебнуть горя во времена власти Анны Иоановны. За ней не только установили слежку, ограничивая принцессу в тратах, но и лишали её любой привязанности. Каждый её ухажёр рисковал оказаться по долгу службы вдали от родины. Елизавета, как всякий угнетённый государством человек, не любила своих притеснителей: тайную канцелярию, несвободу дворянства, бедность. Идея упразднения канцелярии и дарования вольности дворянству посещала её не реже раза в неделю, а жажда роскоши отравляла каждый божий день.

Гвардейским переворотом она захватила власть. Вернее было бы сказать, что при помощи гвардии власть захватили её покровители. Схожее положение сложилось в самом начале правления Анны Иоановны, когда государственная коллегия серьёзнейшим образом ограничила правление государыни. Народно-дворянский гнев позволил разорвать кондиции олигархии и подвергнуть опале её лидеров. Елизавета Петровна могла только гадать, как сложилась бы её жизнь, если бы ограничения государственной власти монарха прижились.

Возможно, Российская Империя получила бы конституцию раньше прочих стран, и верховный закон стал бы прочной основой государственной власти и хозяйственного процветания. Но могло сложиться иначе: несчастная Польша раздиралась на части гонористой шляхтой с правом вето, теряя уважение других держав и деньги. Поляки прямо торговали своими голосами, предпочитая продавать их богатой Франции, чем отстаивать интересы своей страны. Шведский парламент продавался чуть менее официально и более организованно: целыми партиями.

Для новоявленной императрицы ограничение верховной власти ощущалось совсем не так, как виделось опальной принцессе. Негласные условия были намного строже. Назначение наследником Петра, запрет на официальный брак. Для этой цели их с Разумовским даже обвенчали тайным образом. Её дети, если не будут убиты, или брошены в тюрьму, как сама она поступила с Иоаном Антоновичем, проведут жизнь в вечной опале. Не нищета, но уж точно, не богатство.

Десятилетие забвения обернулось страстью к развлечениям. Уж эту власть не могли отнять у неё истинные хозяева России. Елизавета Петровна развлекалась и боялась. Она понимала, что гвардия, захватившая власть для неё, столь же легко могла свергнуть слабую женщину без настоящего влияния. Алексей Разумовский — единственная её опора, но его губило происхождение. Спесивые дворяне, игравшие в противостояние Нарышкиных и Милославских половину столетия, могли продолжить свои битвы, в которых голова Императрицы была не важнее шахматного короля: проигранную партию всегда можно переиграть с новыми фигурами.

Страх переворота сковывал её, лишал воли. Она понимала, что либо сойдёт с ума от искушения стать полновластной правительницей, терпя ограничения, либо погубит себя в кутеже, проматывая наследие отца. Борьба за престол только начиналась. У неё совсем немного времени, чтобы избавиться от навязанных ей условий. Особым умом она никогда не блистала, образование её учителя сосредоточили на французском языке, манерах и прочих девичьих премудростях, стремясь сделать не правительницу, а подарок наследнику французского престола. Женихи умирали, но никто и не думал учить Елизавету премудростям государственного управления. Судьба заставила её освоить интриги, но и в них она оставалась слабой и не слишком умной.

Алексею Разумовскому подходила его фамилия. Красивая женщина и умный мужчина — вместе они могли многое. Елизавета измучила себя сомнениями, несколько дней она спала всего по два-три часа, пока не решилась поговорить с Разумовским. Так родился их заговор. Они собирались не просто избавиться от назойлевой опеки, фактически супруги захватывали власть в стране. Времени на подготовку не имелось вовсе, и весь план являл собой не более, чем страшную авантюру.

Ссорами они разорвали единство сообщников, вербуя своих людей в армии и гвардии, избавились от угрозы свержения силой, после чего направили эту силу на то, чтобы вывести из игры тех, кто не согласится на новые правила. Второй переворот произошёл довольно быстро и скрытно. Всего через месяц Елизавета Петровна вполне официально вышла замуж за Алексея Разумовского, ставшего первым императором-консортом в российской истории.

Елизавета избавилась от своих страхов, толкавших её в водоворот развлечений, что сразу благотворно отразилось на её женском здоровье. В это время консорт успешно давил малейшие признаки мятежа, и собирался выбить из-под него фундамент. Провозгласив возвращение политики Петра Первого, супруги на самом деле принялись возвращать полузабытые порядки, совершенствуя их там, где требовалось. Невиданные реформы маскировались за возвращение золотых времён, в Россию потекли новые потоки иностранных авантюристов и специалистов. Но были и отличия.

Одарённый без меры Пётр растрачивал свои и чужие таланты без счёта, опустошая собственные земли войной и армией. Новые правители России успели хлебнуть бедности и понять цену любых государственных свершений. Пётр достиг многого, но он действовал без опоры на прочное хозяйство и твёрдые порядки, отчего многие его достижения погибли в считанные годы после смерти монарха. Новая метла мела твёрдо и уверенно, избавляя страну от пороков прошлых властителей.

Через год Петербург салютовал рождению наследника. Пётр Алексеевич Романов обрадовал родителей своим появлением на свет.