Статья Андрея Уланова и Александра Томзова с сайта WARSPOT.
«Противотанковые» успехи немецкой авиации летом 43-го в советской историографии традиционно принято оценивать весьма низко. Но подобного мнения придерживались далеко не все, кому выпало попасть «на прицел» пушечным Ju-87 и Hs-129.
Рассвет 12 июля 1943 стал «огненным» не только на знаменитом «танковом поле» под Прохоровкой. В сотнях километрах севернее немецких солдат на орловском направлении разбудил грохот тысяч орудий и рёв штурмовиков 1-й воздушной армии. Немецкая первая линия обороны, старательно подготавливаемая в течении 22 месяцев, была прорвана в считанные часы. К вечеру части 11-й гвардейской армии Баграмяна продвинулись на 10–12 километров. На следующий день в образовавшийся прорыв пошли танки – 5-й танковый корпус при поддержке «Илов» 224-й шад и 1-й танковый корпус, взаимодействуя с 231-й шад. Целью для танкистов 1-ого ТК стал железнодорожный узел Хотинец – перехват его позволял прервать снабжение орловской группировки противника.
По меркам лета 1943-го 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта Буткова был достаточно хорошо подготовленным соединением. Боевой матчастью бригады укомплектовали штатно. Выведенный с фронта ещё весной 43-го, корпус имел время для боевой подготовки, причём учения по прорыву немецкой обороны проводились на реальных немецких позициях в районе Юхнова, оставленных противником при отступлении. Также проводились командно-штабные учения, одно из которых как раз было посвящено действиям ТК в оперативной глубине обороны противника при поддержке штурмовой авиации.
Хуже обстояло дело с вспомогательной техникой – её едва имелось около 5% от необходимого, причём это были изрядно изношенные ещё со времён Сталинградской операции машины, как отмечено в рапорте,
«ограниченно пригодные для боевых задач».
Также корпус не успел получить положенные по штату ИПТАП, миномётный полк и зенитно-артиллерийский полк. Взамен последнего 12 июня прибыл 1484-й зенап ПВО в составе пяти батарей 25-мм зениток. Распоряжением комкора полк был побатарейно придан танковым бригадам, две оставшихся батареи отвечали за ПВО штаба и тыловых частей корпуса.
Наземное обслуживание Ju 87G-1 Источник: Bundesarchiv
А вот отсутствие в значимых количествах «своей» или приданной артиллерии сказалось почти сразу – второй оборонительный рубеж немцев корпусу пришлось прорывать самостоятельно, неся потери и теряя драгоценное время. Положение ухудшил также дождь, размывший и без того немногочисленные в полосе наступления дороги. В результате передовые части 1-го ТК перемешались с отставшими частями 5-го танкового корпуса. Начались проблемы и со своевременной доставкой к танкам горючего и снарядов. Немецкую оборону корпус проломил, но затраченные на это сутки дали немцам время отреагировать на крайне опасную для них угрозу тылам ГА «Центр». К месту прорыва с северного фаса «огненной дуги» направили 9-ю, 18-ю и 20-ю танковые дивизии. Но их основным силам ещё надо было выйти из боя и успеть наперегонки с русскими танками. Для этого наступавшие корпуса Баграмяна требовалось задержать – и немцы не без оснований считали, что у них имеется подходящий для этого инструмент. Люфтваффе.
Отчасти на руку противнику сыграла и несогласованность действий советских частей. После первых дней наступления, когда высокие темпы продвижения несколько раз едва не привели к ударам по своим, командование 1-й воздушной армии начало высылать истребители для прикрытия сразу в район Хотынца. Между тем, 16 июля 1943 стало для 1-го танкового корпуса «чёрным днём». С утра и до позднего вечера по наступавшим колоннам волна за волной «разгружались» группы по 50–60 самолётов. Особое внимание немцы уделили подавлению противовоздушной обороны советских частей.
По 1484 армейскому полку ПВО недостающие соцдемографические данные дополнить не представляется возможным ввиду того, что все штабные документы сгорели, на что имеется акт.
Судя по всему, именно при налёте на штаб полка погибли командир полка майор В. Фицов, парторг, помощник начштаба и адъютант командира. И далее – командир орудия, дальномерщик, орудийный номер, шофёр… даже неполный, список потерь вполне ясно свидетельствует, что 1484-й зенитный полк был фактически стёрт с лица земли.
Потери корпуса за 16 июля составили: танков Т-34 – семь, Т-70 – семь, 49 грузовиков и 16 спецмашин. Большой проблемой стала нарушенная ударами по штабам корпуса и бригад связь:
«Потеряно 7 радиостанций, 27 телефонных аппаратов и много другого имущества связи».
Всего за этот долгий летний день корпус потерял 243 человека только убитыми.
Успех немецкой авиации в этот день был обусловлен возросшим напряжением сил. Так, если 15 июля авиация 6 воздушного флота выполнила всего 703 самолётовылета (в том числе 36 бомбардировщиками, 250 пикировщиками и 58 истребителями-бомбардировщиками), то 16 июля немецкие летчики сделали уже 1595 самолётовылетов (из них 166 бомбардировщиками, 732 пикировщиками и 130 истребителями-бомбардировщиками). Как видно из этих цифр, активность бомбардировочной и штурмовой авиации резко возросла – одни только пикирующие бомбардировщики выполнили в этот день в 3 раза больше самолётовылетов, чем в предыдущий.
Ганс-Ульрих Рудель проводит занятие по отработке атаки Т-34
Под прикрытием авианалётов передовые части немецких танковых дивизий начали контратаковать, пытаясь отрезать и окружить вырвавшиеся вперёд танковые бригады.
В этих условиях командир корпуса принял решение отвести танки в леса, в течение 17 июля привести части в порядок и продолжить наступление в ночь на 18-е, пережидая светлое время на замаскированных позициях. Это помогло снизить потери – за день авиацией противника был подбит один Т-34 – но привело к потере темпа наступления. Время, которое немцы использовали для создания новой линии обороны. Когда же 20 июля танкисты Буткова попытались прорвать её, в дело вновь включились люфтваффе.
В связи с беспрерывным воздействием противотанковой и бомбардировочной авиации противника на боевые порядки частей корпуса, при полном отсутствии прикрытия с воздуха со стороны нашей истребительной авиации и отсутствием зенитных средств части корпуса, за день 20.07.43 в районе Ильинское потеряли от авиации противника сгоревшими Т-34 — 13, Т-70 — 3, Т-60 — 2, СУ-122 — 2, СУ-76 — 1, подбитыми Т-34 — 9, убитыми 22 чел., ранеными – 43 чел.
Под бомбами погибли начаштаба 89-й и 159-й танковых бригад.
Замаскированный Т-70 в засаде, лето 1943 года. К этому времени искусство маскировки в РККА достигло очень высокого уровня
Особенно от налётов вражеской авиации пострадала 159-я тбр, потерявшая 13 танков сгоревшими и 6 подбитыми. О том, что происходило, красноречиво свидетельствуют строчки из отчета 20-й тбр:
В районе обороны бригада с 8.45 до 13.00 подвергалась беспрерывному налёту бомбардировочной и штурмовой авиации противника. Штурмовики, вооружённые противотанковыми пушками, расстреливали танки с бреющего полёта. Причём стрельба велась не только по танкам, но и все стога сена и укрытия подверглись обстрелу.
Именно после 20 июля в отчёте корпуса появляется вынесенная в заголовок фраза об отходе в лес
«дабы не нести излишних потерь».
Фактически речь шла о сохранении корпуса в сколько-нибудь боеспособном виде.
20 июля авиация 6 воздушного флота выполнила 1120 самолётовылетов (в том числе 281 бомбардировщиками, 387 пикировщиками, 36 истребителями-бомбардировщиками и 61 противотанковыми самолётами). Преимущественно в этот день противотанковые самолёты (в основном Hs-129) были использованы немцами для ударов по 1-му танковому корпусу.
Пушечная «Штука» атакует советский танк
В последующие дни немцы также не оставляли танкистов Буткова без внимания.
«28.7.43 5. На участке действий частей корпуса появились два противотанковых самолёта, которые с 11.00 подбили: 159 тбр – 5 танков Т-34 – сожгли».
На следующий день произошло уточнение данного эпизода и понесённых в ходе него потерь:
«В 11.45 над боевыми порядками появились два противотанковых самолёта, которые с бреющего полёта расстреливали танки. В результате боя бригада понесла потери… от авиации противника: сгорели – Т-34 – 3, Т-70 – 1, разорвано взрывом на части Т-34 – 1».
Именно действия немецкой авиации, как подчеркивало в своём докладе командование корпуса, привели к тому, что первоначальный план быстрого захвата узла Хотинец не был выполнен.
Удары немецкой авиации настолько «впечатлили» штаб 1-го танкового корпуса, что в отчёте была не только повторена просьба о придании «своего» зенитно-артиллерийского полка, но и заявлено, что:
«для борьбы с противотанковой авиацией и самообороны танка необходимо иметь в танках снаряды шрапнельного действия с установкой на картечь».
На фоне достигнутого результата потери 6-го воздушного флота люфтваффе на первый взгляд не выглядят значительными. Так, 16 июля безвозвратные потери составили девять самолётов (2 FW-190, 1 Bf-109, 1 Bf-110,1 Ju-87.1 Ju-88, 3 Hs-129), а ещё семь машин получили повреждения. 20 июля 6 ВФ потерял безвозвратно 5 самолётов (1 FW-190, 3 Hs-129, 1 Bf-109), количество повреждённых машин, естественно, было больше. Надо заметить, что эти потери приведены по первоначальным данным, предоставленным 6 ВФ, впоследствии информация об уничтоженных и повреждённых самолётах немцами была уточнена в сторону увеличения.
Однако стоит учесть, что 6-й ВФ «отвечал» за весь центральный участок Восточного фронта. Наступления под Орлом и на т.н. «Миус-фронте» в Донбассе оттянули на себя немецкую авиацию с Курской дуги. Да и под Орлом немцы буквально «разрывались», пытаясь успеть «притормозить» и 11-ю армию Баграмяна и также перешедшие в наступление соединения Брянского фронта. Между тем, сила и размах «сталинских ударов» только увеличивалась – так, уже 26 июля на Хотинец двинулся не потрёпанный корпус, а переданная Западному фронту 4-я танковая армия. Брянский фронт для продолжения наступления получил 3-ю танковую армию. Против такого лома у люфтваффе достойного приёма уже не нашлось.
источник: https://warspot.ru/2959-daby-ne-nesti-izlishnih-poter-lyuftvaffe-protiv-1-go-tankovogo-korpusa
