Данная статья выкладывается в продолжение темы военно-технического сотрудничества, поднятой уважаемым коллегой Serg'ом.
В нашей стране уже немало написано о закупках в предвоенные годы образцов немецкой военно-авиационной техники. Вспомним хотя бы книгу А. С. Яковлева «Цель жизни». Говорилось о том, что, когда и в каком количестве поступило в Советский Союз из Германии и проходило здесь испытания. Но, к сожалению, до последнего времени почти ничего не было известно о практической реализации наркоматом авиапромышленности результатов заводских испытаний немецких самолетов. И только недавно открывшиеся документы российских архивов позволяют пролить свет на столь засекреченную доселе тему.
Судя по обнаруженным источникам, внедрение германского опыта в советское авиастроение было поручено всем ведущим самолето-, моторо- и приборостроительным заводам. Всего было задействовано 20 заводов, а также Бюро новой техники ЦАГИ (21-й отдел), ЦИАМ и НИИ ВВС. Из всех испытанных самолетов за основу были взяты истребители «Хейнкель-100»*, «Мессершмитт-109Е», бомбардировщик «Юнкерс-88», учебно-тренировочный «Фокке-Вульф-58» и связной Физилер «Шторх» («Аист»). Отдельные усовершенствования конструктивного характера были заимствованы у бомбардировщиков «Дорнье-215», «Хейнкель-111» и истребителя «Мессершмитт-110».
Представляется важным дать хотя бы общую картину всего хода заводских работ, учитывая то, что в открытой печати этот материал, по понятным причинам, не освещался.
Внимание советских специалистов первоначально было обращено на удививший всех истребитель Не 100. Его высочайшие скоростные возможности определили и характер производственных заданий. Основные работы НКАП поручил 132,115 и 28 авиазаводам, а также Бюро новой техники ЦАГИ. Заводам передали крыло немецкого самолета для постройки аналога на самолете конструкции А. Яковлева и ручку управления. Также решили внедрить конструкцию и установку сдвижного фонаря, изготовить лопасти винта и испытать их на истребителе И-16.
На истребителях И-301 (ЛаГГ-1) и И-190 установили кок винта «Хейнкеля», а ЦАГИ разработал на его основе чертежи нового кока для других самолетов. На И-26 (Як-1) использовались замки капотов и лючков, которые у немцев открывались без применения инструментов. Были изготовлены и успешно прошли испытания на И-200 (МиГ-1) колесо по типу «Хейнкеля», аварийный выпуск закрылков и подвесные щитки шасси. Часть этих же работ выполнялась на И-26, а на самолете «240» использованы обтекатели патрубков. По типу немецкого синхронизатора, применяемого на моторах с воздушным и водяным охлаждением, завод № 132 изготовил опытные образцы для дальнейшего внедрения в производство.
Часть новинок конструктивно-технического характера заимствовали у другого немецкого истребителя «Мессершмитт-109Е». КБ завода № 156 скопировало у «немца» ручку управления и поставило на новый тип советского истребителя. Этот же завод совместно с 21-м отделом ЦАГИ разработал и построил стандартную кабину самолета по образцу Ме-109Е. Кроме того, было предложено внедрить в производство аварийный сброс фонаря. Предкрылки немецкой машины запроектировали для дальнейшей установки на самолетах ТИС конструкции Поликарпова.
Были разработаны штампованные капоты моторов и замки крепления для установки на И-185 и на самолетах СК и И-21. Стопоры хвостового колеса по типу «мессера» устанавливались на истребителях И-301 и И-26. С этого времени их внесли в тактикотехническое требование ВВС. И, наконец, на И-26 сделали пояснительные надписи, разноцветную окраску секторов, нанесли специальные знаки в местах разъема деталей ВМГ.
Что касается немецких бомбардировщиков, то основное внимание НКАП уделил достижениям германских конструкторов на модели «Юнкерс-88». Пожалуй, этот самолет оставил самый заметный след в советском авиастроении. Основные работы по копированию Ю-88 поручили заводам №№ 20, 22,24,39, 156, 213, а также 21 отделу ЦАГИ и НИИ ВВС. Кстати, внедрение конструктивных новинок проводилось в максимально сжатые сроки. Так, уже к 15 июля 1940 г. (заметим, испытания начались в мае 1940-го) ЦАГИ было предложено изготовить макет кабины немецкого бомбардировщика. Этот же институт скопировал немецкий сепаратор водосистемы и установил на самолете Мясищева ДВБ-102. Кроме того, здесь разработали чертежи и схемы антиобледенительного устройства Ю-88 и рекомендовали авиазаводам для внедрения в производство. Эту работу выполнил авиазавод № 39, который в октябре 1940-го оборудовал отечественный бомбардировщик ДБ-ЗФ термическим антиобледенителем. Обогревательное устройство кабины для СБ по типу Ю-88 разработал НИИ ВВС.
Заводу № 156 дано задание построить опытный образец электромеханического крана для аварийного слива горючего, применяемого на немецком бомбардировщике. КБ этого же завода изучило конструкцию, произвело расчет и построило реактивные выхлопные патрубки. Их установили на ДВБ-102 и других наших самолетах.
В Казани был построен и прошел заводские испытания бомбардировщик СБ, оборудованный специальным устройством для пикирования с использованием воздушных тормозов и автомата пикирования по образцу Ю-88. Эти же новинки устанавливались на вновь проектируемых отечественных пикирующих бомбардировщиках. Также выполнялись и другие доработки наших самолетов с учетом германского авиатехнического опыта. Так, моторный завод № 24 спроектировал гидропривод на моторы М-35 и М-37 по типу немецкого ЮМО-211 (Ю-88), а заводу № 20 было дано задание построить опытный образец гидравлической помпы «Юнкерса».
В соответствии с указаниями советского руководства, командования РККА и ВВС внедрение германского авиационно-технического опыта в нашу авиапромышленность проходило и по другим самолетам люфтваффе. Из учебно-тренировочных немецких самолетов за основу взяли «Фокке-Вульф-58» с двумя моторами «Аргус» по 240 л. с. Однотипным советским самолетом в те годы считался УТ-3 А. С. Яковлева. Решили построить модификацию УТ-3, все лучшее взяв у ФВ-58. Основные работы вел авиазавод № 47, куда и передали немецкую машину. Нужно сказать, что скопировали практически весь самолет: от общей конструкции планера до использования опыта покраски винтов.
В первую очередь на вооружение взяли схему расположения экипажа, а также форму и остекление передней и верхней части кабины. Это, как убедились при испытании самолета, обеспечивало отличный обзор в полете. На основе изучения ФВ-58 авиапромышленности было предложено расширить применение электроники и электрификации управления отдельными агрегатами.
Упоминавшийся Физилер «Шторх» в качестве самолета связи и корректировщика скопировали и построили в одном экземпляре. Планировался выпуск серии, но этому помешала война. Кроме названных работ по внедрению в советскую авиапромышленность новых немецких технологий, было налажено производство и других, не менее важных и в конструктивном плане весьма ценных авиационных агрегатов и узлов. Завод № 120 изготовлял тормозные колеса с ребристой тормозной рубашкой для истребителей и дальних бомбардировщиков (ДБ-3, ТБ-7) по образцам Ю-88, Ме-110 и До-215. Для советских самолетов И-21 и ДБ-240 (Ер-2) были построены пластинчатые радиаторы по типу воздушно-водяного и воздушно-масляного радиаторов Ме-110, Ю-88 и До-215.
Кроме того, авиапромышленность разработала и освоила производство фибровых бензобаков для советских серийных истребителей И-16, И-153 и бомбардировщиков СБ и ББ-1 (Су-2), взяв за основу конструкцию баков Ме-110, Ю-88 и Не-111. В 1940 году изготовили 100 бензобаков для СБ, 30 — для ББ-1 иЗО —для И-26. В 1941 г. принимается решение о массовом производстве фибровых баков и замене ими имеющихся на вооружении металлических.
На 1941 год нашлась работа и для ЦАГИ. Институту поручили исследовать и испытать опытный образец моторного амортизатора, который удачно применялся на Ме-110 и ФВ-58.
Что касается вооружения и авиационных моторов, то они не вызвали столь заметного интереса у советских специалистов, как уже названные системы и оборудование. Тем не менее определенные работы все же провели. Так, авиазаводу № 32 поручили в 1940 г. разработать чертежи и изготовить счетчик патронов с сигнализацией готовности пушек к стрельбе и кнопками для перезарядки. Здесь же сделали по немецким образцам электроспуски и механизмы электропневматической перезарядки. Авиационный завод № 217 построил опытный образец синхронного прицела «Лотфе-7В» для бомбометания с горизонтального полета. Прицел получил советское название СП-1. При строительстве отечественного ближнего бомбардировщика (ББ—МАИ) конструкции Грушина использовалась схема открытия бомболюков немецкого самолета До-215, а при изготовлении замков бомбовых установок применялся опыт Ю-88 и До-215.
В дополнение ко всему, авиапромышленности было поручено разработать подвижную пулеметную установку типа «Арадо», а также использовать принцип крепления немецкого пушечного лафета при строительстве советского самолета ПБШ-1 конструкции Микояна.
Для внедрения конструктивных новинок немецких моторов специальные задания получили заводы №№ 26, 29 и Центральный институт авиационного моторостроения. Они провели испытания германского мотора ДБ-601 и спроектировали по его образцу гидромуфту нагнетателя к отечественным двигателям.
О ходе работ по использованию германского авиационно-технического опыта постоянно докладывалось наркому обороны СССР С. Тимошенко. Тот, в свою очередь, информировал более высокие инстанции. Отдельные, наиболее важные вопросы выносились на рассмотрение правительства. К примеру, для создания промышленной базы по производству магниевых сплавов, успешно применяемых немцами на Ю-88, Ме-110, Не-100 и До-215, понадобилось специальное решение СНК СССР, принятое 5 мая 1940 года.
Как известно, с осени 1940 г. Германия приступила к планомерной подготовке войны против СССР. С этого момента военно-авиационные связи между двумя сторонами стали для нее не более чем ширмой, маскировавшей собственные агрессивные намерения**
Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. означало, что время авиационного партнерства двух стран истекло. Для советского народа началась Великая Отечественная война, в которой ему предстояло победить непомерно высокой ценой.
* Все названия самолетов даны в том виде, как они приводились в советских документах 40-х годов.
** Одна из последних германских авиационных делегаций работала в СССР в марте 1941 г. Немцев интересовали состояние и уровень развития советской авиапромышленности. При этом они даже не пытались скрыть разведывательного характера своего визита.
источник: Владимир Капистка "Что мы взяли у люфтваффе?" Крылья Родины 09-1995
