Что если Англо-Саксонская Нортумбрия будет более успешной. Часть 11. Эпидемия чумы и упадок Византии

Предыдущие части

Приветствую всех. Я продолжаю переводить альтернативу нашего западного коллеги Lindseyman под примерным названием «Более успешная Нортумбрия». Вернее сказать, редактировать браузерный перевод.

Основная развилка здесь в том, что король Нортумбрии Экгфрит (или Эгфрит) победил в Битве при Нехтансмере.

Все пояснения и возможные замечания автора переданы от первого лица. Если будут замечания от меня, то вынесу их в отдельную часть.

Содержание:

Константин VII Регедский

Правление Константина VII было примечательно тем, что, в отличие от остальной Европы, в Регеде не было беспорядков или распрей. Константин фактически позволил сенетам свободно управлять страной.

Он вмешивался только в две области.

Первая — поддержка дорожной системы, немного обветшавшей во времена правления его отца и деда. Константин настаивал на том, чтобы дороги содержались в хорошем состоянии, и чтобы земля по обе стороны от дорог была на расстоянии двух выстрелов из лука. Этим пренебрегали в последние двадцать лет, даже когда сами дороги содержались в хорошем состоянии.

Вторая — военно-морской флот: он настаивал на его расширении.

Отчасти это было связано с тем, что он получил Оркнейские и Шетландские острова в качестве приданого своей жены и хотел, чтобы они были окончательно интегрированы в Регед, и ещё потому что хотел сохранить хаос, охвативший части Северной Европы.

Константин поддерживал прекрасные отношения как с Англией, так и с Гибернией и установил хорошие рабочие отношения с другими странами на Атлантическом побережье Европы. Именно во время правления Константина рыболовные угодья к юго-западу от Исландии начали эксплуатироваться в полную силу. Только к концу его правления начали задаваться вопросы о том, почему так много улова с этих угодий было закопчено по прибытии в рыболовные порты.

Однако на горизонте уже сгущались тучи. Константин пережил своего единственного сына Овейна, умершего от болезни. К сожалению, у Овейна и его жены Матильды Фландрийской были сыновья-близнецы Константин и Артэр, и оба собирали сторонников, чтобы претендовать на трон. Константину удавалось держать всё это под контролем, но он боялся того, что произойдет, когда он умрет.

Его опасения оправдались в 1291 году, когда он умер упав с лошади.

Приход к власти Оттокара Богемского

Оттокар был сыном герцога Вацлава Богемского и Хедвиги, дочери графа Ульриха Кибургского. Он родился в Праге в 1226 году. В 1243 году Оттокар сражался вместе со своим отцом и Генрихом Острейхским против монголов в Познани и был тяжело ранен. Тем не менее, его слугам и телохранителям удалось бежать с тяжело раненным Оттокаром и добраться до Богемии. Оттокару потребовалось почти два года, чтобы оправиться от ран, и поэтому он больше не принимал участия в войнах против монголов.

В 1245 году Оттокар, как один из последних оставшихся значимых дворян Острейха, женился на Гертруде, старшей сестре Вильгельма, нового короля Острейха. В результате он стал самым важным дворянином в королевстве. Оттокар был одновременно умён и обладал политической осведомленностью, что позволило ему быстро стать силой, стоящей за Вильгельмом.

Ему удалось не нажить врагов среди других оставшихся дворян на севере Острейха (они были слишком осведомлены об угрозе со стороны оставшихся монголов в Польше). Однако следующие десять лет были потрачены на укрепление власти. К 1265 году внутри Острейха установились мир и покой, и Оттокар и Вильгельм смогли начать рассматривать возможность возвращения утраченных северных земель.

Медленно но верно Острейх расширялся на север, и к 1272 году Оттокар вернул большую часть старого Острейха под контроль Вильгельма. Однако Вильгельм становился всё более неуравновешенным, как в плане здоровья, так и психически, и в 1273 году он умер после припадка. Вильгельм не оставил наследников мужского пола, и хотя у него была дочь, она так и не вышла замуж, поскольку в возрасте тринадцати лет была отправлена в монастырь (по совету Оттокара).

Оттокар взял бразды правления в свои руки и был коронован Оттоном I (он принял германизацию своего царского имени как цену, которую ему пришлось заплатить). 1 октября 1273 года. Почти никто не возражал его восшествию на престол. Это было связано с тем, что другие дворяне поняли, что он всёравно удержит власть и признали его движущей силой в восстановлении севера. Кроме того, они были обеспокоены хаосом, охватившим Византию, и поняли, что Острейху нужен твёрдый и опытный человек во главе.

Это было началом золотого века Германии при династии Премыслидов.

Эдуард IV, король Англии

Эдуард был самым младшим сыном Роберта и был намного младше своих братьев. К сожалению, в глазах отца он был «коротышкой в помёте», будучи очень болезненным и не проявляя никакого интереса к боевым искусствам. Однако он был очень набожным, потому Роберт посвятил его в церковь в раннем возрасте.

Несмотря на свои почти непрерывные болезни он был очень умён и прилежен. Действительно, он был, вероятно, самым умным отпрыском Дома Уэссекса со времен Эльфреда Великого. Он быстро поднялся по иерархической лестнице в церкви и в 1251 году был назначен Епископом Саутуорка. Роберт начал возлагать большие надежды на Эдуарда. Он надеялся, что тот станет Архиепископом Вестминстерским и кардиналом церкви, а может быть даже Папой.

Однако всё сложилось иначе: три старших брата Эдуарда пали в бою, защищая земли своего дяди во Фландрии. Это оставило Эдуарда наследником престола, поэтому против его воли его отлучили от церкви и женили на Алиеноре, дочери короля Каталонии. Это не был счастливый брак. Алиенора была очень энергичной и презирала книжность Эдуарда. Однако они оба знали свой долг и имели детей. К сожалению, только две дочери.

В 1261 году Роберт умер, и Эдуард взошел на трон, что ухудшило отношения между супругами, и теперь они очень редко проводили время вместе. В 1265 году Алиенора родила здорового сына. Однако по срокам было видно, что он был зачат в период, когда Эдуард и Алиенора не могли быть вместе. Что ещё хуже, было сильное подозрение, что отцом на самом деле был капитан телохранителей Алиеноры, дворянин из Каталонии, один из друзей Алиеноры с детства.

У Эдуарда не было выбора. Он отрёкся от Алиеноры и отослал её обратно к её брату, который теперь был королем Каталонии. К счастью, Папа Виктор V полностью поддержал решение Эдуарда, и что удивительно, её брат. Мальчик был отослан во Фландрию и воспитывался как мелкий дворянин. В последующие годы он станет успешным командиром наёмников.

Теперь Эдуард понимал, что его положение было почти смертельно уязвлено, поскольку дворяне, претендовавшие на трон, начали бороться за положение и влияние. Эдуард провёл большую часть своего правления пытаясь контролировать ситуацию, и в основном ему это удавалось. В последующие годы было признано, что он реорганизовал управление Англией, предоставив мировым судьям больше полномочий, стабилизировал экономику (она прошла через то, что сейчас называется рецессией) и ввёл, хотя и в гораздо более слабой форме, версию регатского Siarter Cifryfoldebo, который был известен в Англии как Великая Хартия вольностей.

Однако в то время его считали слабым и неэффективным королём, отказавшимся от большей части власти чтобы остаться на троне. Он выдал старшую дочь Матильду замуж за Эдмунда Абертавского, который стал фактическим наследником престола. Его младшая дочь Алиенора овдовела (её муж, граф Линкольна, умер при очень загадочных обстоятельствах. Подозревали Матильду и Эдмунда, но ничего нельзя было доказать). Эдуард умер в 1292 году от болезни.

Смерть Эдуарда вызвала гражданскую войну в Англии. Эдмунд хоть и претендовал на трон через брак с Матильдой, был очень непопулярен, его считали валлийцем, несмотря на его происхождение, и появилось множество других претендентов на трон, самым могущественным из которых был Роберт Фландрский. Алиенора исчезла, предполагалось, что она бежала из страны во Фландрию, чтобы искать защиты у своего двоюродного брата.

Маврикийская чума

Маврикий II наследовал своему отцу Андронику I в 1259 году. В Византии царил мир. Страна успешно отразила монголов и удерживала наибольшее с седьмого века количество земель. Однако по независящим от него обстоятельствам его правление запомнилось почти что крахом империи. Именно во время его правления произошла одна из самых страшных вспышек чумы, унёсшая жизни миллионов людей. Чума пришла в Константинополь в 1265 году нашей эры, почти через год после того, как болезнь впервые появилась во внешних провинциях империи. Вспышка продолжала распространяться по всему Средиземноморскому миру ещё в течение пятидесяти лет.

Считается, что зародившаяся в Китае и Северо-Восточной Индии чума была занесена в район Великих Озёр в Африке по сухопутным и морским торговым путям. Источником Маврикийской чумы был Египет. Историк Константин из Эорка, писавший более ста лет спустя, но используя источники из Константинополя, определил начало чумы в Пелузии на северном и восточном берегах реки Нил (как и чума Юстиниана). По его словам, болезнь распространилась в двух направлениях: на север в Александрию и на восток в Палестину. Средством передачи чумы были суда с зерном и повозки, отправленные в Константинополь в качестве дани. Северная Африка в тринадцатом веке была основным источником зерна для империи, наряду с целым рядом различных товаров, включая бумагу, масло, слоновую кость и рабов.

По словам Константина, погода в то время была необычайно тёплой и влажной, и обычные болезни становились необузданными. Более влажная чем обычно погода повлияла на урожай, что привело к нехватке продовольствия, что, в свою очередь, привело к перемещению людей по всему региону. Этих вынужденных переселенцев сопровождала чума. Это создало идеальные условия для эпидемии. Константинополь, политическая столица Византии, одновременно был центром коммерческой торговли империи. Расположение столицы вдоль Чёрного и Эгейского морей сделало её идеальным перекрестком торговых путей из Китая, Ближнего Востока и Северной Африки. Куда пришли торговля и коммерция, туда пришла и чума.

По имперским торговым путям чума пришла из Эфиопии в Египет, а затем по всему Средиземноморскому региону. Болезнь не проникла ни в Северную Европу, ни в сельскую местность. Это было воспринято на Севере как Божий суд, спасающий истинную католическую веру, сохранённую в Кентербери. Вспышка продолжалась около четырёх месяцев в Константинополе, но в целом эпидемия продолжалась примерно пятьдесят лет, причём последняя вспышка была зарегистрирована в 1311 году. Крупномасштабных вспышек чумы больше не было до конца 14-го века, когда началась Чёрная смерть.

Чума была настолько широко распространена, что никто не был в безопасности; даже император подхватил болезнь, хотя и не умер. Мёртвые тела усеивали улицы столицы. Маврикий приказал войскам оказать помощь в захоронении мёртвых. Как только кладбища и могилы были заполнены, были вырыты могильные ямы и траншеи, чтобы справиться с переполнением. Тела были захоронены в зданиях, сброшены в море и помещены на лодки для захоронения в море. И пострадали не только люди: животные всех видов, включая кошек и собак, погибли и нуждались в надлежащей утилизации.

Чума способствовала политическому и экономическому ослаблению Византии. Поскольку болезнь распространилась по всему Средиземноморскому миру, способность империи противостоять врагам ослабла. Римская армия оказалась не в состоянии противостоять внешним угрозам во многом из-за неспособности набирать и обучать новых добровольцев. Сокращение населения не только повлияло на вооруженные силы и обороноспособность империи, но и экономические и административные структуры империи начали разрушаться или исчезать.

Торговля по всей империи была нарушена. В частности, был разрушен сельскохозяйственный сектор. Меньше людей означало меньше фермеров, которые производили меньше зерна, что привело к росту цен и снижению налоговых поступлений. Близкий крах экономической системы не удержал Маврикия от требований того же уровня налогов от своего сокращённого населения.

В своей решимости сохранить мощь империи Маврикий продолжал вести войны с турками и персами на восточных границах, чтобы его империя не распалась. Император также оставался приверженным ряду общественных работ и проектов по строительству церквей в столице.

Константин писал, что около десяти тысяч смертей в день поражали Константинополь. Его точность была поставлена под сомнение современными историками, утверждающими что смертность доходила только до пяти тысяч человек в день. Тем не менее, 20-40% жителей Константинополя в конечном итоге погибли от этой болезни. По всей остальной части империи погибла почти четверть населения, а общее число умерших, по разным оценкам, составило от двадцати до пятидесяти миллионов человек.

Продолжение монгольского наступления в Средней Азии

Гуюк лишь ненадолго пережил Бату и умер в 1251 году. Настал ещё один период борьбы за власть, в течение которого вдова Гуюка, Огул Хаймиш, была принята в качестве регента империи. Но в 1257 году выбор пал на Мангу, сына младшего сына Чингисхана, Толуя.

Мангу (иногда пишется Мункэ) доверил двум своим братьям кампании по расширению монгольской власти на восток и запад. Монголы не имели успехов против династии Сун со времени вторжения Субэдэя в 1250 году, которое завоевало лишь небольшую часть их северных земель.

В 1258 году Мангу передал командование над восточными границами империи своему брату Хулагу. В 1259 году он поручил Хубилаю, другому своему брату, подчинить Центральную Азию и узнать, что вообще можно было предпринять против Византии (хотя восстановление монгольского контроля над Персией было главной целью).

С 1259 года Хулагу двинулся на юг через горные западные районы Китая, в Сычуань и Юньнань. Его внимание было отвлечено смертью брата, Мангу, в 1263 году. Хулагу избран ханом монгольской знатью. Но на ту же должность в Каракоруме претендовал его младший брат Арик Беге.

Хулагу победил своего брата в 1267 году. Как Хулагу-хан, правитель Монгольской империи, он теперь мог уделить всё своё внимание Китаю. В 1269 году он показал серьёзность своих амбиций, когда перенёс столицу империи на юг из Каракорума в Пекин — город, сильно пострадавший от его деда, Чингисхана, в 1215 году. Он немедленно начал перестраивать Пекин в город, достойный стать столицей Монгольской империи.

Хубилай пересёк реку Амударья в январе 1260 года, начав монгольскую кампанию по завоеванию Персии. В последние годы ассасины терроризировали регион, но эта секта исмаилитов нашла себе равных в монголах. Одну за другой Хубилай взял крепости Ассасинов, включая предположительно неприступный Аламут.

В конце 1268 года, после прочного установления монгольского правления в Персии, Хубилай пошел дальше на запад, в ещё более богатые земли. Он и его орда двинулись в Месопотамию — земли халифа и, почти что, центр исламского мира.

Багдадский халиф аль-Мустасим рискнул. Его королевство, недавно восстановленное, было опустошено чумой. В январе 1269 года он послал войско против монголов. Мусульманское войско оказалось разгромлено Хубилаем, приказавшим халифу предстать перед ним и разрушить стены города. После отказа халифа Хубилай осаждает и грабит Багдад. Халиф убит при разграблении города.

Контроль над опустошёнными чумой турецкими землями, также ослабленными византийскими нападениями, был быстро установлен. Новости о последствиях чумы в Византии убедили Хубилая что настало время атаковать и отомстить за поражение от Андроника.

Падение империи

В течение оставшейся части 1269 года Хубилай установил твёрдый контроль над недавно завоёванными Персией и турецкими землями. Он заметил, что Византия испытывала трудности из-за разрушений, вызванных чумой, но также и то, что Маврикий начал наводить какой-то порядок посредством реформ. Хубилай решил нанести удар до того, как реформы Маврикия дадут свои плоды.

В 1270 году монгольские войска вторглись в Сирию. Большая часть Леванта всё ещё находилась под контролем местных городских губернаторов, кроме Иерусалимского королевства, которому удалось сохранить централизованный контроль над своими землями. Монголы захватили сначала Дамаск, а затем 1 марта 1270 года под командованием генерала Китбуки взяли Алеппо. Они быстро взяли под контроль римские территории к северу от Иерусалимского королевства, но для покорения каждого отдельного города требовалось время. Тем не менее, конные рейды в Анатолию предпринимались на регулярной основе.

Хубилай намеревался продолжить движение на юг через Палестину в Египет, чтобы вступить в бой с единственной оставшейся сильной римской армией под командованием Феодора Контастефана. Однако Маврикию удалось собрать армию из оставшихся войск в Анатолии, усиленную некоторыми войсками с Балкан. Эта армия под командованием брата Маврикия, Иоанна, двинулась на восток. Два войска встретились у Антиохии в январе 1271 года. Иоанн не был хорошим полководцем и позволил обойти себя с фланга. Битва при Антиохии превратилась в резню римских войск, хотя Михаилу Палеологу удалось увести часть армии.

Эта катастрофа уничтожила римскую власть в Анатолии и Леванте. Войск было немного, не считая потрёпанных остатков армии под командованием Михаила Палеолога, укрывшихся в Никее, между Хубилаем и Константинополем. Хубилай оставил прикрывающий отряд под командованием Китбуки, чтобы помешать Контастефану вмешаться, а сам двинулся на запад. Константинополь был в состоянии паники. Маврикий, опасаясь, что всё потеряно, бежал в Рим. Что ещё хуже, Золотая Орда, видя, что византийцы находятся на грани краха, тоже нанесла удар.

Однако не всё было потеряно. Военачальник болгарского происхождения во Фракии, Константин Асений, собрал большую часть оставшихся сил во Фракии и Болгарии и, усиленный венграми под командованием Белы VII, встретился с монголами сначала при Тырново, а затем при Никополе в июне 1272 года. Он одержал крупную победу при Тырново, а затем решающую при Никополе. Золотая Орда отступила за Дунай и была отброшена венграми обратно в течение пяти лет.

Тем временем Хубилай разместил своё войско на берегах Босфора и планировал высадку в Европе для осады Константинополя. Междоусобицы, последовавшие за бегством Маврикия, прекратились, и двоюродный брат Маврикия, Никифор, стал императором. У него не было другого выбора, кроме как просить мира. Хубилай потребовал тех же условий, что и халифу Багдада, хотя и не настаивал на разрушении стен. Никифор согласился с ними, а также признал Хубилая своим сюзереном.

Новость вызвала возмущение, когда она дошла до Константина. Он был готов признать Никифора императором, но не иметь монгольского повелителя, особенно после того, как он только что победил Золотую Орду. Потому Константин объявил себя императором Болгарии. Он контролировал большую часть балканских провинций Византии, хотя Стефан Драгутиний захватил контроль над старыми сербскими землями. Подобным образом Михаил Палеолог стал править в Никее, Феодор Контастефан в Александрии и, что самое удивительное, Мануил Комнин в Трапезунде также объявил себя императором. К тому же Маврикий был ещё жив и правил римскими землями в Италии и Северной Африке.

Только Константинополь и часть Греции признали Никифора императором. В течение трёх лет Константинополь превратился из крупнейшей империи в своей истории со времен Юстиниана в незначительное государство на Балканах.

Европа в 1273 году

1. Альба
2. Гиберния
3. Ютландия
4. Фландрия
5. Северогерманские государства
6. Русские государства
7. Бретань
8. Анжу
9. Византия (Константинополь)
10. Византия (Никея)
11. Византия (Трапезунд)
12. Спорные монгольские земли
13. Византия (Александрия)
14. Иерусалимское королевство
15. Эмират Кордова
16. Гвинедд

Рудольф Габсбургский

Рудольф был сыном графа Альберта IV Габсбурга и родился в замке Лимбург близ Засбах-ам-Кайзерштуль в регионе Брайсгау. После смерти отца в 1239 году он унаследовал большие поместья вокруг родового замка Габсбургов в регионе Аргау.

Он был одним из немногих выживших дворян Зюдрейха после монгольского вторжения в Драконигсбунд. Ему повезло спастись в битве при Ганновере. В 1245 году Рудольф женился на Гертруде, дочери герцога Фридриха Швабского. В результате он стал вторым по значимости дворянином в Швабии.

Беспорядки в Германии предоставили графу Рудольфу возможность увеличить свои владения. Его жена была наследницей Гогенбергов; и после смерти его бездетного дяди по материнской линии, графа Гартмана IV Кибурга в 1264 году, он конфисковал его ценные владения. Успешные распри с епископами Страсбурга и Базеля ещё больше увеличили его богатство и репутацию, включая права на различные участки земли, которые он купил у аббатов и других людей.

Разные источники богатства и влияния сделали Рудольфа самым могущественным князем и дворянином в Швабии (действительно, во многих отношениях он был более могущественным, чем герцог). Когда осенью 1267 года Фридрих погиб во время несчастного случая на охоте, Рудольф стал герцогом Швабии, поскольку не было других дворян, которые могли бы претендовать на герцогство.

Затем внимание Рудольфа переключилось на различные мелкие владения к югу от Швабии, которые были присоединены к королевским владениям. В основном это было сделано мирно, поскольку мелкие лорды не хотели быть поглощенными Византией. Он провёл несколько лет, устанавливая там свою власть, и смог вернуть некоторые земли, которые первоначально были частью Зюдрейха в период, когда Маврикий устанавливал своё правление над Италией. После этого Рудольф потратил время на полную интеграцию новых земель в герцогство и подготовку к наследованию своего сына Альберта.

В 1281 году умерла первая жена Рудольфа. 5 февраля 1284 года он женился на Изабелле, племяннице Петра V Каталонского, чтобы поддерживать хорошие отношения со своим более могущественным западным соседом.

Рудольф оказался очень успешным в восстановлении внутреннего мира. Несмотря на нехватку многих ресурсов, он превратил Швабию в державу, с которой другие страны региона должны были считаться. Действительно, вполне вероятно, что именно его прохладный прием предполагаемого вторжения Петра V в Италию позволил Андронику II частично восстановить свою империю.

Рудольф умер в Штутгарте 15 июля 1291 года. Хотя у него была большая семья, у него остался только один сын, Альберт, впоследствии швабский король Альберт I. Большинство его дочерей пережили его, кроме Катарины, которая умерла в 1282 году во время родов, и Хедвиги, которая умерла в 1285/6.

Маврикий в Италии

В последующие годы сохранение Маврикия Комнина в качестве императора в Риме рассматривалось как чудо. Позже было замечено, что Маврикию невероятно повезло, поскольку обстоятельства просто сложились для него. По логике вещей, хотя все признают, что он мог бы выжить в качестве императора в Южной Италии (поскольку, в конце концов, она веками находилась в руках Византии), он не должен был быть в состоянии поддерживать контроль ни в Северной Италии, ни на побережье Далмации.

Северная Италия находилась в состоянии практически постоянных беспорядков с момента завоевания в начале 1200-х годов до 1240-х годов. Однако по мере того, как выросли поколения, не знавшие ничего, кроме византийского правления, ситуация в стране более-менее стабилизировалась.

Италия управлялась как две провинции: Неаполь на юге и Венеция на севере. Сам Рим находился под прямым правлением императора, а Патриарх Рима выступал в качестве его представителя. Патриарх всё ещё претендовал на должность Папы Римского католической церкви, но его требование было проигнорировано всеми, кроме Кастилии и Португалии. Даже Каталония признала Папу в Кентербери как истинного Папу к 1270-м годам.

Когда Маврикий прибыл в Рим в 1271 году, спасаясь от монгольского нашествия, Неаполем правил его двоюродный брат Феодор Комнин, а Венецией — его младший двоюродный брат Алексей Комнин. Ни один из них не претендовал на трон, тем более что Маврикий был ещё жив и находился в Риме. Все трое объединились, чтобы стабилизировать Италию. В Милане и Турине снова произошли крупные восстания, но они были жестоко подавлены армией, которая осталась верной главным образом потому, что Маврикию удалось захватить с собой значительную часть казны, и потому он мог продолжать выплачивать жалование.

Также помогло то, что в Острейхе царили небольшие беспорядки из-за растущей нестабильности Вильгельма, а Каталония была вовлечена в пограничные стычки с Кастилией, Бретанью и Франкенрейхом. Таким образом, без вмешательства внешних сил Маврикий смог сохранить власть и стабилизировать Италию.

В последующие годы он уступил Швабии несколько небольших территорий, которые ранее были частью Зюдрайха, но поскольку римский контроль никогда не был по-настоящему эффективным в этих областях даже до монголов, Маврикий не чувствовал необходимости вести войну, чтобы вернуть их, тем более что богатые районы вокруг Массилии всё ещё находились под его властью. Он также смог расширить своё влияние в Далмации, поскольку новый сербский лидер не смог сохранить эффективный контроль над несербскими районами и сам находился под давлением как со стороны возрождающейся Венгрии, так и Болгарии.

К тому времени, когда Маврикий умер в 1284 году, в Италии царили мир и процветание, поскольку были восстановлены торговые связи с Египтом и германскими народами.

Именно это процветание побудило Петра V Каталонского рассмотреть вопрос о вторжении, чтобы получить территорию вокруг Массилии. Однако Маврикию удалось оплатить содержание большой армии, и именно это заставило Рудольфа Швабского равнодушно отнестись к этой идее и действительно заставило Петра пересмотреть свое решение.

Сын Маврикия, Андроник II начал думать о возвращении других частей Империи, особенно на Балканах, где Сербия и Болгария начали разделяться на враждующие уделы.

Регатская литература

Выдержка из статьи, найденной на Gwithiondur Ar-Lein:

После падения римской власти в начале пятого века в Северной Британии возникли четыре основных круга политического и культурного влияния.

1. На востоке были пикты.
2. На западе были говорящие на гэльском (гойделском) языке люди Дал Риата, которые имели тесные связи с Ирландией, откуда они принесли с собой имя Шотландии.
3. На юге жили бритты (говорящие на британском языке), потомки народов королевств «Старого Севера», находившихся под влиянием Рима, самым могущественным из которых стал Регед.
4. Наконец, были саксониаиды и онглау, германские захватчики, захватившие большую часть Южной Британии и владевшие королевством Берниция (позже северная часть Нортумбрии, а ещё позже часть Регеда).

 

С христианизацией, особенно с шестого века, добавилась латынь как интеллектуальный и письменный язык. Современные исследования, основанные на сохранившихся географических названиях и исторических свидетельствах, указывают на то, что пикты говорили на бриттском языке, но ни одна из их литературы, похоже, не сохранилась до современной эпохи. Однако сохранилась литература из Регеда на британском, гэльском, латинском, нортумбрийском и немецком языках.

Большая часть самой ранней гвинеддской литературы на самом деле была написана в Регеде, на бриттском языке, из которого впоследствии произошел язык Гвинеда, хотя он был записан в Гвинедде намного позже. К ним относится Гододдин, считающийся самым ранним сохранившимся стихом из Регеда или Альбы, который приписывается барду Анейрину, который, как говорят, проживал в британском королевстве Гододдин в шестом веке. Это серия элегий, посвященных людям Гододдина, погибшим в битве при Катраэте около шестисотого года нашей эры. Аналогичным образом, битва при Гвен Истрад приписывается Талиесину, традиционно считавшемуся бардом при дворе Регеда примерно в тот же период.

На гэльском языке есть религиозные произведения, в том числе «Элегия святому Колумбе» Даллана Форгейла, около 597 года, и «Во славу святого Колумбы» Беккана мак Луигдека из Рома, около 677 года. На латыни они включают «Молитву о защите» (приписываемую святому Мугинту), около середины шестого века и Altus Prosator («Высокий творец», приписываемый святому Колумбе), около 597 года. То, что, возможно, является самым важным средневековым произведением, написанным в Регеде, Vita Columbae, Адомнаном, аббатом Ионы (627/8–704), также было написано на латыни.

В Онглау есть «Сон о кресте», строки из которого найдены на кресте Рутвелла, что делает его единственным сохранившимся фрагментом Нортумбрии из раннего средневекового Регеда. На основе орнитологических ссылок также было высказано предположение, что поэма «Мореплаватель» была написана где-то недалеко от Басс-Рок в Восточном Лотиане. Существует также большое количество работ, приписываемых святому Кэдмону, которые сохранились в аббатстве Святой Хильды в Стриналле.

Начиная с конца восьмого века, норвежские набеги и вторжения на территорию современного северного Регеда, возможно, привели к слиянию гэльской и пиктской корон, кульминацией которого стало возвышение Кионаоата в 840-х годах, что привело к власти Дом Альпин и созданию Королевства Альба. Исторические источники, а также топонимические свидетельства указывают на то, каким образом пиктский язык на севере был вытеснен и заменён гэльским и норвежским. Королевство Альба было в подавляющем большинстве устным обществом, в котором доминировала гэльская культура. Наши более полные источники о Гибернии того же периода предполагают, что там были филиды, которые выступали в качестве поэтов, музыкантов и историков, часто при дворе лорда или короля, и передавали свои знания и культуру на гэльском языке следующему поколению.

В Южном Регеде в литературе изначально доминировали нортумбрийские идиомы, отражающие структуру власти того времени. Однако после восшествия на престол Константина Мудрого британские идиомы взяли верх, и произошло возрождение поэзии, написанной о великих британских лидерах прошлого, особенно о почти мифическом Артэре, возглавившем наиболее успешное сопротивление вторжению саксониадов.

С XI века основным языком стал среднерегатский, хотя всё ещё использовались бернский и дейранский диалекты, а также немецкий. В двенадцатом и тринадцатом веках среднерегатский язык процветал как литературный язык и породил Prethuidia am Myrddin, самое длинное произведение регатской народной литературы, которое сохранилось. Также было выпущено много других историй о матери Придайн, написанных как на регатском, так и на немецком языках.

Существует некоторая норвежская литература из районов расселения скандинавов, таких как Северные и Западные острова. Однако знаменитая Оркнейская сага, хотя и относится к графству Оркней, была написана на скане. В дополнение к регатскому, латынь также была литературным языком, с произведениями, которые включают «Inchcolm Antiphoner», гимн во славу святого Колумбы.

Церковь в Гибернии

Церковь в Гибернии сильно отличалась по организации от церкви в остальной Европе. Попытки реорганизации потерпели неудачу из-за особых обстоятельств. Беспокойство, испытываемое церковью в остальной Европе, показано этим отрывком из письма Стиганда, тогдашнего архиепископа Кентерберийского, тогдашнему королю Лейнстера в 1065 году (незадолго до захвата Англии Генрихом Великим):

«…нам сообщили о некоторых вещах, которые нас не устраивают: а именно, что в вашем королевстве каждый мужчина оставляет свою законную жену по собственной воле, без повода для канонической причины; и с дерзостью, которая должна быть наказана, берёт себе какую-нибудь другую жену, которая может быть его родственницей или из родственников жены, которую он оставил, или которую другой оставил в подобном злодеянии, согласно закону о браке, который скорее является законом блуда …Епископы рукоположены одним епископом, в городах и поселках рукоположено несколько епископов; младенцев крестят крещением без миропомазания; священный сан даётся епископами за деньги…Все эти практики и многие другие, подобные им, противоречат авторитету Евангелий и Апостолов, противоречат запретам святых канонов, противоречат учению всех православных Отцов, которые были до нас, что хорошо известно всем, кто хоть немного знаком с богословием».

Итак, Стиганд выделил три дефектные области:

• (а) местные законы о браке,
• (б) литургические и административные нарушения, касающиеся крещения и епископской хиротонии, и — тесно связанные с последним –
• (в) симония. «Священный сан даётся епископами за деньги», — жалуется Стиганд.

Комментарии о брачных обычаях коренных народов, очевидно, отражают огромную пропасть, существовавшую между каноническим правом Римской церкви и местным правом. Около одиннадцатого века Латинская церковь утвердилась в качестве центрального органа в западном обществе по вопросам брака. Было разработано и собрано каноническое законодательство в этой области. Это всё чаще признавалось в качестве нормативного и юридически обязательного во всей Западной Европе. Наложницы и разводы были запрещены, и было введено новаторское законодательство о кровном родстве и близости.

Неудивительно, что латинские реформаторы сочли нежелательной ситуацию, сложившуюся в Ирландии. Гибернийское общество всё ещё регулировалось древними законами Брехона. Эти законы разрешали развод и повторный брак по ряду оснований. Женщина может развестись со своим мужем из-за бесплодия, импотенции, принадлежности к церкви (в священном сане или нет), обсуждения брачного ложа, избиения жены, гомосексуальность, отказа от содержания. Мужчина может развестись со своей женой из-за аборта, детоубийства, неверности, бесплодия и плохого обращения. Безумие, хроническая болезнь, неизлечимая, по мнению судьи, рана, уход в монастырь или паломничество за границу — всё это считалось достаточным основанием для развода. Более того, тот факт, что канонические запреты на кровное родство или близость, как правило, игнорировались в Гибернии, могло только усугубить плохой имидж Гибернии в глазах реформаторов. Тем не менее, те практики, которые они осудили как дегенеративные, варварские и коррумпированные, были просто анахронизмом.

Метод епископской хиротонии, практикуемый в Ирландии, противоречил римской системе. Последнее требовало присутствия минимум трёх епископов на епископской хиротонии. Это было яблоком раздора между римской и кельтской церквями с седьмого века. Его жалоба на то, что «несколько епископов рукоположены в городах и посёлках», связана с тем фактом, что кельтские епископы не были приписаны к конкретным территориальным епархиям. Другими словами, не хватало епархиального епископата римского образца. Однако это была адаптация к тому факту, что политические границы в Гибернии были, мягко говоря, зыбкими. Епархия, которая имела смысл, скажем, в 1100 году, поскольку она следовала политическим границам того времени, могла утратить смысл, например, через пять лет.

Подобные письма были отправлены последующими архиепископами Кентерберийским и Йоркским в течение следующих двухсот лет. Однако за это время были внесены некоторые изменения. Земли Улайда и У’Ниллов были переданы Регатской церкви и под контроль архиепископа Эорка, хотя архиепископ Армы по-прежнему всегда был кардиналом, и это стало третьим по величине положением в церкви после Эорка и Кэрлуэла. На временно оккупированных англичанами землях на юге были созданы епархии. Эти епархии остались даже после того, как англо-германские лорды уступили власть Верховному королю, поскольку их земли были относительно стабильными.

Когда Иннокентий установил папство в Кентербери, беспорядок, в который превратилась церковь в Гибернии, беспокоил его из-за трёх разных систем, действующих на одном острове, однако у него были более насущные проблемы, поэтому ситуация продолжалась. Реорганизацию привело избрание папой Виктора IV, который был архиепископом Армы.

К тому моменту древние законы Брехона были вытеснены немецким влиянием, и Гибернийская церковь стала более доктринально согласованной с остальной Европой. Виктор созвал большой Синод, который должен был состояться в Арме в 1230 году, на котором организация церкви в Гибернии должна была быть реорганизована.

Этот Синод длился более пяти лет. Однако в конце концов, по общему согласию, управление Гибернийской церковью было приведено в соответствие с управлением Регедской. Виктор предпочёл, чтобы организация принадлежала Церкви в Англии (и в других странах Европы), но понял, что у гибернианцев будет достаточно проблем с сохранением даже более свободной регатской структуры, не говоря уже о структуре остальной Церкви. Было бы четыре основных провинции выборщиков (Арма, Коб, Лимерик и Дублин) с двенадцатью епископами и архиепископом. Архиепископ Армы должен был стать старшим архиепископом Гибернии наравне с архиепископами Йоркским и Вестминстерским. Все священники в Гибернии обязаны своей Церковной верностью Арме, независимо от их светской верности (это было не такой проблемой теперь, когда Гиберния была разделена между Регедом на Севере и Высоким Королевством).

Арма и её внутренние районы не стали частью Регеда или Высокого Королевства, но церковными землями. Неудивительно, что ни Регед, ни Высшее Королевство не были слишком обрадованы этим, но они приняли это с относительной благосклонностью.

Эта новая структура сохранилась до наших дней с незначительными изменениями в связи с изменением политических обстоятельств.

ПРИМЕЧАНИЕ: Письмо Стиганда — это письмо, написанное в реальной истории Ланфранком, архиепископом Кентерберийским в 1074 году.

Синод в Арме

Синод Армы и реорганизация церкви в Гибернии также согласовали некоторую реорганизацию церкви как в Англии, так и в Регеде.

Англия была реорганизована в три архиепархии

• Вестминстер, который теперь был официально признан основной архиепархией Англии, поскольку Кентербери был резиденцией Папы Римского.
• Уэльс с властью над графствами Винчестер и Эксетер
• Сент-Дэвидс с властью над графствами Абертаве и Тамворт, а также Гвинедд

Регед также был реорганизован в три архиепархии

• Эорк, который был основной архиепархией (Дейра и Бернисия)
• Керлеул с властью над Старым Регедом и теми областями, вплоть до Абайнн-Клуайд и Уисге, которые не входят в Эорк
• Ригмонайд (ОТЛ Сент-Эндрюс) к северу от Абайнн-Клуайд и Уисаж Для включения Альбы.

Такая организация сохранилась до наших дней в Англии и Гвинедде. В 17 веке в Регеде произошла дальнейшая реорганизация.

Гвинедд

С тех пор как римляне покинули остров, Гвинедд вёл шаткое существование. В той или иной степень он сохранял независимость. К 1200 году это была небольшая, но относительно процветающая страна, пережившая оккупацию Моны и нескольких прибрежных районов норвежцами, набеги гиберно-норвежцев, окончательно прекратившиеся с оккупацией Южной Гибернии англичанами и которые не возобновлялись после того, как эти части Ирландии вернулись под контроль Высокого Королевства, а также оккупацию и интеграцию Южного Уэльса в Англию.

Гвинед выжил, потому что всегда поддерживал союз с Регедом против гибернианских рейдеров, а также потому, что он всегда платил любую дань, которую требовали англичане. Главным городом Гвиннеда был Каэрлион (РИ Честер), который был захвачен Родри Мауром в девятом веке и удерживался с тех пор. Однако столицей и главной королевской резиденцией был Каэрсегейнт (РИ Карнарфон) на западе страны. Всегда был какой-то спор о престолонаследии, поскольку Гвинедд поддерживал выборное правление, хотя новый король всегда выбирался из близких родственников предыдущего монарха.

К 1205 году Лливелин ап Йорверт был единоличным правителем Гвиннеда, и он заключил договор с недавно коронованным королём Англии Эдуардом III. Отношения Ливелина с Эдуардом оставались хорошими в течение следующих десяти лет. Он женился на внебрачной дочери Эдуарда Иоанне в 1207 году. Лливелин был полон решимости обеспечить соблюдение прав законных сыновей в валлийском законе о престолонаследии, чтобы привести Гвинед в соответствие с другими христианскими странами Европы. Однако, продвигая своего младшего сына Дэффида, он столкнулся со значительной поддержкой своего старшего сына Грифидда со стороны традиционалистов в Гвиннеде, а также имел дело с его актами восстания. Но если бы он держал его в плену, поддержка Граффита не могла бы превратиться во что-то более опасное. Хотя Дэффид потерял одного из своих самых важных сторонников, когда его мать умерла в 1241 году, он сохранил поддержку Эднифеда Фикана, сенешаля Гвиннеда и обладателя большого политического влияния. После того, как Ливелин перенес паралитический инсульт в 1241 году, Дэффидд стал играть все большую роль в правительстве. Дэффид правил Гвинедом после смерти своего отца в 1244 году.

У Дэффида ап Лливелина было мирное правление главным образом потому, что его старший брат Грифид умер в 1245 году, пытаясь убедить англичан вторгнуться и посадить его на трон своего отца. Роберт не проявил к этому интереса, поскольку у него было достаточно забот, связанных с его братьями и монгольским вторжением в Европу. Действительно, широко распространено мнение, что Роберт убил Гриффита, поскольку он считал, что у Гриффита были планы на Абертау, в то время как у Дэффида таких намерений не было.

Дэффид полностью реформировал способ правления Гвинедом, что впоследствии стало известно как Реформация Даффида. Дафидд выбрал регатский образ правления в качестве своей модели, учредил сенет и провёл великое собрание, на котором было урегулировано большинство земельных споров между знатью Гвиннеда. Хотя между дворянами были некоторые пограничные споры, они больше не угрожали безопасности королевства, и Гвинедд начал процветать благодаря торговле с Регедом, Англией и Гибернией. При Дэффидде также были построены дороги по английскому образцу по всему Гвинедду, связывающие все основные населенные пункты, такие как Каэрлион, Керсегейнт, Кроссосволт (РИ Освестри) и Аберистуит. В 1281 году ему наследовал его сын Лливелин.

Альба — 1291 год

Альба прожила сорок мирных лет под властью Энрига мак Уиллема, и в 1250 году его сменил его сын Аласдэр мак Энриг. Аласдеру было под сорок, когда он взошел на трон. Он столкнулся с непростыми обстоятельствами. Оркни и Шетландские острова стали частью Регеда, и его королевство было связано с Регедом его дорожной системой (такой, какой она была). В конце концов, это был единственный путь на юг.

В результате Альба оказалась под угрозой раскола на две части. Южная часть его владений стала регатской по культуре и мировоззрению, в то время как север всё ещё был гэльским. Аласдеру приходилось постоянно балансировать между желаниями двух частей Альбы. Юг хотел ещё более тесных связей с Регедом, в то время как север, хотя и не был против Регеда, хотел держаться от него на расстоянии, не желая быть поглощенным своим более могущественным южным соседом.

Алба отреагировала так, как реагируют многие малые страны в подобных обстоятельствах (и действительно, как поступил бы Регед в 17 и 18 веках, столкнувшись с более мощной экономикой Англии), она дистанцировалась и при каждом удобном случае заявляла о своей независимости от своего более могущественного южного соседа.

К большому раздражению альбанской гэльской знати, Регед просто отнёсся к этому безразлично. У него не было намерения вторгаться и оккупировать Альбу, когда было очевидно, что Алба присоединится к Регеду в какой-то момент в не слишком отдаленном будущем. Чем больше Альба «пинала», тем меньше внимания уделял Регед. Даже когда в 1256 году Аласдэр сделал гэльский официальным языком, запретил использовать регатский и начал облагать регатских торговцев налогом больше, чем альбанских, Константин просто повысил тарифы на альбанские товары, поступающие на юг. Однако это сильно повлияло на экономику Альбы, и некоторые из пограничных лордов начали совершать набеги через границу.

Эти набеги того, что стало известно как Circhiaid, не вызвали никакой реакции со стороны Константина, но спровоцировали несколько ответных набегов со стороны местной регатской знати. Поскольку набеги никогда не были чем-то большим, чем досадные набеги, ситуация сохранялась до конца правления Аласдера и его сына Аласдера мак Аласдера (Александра II), когда он вступил на престол в 1283 году. Однако они иссякли и практически прекратились к 1290 году.

Однако экономика Альбы продолжала сокращаться, поэтому конечным результатом стало то, что Аласдэр становился всё более националистическим, что ему приходилось делать, чтобы поддерживать какое-либо подобие власти в гэльских частях Альбы, но это все больше отталкивало более процветающий юг, который зависел от перемещения товаров в Регед и из него.

Вполне вероятно, что между Альбой и Регедом произошла бы война, если бы Константин не был все больше озабочен поддержанием мира между двумя своими внуками. Смерть Константина в 1291 году и начало гражданской войны в Регеде побудили Аласдера пойти на расчетливую авантюру. К сожалению, это имело неприятные последствия впечатляющим образом!

Падение Сунского Китая

Династия Сун оказалась почти неразрешимой проблемой для Хулагу. Хотя их военачальники, как правило, были некомпетентны, их младшие офицеры и солдаты были храбры и удачливы, и им удалось превратить то, что становилось катастрофическими поражениями, в боевое отступление. Такая ситуация сохранялась на протяжении всего правления Хулагу. Он обратился к своему брату Хубилаю за дополнительными войсками, однако Хубилай, хотя и был готов, так и не смог предоставить их много из-за усиления военных действий с Золотой Ордой, которой на Кавказе правили потомки Бату-хана.

В 1272 году Хулагу снова попытался завоевать Южную Сун. Он получил временный плацдарм на южных берегах Янцзы. Затем он начал подготовку к захвату Эчжоу, но на бывших землях Цзинь вспыхнуло восстание, вынудившее Хулагу с основной частью своих сил отступить на север. В отсутствие Хулагу канцлер Цзя Сидао приказал войскам Сун предпринять своевременное наступление, и им удалось отбросить монгольские силы на северные берега Янцзы. Были небольшие пограничные стычки до 1275 года, когда Хулагу выиграл важную битву в Сычуани.

С 1278 по 1283 год Хулагу блокировал реку Янцзы своим флотом и осадил Сянъян, последнее препятствие на его пути к вторжению в богатый бассейн реки Янцзы. В 1285 году войско Сун численностью 130 000 человек под командованием канцлера Цзя Сидао было разбито недавно назначенным Хулагу главнокомандующим генералом Баяном. К 1286 году большая часть территории Сун была захвачена монгольскими войсками во главе с Баяном.

Однако в битве при Ямене в дельте Жемчужной реки в 1289 году монгольская армия во главе с генералом Чжан Хунфаном, наконец, неожиданно потерпела поражение от армии Сун. Император Сун, 22-летний император Гун, попытался использовать полученное таким образом преимущество. Однако монголы перегруппировались под командованием отозванного командира Баяна и одержали решающую победу при Цзиннинге. Сопротивление Сун рухнуло, и Баян, наконец, смог занять всю территорию Сун. Гун покончил с собой вместе с премьер-министром Лу Сюфу и 800 членами королевского клана.

По приказу Хулагу, выполненному его командиром Баяном, остальные члены бывшей императорской семьи Сун не пострадали. Младший брат императора Гуна, Хуайцзун (который был заключен в тюрьму), получил титул «герцог Ин», но в конце концов был сослан в Тибет, где принял монашество. Бывший император в конечном итоге был вынужден совершить самоубийство по приказу следующего хана из страха, что он устроит переворот, чтобы восстановить свое правление. Другие члены Императорской семьи Сун продолжали жить при династии Момгол, такие как Чжао Мэнфу и Чжао Юн.

Источник

https://www.alternatehistory.com/forum/threads/northumbria-more-successful.308850/page-11