Что бы произошло, проиграй Рим битву народов при Магнезии
Антиох III Великий, последний яркий представитель династии Селевкидов, был трусоват, непоследователен, крайне честолюбив и подвержен влиянию своего окружения. Именно поэтому он с треском проиграл войну Риму и решающую битву этой войны — при Магнезии. Это случилось в декабре 190 года до нашей эры. Через полтора года был заключен Апамейский мир, согласно которому Антиох терял практически все владения в Малой Азии и должен был выплатить Риму огромную контрибуцию. С этого момента началось падение Селевкидов как династии и как одной из крупнейших держав античности. Напротив, Рим после победы над Антиохом еще больше утвердился в роли самого сильного игрока в Средиземноморье, по сути, у него больше не осталось достойных соперников. Впоследствии римляне прибрали к рукам и Грецию, и Малую Азию, и Сирию.
Но могло ли случиться по-другому? Имел ли Антиох шанс остановить римские легионы под Магнезией? Имел и не один. И тогда колесо истории закрутилось бы в другом направлении. Давайте поговорим об этом подробнее.
Антиохова война 192-190 гг. до н.э. В решающих боях римляне неизменно брали верх.
Содержание:
Мог ли Антиох победить?
Перед битвой при Магнезией прославленный Публий Корнелий Сципион Африканский, победитель Ганнибала, в ответ на то, что Антиох вернул ему сына, советовал сирийскому царю ни в коем случае не вступать в бой, пока он, Сципион, не выздоровеет и не даст об этом знать. Как говорится, услуга за услугу. Антиох ждал, отступал под натиском римлян все дальше на восток. В последний раз он окружил лагерь земляным валом и рвом и за этими укреплениями разместил войско. Скорее всего, эта тактика выжидания принесла бы плоды. Римский консул Луций Корнелий Сципион, брат Публия, торопился закончить войну до конца года, поскольку в новом году консульскую должность пришлось бы уступить другому человеку. Потому-то его войска наступали в бешеном темпе и буквально рвались в битву. И в конце концов ему бы пришлось брать штурмом укрепления Антиоха, а это в любом случае значительные потери и неясный исход битвы. Однако Антиох совершил первую ошибку — вывел войска из лагеря и построил напротив римлян. И проиграл.
Однако, обладая двукратным численным перевесом (70 тысяч воинов против 30 тысяч) Антиох мог выиграть и в открытом бою, но допустил вторую ошибку. Как отмечает римский историк Аппиан, сирийский царь вознамерился одержать победу ударами тяжелой конницы, которой обильно насытил фланги, в то время как едва ли не главные свои силы — македонскую фалангу и боевых слонов разместил так, что они не сыграли под Магнезией никакой положительной роли. Скорее, наоборот — помешали друг другу. Антиох разбил 16-тысячную фалангу на 10 частей, между частями поставил слонов, и вся эта диковинная конструкция оказалась в узком, зажатом холмами пространстве. Фаланга не могла маневрировать, а если бы даже и захотела, слоны бы ей помешали. Тут надо было выбирать что-то одно. Вернее использовать по отдельности. И фалангу, и слонов нужно было ставить порознь друг от друга и делать ударными частями — они могли бы выполнить эту роль. Вы представляете отряд из 40 хорошо обученных, прекрасно защищенных боевых слонов? Даже опытным римлянам, научившимся противодействовать элефантам при Заме, где был разбит Ганнибал, было бы очень и очень непросто остановить такую всесокрушающую громаду. А что представляет собой фаланга в том случае, когда ей ничего не мешает, показал еще Александр Македонский при Гавгамелах.
Фаланга Антиоха Великого идет в атаку при Магнезии
Но Антиох этих тактических вещей не просек, а подсказать ему было некому. Уж не знаю, чем перед битвой при Магнезии занимался Ганнибал, находившийся в это время при дворе Антиоха. Он бы точно мог дать мудрый совет. Особенно — после поражения при Заме (он ведь наверняка сделал работу над ошибками). Но, наверное, опять Антиоху помешали его тщеславие и честолюбие. Как же так — допустить чужеземца до руководства собственным войском и сделать так, чтобы лавры достались Ганнибалу. Этот вариант, конечно, не для Антиоха. Поэтому под Магнезией произошло то, что произошло — лебединая песнь Селевкидов.
Нет, на самом деле очень интересный вопрос — где был в декабре 190-го Ганнибал? Почему его не видели под Магнезией?
И вдруг Антиох побеждает…
Но давайте представим, что Антиох одерживает победу в решающем сражении, благо возможности такие были. Что происходит дальше? О, это интересный поворот. Рим в этом случае рисковал потерять все, что приобрел за предыдущие два года войны с сирийским царем.
В первую очередь от союза с Римом наверняка отказался бы македонский царь Филипп V, который немало помог римлянам в войне с этолийцами, а затем фактически своими руками, точнее, сариссами своих фалангитов провел консульское войско по Македонии и Фракии, после чего оно переправилось в Азию. После поражения Сципиона при Магнезии настроение у Филиппа меняется радикально. Он вспоминает, как римляне не позволили овладеть его войскам почти захваченной Ламией (жестокое оскорбление, которое македонский царь не простил до конца своих дней), вспоминает, конечно, и свою собственную войну с Римом, закончившуюся катастрофой при Киноскефалах. И поэтому, когда остатки римского войска пытаются вернуться в Европу из Малой Азии, их уже во Фракии поджидают фаланги Филиппа. Дело, конечно, заканчивается очередным разгромом потрепанных и растерявших боевой дух римлян.
Битва при Магнезии. Рисунок на одном их храмов Пергама.
Но в Эгейском море по-прежнему господствует римский флот Луция Эмилия Регилла, летом 190 года разгромившего эскадру Антиоха у мыса Мионнес. Однако после поражения под Магнезией римлян покидают родосские союзники (их корабли составляли четверть всего флота Регилла). Из Финикии подходит новая эскадра и соединяется в флотом Антиоха, стоящим в Эфесе. Скорее всего, будет новый морской бой и преимущество теперь не на стороне римлян.
Интересна ситуация в Греции. Этолийский союз, несмотря на несколько десятков заложников, находящихся в Риме, попытается возобновить войну и соединится со своими вчерашними врагами — македонянами. Скромные римские гарнизоны, оставшиеся в Элладе, друг за другом уничтожены. На стороне этолийцев и македонян выступают беотийцы, эпироты и другие. Верность Риму сохраняет пожалуй, только Ахейский союз. Однако его самый боеспособный отряд — железная тысяча во главе со стратегом Диофаном — уничтожена при Магнезии. И ахейцы ничего не могут противопоставить армии Филиппа V, появившейся на Пелопоннесе. В общем, в течение 189 года, Греция полностью под контролем Филиппа и его этолийских союзников. Антиох же тем временем подступает к Пергаму, едва ли не единственному государству в Азии, оставшемуся верным римлянам, и после осады берет его штурмом. Царь Эвмен II, отчаянный малый, гибнет на городской стене.
В конце концов римляне непременно показали бы зубы.
Что дальше?
Красивый сценарий, не правда ли? Однако было бы ошибкой считать, что Рим на все это безобразие будет смотреть равнодушно. По большом счету для римлян ничего катастрофического не произошло. Во время войны с Ганнибалом случались моменты и потяжелее и пострашнее. В 189-м в Риме набирается парочка новых армий, стягиваются дополнительные силы из Цизальпийской Галлии и, может, даже из Испании. Собирается около 80 тысяч человек, консулом назначается, конечно, Публий Корнелий Сципион Африканский (он не участвовал в битве при Магнезии, а поэтому жив, полон сил и желания отыграться). Ранней осенью римская армия высаживается в Эпире и движется в Фессалию (по наиболее удобной дороге). Здесь, в Фессалии, примерно в ноябре 189 года, происходит новая грандиозная битва. И если Филиппу V к этому моменту удастся собрать под свои знамена как можно больше греков (ресурсы самой Македонии, конечно, не сопоставимы с ресурсами Рима), и если к Филиппу присоединиться хотя бы с небольшим 20-тысячным корпусом Антиох (а лучше Ганнибал), то римляне, вероятнее всего, потерпят новое поражение. И война вступит в новую фазу.
Однако, скорее всего, будет все иначе. Греки снова рассорятся, увидев в Филиппе очередную угрозу. Антиох на помощь не придет — то ли потому, что поругается с Филиппом, то ли потому что посчитает достаточным для себя обладание Азией и частью Фракии. И римляне одержат очередную победу. После чего вначале добьют Филиппа, а затем снова появятся в Малой Азии, чтобы поквитаться за Магнезию с «величайшим» из Селевкидов. И через полторы сотни лет обо всем этом с восторгом напишет Тит Ливий.
Автор — Алексей Денисенков
