Бутерброд
…потому что мы падаем! А парашют всего ОДИН! А нас, считая меня, Адольфа и этих двух ЭсЭсовок – четверо. Девки понятно голосят в две луженные глотки в оба уха Фюрера, а он только морщится и слюни ихние с себя платочком так аккуратненько смахивает. Я героически ворочаю штурвалом и ору в рацию вызывая Башню в Брыкенбурге.
Тут Адольф мне на плече руку кладет и тихо так спрашивает ” Когда упадем дружище?”
Я на приборы показываю и говорю ” Давно уже упали мой фюрер”.
Смотрю в зеркало обзора кабины а он так задумчиво губами пожевал и что то шепнул левой бесовке на ушко. Та в кресле по стойке “смирно” вытянулась, руку вскинула, проорала “Халь Гитлер”, потом заржала как лошадь и своим копытами мне в спину со всего маха “Бац!”. У меня аж в глазах потемнело от боли. Ну думаю и родит наш Фатерлянд таких коров, но зубы сцепил и штурвал крепче ухватил. Потом слышу звенит так переливчато. В кабине то кроме свиста воздуха ничего. Мотор то сразу обрубило как в туман влетели.
В общем через минут пятнадцать одна из ЭсЭсовок на место рядом со мной перебирается, плечем зеркало сбивает, радостно сует мне стакан шнапса в глаз и бутерброд с салом. Я назад вопросительно, мол “Как на это Сам поглядит”. Она ржет и бутербродом мне в лоб пытается попасть.
Принял я с горя 200 грамм сразу, прикусил край бутерброда, сижу сало грызу, думаю. Правда парочка за спиной веселится и мешает до чего то путнего додуматься. Припомнилась родная часть, парни наши, дом, маманя, сестрички. Если пропадем тут всей компанией, сгноят их ведь ироды как родственников врага нации способствовавшего гибели Фюрера.
И ведь правильно говорят, что уставы кровью писаны. Ну спрашивается за каким чертом меня понесло не вовремя двигатель проверять. А тут эти .. им прокатиться захотелось и заодно удрать от охранного батальона который за Фюрером приволокся аж из Берлина. Застроили меня и ” Приказы не обсуждаются”, влетели в этот туман. Вроде лето, как раз самый длинный день. должен был начинаться. А тут такая непогода.
Парочка перестала возиться и минут пять спустя Адольф, согнав белобрысую бестию забирается на кресло второго пилота. Довольный как кот . Это же надо какое самообладание. Мы уже час как падаем, а ему хоть бы хны.
Тыкает пальцем в высотомер и так ехидно спрашивает ” На какой глубине проходит наш полет, Гауптман?”
“Никак нет Мой Фюрер! Мое звание лейтенант! Глубина полета сто девятнадцать километров”
“Еще никто не летал на таких глубинах и это стоит отметить в вашем послужном списке.” и повернувшись к правой белобрысине снимает с ее груди пятого размера серебряный крестик “За Отвагу при исполнении Долга перед Фатерляндом. Та обиженно хлопает глазищами. А он ей бурчит типа ” Я тебе еще навешаю, бутылку давай и стакан”
В общем выпили мы по стаканчику и разговорились. Проникновенный мужик оказался Адольф. Одно дело слушать его с трибуны и умом трогаться, а когда он сам тебе похлопывая по плечу говорит о тайно-сплетениях политики, сильных мира сего, это воодушевляет по настоящему.
И тут я ему вопрос так по теме задаю “Через сколько времени наши доблестные войска дойдут до Москвы Мой Фюрер?”
А тот скривился так как будто протухшую рыбу понюхал и говорит “Не будет там наших войск, передумал я и приказ отдал о отмене Плана. Вчера. ”
Моя челюсть понятно летит к груди “Перестали нам угрожать?”
Он так на меня поглядел странно, потом вытянул бутылку, налил полный стакан шнапса и резко выдохнув выпил одним глотком.
Где то я такой глоток видел… Совсем недавно. В Бресте! Мы тогда праздновали победу над Поляками и после совместного с русским парада немного выпили на радостях. А вот где Адольф научился так пить? Спрашивать как то не по чину. Вдруг рассвирепеет и прикажет прыгать? Буду свистеть рядышком с самолетом до скончания веков. Ну его. Помолчу.
Заговорил он сам. Долго говорил, уверенно, у меня аж волосы под шлемом дыбом становились. И не знаю — верить Фюреру нации или делать вид что верю в то что от моего Дрездена только пепел останется и про то как мы с русскими будем самозабвенно убивать друг друга долгие четыре года.
Сижу , слушаю, руки не знаю куда девать. Потыкал в кнопку запуска двигателя, а он возьми и заведись. Я с испугу сразу заглушил и выглянул в иллюминаторы по сторонам. А там … Солнце сквозь туман начало пробиваться и чувствую начинает нас в правый крен валить. Дальше все как учили. Запуск, прогрев двигателя, легкий толчок штурвала и вывод из пике, благо наш самолетик как птичка легкий и надежный.
А внизу уже совсем расцвело, зеленые поля, солнышко греет, по дорогам машины потоками куда то за горизонт несутся. Адольф мне по плечу стучит и машет в право. Глянул я туда, а там ВПП рядом с огромным белым зданием. Не бетонка понятно, но сесть можно.
Притерся к земле, аккуратно приземлил птичку и покатил на малом к здангию. А из него толпа прет и руками машет и чувствую в салоне как то по другому стало. Глянул на белокурых бестий , а те в окна машут ручками и лопочут.. по русски. Все, думаю попался. Это же ЭнКаВэДе. Сейчас повяжут и в камеру. Я незаметно руку к газу потянул и тут на ладонь рука Адольфа ложиться и крепко так – “Сиди мол и не рыпайся”.
Поближе к встречающим подкатили, глушу двигатель, тот чихнул пару раз и затих. И тут эта компания начала выбираться наружу. Вывалились, бутылку потянули за собой. Гомонят, чокаются. От края поля народ торопится в нашу сторону. А моя троица еле стоит на ногах и тут к ним один из тех что нас встречали подбегает и во весь голос что то орет. По русски. Сильно так, видно что матом ругается. А Адольф ему что то спокойно отвечает, подходит и с размаху в щеку того чмок и падает на руки своих бестий.
Уже через месяц до меня дошло, что войны то нет. Даже не начиналась. И тех жертв о которых говорил Адольф не было. Да и не Адольф это был, а Сергей Еленин. Просто похож как две капли воды на того Адольфа. И австрийский акцент понятно, плюс повело его на этой теме. В смысле с Гитлером местами поменяться. Его как раз вчера выпустили из под ареста.
За что арест? А что, лаборанта укравшего машину времени и споившего двух сотрудников за такое нужно по головке гладить? Вот и посадили для острастки – нашли виноватого. Руководство Института кстати до сих пор не может понять в каком из миров сейчас живет. Изменения как лавина сыпятся и они с ума сходят. А мне плевать. Тут нет Энкавэде и Гестапо. Тут можно не думать о том, за что тебя сунут в концлагерь. И та правая белокурая бестия, которая бутербродом меня кормила в самолете, очень даже ничего.
