Большевистские военные преступления и преступления против человечности во Львове в 1941 году
Утром 30.06 1941 Украинская-Польское город Львов был оккупирован 1-й Горной Дивизией немецкой 49 армии. Сопротивления практически не было, потому что совицькi части уже покинули территорию. Отделение разведки частей 49 Армии доносили в первых отчетах: "Согласно подсчетам майора Хайнца, командира батальона 800-го полка, тысячи зверски убитых людей были найдены в тюрмax Львова. 1-й и 4-й Горной дивизии предписывается найти журналистов и фотографов для репортажа об этих зверствах. Старший военный судья частей и офицер связи Иностранного Отделение при Верховной Команде 17 Армии были командированы во Львов для проведения детального расследования. "
Немецкое расследование тогда не началось с Бюро, число жертв было так велико, что три военных судьи начали собственное расследование, не дожидайтесь инструкции из Берлина: судья Ганс Томфорде, 603 гарнизонного штаба, судья Эрик Вилке, частей 49 армии и судья Вилгелм Меллер из Высокой Команды 17 армии.
Показания немецких свидетелей
Буквально через несколько часов после того, как немецкие части оккупировали Львов, 603 гарнизонный штаб уже прибыл в город и начал расследование происшествий, яки предшествовали вступление немецких частей в город. После того, как стало известно о массовых убийствах, судья Томфорде пригласил своего медицинского офицера др. Георга Зелтцера сопровождать его к бывшей тюрьмы ОГПУ, тюрьмы "Бригидкы" и бывшей военной тюрьмы известной как "Замарстинов". Он допросив несколько свидетелей и подготовил предварительный отчет в тот же день.
Вилке, старший судья частей 49 Армии, представил отчет 01.07/1941: "Исследование тел были найдены в тюрьме ОГПУ показало, что жертвы перед убийством подвергались пыткам …. Большинство жертв составляют украинском, остальные — поляки. Свидетели доложили также, что два раненых немецких пилота были переданы в тюрьму ОГПУ. пилотской пояс и шлем были найдены внутри тюрьмы. В … одном из массовых захоронений также был найден шлем пилота Люфтваффе. Вследствие этого надо понимать, что немецкие пилоты находятся среди тел которые невозможно идентификуваты. " Судья Вилке находился во Львове к 6.07.1941 и опросил под присягой многочисленных свидетелей, среди которых старший медицинский офицер др. Рихард Еккл, ветеринар др. Йозеф Брахетка и некомисований офицер Курт Диттрих.
Следующие свидетели, между которыми украинские и польские заключенные, пережившие уничтожение в тюрьме, были опрошены судьей Меллером по специальному заданию Высокой Команды 17 армии. 6.07.1941 Мьолер запротоколював показания д-ра Зелтцера, сопровождавший Томпфорде в тюрьмы 30.06.1941:
"Тюрьма" Бригидки "… еще горела. Там я встретил молодого украинского, примерно 24 лет …. Он утверждал, что за сутки до того, перед моментом, когда он должен был быть казненным, ему удалось сбежать из камеры номер 3, левого крыла. Он провел меня через подвал, первый и второй этажи тюрьмы. Люди, которые непрерывно пробовали прорваться через главный вход плакали и рыдали с просьбой помочь найти их них родных, с которыми они еще общались два дня назад с помощью перекличка с улицы. Мы нашли в первых четырех подвалах большое количество трупов, верхний слой еще свежих, но нижние уже начали разлагаться. В четвертом подвале тела были присыпанные тонким слоем песка. На первом дворик мы нашли несколько носилок с пятнами крови. На одних носилках лежал труп мужчины, который был убит выстрелом в заднюю сторону головы …
Я приказал сразу очистить подвалы и в последующие три дня 423 трупа были вынесены на дворик для идентификации. Среди трупов были мальчики в возрасте 10, 12 и 14 лет, молодые женщины 18 20 и 22 лет, старики и старухи. Оттуда я поехал в бывшей тюрьмы ОГПУ …. Мы выломали двери, ведущей в нижней тюрьмы и сразу увидели 4 трупа у начала лестницы, среди них молодая женщина в возрасте около 20 лет, которая видимо была застрелен в последний момент; в первой большой комнате трупы громоздились примерно до половины высоты комнаты … На дворик было две кучи свежей земли, из которых торчали части мертвых тел. Сбор трупов там было тоже начато сразу и трупы были вынесены на главный дворик … На втором дворик тюрьмы ОГПУ я нашел в одной из ям шлем Люфтваффе и пояс от парашюта …
В военной тюрьме в северной части города … вонь от разложения был настолько силен и было столько крови под грудами тел, что мы были вынуждены надевать польские противогазы, чтобы зайти в подвал и провести расследование. Молодые женщины, мужчины, старухи громоздились слой за слоем от пола до потолка …. Третий и четвертый подвал были наполнены где-то на три четверти. Более 460 трупов было вынесено из тех подвалов. Многие трупов носили следы сильных мучений, были с искалеченными руками и ногами, со следами избиения. Сбор остальных трупов было остановлено по приказу штаба: вследствие жары разложения трупов шло быстро, что не было никакой возможности опознаты практически голые трупы.
В военном госпитале были найдены трупы трех пилотов Люфтваффе. Судья Меллер приказал провести медико-юридическая экспертиза для определения причин смерти. Патологоанатом 17 армии, др. Херберт Зигмунд занялся выполнением. Трупы остальных четырех немецких авиаторов были найдены в тюрьме ОГПУ и также подвержены судебно-медицинской экспертизе. 3.07.1941 судья Меллер запротоколював отчет др. Зигмунда, который показал, что первые три вийскових были застрелен прямо в госпитальной койке: "Тело, лежит с левой стороны кровати у окна, мало поверхностное ранение с правой стороны груди, размером с ладонь моей руки . ранениями уже несколько дней и оно было недавно перебинтовано. Кроме того еще одно огнестрельное ранение, нанесенное пулей калибра 6.5 мм в череп, чуть выше левого уха; исходное ранения примерно один сантиметр диаметра в правом виске, существенно повреждена … Тело на среднем кровати имеет сломанную челюсть которая является профессионально забинтована … исследование показало еще одно свежее огнестрельное ранение с левой стороны грудной клетки, четыре миллиметра судьбы от соска, в области сердца. Тело на третьем кровати у стены имеет большое ранения с внутренней стороны низа ноги .. . свежий огнестрельное ранение такого же калибра, как и те, что были найдены на других труппах, был нанесен в правую сторону живота жертвы, примерно шесть сантиметров под диафрагмой.
Исследование тел четырех других пилотов показало, что они не были ранены. Трое были убиты выстрелами в голову, четвертый не имел ранение головы, но тело было в таком разложенном состоянии, что аутопсия была невозможна ".
Офицером ответственным за сбор тысяч тел из тюрем и за организацию похорон был лейтенант Валтер Леммер. В отчете запротоколированы судьей Меллером 7.07.1942 он показал:
"Вечером (1.07.1941) я поехал в тюрьму Бригидки и увидел, что большое количество трупов уже было вынесено из камер и возложена на дворик. Мне показалось, что трупов было примерно 200 … Ночью я организовал похороны еще 50 тел. Тела были увезены на украинском цвинтар и захоронены в братской могиле … на следующий день еще 300 тел были похоронены … Ае еще оставалась страшная количество трупов в подвале, которые лежали слоями до самого потолка.
Пол подвала была залита кровью. Было невозможно аккуратно выносить тела, потому что они были уже очень разложены, не могли заходить в подвал без прибора с кислородом. По приказу коменданта города тела были засыпаны хлорида кальция, а выходы из подвала замурованы кирпичом. Я думаю, что в подвале осталось где-то 1000 трупов, возможно, что были другие подвалы, в которых мы не смогли добраться …
Поздно вечером 2.07.1941 я начал очищение тюрьмы НКВД … Я считаю, что где-то с 150 трупов лежало на дворик … Там были также трупы в подвале, которые были засыпаны песком, я не знаю сколько … вход был замурован по приказу коменданта города. Тела … с дворик были увезены для захоронения на украинском цвинтари.
Я не принимал участия в очистке тюрьмы "Замарстинов", но я слышал, что подвалы … также были набиты трупами … В пятницу, 4.07.1941 я поехал в тюрьму местного суда …. руководитель тюрьмы свидетельствовал о массовом захоронении на дворик, я лично видел там закопанную могилу размером где-то 4 на 6 метров, руководитель также информировал меня о многих трупов остались в подвалах ".
Свидетельство украинских и польских свидетелей
Кроме записи показаний еще многих немецких офицеров и врачей, немецкие судьи также заслушали многих украинских и польских свидетелей. 4.07.1941 Йозеф Пилихиевич, спивпрцивник хирургического отделения львовского госпиталя показал судье Меллером, что 22.06.1941 (начало Второй мировой на территории был СССР А.Г.) два раненых немецких военнослужащих были доставлены в госпиталь.
29.06.1941 оба были застрелен совковые комиссарами Логиновым и Масловым. Глава отделения д-р. Чеслав Садлински показал 4.07.1941, что он лечил трех раненых немецких вийскових с переломами костей, потом он услышал, что все они были убиты комиссарами. Медсестра София Григловна вспомнила, что она принесла чай раненым немцам и два комиссара выгнали ее из комнаты и сказали, что раненые будут расстреляны. Все три свидетеля дали показания под присягой.
5.07.1941 судья Меллер допросил через переводчика украинского учителя Льва Федорук, который пережил масакру:
"17 марта 1941 меня арестовали в школе сотрудниками НКВД … Расстрелы в тюрьме начались через два дня после начала войны … следующей ночи нас повели в камеру для допросов, примерно это было время, или 2:00 ночи. За столом, покрытым красной тканью сидели трое, один из них был в форме старшего лейтенанта, другой был в штатском и я узнал в нем тюремного прокурора, я плохо видел третьего, потому комната была освещена свечами. Hа столе лежал список и каждый из Арестант должен был назвать свое имя. Эти трое решали кого расстреливать; мое имя было записано неправильно, поэтому меня отвели в камеры-одиночки … Только двенадцать человек выжили, восемь мужчин и четыре женщины. "
Другой украинском, что остался жив, Емельян Матла, свидетельствовал судьи Меллер 6.07.1941:
"7 августа я был арестован дома членами НКВД по обвинению в связях с ОУН … на второй день после начала войны я заметил много движения в тюрьме … у пятой или шестой утра дверь моей камеры открылась и Семь НКВДистив зашли внутрь вместе с директором тюрьмы … Кто-то крикнул: "ложися, бляди! "Сразу началась стрельба. Двенадцать из нас были сразу убиты, двое тяжело ранены, в троих не согласовали. Я остался жив потому, что один из убитых упал прямо на меня … НКВДшникы ходили из камеры в камеру и стреляли узников. После того, как выстрелы прекратились, я встал … Вдруг я услышал, что они возвращаются, я поспихов залез снова под мертвого и намазал свое лицо кровью … Они снова зашли в нашу камеру и выстрелили еще три раза. НКВДшникы еще ходили по камерам, когда я услышал: "Быстро во двор, машины готовыми! ". Я остался лежать еще некоторое время, потому что боялся, что они вновь вернутся."
8.07.1941 судья Меллер заслушал украинского учителя Богдана Казанивский, который тоже был арестован за членство в ОУН. С помощью переводчика Казанивский описал свое пребывание в тюрьме "Бригидки":
"Вторник, 24 июня 1941, НКВДисты на некоторое время оставили тюрьму, мы вырвались из камер и попытались скрыться, но дворик был блокирован и мы не смогли выйти. Когда мы стояли на дворик, по нам начали стрелять из пулеметов, много кто был убит и было много раненых, мы были вынуждены вернуться в тюрьму …. НКВДисты вернулись и загнали нас в большой камеры …. последующие дни людей вызывали и мы слышали выстрелы и крики. С 99 осталось в живых 22 меня тоже вызвали, но я не ответил. 28 июня мы слышали много выстрелов … через некоторое время мы узнали, что люди зашли в тюрьму, чтобы избавить нас. НКВД уже покинуло тюрьму. Я считаю, что в Бригидках было около 10.000 заключенных, из которых только от 600 до 800 остались живы ".
7.07.1941 Йозефа Созяда, польский вдова говорила судьи Меллер:
"В понедельник 30 июня 1941 … я пошла в тюрьму НКВД, я слышала, что немцы уже заняли город. Я сразу пошла на дворик, где я увидела много трупов, трое мужчин уже почерневшие, и женщина была полностью обнажена … через окно … я увидела много трупов, были разрезаны на столе … через другое окно я увидела труп девочки, который висел на лампе, девочке на вид было лет восемь, она была голая и висела на полотенце. "
В тот же день польской архитектор Людвиг Писарек показал, что 29 июня 1941 он пошел в тюрьму НКВД искать своего брата, которого арестовали в декабре 1940:
"Россия не уже покинули тюрьму, хотя они еще не эвакуировались из Львова. Я зашел в тюрьму и заглядывал в отдельные камеры, это были ужасные сцены: камеры были набиты трупами, в большой комнате, размером 10 на 5 метров (50 м2 SZ) я видел трупы навалены примерно до полутораметровой вышины ".
Также 7.07.1941 Ирина Лущ, украинская домохозяйка свидетельствовала, что она пошла к той же тюрьмы, искать свою мать, "которая была арестована три месяца назад за религиозные убеждения: как жена священника грикокатолицькои церкви спросила прихожанина, почему тот не ходит в церковь. Когда я зашла в тюрьму я сразу увидела мертвых людей в первой камере. Тела были искалечены … Я видела женщину с отрезанными грудями … В другой женщины был разрезан живот, женщина была беременна … Прежде я уже была у Замарстиновской тюрьмы , но смогла только заглянуть в комнату с улицы, я видела, что комната была наполнена убитыми до потолка ".
После допроса многочисленных других поляков и украинским немецкими судьями, Меллер 16.07.1941 составил отчет, который вместе с ОРИГИНАЛ всех слушаний направил в Бюро по исследованию вийскових преступлений (The Wehrmacht War Crimes Bureau).
Сведения о львовских убийства в зовшнишньому мире
Бюро собрало и оценило информацию из разных источников и использовало часть своих документов о Львове, что приготовить первый труд о войне в России, "Военные преступления советской вооруженных сил" датированной ноябрем 1941 года. Много свидетельств были использованы также в белой книге немецкого министерства иностранных дел под названием "Большевистские военные преступления и преступления против человечности", копию которой получило британское министерство иностранных дел через свое посольство в Швейцарии.
Одна важна не-немецкая организация, принимавшая участие в следствии, была организация Украинского красного креста. 7 июля 1941 она направила просьбу немецкого коменданта города
"Свыше 4000 трупов было найдено в львовских тюрьмах … невозможно описать условия, в которых тела были найдены … Полный страдания и страха за судьбу украинского, находящихся в тюрьмах и концентрационных лагерях в Советском Союзе, Украинский красный крест просит, что целый цивилизованный мир был проинформирован через радио об этих зверствах. Мы особенно призываем швейцарский, шведский и голландский Красные кресты принять меры для защиты жизни тех, которые есть в опасности, потому что возможно их еще можно спасти. "
Информация также достигла мир через польских доверенных лиц и других, например, польского профессора Olgierd Gorka, который подал из Швеции, русские убили около 160 поляков в Бригидках перед тем, как эвакуироваться. Эти и другие рапорты заставили британское бюро иностранных дел направить ноту советскому министру иностранных дел Вячеславу Молотову, который, как и предполагалось, отверг обжалования 12 июля 1941. Но лорд Frank Roberts, британский чиновник внешней службы, был связан с польско-российскими отношениями в течение войны, вспомнил представления Gorka министру иностранных дел польского правительства в изгнании, Эдварду Рачинский. Он ответил, что существует "малые сомнения, что польские и украинские политические заключенные во Львове были ликвидированы, как подозреваемый".
Но только при Нюрберзького трибунала Львов был долго дискутируемых на международном уровне — и тогда внимание было направлено на убийства НКВД, описанные выше, но на широких ликвидациях, проведенных СД и СС. В Нюрнбергском обжаловании сказано: "во Львовском регионе в Львов немцы истребили около 700000 советских людей, включая 70 человек из художественных, научных и технологических кругов". 15 февраля 1946 советский прокурор Смирнов сослался на документ "Чрезвычайная комиссия по преступлениям, совершенных немцами на территории Львовского региона". Согласно этому документу, еще до того, как немцы захватили Львов, отделы гестапо готовили список самых известных представителей интеллигенции, которых планировалось уничтожить. Он оспаривал, что массовые аресты и экзекуции начались немедленно после захвата Львова.
Немецкие документы СД представлены обжалованием на главном процессе и позже на американском процессе генерала СС Otto Ohlendorf (Nuremburg Trial No. 9) показали, что общественное населения и СД участвовало в насилии, напр. СД документ датирован 31 июля 1941 подает, что "население захватило где-то около 1000 евреев и увело их в тюрьму, занятой Wehrmacht." Этот документ далее продолжает:
"Львовские тюрьмы были полны трупов убитых украинским … где-то от 3000 до 4000. Надежная информация также представляет, что где-то 20000 Украинская, 80% которых принадлежит к интеллигенции, были депортированы вглубь России. Подобные вещи наблюдались в соседних городах, например. Добромиле, Самборе и окрестностях … ".
Erwin Schulz, управляющий дивизией СС Einsatzgruppe C, которая пришла во Львов в начале июля 1941 подает для суда над Ohlendorf, датированной 26 мая 1947: "Я видел тысячи убитых людей и ужасные повреждения тел во Львове. Я чувствовал отвратительный запах трупов, разлагающихся который висел над городом, и видел много плачущих женщин, мужчин и детей, разыскивали своих родных. "Otto Rasch, управляющий SS Einsatzgruppe C, представляет, что это были официальные представители-евреи и гражданские, которые отвечали за убийства политических заключенных, поэтому выдал своим Sonderkommandos приказ от Гитлера, чтобы наказывать виновных и главных подозреваемых.
В свидетельстве для Нюрнбергского защиты, однако, старшие немецкие офицеры, были во Львове вскоре после захвата города, подтвердили документы СД и СС о телах, которые были найдены в тюрьмах и реакцию местного населения, но также свидетельствовали, что немецкая военная власть выдала приказы, чтобы предотвратить насилие против еврейского населения.
Генерал Max Winkler:
"Я помню (сведения) о где 4000 трупов … Как реакция на эти убийства, украинское население сразу начало извлекать евреев из их домов и издеваться над ними на улицах … Временный комендант Львова полковник 49 Army Corps Fingergerst прекратил эти насилия выдав приказы германских войсках и послав специальные патрули на улице. "
Генерал Egbert Picker: "Во дворе тюрьмы я видел ряды трупов, положенные друг к другу, многие из них с невероятными уродствами … Я также видел на малом дворе около 15 трупов, как выглядело, евреев, были убиты в мести местными гражданскими с наружными повязками, и в одном случае они были избиты палкой … Генерал Kubler … сказал мне, что он приказал такие проявления насилия гражданским населением против еврейского населения, немедленно прекратить. "
Генерал Hans Kreppel: "В первые часы после оккупации Львова я лично видел сотни трупов украинском … Я также помню приказ 49 Army Corps, запрещающий украинскому населению преследовать евреев." Подобные показания были представлены как доказательства защитниками на суде полевого маршала von Manstein (1949) в Hamburg.
Послевоенные расследования
В 1954 году американская палата представителей создала Выбранный комитет по коммунистической агрессии под председательством конгрессмена Charles Kersten с Wisconsin. Во время слушания в Мюнхене, Нью-Йорке и Чикаго, сотни свидетелей свидетельствовали о различных темах, включая систематическое убийство политических заключенных НКВД. Доклад комитета подает следующее:
В каждом городе Западной Украины в первые дни войны НКВД и его агенты убили всех политических заключенных, кроме нескольких, которые чудом спаслись. Одна из них, Валентина Нагирняк, которая была связана с театром в Ровно, подает яркое воспоминание о ее побеге. Она находилась в камере с семью другими женщинами … Группа убийц вошла в камеру и начала стрелять из автоматического оружия пока все не попадали. Все кроме трех были мертвы. Чуть позже человек вошел в камеру и заколол штыком тех трех оставшихся живыми, но госпожа Нагирняк ни была смертельно ранена, хотя она и получила шесть пуль и два ранения штыком. Это же происходило как немецкая армия входила в Восточной Украине. Здесь коммунисты имели больше времени, чем на западе, но даже в Винницы было найдено около 700 тел возле железнодорожной станции. В Харькове один из главных тюрем была заперта и подожжена, в то время, как НКВД столо на страже, чтобы не пришла никакая помощь, до тех пор, пока середина была сожжена и все заключенные мертвы.
Подобные свидетельства были представлены украинскими свидетелями, которые свидетельствовали перед комитетом, включая Богдана Казанивский, показания которого были записаны немцами в июле 1941 года.
Львовская дело получило новую внимание осенью 1959 года, когда советская пресса начала массированную кампанию дезинформации против министра Западной Германии в кабинете Аденауэра. Theodor Oberlander, был обжалован в участии в убийствах СС. 5 сентября 1959 газета Советская Украина писала: "Восемнадцать лет назад фашисты совершили ужасных преступление во Львове ночью 29-30 июня 1941 года. Гитлеровцы арестовали на основе заготовленных списков сотни коммунистов, комсомольцев и беспартийных и убили их грубо во дворе Замарстиновской тюрьмы. "Эти обжалования были подхвачены западной прессой и заставили Oberlander'a отойти. Следствие, проведенное прокурорским офисом дистрикта в Бонне, полностью его оправдал.
В том же времени была учреждена международная комиссия в Hague, Нидерландах, чтобы провести независимые расследования. Членами были бывшие четыре антигитлеровские активисты, норвежский юрист Hans Cappelen, бывший датский министр иностранных дел и президент датского парламента Ole Bjorn Kraft, голландский социалист Karel van Staal, бельгийский профессор юриспруденции Flor Peeters, и швейцарский юрист и член парламента Kurt Scoch. После допроса несколько украинских свидетелей между ноябрем 1959 и мартом 1960 года комиссия сделала вывод, что "после четырех месяцев расспросов и оценок 232 свидетельских показаний всех связанных сторон, может быть установлено, что обжалование против батальона Nachtigall ат против тогдашнего лейтенанта, а настоящего федерального министра Oberlander, не имеют никаких фактических оснований ".
Широкая журналистская и историческая активность украинского в диаспоре еще больше подтверждает результаты расследования, проведенные Бюро военных преступлений в 1941 году. Исследование Романа Ильницкого осуждает оба убийства проведенные в Украине во Львове, и СС и НКВД. Сборник документов по российскому колониализма Украины посвящает целый раздел ликвидации украинских политических заключенных НКВД не только во Львове, но и в Винницы, Золочеве и нескольких других местах. Раздел воспроизводит многочисленные документы украинских очевидцев, проживающих в США, Канаде и Федеративной Республике Германии.
Украинский журналист и автор Борис Левицкий писал в 1960 году: "Ответственность советской власти за убийства совершенные в львовских тюрьмах, и также убийства в других тюрьмах в Галиции и в Украине, есть явная и впечатляющая. Принимается, что в советских кругах были агитаторы, которые перебрасывали вину на немецкую армию и на гестапо. Известно, что расстрел заключенных происходило даже в Киеве. Польское посольство в Москве позже получило рапорт о специфических случаях, в которых польские чиновники были убиты в киевских тюрьмах. А по убийствам в Львове, целое население города и окрестностей знал, что произошло в течение тех трагических дней в июне. "
Дальнейшие расследования
Время от времени появляются статьи в прессе, что новые массовые захоронения "открыто" в Советском Союзе. И снова и снова обращаются к львовским убийств. И снова есть тенденция даже в западной прессе доверять советской пропаганде и принимать, что немцы может действительно убили украинских политических заключенных в Бригидках, Замарстынове и тюрьмах ОГПУ. Конечно, немцы были способны совершить такие убийства, но в этом случае доказательства беспрекословно доказывают, что это были не они.
Поэтому, постоянно политически злоупотребляют львовскими убийствами, является важно найти как можно больше свидетелей и очевидцев. Только один немецкий судья Wilhelm Muller, и четыре украинские свидетели удалось разыскать и опросить. 20 серпння 1976 судья Muller, подал:
"Копии свидетельств свидетелей о событиях во Львове, которые являются перед мной, описывают факты так, как я их помню … Расследование было проведено без всякого влияния или давления из любой стороны ".
В декабре 1976 и в декабре 1977 года автор посетил украинского свидетеля Богдана Казанивский в доме в Филадельфии. Он подтвердил и расширил свою версию событий, как они были даны в свидетельстве в 1941 году и во время конгрессного слушания в 1954 году. Лео Федорук, еще один украинский свидетель, который свидетельствовал судьи Wilhelm Muller, также подал свой рассказ в Филадельфии в 1977 году, так же, как и Мария Струтинская, которую не допрашивали немцы в 1941 году, но которая свидетельствовала перед международной комиссией в Гааге в 1960 году. Госпожа Струтинська, вдова львовской жертвы, журналиста Михаила Струтинского, подтвердила:
"Когда Wehrmacht вошел во Львов, все тюрьмы были полны убитых заключенных … было два больших массовые захоронения, покрытые землей — то тут, то там локоть или нога торчали … Когда большевики покинули город, они подожгли Бригидки и немцы вынуждены организовали специальную рабочую группу, потратила выходные, вытягивая обгоревшие тела ".
Также следующий свидетель, свидетельствовал перед международной комиссией, госпожа А.К., что 1 апреля 1977 вспомнила следующее:
Осенью 1940 я была арестована НКВД во Львове, поскольку принадлежала к ОУН. Меня держали в Замарстыновской тюрьме … вплоть до начала июня 1941 года. Тогда меня переправили в тюрьму Бригидки, я была больна и меня якобы имели госпитализировать … Но вместо того … меня бросили в карцер … Когда немецко-советская война началась 22 июня 1941, я был удерживаемой в карцере, который трещал от набитых женщин-заключенных. Время от времени охранники .. вызвали отдельными заключенных или малые группы, которые должны выйти в коридор со всеми их вещами. Так вызвали людей со вторника до пятницы … В утренние часы субботы стали слышны голоса других заключенных из высших этажей … Тогда мы поняли, что никаких охранников в тюрьме уже не было, следовательно заключенные разбили двери и выбежали в коридор … Я пошла к Замарстиновской тюрьмы, и по дороге встретила еще одну женщину, с которой находилась в тюрьме … она мне сказала, что другая Замарстыновская заключенная передала, что мой брат был там убит … Я пошла найти его тело. Когда пришла, то увидела много людей, стоявших у ворот … Тела были разложены в четыре ряда. Я насчитала 40 тел, между ними 13 женщин. Я смогла узнать трех из них, с которыми я находилась в одной камере … Я увидела, что много трупов имели перебиты кости. Между мужскими трупами я не нашла моего брата, возможно потому, что я не знала в каком он был одежде. Я спросила, есть еще тела в тюрьме и получила утвердительный ответ. Мне сказали, однако, что остальные тела … невозможно распознать, поскольку они сильно распались.
Конечно, все эти показания должны быть внимательно сравнению с показаниями других, чтобы выявить возможные ошибки или преувеличения, это принцип должен быть применен и в отношении других свидетельств жертв преступления. Но, если историк желает изучить реальность убийств и преследований, важно идентифицировать и допросить жертв. Несомненно, жертвы могут лучше вспомнить события, чем те, кто их совершивших, которым лучше молчать, или, еще лучше, забыть.
Массовые убийства политических заключенных НКВД во Львове есть дальше смешанные с антиеврейскими погромами местным населением и с ликвидациямы, осуществленными СД. Четкое разделение должно быть осуществлено между этими тремя фазами убийств. Относительно первой фазы, то Бюро военных преступлений подробно подтвердил показания представлены защитой при Нюрнбергского трибунала и последующими поисками Конгресса и международной комиссии в Гааге. Другие две фазы, по которым Бюро не предоставляет никакой информации, были хорошо задокументированы при многочисленных процессов над военными преступлениями….http://babiyarkiev.blogspot.com/2013/02/1941.html
